my fucking boyfriend

      Может, для его раздумий здесь было не самое место, но Миньярда это совсем не интересовало. Он разбирал весь этот хлам в своей голове, пытаясь понять, в какой момент это произошло. Когда рыжий придурок стал так для него важен? Когда Джостен стал для него жизненнонеобходим? Когда Эндрю разучился засыпать, не видя на соседней подушке блядской шевелюры с такими же блядскими кудрями? Когда Нил успел стать родным, успел стать его?       Эндрю уже не мог представить свою жизнь без голубоглазого рядом, даже если упорно хотел этого. Потому что это была бы не жизнь, а бессмысленное существование. Джостен со своими глупостями и яркими вихрами на голове приносил в его отвратную жизнь краски и заставлял что-то, пусть и совсем немного, чувствовать. И с каждым месяцем, неделей и днем это «немного» росло. Миньярд стал замечать за собой, что будучи обычно эмоционально закрытым, ему периодически хотелось растянуть губы в слабой улыбке, чувствуя мимолетное счастье у себя в груди. И все из-за рыжего придурка с его тёплым взглядом, наполненным никак не вяжущейся с его жестоким жизненным опытом нежностью, и его нескрываемой заботой. Ну разве может человек, проживший в бегах восемь лет, спавший с пистолетом под подушкой и готовый в любой момент снова сбежать, быть таким мягким по отношению к нему, к Эндрю?       А Миньярду хотелось впиваться ногтями в кожу, пока кровь не начнёт течь ручьём на пол. Он понятия не имел, что это за чувство засело в его груди. И Нил, кстати, даже не в курсе, какое он влияние оказывает на вратаря даже всякими мелочами. А после Балтимора Эндрю и вовсе обрёл новый кошмар, в котором Джостен исчезает и засыпает вечным сном. И этот кошмар вызывает по-настоящему животный страх. Вот только, когда он просыпается, подскакивая на кровати и глотая воздух, его успокаивают изувеченные шрамами руки и сонный, обеспокоенный Джостен. Нила в жизни вратаря было так много, что иногда это даже раздражало, ведь это было…приятно? Миньярд не знал. Но ему было известно, что его никогда не отпустит его личный рыжий наркотик.       Во время отдыха в клубе монстры заметили, что сегодня Эндрю больше обычного пьёт. В основном он не танцевал и наблюдал за всеми с их столика в компании Нила. Но тогда его ничто не интересовало. По прибытию в дом в Колумбии все разошлись спать, а вратарь в гордом одиночестве закрылся в пустой комнате. Блондин сидел на прохладном полу, опустив голову на кровать и обхватив руками колени. В тишине и, выключив свет, в кромешной темноте, и уебанным едва ли не в хлам, втыкать в потолок, в никуда и думать о рыжей макушке — прекрасное времяпровождение, не так ли?       Эндрю вздохнул и сложил руки под голову. Он всегда говорил, что между ним и Нилом ничего не происходит, но кого он обманывает? Он стал зависим от этих блядских кудрей, блядских редких веснушек, этих шрамов и глубины глаз. А небольшие ямочки на щеках, когда Джостен улыбается? Он их ненавидит. Но всем известно, что скрывается за этим «ненавижу». Миньярду хочется сейчас пойти к рыжему и лечь вместе с ним, потому что спать без него он — Боже блять, каким мягким он стал — уже не может. Но Эндрю не собирается этого делать, он хочет разобрать по полочкам свои пьяные мысли. Ничего, он и утром воскреснет, чтобы задозить порцией утренних поцелуев. Блондин чуть приподнял уголки губ в подобии ухмылки. Черт, он опять теряет свой эмоциональный контроль. Он всегда теряет контроль в присутвии Нила. Кажется, он уже смирился со своими мыслями. И принял свое, хоть и нетрезвое, но решение.       Он взял полупустую пачку сигарет и спустился покурить. Ночная прохлада заставила кожу покрыться мурашками. Эндрю достал из кармана чёрных джинс зажигалку и поджёг кончик сигареты. Не успел он сделать первой затяжки, как рядом опустился виновник его навязчивых мыслей. Миньярд упорно смотрел вперёд. Нил поглубже зарылся в свое худи и задал, волнующий его вопрос.       — Что происходит? О чем ты думаешь сегодня, Эндрю? — десятый номер не опускал взгляда с лица блондина. И вратарь готов поклясться, что видел в нем явное беспокойство.       Он вздохнул. Сейчас или никогда.       — О том, что ты мой ебаный парень. — произнес Миньярд, затягиваясь никотином.       На лице Джостена отразилась волна эмоций. Удивление и даже шок, когда пришло осознание. Поняв, что все-таки сказал Эндрю, он из всех сил сдерживал улыбку, что не увенчалось успехом. Снова эти блядские ямочки.       — Ты сейчас это серьёзно?       — Не заставляй меня повторять это снова. — ответил блондин, делая последнюю затяжку.       Он затушил сигарету и повернулся к рыжему, что склонил голову вбок, глупо улыбаясь, и рассматривал лицо Миньярда. И Эндрю по блеску в глазах отчётливо видел, что он что-то успел задумать.       — Пялишься. — на это Нил лишь пожал плечами и улыбнулся ещё шире.       — Возможно, я скажу глупость, но… Я хочу обнять тебя. Да или нет?       Блондин вздохнул. Ему показалось, что он попросту не умеет говорить ему нет, а потому он выдохнул согласие. Джостен радостно к нему потянулся и устроил рыжую макушку на крепком плече.       — 128 процентов, наркоман. — произнес Эндрю, мысленно отмечая, что обниматься с Нилом — приятно.