Почему бы и нет?

Сначала Годжо думает, что Фушигуро Мегуми похож на своего отца, и искренне надеется, что младшего ему убивать не придется. Через некоторое время он догадывается, что Фушигуро Мегуми не имеет почти ничего общего с Фушигуро Тоджи. Годжо, пожалуй, рад. Убивать собственных учеников, конечно, эффектное занятие, но не будет ли это означать, что он проебался как педагог? Постановка вопроса справедлива и совершенно Годжо не нравится. Поэтому он старается воспитывать Фушигуро-младшего так, чтобы прослыть образцовым учителем. Проблема в том, что Фушигуро воспитываться не желает. Где-то между пачканьем пеленок и первой разбитой коленкой он выбрал свой путь и идет по нему со всей имеющейся настойчивостью. А настойчивости у Фушигуро Мегуми до… очень много. Поэтому, когда появляется Итадори Юджи, Годжо переключает все внимание на него. Итадори теряется, смущается и откровенно плывет, потому что _все_ внимание Годжо Сатору — это, знаете ли, дохуя. Это трудно вынести даже тому, кто глотает пальцы Сукуны, как конфеты. Фушигуро тоже уделяет Итадори внимание. Может, и немного, но для Годжо вполне достаточно. — Палишься, как первокурсник, — ехидно говорит Нанами. — Ой да насрать, — отзывается Годжо, роняя голову на мягкую спинку дивана. — Это меня развлекает. Жизнь так скучна. Если бы не моти и не мелкие интриги, она стала бы совсем невыносимой. Нанами знает Годжо достаточно долго, чтобы понимать, что тот, возможно, не врет. Затем в игру вступает очередной претендент. — Сукуна говорит, ты интересный, — мимоходом сдает соседа по телу Итадори. — В каком смысле? — не успевает Годжо удержать вопрос. — Как маг, разумеется, — Фушигуро поднимает взгляд, демонстрируя легкое недоумение. — Меня не волнует его мнение, — это уже в сторону Итадори. Меня волнует, думает Годжо. Сукуна — это не какой-то первокурсник с суперспособностью глотания чужих конечностей, Сукуна — сильнейшее проклятие. Сукуна — опасный противник. Он тоже скучает, запертый в постороннем теле, и у него достаточно времени и мозгов, чтобы подумать, чем можно привлечь Фушигуро Мегуми. Некоторое время Годжо обдумывает ход с объявлением Сосуда чудовищно опасным и предложением немедленной смертной казни. Старейшины согласятся, можно не сомневаться — они сразу были за этот вариант. Но вот Фушигуро — Годжо оглядывается, чтобы увидеть, как тот отвечает на очередной вопрос Итадори — Фушигуро наверняка расстроится. И, возможно, попытается вмешаться. И закончиться это может совершенно непредсказуемо. Годжо не поклонник непредсказуемости, разве что своей собственной. И он совершенно не хочет, чтобы Фушигуро ввязывался во что угодно, связанное с Сосудом, старейшинами и Итадори Юджи. Нанами говорит, что это ревность. Годжо предпочитает слово «осторожность». Нанами говорит, что осторожность и Годжо антонимы. Годжо предлагает ему пойти туда, куда он обычно посылает проклятья. Естественно, Нанами никуда не идет. Итадори продолжает смотреть невинными как небо глазами и геройствовать. Годжо продолжает думать, что его действия продиктованы осторожностью и заботой об учениках, хотя знает, что это не так. Он перестает так думать, когда первокурсники возвращаются из очередной битвы с проклятьями. Возвращаются — условное выражение. На самом деле Годжо вытаскивает всех троих из-под обломков храма, поручая заботу о Кугисаки регенерирующему на глазах Итадори. Фушигуро он просто не выпускает из рук. Да, Сукуна был на их стороне и не допустил бы гибели ни Итадори, само собой, ни Фушигуро, потому что для проклятья сейчас неподходящее время разбрасываться ценными игрушками. Так что реальная опасность грозила только Кугисаки. Но Годжо все равно испытывает сводящее с ума желание шарахнуть по Сукуне своим фирменным Фиолетовым. — Не психуй, — говорит Нанами. — Все живы. — Это временно, — сообщает Годжо, глядя, как тают татуировки Сукуны на теле Итадори. Он съедает все свои запасы моти, ожидая, когда ему позволят войти в палату Фушигуро. Где Годжо Сатору делает абсолютно несвойственную ему вещь: обнимает ученика, прижимает к себе и держит, держит. Фушигуро умный. Ему не надо ничего объяснять. Это из-за отца, спрашивает Фушигуро. Ну, может, не такой уж умный. — Это из-за тебя, — отвечает Годжо. Фушигуро молчит и чуть заметно расслабляется в его руках. Нанами тоже молчит. Он рад, что Годжо нашел себе что-то, кроме моти и интриг. И ему, пожалуй, нравится новая улыбка Годжо. Она будто говорит: есть человек, ради которого Годжо Сатору накроет «расширением территории» всю вселенную. И не пожалеет. Не худший в целом вариант апокалипсиса.