Божественная комедия

Солнце медной гирей нависло над Гранд Лайн и густые лучи подобно лапам мифической хищной птицы впились в самую душу когтями ужаса. — Только не говори мне... — прошелестел жнец, леденея под рубашкой. Девушка кивнула, сжала руки в кулачки и опустила глаза, будто чувствуя свою вину. Зоро закрыл глаза и закусил губу, чтобы не закричать. Нет. Нет… Мало того, что в первый же день им пришлось столкнуться с той сценой, а теперь ещё и это? Впервые за долгое время мечник задался самым безнадёжным вопросом: за что? Неужто не отмолил ещё грехи? Ну ладно он, но Луффи… Почему он-то? Мужчина погрузился в глубокое молчание, буравя взглядом сияние океана, которое так болезненно щипало глаза. Быстро потерев веки пальцами, он поднялся на ноги и твёрдо произнёс: — Я иду. Один. Выкинешь меня из этой тушки? Рукия посмотрела на него грустно-грустно и хотела было что-то сказать, но лишь бессильно кивнула и соратники отправились в гостиницу, чтобы оставить там гигай, не привлекая внимания. Несмотря на твердый шаг и решительный взгляд, Зоро внутри весь съежился и мелко трясся. Неужели теперь еще и Луффи? В груди часто копошилась тоска по друзьям, но мечник всегда мысленно отвешивал себе пинка, достойного Черной ноги. Это не встрять на пару лет на острове с Михоуком и Пероной. Это, черт возьми, тот свет. Желать скорого прихода сюда друзей — быть последней сволочью. И вот оно, пожалуйста. Скоро у него появится компания. Кто бы знал, что от этой новости захочется лечь и сдохнуть. Снова. — Готов? — спросила Рукия, надевая перчатку с изображением черепа. Ророноа коротко кивнул, хотя как к такому можно быть готовым? Страшно до истерики. Больно. Обмякло в кресле тело брюнета и чуть ослепили врата для перехода. — Держись, — услышал он прежде чем нырнуть в сияние. Над “Санни” яркой вспышкой открылись сёдзи, и на палубу неслышно опустился силуэт. Когда тяжелые ботинки коснулись мягкой зеленой травки, мужчина сделал прерывистый вдох и несмело поднял лицо. Тоскливый взгляд скользнул по родному кораблю, залитому золотым закатным солнцем. Несмотря на жаркую погоду и тихий ветерок, вся команда безмолвствовала, точно оцепенев от ужаса. Кок, сидевший на бортике, резким движением выкинул окурок в воду и вскочил на ноги. — Санджи? — еле слышно обратилась к мужчине Нами. — Нужно заняться ужином. Луффи же опять жрать захочет, как проснётся, — попытался улыбнуться повар, но его дёрганая и, одновременно, нетвёрдая походка выдавала то, что он так тщательно пытался скрыть. Он спешно пересекал лужайку, не глядя перед собой, когда споткнулся о три катаны, прислоненные к главной мачте. Повар привычно замахнулся ногой, но замер, резко отвернулся и, вытащив сигарету, рухнул на траву. — Скотина травоголовая! — горько прошипел кок, вновь пытаясь прикурить. — Ну уж извини, — вздохнул Зоро, проходя мимо и с тоской отмечая свежий красноватый рубец, широкой драной полосой пересекающий левую щеку повара, разрезающий тонкий нос и скрывающийся за челкой золотых волос. Санджи осунулся, побледнел, под глазами залегли синяки, а тонкие пальцы, судорожно чиркающие зажигалкой, заметно дрожали. Шинигами бесшумно прошёл дальше, глядя на Нами и Робин, которые сидели обнявшись на лужайке. Нико, пустыми глазами смотря на горизонт, гладила рыжие волосы, а Нами что-то шептала, уткнувшись в тонкое плечо археолога. — Куда полез этот идиот? — спросила навигатор, душа слезы и чуть царапая фиолетовую ткань платья Робин. — Это был долг нашего капитана, мы не можем его за это винить, — тихо ответила брюнетка. — Он такой же дебил, как Зоро! — горько всхлипнула сдавшаяся Нами, а Робин приложилась щекой в огненной копне и, обняв младшую покрепче, прикрыла глаза. — Мечник-сан сделал для нас всё, что мог. — Нет. Всё, что он мог — это не лезть в драку с такими ранами и выжить, — прошептала навигатор, судорожно утирая слезы тыльной стороной ладони, — Придурок, эгоист, скотина... — Нами, умоляю, хватит, — резко одернул девушку хрипловатый твердый голос Усоппа, отчего та подняла на него медовые глаза и удивлённо шмыгнула. Носатый пытался что-то мастерить, но инструменты сыпались из рук изобретателя и в конце концов канонир в гневе отшвырнул отвертку и запустил грубоватые пальцы в волосы. Усопп, просидев так с минуту, поднял к небу лицо и впился хищным взглядом в бескрайнюю синеву, обрызганную кровью заката. — Он наш капитан. И мы должны в него верить. И мы с этим всегда справлялись, ясно? И сейчас надо верить. Потому что иначе это равносильно предательству, — твёрдо произнёс он, переведя взгляд на навигатора и девушка, чуть помедлив, кивнула. — Носатик-кун прав, — вздохнула Робин, но уголки её губ по-прежнему были опущены. Фрэнки ходил из стороны в сторону, чуть бряцая многочисленными металлическими заплатками, покрывавшими все его тело, и не находя себе места. В конце концов киборг просто опустился на траву и ласково погладил белую маргаритку огромными железными пальцами, робко поглядывая на археолога. — Братишка выживет. Я в него верю. Брук, стоя на носу корабля наигрывал “Саке Бинкса”, но смычок вдруг резко дёрнулся и музыкант встревоженно обернулся. Пустые глазницы окинули своим пугающим взглядом команду и чуть замедлились на том месте, где стоял шинигами. Обречённо он покачал головой и молча вернулся к игре. Нежное пение скрипки вновь заструилось по палубе, задевая струны души, напоминая о великих победах и неукротимой жажде жизни. Но столько тоски сейчас в этой радостной песне, что звучала она как реквием, а не как ода. Команда молчит. Их капитан при смерти. И Зоро здесь, чтобы проводить его в сообщество душ. Из кают вышел Ло, ещё бледнее обычного, еле стоящий на ногах. Он также не говоря ни слова, прошёл к повару и, опустившись рядом, взял сигарету. Все молчали, напряжённо ожидая вердикта. Первым не выдержал Усопп: — Ну? — Я сделал всё, что мог... — произнёс Трафальгар и затянулся, отчего тут же закашлялся. — Он мёртв? — тихо спросила Робин. — Нет. Пока нет, — покачал головой хирург. — Это же хорошо? — неуверенно спросил Фрэнки. — Наверное. Не знаю, правда, спасаем мы его или только продлеваем эту агонию... — отвечая на вопрос в глазах команды, мужчина продолжил, — Мне кажется, он уже готов сдаться, хоть это и не научное заключение. Сейчас всё зависит от его желания проснуться. А его... Его нет. Кажется, сейчас даже хуже, чем после смерти Огненного кулака… Мечник, наблюдавший за этой болезненной сценой, сделал глубокий вдох и, превозмогая желание сбежать куда глаза глядят, вошёл наконец в лазарет. Мягко мерцал светильник, комнатка пропиталась запахом лекарств и безнадежности. Чоппер дремал за столом, уронив мордашку на сложенные копытца. Зоро с грустью отметил, что один рог маленького доктора теперь заменен металлическим протезом, а сам комок меха изрядно похудел, скорее всего все время проводя около капитана. Луффи, заросший черной щетиной, с ввалившимися глазами и резко очерченными скулами, лежал на кровати неподвижно, только черные ресницы чуть дрожали. Бескровное лицо почти сливалось с подушкой, а плотно перебинтованная грудь едва поднималась. Зоро пришёл сюда за ним. Сейчас этот человек должен умереть. Человек, с которым они прошли так много. Который столько ему дал. Человек, который заставлял его улыбаться и испытывать настоящую радость, какой бы бардак вокруг ни творился. Человек, который смог вдохновить его быть счастливым, несмотря ни на что. Просто оттого что ещё жив. Реацу Луффи мягко пульсировала, подобно угасающему угольку, готовая покинуть тело. Уже заметно, как вечно торчащие вихры засветились золотом, как призрачный золотой контур вечно мальчишеской фигуры проглядывает сквозь голубоватую кожу умирающего капитана. Она, должно быть, прохладная на ощупь. Кажется, что от лёгкого касания на этой коже, которой не страшна даже бомба, может остаться чёрный синяк. Какой его капитан сейчас маленький, какой беспомощный. Какой уважаемый. Сердце переполняли смешанные чувства. Вспомнилась и несуразная первая встреча, и чудесное спасение резиновым балбесом, и искреннее "к вашим услугам, капитан". Нет, он не был рабом, его не предали. Он просто ослеп от этой силы воли и жажды жизни. Он погиб ради хорошей мечты хорошего человека — своего лучшего друга. Разве это предательство? Разве быть счастливым — грех? Нет. Не для него. И точно не для Луффи. К черту. Он не допустит этой смерти. Капитан сегодня с ним не уйдет. Шинигами схватил Ди за торчащую прядь золотых волос и от души рванул к себе, выдергивая сияющую душу из полумертвого тела. — Вставай! ЛУФФИ! Просыпайся! Ублюдок, подумай о команде! А ну подъём! — заорал Зоро, срывая голос и глядя в призрачное лицо капитана. Юноша вздрогнул и открыл мутноватые глаза, — Вставай, король пиратов! — вновь крикнул Ророноа в исступлении, — Живи! Ради них! Ради меня! За меня и за себя живи! — Да, Зоро, — прохрипел капитан, — Я встал, — На потрескавшихся губах расцвела слабая, но такая узнаваемая улыбка, — Извини. — Извини? Ты их всех перепугал до смерти! Эгоист чертов! — Я? — неожиданно громко вскрикнул Луффи и золотые глаза налились гневом, а следом, точно факел, вспыхнула и вся его реацу, — Это ты эгоист! Как ты посмел вогнать меня в такой долг?! — яростно крикнул Луффи и, не церемонясь, заехал проводнику душ в челюсть. Зоро чуть качнулся и потёр разбитую губу под удивлённый взгляд брюнета. — Ну вот, давно бы так. А то расклеился как девка, — усмехнулся шинигами. — Зоро... Это правда ты? — чуть испуганно спросил капитан, до которого, кажется, дошла реальность происходящего. Старпом кивнул и Луффи прижался к широкой груди друга, а по золотистым щекам покатились, точно солнечные капли, крупные слёзы. — Не лучшая встреча, да, капитан? — вздохнул Зоро, запустив пальцы в жёсткие волосы. Луффи в ответ только всхлипнул, не разжимая кулаков, — Прости меня. — Ты меня прости, — дёрнул головой Ди, — Ты был тогда прав: я ослеп, я так бежал вперёд, что не замечал происходившего вокруг. Я совсем не думал о вас. Не думал о тебе. Прости. Ты ведь первый в меня поверил, — тихо произнес Соломенная шляпа, и Зоро наконец-то вздохнул с облегчением. — Ты всё ещё сердишься? — Ещё бы... — вздохнул Ди, — Я после смерти Эйса первым о тебе вспомнил. А сегодня я о тебе подумал и мне так больно стало… — Ты... — мужчина замялся: вопрос стоял в горле комом, лишая воздуха и наполняя рот горечью. Выдохнув, он всё же спросил, — Ты всё ещё считаешь, что я тебя предал? — серьезно спросил Зоро и Луффи отрицательно задергал головой. — Нет. Давно уже нет. — Я рад это слышать. Больше всего на свете, — улыбнулся мечник и, в последний раз потрепав непокорные пряди, чуть отстранился, — А теперь живо п-шёл обратно в тушку, раздолбай! — скомандовал Зоро, со всей силы пихнув золотистые плечи, буквально вбив душу на место и заставив тело капитана сделать рваный глубокий вдох и поднять-таки белые веки. Луффи растерянно огляделся и жнец хотел было уйти, но взгляд чёрных глаз замер на шинигами. — Всё правда? — еле слышно спросил он и старпом вновь кивнул. Он не был удивлен, что капитан его видит. Даже если бы не его реацу, которая вновь засияла как солнце, они были слишком близки. Мугивара поправил изрядно потрепанную черную бандану, крепко завязанную на левом плече. — Я скучаю, — тихо признался брюнет, гладя черную ткань и смотря на Зоро с тоской, которую так редко можно было увидеть на этом лице. — Я тоже, капитан, — полу-улыбнулся Ророноа и, мягко ступая, пошёл в сторону двери. Уже у выхода он обернулся и добавил, — Увижу тебя раньше времени — хрен ты там мяса поешь! — Договорились! — заливисто рассмеялся в ответ Мугивара, разбудив врача. Оленёнок обернулся на больного и подпрыгнул на стуле то ли от удивления, то ли от восторга. — Луффи? Ты очнулся?! Ребята! — Чоппер, сияя от счастья выскочил на палубу и в лазарет в мгновение ока вбежала вся команда соломенной шляпы. Пираты мгновенно обступили капитана, обнимая и лохматя черные волосы. — Ты нас перепугал! — Капитан, как вы? — Ну... Мне прописали целебного пинка, — улыбнулся Луффи, с безграничной любовью смотря на свою команду. После все так же улыбаясь взглянул в сторону Зоро и махнул рукой: — Спасибо. Следом за капитаном обернулись остальные члены команды и по блеску в их глазах, мечник понял, что и они заметили бывшего старпома. — Тсс! Меня тут не было, — заговорщицки улыбнулся Зоро и приложил к губам указательный палец, после чего вышел на залитую золотым светом палубу. Врата открылись, призывая вернуться. Шинигами уходил, не оглядываясь. Он был спокоен. "До очень не скорой встречи, капитан" — подумал мечник и легко заскочил за сияющие седзи. — Ну как прошло? — несмело спросила Рукия, когда мечник опустился на пол в их комнатушке. Мужчина широко улыбнулся и дотронулся до мочки. — У нас есть какие-то командировочные? — спросил он и девушка неуверенно кивнула, явно не в силах считать эмоции мужчины или не понимая, отчего на смуглом лице сияла такая счастливая улыбка. — Ой, парень, за такое, знаешь ли, можно и нагоняй получить, — рассмеялся Урахара, выглядывая из кухни. Рукия посмотрела на бывшего капитана двенадцатого отряда с ещё большим недоумением. — Оно того стоило, — хмыкнул Зоро и скользнул в гигай. — Мне кто-нибудь объяснит уже, что произошло?! — вспыхнула брюнетка, негодующе глядя на мужчин. — Зоро-кун, как бы это сказать… поспособствовал не-отбытию Монки Ди Луффи в Сообщество, — произнёс Урахара и протянул Рукии кусок ягодного пирога, — Угощайся. — Ты сдурел?! Мало того, что он тебя видел, так это ещё и грубейшее нарушение… — Рукия не смогла закончить: мужские руки до того крепко стиснули её в объятиях, что у девушки буквально воздуха на протесты не осталось. Она подняла взгляд и на злость у неё уже не было сил — мечник так искренне радовался, что девушка лишь вздохнула и обняла его в ответ, — В следующий раз… — Следующего раза не будет, можешь быть уверена, — спокойно произнёс мечник и отпустил Кучики, попавшую под такую внезапную раздачу добра от Зоро. — Пирог остынет, — кашлянул блондин и опустился за стол.