Оставайся...

Наруто не знала, когда всё пошло именно таким путём. Возможно, ещё в то время, когда она впервые встретилась с Учихой Саске после трёхлетнего путешествия с Джирайей? Да, пожалуй, именно тогда всё и началось. Этот полубезумный взгляд ониксовых глаз из-под угольно-черной чёлки. Ей казалось, что он прошивает её насквозь, дырявит, сжигает в пламени Аматэрасу. Только её. Это был всё тот же, поглощённый местью, Саске, вот только его ярость на старшего брата затмила разум полностью. Поглотила его. Теперь он, казалось, ненавидел всех. И в следующую их встречу. Этот взгляд с каждым разом становится всё более безумным, ничего кроме мести он больше не видел вокруг и не желал видеть. Когда его глаза смотрели на неё, Наруто всегда пыталась увидеть там хоть что-то кроме злобы. Не удавалось. Ещё ни разу ей не удалось хоть на секунду вернуть того самого надоедливого теме, коим был Саске раньше. Да, он и тогда ненавидел Учиху Итачи, но он всё ещё был способен жить, а не существовать. Наруто сочувствовала ему. Искренне, потому что и сама перенесла много боли в своей короткой жизни. Когда-то Саске сказал ей, что она не поймёт его боль, потому что она никогда не теряла дорогого ей человека, но теперь это не так. Теперь именно Саске Учиха не сможет понять её боль. Возможно, только частично, но никогда не сумеет разделить всю её. Да и навряд ли когда-нибудь захочет. Узумаки Наруто никогда ничего не имела, именно поэтому ценила всё, что удавалось получить. Она искренне восхищалась Третьим Хокаге, хоть и вела себя довольно фамильярно, и ей было больно, когда он умер. Она очень любила Джирайю, своего крёстного отца. Он был ей словно родной дедушка, хоть и со своими тараканами в белобрысой голове. Даже несмотря на то, что так и не сказал ей правду о родителях и вообще появился в её жизни только в тринадцать лет, извращённый отшельник был очень дорогим для неё человеком. Она не имела ничего, а когда обрела, то в один миг потеряла. Даже Саске… Он был её другом. Тем, кто, как она считала, мог бы понять и разделить её боль, но ушёл. Оставил её безвольное тело мокнуть под холодным дождём в Долине Завершения. Именно он продырявил своей рукой её плечо и грудь. А она всё ещё цепляется. На войне, когда Седьмая команда наконец воссоединилась, ей казалось, что теперь всё наконец-то будет хорошо, что она исполнит обещание, которое дала покойному Итачи Учихе. Их назвали Индрой и Ашурой. Перерождением сыновей Рикудо сенина, чья история жизни начинается как сказка, а заканчивается трагедией. Сначала были Индра и Ашура, потом Мадара и Хаширама, а теперь и они. Наруто и Саске. С начала войны много чего произошло. Наруто даже сумела встретиться с отцом и матерью, подружиться с Курамой и общими силами запечатать Кагую, но упрямство Саске одолеть она была не в силах. Он желал самоутвердиться и вызвал её на бой. Все биджу были под его контролем и заключены при помощи Чибаку Тенсэй. Только часть их чакры всё ещё была рядом с Наруто, дарованная в качестве доказательства их веры в неё. А ещё была половина Курамы, изрядно потрёпанная после битвы с Кагуей. И был Саске, что обещал уничтожить всех биджу и встать во главе Конохи, в качестве Каге. Её хвостатые друзья и мечта, что она лелеяла с самого детства, оказались под угрозой, вот только… Бой оказался несколько не таким, каким его представляла Наруто, ведь стоило только Саске приблизиться к ней, как Узумаки оказалась лежащей на мягкой, зелёной траве, а тело извечного соперника придавило её собственное. Саске Учиха терзал её тело, будто пытался таким образом показать ей насколько она беспомощна против него. Он бешено кусался и раскачивался, оставляя множество меток на её теле, а Наруто не могла заставить себя остановить его. Отвечала со всей страстью, на которую была способна, оставляла красные отметины на его спине. Словно ненасытный зверь, он заставлял её кричать и извиваться под ним до тех пор, пока не зашло солнце. Когда большой, золотой шар, что слепил своим светом, коснулся горизонта, он ушёл. Оставил её одну, обессиленную на мятой траве и с разметавшимися золотыми волосами, в одном только плаще, который неизвестно откуда достал. Не сказал ни слова, только оставил невесомый поцелуй на её мокром от пота лбу и сложил печать, чтобы рассеять дзюцу. Голубые глаза, покрытые мутной пеленой, глядели как небо окрашивается в алый, а затем, когда солнце окончательно скрывается за горизонтом, всё вокруг освещает только мягкий свет луны. Саске — Луна, а Наруто — Солнце. Было уже утро, когда она наконец смогла подняться на ноги, хоть это и было довольно тяжело. Одежда вся в грязи и пропиталась потом, к тому же порвана. А Курама на удивление молчаливый… — У меня язык отняло… Правду Тобирама Сенджу говорил, от Учих одни проблемы… — пророкотал голос девятихвостого биджу в её голове. — В следующий раз, когда он предложит тебе такой махач, отказывайся сразу! Наруто облегчённо выдохнула, чувствуя поддержку от рыжего друга и, не задумываясь, кивнула. Огроменные каменные сферы всё ещё висели над Долиной Завершения, никем не тронутые, будто ждали именно её. Стоило ей только выйти из леса и подойти к обрыву, как они с грохотом раскололись, выпуская запертых внутри биджу. Огромные камни падали с неба, прямо в озеро у водопада, поднимая брызги. Величественные фигуры девяти хвостатых зверей наверняка было видно аж до самого поля боя, где осталась Объединённая армия Шиноби. Биджу разошлись кто куда. Говорили, что вернутся на родину, туда, где Рикудо построил их храмы. Гьюки решил остаться с Би, а вторая половина Курамы без слов впиталась в её тело, становясь единым целым с первой половиной себя самого. Наруто брела вперёд, не смотря под ноги. Её куртка, изрядно потрёпанная, застёгнута по самую шею, скрывая красные пятна. Ей не хотелось чтобы кто-то знал о том, что произошло той ночью. Пусть все думают, что это была битва за верховенство. А раз Бесконечное Цукуёми было снято, то люди будут думать, что она смогла победить… — Наруто! Лицо Харуно выражало вселенскую печаль, а глаза слезились. Пожалуй, девушка снова чувствовала, что была не способна помочь своим сокомандникам. — Наруто, ты как? А где Саске? Ты ведь убедила его вернуться в деревню, верно? Глаза, полные надежды, устремились прямо на неё. Какаши-сенсей появился рядом, опуская руки на плечи своих учениц. Он и так всё понял, но Сакура всё ещё теплит надежду в своём сердце. — Прости, Сакура. Саске ушёл. Снова… — Но как же так… мы ведь… м-мы…! — Всё в порядке Сакура, Наруто. Главное, что мы смогли победить в этой войне. Возможно, когда-нибудь Саске вернётся, просто дайте ему время, чтобы всё обдумать. Хатаке знал, что этими словами он только дарит им бессмысленную надежду, но ничего не мог с собой поделать. В будущем они обе наверняка поймут всё сами. Наруто обняла себя руками, окидывая поле боя усталым взглядом. Всё наконец закончилось. Теперь она может отдохнуть. *** Когда война закончилась и все вернулись в Коноху, у Наруто впервые появилось время на себя. Время, чтобы обдумать своё прошлое и будущее, которое она создаст собственными руками. Узумаки настолько сильно погрузилась в эти мысли, что на улицу выходила только в магазин. Родительский дом, ключи от которого ей отдали совсем недавно, был настолько уютным для неё, что покидать его стены девушка не хотела. Было приятно думать, что когда-то здесь жили её родители, а к ним иногда заходил в гости Извращённый отшельник и они сидели за этим столом, пили чай из этих кружек. А чёрные одежды, как символ её траура по ним, заполонили гардероб. Одинокие ночи, дни и тяжёлые утра. Да и она сама чувствовала себя довольно странно, а Курама лишь тихо ворчал, сопровождая нелестные высказывания гортанным рыком, но так ничего и не объяснил ей. Наруто оставалась в неведении. Спустя почти целый месяц такой жизни, Какаши-сенсей, а ныне уже Шестой Хокаге, вызвал её к себе в кабинет. Всё оказалось до жути просто: в его кабинет проникли и сделал это ни кто иной, как Учиха. Он оставил два конверта на столе. Один для Хокаге, а второй для неё. В первом он писал, что хочет вступить обратно в ряды шиноби деревни и работать с остатками Кагуи на этой планете. В общем, фактически он согласился подчиняться Хокаге, но службу нести будет за пределами деревни. — Не хочешь ничего мне сказать? — Какаши пытливо глядел на неё, пытаясь что-то прочитать в глазах. А ещё зыркал в сторону второго конверта, зажатого меж её побелевших пальцев. В последнее время она вообще выглядела нездоровой. — Нет, — она мотнула головой, — Спасибо, сенсей, но всё в порядке. — В самом деле? — его бровь выразительно выгнулась, показывая весь скептицизм, — Выглядишь неважно. Лучше сходи в госпиталь, к Сакуре, но насчёт своего письма молчи. Лишние проблемы… Я тоже насчёт его содержания спрашивать не буду, блюду личное пространство. Как своё, так и чужое. — Со мной и правда всё в порядке, не переживайте. Спасибо большое. А насчёт письма, я сохраню это в тайне. — Хорошо, — Хатаке одним движением скинул с головы свою шляпу Каге, обмахиваясь ею словно веером. Всё же, сейчас на дворе довольно жарко. — О содержимом первого письма она уже знает. На этом всё, можешь быть свободна. — До свидания! — она махнула рукой, разворачиваясь и мгновенно скрылась за дверью, оставляя Хокаге одного. *** Наруто присела на диван, держа кружку с горячим кофе в руках. С одной стороны, ей было интересно узнать, что такого написал ей Саске, что пришлось сделать из этого отдельное письмо, а с другой… Почему-то было страшно. И страшно и волнительно одновременно, а Наруто знала почему. Разве может это письмо вызывать у неё такие мысли? Наруто не хочет вспоминать. Ей стыдно. Это именно один из тех редких моментов, когда ей реально стыдно вспоминать. А ведь картинки той ночи между ней и Саске всё ещё будто живые и она не может сказать, что ей было неприятно. Нет, это совсем не так, но… Неужели она ждала чего-то? Чего? Чего вообще можно ждать от Учихи Саске? Верно, ей нужно просто забыть. Пальцы умело разорвали конверт, вытаскивая содержимое: небольшой, сложенный в четверо кусочек пергамента, а внутри скупое «Прости». За что он извиняется? За то, что пытался множество раз убить её или за то, что стал её первым мужчиной? — Успокойся, Узумаки. Сама виновата, что чапаля ему не отвесила, вот теперь и пожинай плоды своей неизмеримой доброты. — Курама, как и всегда, сразу говорил в лоб. И бил по больному. Наруто спустилась в подсознание, и сложила руки на груди, обыденно глядя на личную шизофрению. — А тебе бы лишь подтрунивать надо мной! — Ну а чем мне ещё тут заниматься? Да, через недельку другую будет работка, конечно, но пока что нужно тебя растормошить. — пожал огромными плечами биджу. Один из его хвостов грохнулся рядом с Наруто, сбивая ту с ног и мгновенно подхватывая. — У меня, вообще-то, есть для тебя весьма специфическая новость. Я от неё, конечно, не в восторге, но что уж поделать… Страдальческий вздох Курамы растрепал все волосы у неё на голове, оставив там что-то похожее на птичье гнездо. — Это связано с той «работой»? — Ещё как. Если бы стояла, я бы сейчас сказал тебе сесть, но этот пункт мы с тобой уже выполнили. Наруто хмыкнула, опустив взгляд на рыжий хвост. Сидеть на нём удобно, да и шерсть у Курамы на удивление мягкая. — Так вот, о чём это я… А! Вспомнил! Ты, конечно, будешь удивлена, но Саске то у нас не последний Учиха. — Не поняла… — честно призналась Наруто, ошалело моргая голубыми глазами. — Да что тут понимать то?! — раненым лисом взвыл… лис. — Я ж тебе только что столько намёков дал, что даже тупой Инузука догадался бы. Или это ты у нас настолько тугодум? — Курама! Хватит издеваться надо мной! Просто скажи прямо и всё. — Отец, за что мне это?! — алые глаза вперились в темноту над их головами, будто Курама и в самом деле пытался донести свою боль до Чистого Мира. — Ладно, объясню популярно, для додиков. И так, у тебя и Учихи, пёс бы его побрал, было весеннее обострение. Ну, у него было, а ты там под раздачу попала, но не в том суть. Так вот, весеннее обострение, толк, чвак и что-то там ещё, а в результате через десять месяцев вынимаем булочку из духовки! Смекаешь? — Э-э-эм… Какую булочку, Курама? С тобой всё в порядке? И такое честное лицо у Наруто сейчас было, что и не придрёшся. Не понимает. Хоть убейся ты, Курама, а она не понимает. — Та машу ж вашу! Беременная ты, Узумаки-и! Теперь понятно? — К-как беременная? — голос неожиданно сел, что Наруто даже закашлялась. — А так, — лис состроил едкую ухмылочку на своей и без того хитрой морде. — Учихи эти, знаешь ли, страх, какие плодовитые. А я их, знаешь ли, не люблю. Тебе ещё повезло, что этот спыногрыз и твой тоже, иначе прищучил бы давно. — Ку-Курамочка, ты ведь сейчас пошутил, верно? — Узумаки в страхе схватилась за волосы, — Прошу, скажи, что пошутил. — Прости, мелкая, но что есть, то есть. — Ну какой ребёнок? Мне же всего-то семнадцать! А ещё я хочу стать Хокаге. Что мне делать, Курама?! — Кхм… Ну, тут есть вариант, но я точно уверен, что ты от него откажешься. — неуверенно начал девятихвостый. — Какой вариант? Наруто нервничает. Это видно. Она ведь даже никогда не задумывалась о материнстве. Все её мечты и вся её жизнь крутились вокруг места Хокаге и признания жителей. Это её детская мечта, разве сможет она исполнить её с ребёнком на руках? Да ещё и одна, не замужем. Она хватается за любую возможность и Курама это понимает. — Аборт. — он сказал это, как само собой разумеющееся, а в глазах Наруто — страх. Она не хочет убивать ребёнка, но разве есть другой выход? Если она и в самом деле не готова, то это единственное, что она может сделать, чтобы не испортить жизнь и себе и тому, кого носит под сердцем. Но если она решит оставить его, то должна быть готова отдать всю свою любовь и внимание ребёнку, нести ответственность не только за себя. От этого Учихи толку никакого. Наверняка через десяток лет лишь вернётся в деревню, так что и дёргать его — дело гиблое. Но ведь у Наруто будет он, Курама. Это, конечно не так хорошо, как иметь мужа при себе, но и он может чего подсказать или помочь. Будет бдить и днём и ночью. — Аб-борт? Неужели нет другого варианта? — с надеждой спросила, а в ответ только задумчивый взгляд хвостатого друга. — Можешь отдать в приют. — всё же сказал Курама, после длительного молчания. Она откажется. Он знает. Ведь Наруто и сама жила когда-то в приюте и воспоминания, мягко говоря, не самые приятные. — Нет! Никакого приюта! — взвилась, будто сама Кровавая Хабанеро. Это не удивительно, ведь Наруто и её дочь тоже. — Я тебе уши откручу, если будешь о таком говорить! — Ты же сама спросила, а я только предложил. — Всё равно откручу! *** Тёплый ветер растрепал чёрные волосы, открывая один, до этого скрытый чёлкой, глаз. Риннеган опасно свёркнул в лучах утреннего солнца. Спустя столько лет он наконец возвращается домой. А если быть точнее, то прошло уже семь лет с тех пор, как он в последний раз ступал на эту землю. Интересно было узнать, что случилось за это время в жизни его знакомых… Нет, не так. Совсем не интересно. Единственный человек, о котором он в самом деле думал, это Наруто. Именно её жизнь интересовала его больше всего. Не Хокаге Какаши, не Сакура, а именно Узумаки Наруто. Он не мог объяснить себе почему сбежал. Ведь им, вроде, было хорошо вместе, так зачем же он оставил это позади? А, точно… Он ведь просто всем известный нукенин высшего класса, а она — Героиня Четвёртой Мировой Войны Шиноби. Интересная бы из них вышла парочка. Да, сейчас он больше не нукенин и вообще получил амнистию, но многие всё ещё помнят о его прошлом. Возможно, поэтому он ушёл? Или это не единственная причина? Да, ведь он просто не привык любить кого-то. А уж если речь заходит о Наруто… Он предпочитал любить её всё это время на расстоянии. Образ, что с помощью Шарингана на всю жизнь останется у него в голове и никогда не сотрётся. Он хотел бы быть рядом, но, кроме того, у него и в самом деле была работа. Он должен был защищать мир, в котором она живёт. А ещё, если говорить честно, он предпочитал не искать о ней никакой информации. Ведь стоило бы только услышать знакомое имя в толпе, как сердце стучало быстрее и рвалось туда, где она. В самую первую очередь Учиха Саске боялся своих чувств. Единственное, что он знал о золотоволосой куноичи Конохи это то, что она до сих пор жива. Он чувствовал её чакру, потому, что был Индрой, а она — Ашурой. — Са-аске! Как добрался? — Какаши встретил его у входа в деревню и, что его премного удивило, всё ещё в одеждах Каге. И в самом деле, что это сдохло, что Наруто всё ещё не выцыганила себе этот почётный титул? Биджу какого укокошили, или как? — Нормально. А Хатаке, видимо, его ответом был недоволен. Видать, ждал более дружелюбного приветствия. — Эх, ладно-ладно. Пошли, что ли, покажу какую квартиру тебе выделили, а потом и в резиденцию, вопросы решать пойдём. Может, по дороге кого знакомого встретишь. Какаши хитро блеснул глазами, глядя в его сторону, а Саске шкурой подвох чувствовал. Будто тот знал что-то такое, чего не знает Саске, но это напрямую его касается. — Пошли-пошли, Саске. Времени мало, а работы выше крыши. — Хокаге театрально вздохнул. — А вообще, я рад, что ты вернулся. Поверь, многие будут в восторге, когда услышат эту новость. — А… она тоже? Саске сделал такое лицо, будто его сильно заинтересовал изменившийся вид деревни. Да, технологии развиваются и все стараются идти в ногу со временем. Коноха сильно разрослась и претерпела значительных изменений, но это всё ещё Коноха, хоть больше и не особо «скрытая». — Думаю, что и она тоже будет рада тебя видеть. Нет, не так. Я уверен в этом, — Хатаке яро кивал, в доказательство своих слов. Пожалуй, ему можно было довериться. — Эй, осторожно, Хима-чан, Менма-кун! — Саске обернулся на знакомый голос, замечая бьякуган и длинные, тёмные волосы, перед тем, как в него на всей скорости врезаются двое детей. — Что я вам говорила? Нельзя бегать по дороге! — Прости, мама, — девочка, как две капли воды, похожая на Хьюга Хинату, опустила голову, пряча руки за спиной. Мальчик, что стоял рядом с ней, тихо хмыкнул. Он был заметно выше и старше, чем его подруга. Может, на год или два, Саске не мог точно сказать. Единственное, что он видел — затылок молчаливого мальчишки в красной футболке и чёрных шортах. — А, ой, — когда Хината подошла ближе, она наконец увидела того, в кого врезались неугомонные дети. Учиха Саске собственной персоной! — Саске-кун рада тебя видеть. — она улыбнулась, неловко обхватывая округлый живот руками. — Когда ты вернулся? — Только что, — он, как и всегда, был немногословен. Но, почему-то, его глаза намертво приклеились к темноволосому пареньку. Да и чакра у него знакомая. Может, Саске когда-то встречал его родителей? А мальчик странно дёргался, но каждый раз, как хотел обернуть голову, его будто что-то останавливало. На самом деле юноша и сам не знал, почему так себя вёл. Наверное потому, что от этого мужчины разило мощью не меньше, чем от его матери. Вот если бы раньше заметил, то обходил бы его десятой дорогой! — Ты уж прости, что они так в тебя врезались. — она виновато пожала плечами, одной рукой попрявляя сумку. — Я уверена, что им очень жаль, — оба в подтверждение согласно закивали. — Ничего страшного. Это не доставило мне никаких неудобств. — Ладно, тогда я не буду вас задерживать. У Хокаге-сама наверняка есть много чего вам сказать, так что мы пойдём. — она немного неловко улыбнулась, хватая обоих детей за руки. — О, и было бы неплохо встретиться как-то всем выпуском. Что думаешь? Если что, звони на домашний номер Кибы, я всё организую! — Да, спасибо. На самом деле он не собирался соглашаться, но… Это ведь был бы самый лёгкий способ встретиться с Узумаки Наруто, так ведь? Именно поэтому через два дня, ровно в семь вечера он сидел в одном, довольно уютном ресторанчике, окружённый знакомыми лицами. Только вот была одна заковыка… Особь, ради которой он подписался на это всё, почему-то отсутствовала. — Её не будет, — Шикамару заметил столь явный вопрос, коим являлось выражение лица Учихи. — Что? — темноволосый будто вынырнул из омута и сосредоточил взгляд на Шикамару, прищурив видимый глаз. — Наруто не придёт, — Сакура сделала глоток со своего стакана, равнодушно мешая воду в нём трубочкой кислотно-жёлтого цвета. — В этом месяце у неё отгул, — Сай решил, что держать Саске в неведении было бы не очень хорошо. — и в основном она проводит время на кладбище, у могил родителей, или в лесу, около памятника Джирайе. — Да, это время Менма проводит либо у нас с Хиной, либо у Цунаде-сама. — Киба бережно обнял жену, довольно улыбаясь. — Менма? Это тот паренёк, который был с тобой несколько дней назад? Там ещё девочка была. — Саске устремил требовательный взгляд на Хьюга, надо сказать, бывшую. — О, а ты что, не знаешь? — нужно сказать, что удивлены были все. А Саске так и не понял, кто задал столь странный вопрос. — Не знаю о чём? — Так это…! — Киба, а ну молчи! — Шикамару едва успел закрыть говорливому Инузука рот своей рукой, пока тот не сболтнул лишнего. Щас как наплетёт чепухи какой, а Саске ничего не поймёт. Лучше он сам рассказывать будет. — Менма — её сын. Все вокруг взмолкли, наблюдая за реакцией Учиха. Так или иначе, а по тому, сколько раз за последнее время тот спрашивал о бывшей со-команднице, «тудум» у него был. Не стоит нагружать бедное сердце и мозг лишней информацией. — Слушай, если тебе интересно, пойди и сам спроси у неё, — пробасил Чоуджи. — Где искать ты знаешь и о чём поговорить тоже найдётся, так что двигай. — И в самом деле! Чего торчишь тут? — Ино пихнула его локтём в бок, озорно подмигивая. — Я-я… — Тоже мне, советчики нашлись. — Темари, сидевшая рядом с Шикамару, смотрела на свои ногти, будто происходящее вокруг её нисколько не волнует. — Зная её характер, Наруто наверняка ему рамен на уши повесит, а нам потом разбирайся с этим. Лучше пойди к Цунаде-сама, Менма сегодня у неё ночует. Думаю, дальше ты сам всё поймёшь и без нас. *** Тук-тук. Менма вздрогнул от неожиданности, почти выпустив книгу на пол. — Сейчас открою, — крикнула из своего кабинета легендарная Сенджу Цунаде. Она приходилась ему дальней родственницей с маминой стороны, а о своём отце он мало что знал. — Саске? Что ты тут делаешь? — удивлённый тон женщины заставил его напрячься. — О, я… хотел встретиться с… — Ох, — смотря на то, как известное лицо-кирпич пытается выдавить из себя внятное объяснение, Цунаде вздохнула. — Ты к Менме пришёл, верно? Саске кивнул, стараясь вернуть своему лицу привычный вид. — Ладно, проходи. Он всё равно ещё не ложился спать. Оглядывая довольно скромную, но очень уютную обстановку в доме, Учиха снял обувь и повесил плащ на вешалку. Цунаде ждала его в коридоре, собираясь проводить на кухню. Поставила чайник на плиту, а затем, кинув короткое «сейчас вернусь» скрылась за дверью. — Менма, там к тебе пришли, — крикнула она, стоя у лестницы на второй этаж. Подождала немного, до тех самых пор, пока не услышала его тихие, но быстрые шаги. — Кто там? — мальчик явно был напряжён и уже недоброжелательно настроен по отношению к столь позднему гостю. Будь бы это его мать, она бы не стучалась, а просто бы пришла к нему в комнату, чтобы поговорить или просто полежать рядом. — Особенный гость. Расслабься, Менма, всё в порядке. Мальчик вздохнул, нахмурился, а Цунаде будто вернулась на десятилетие назад, когда молодой Учиха Саске всё ещё был перспективным генином Конохи, а она — новоиспечённой Пятой Хокаге. А Саске сложил руки в замок, оперевшись локтями на стол, как в старые добрые времена. Часто он делал так, когда думал о чём-то очень важном. Сейчас он думает о Наруто. Да, Саске не думал, что будет её единственным мужчиной, но почему-то от мысли об этом грудь будто стискивало призрачной рукой собственного Сусаноо. А уж тем более ребёнок… А ведь Саске даже не знает, кто его отец. Он сидел спиной к двери и настолько сильно погрузился в свои мысли, что не заметил, когда дверь открылась. Менма застыл, чувствуя дежавю. Ощущение знакомое, будто от этого дядьки веет мощью. Да, точно! Он вспомнил! Единственное, что это первый раз, когда он именно видит этого мужчину. Хоть и не в лицо, потому что в тот раз он не смог обернуться. — Кхм! Учиха невозмутимо обернулся, услышав недвусмысленное покашливание со стороны бывшей Каге и застыл, когда увидел около неё свою уменьшенную копию. Разве что у него никогда не было этих полосок на щеках, но во всём остальном мальчик был практически его копией в том же возрасте. Кажись, теперь для него всё встало на свои места. Нужно будет как-то поблагодарить Темари за дельный совет. — Дядя, да ты ж вылитый я! — потрясённо выдохнул мальчик, нерешительно приближаясь, пока Цунаде заваривала чай, делая вид, что слепая, глухая и вообще её здесь нет. — Тебя ведь Менма зовут, да? — Саске прокашлялся, пытаясь совладать со своим голосом. Встал, подходя к мальчику вплотную и пытливо вглядываясь в его лицо. Тот, что ни странно, делал тоже самое. — А ты не мой папа, нет? — он откровенно проигнорировал предыдущий вопрос. Он говорил, что мальчик — его копия? Пожалуй, только частично. Прямолинейность, или же твердолобость, досталась ему от матери. Зато смекалка присутствует, уже хорошо. — Мама не рассказывала тебе о твоём отце? — вот это тоже его интересовало. Что же говорила о нём Наруто? И говорила ли вообще? — Рассказывала. Мало, конечно, но то, что он жив, я знаю точно. Она говорила, что он не может быть с нами, потому что он на очень важной миссии и что он довольно хороший человек, но… — Но? — одновременно переспросили Саске и Цунаде. — Но Курама всегда говорит, кхм, цитирую: «твой отец — красноглазый утырок». — он старательно пытался спародировать манеру речи девятихвостого биджу, — Конечно, они с мамой после этого долго в её подсознании спорят, но Курама так и не поменял своего мнения. Цунаде едва не засмеялась. А выражение лица Саске её добило. На нём выражалась вселенская боль и обида, хотя он и понимал, что у девятихвостого были причины так его называть. Но не перед его же ребёнком… — Что здесь происходит? Появление Наруто выбило все мысли из его головы. Саске замер, жадно разглядывая её фигуру в дверном проёме. Она, как и всегда, не изменяет себе и носит черно-оранжевый костюм. Только на этот раз он другой. — Мама! Менма почти мгновенно оказался рядом с ней, крепко обнимая за талию, но Наруто не отводила напряжённого взгляда от темноволосого мужчины напротив. Кто же знал, что всё раскроется именно так… — Мам, этот дядька на меня похож! Нет, точнее это я на него похож! Это ведь он, да? — она опустила голову, встречаясь взглядом с ониксовыми глазами, такими же, как и у Саске. А в них было столько надежды, что она не смогла бы соврать. — Да, это он. — Наруто поджала губы, приседая рядом с сыном. — Твоего папу зовут Учиха Саске. Она зажмурила глаза, утыкаясь носом в темную шевелюру на голове своего ребенка. Она много раз представляла этот момент, когда Саске наконец узнает о своём сыне, и боялась, что после этого он просто уйдёт. Снова. — Я рад… — голос Саске прозвучал у самого её уха. — Я так рад! — его руки, крепко обнимающие их, а лицо уткнулось в изгиб её шеи, опаляя горячим дыханием. — Теперь я не уйду. Позволь мне остаться рядом. — Оставайся… Курама хищно прищурился. Да, Узумаки добрая, что жуть и это часто не приносило ей ничего хорошего. Пусть так, пусть остаётся. У Наруто всё равно есть он, так что жди, Учиха, впереди ещё множество сюрпризов.