* * *
Утром просыпаюсь от ощущения привычной тяжести на груди. Сквозь сон успеваю предположить, что Черри снова решила использовать меня в качестве лежанки. И слава всем богам открываю глаза раньше, чем спихиваю с себя соню. Оказывается, на мне развалился Сашка. Сопит тихонечко и явно даже не думает о том, чтобы просыпаться. Приходится потрудиться, дабы вспомнить, как я сюда попал. Становится малость стыдно. Ну, приперся к Сашке ночью, пьяный. Типичный я, ничего не скажешь. Ах да, еще и Катя о нас знает, надеюсь, она уже на работе. Не успеваю даже залюбоваться спящим у меня на груди гномёнком, как в комнату заглядывает Сашкина мама. Причём смотрит на меня так, будто в любой момент готова наброситься и перегрызть мне глотку. Похоже, она уже давно нас, в обнимочку спящих, заметила. Невольно сглатываю, нервно улыбаюсь и одними губами желаю доброго утра. Катя моих потугов явно не оценила. Эх, а ведь, кажется, совсем недавно она так переживала, что мы с Сашкой рассорились. Боюсь, скоро будет переживать, что мы таки помирились. А я говорил… Катя снова скрывается в проходе. Видимо, попутно собирается на работу. Деваться некуда. Чувствую, нас сейчас вызовут на воспитательную беседу или типа того. Целую мелкого в лоб и вполголоса на ухо произношу: — Сань, просыпайся, маму твою на работу провожать будем, — снова целую, на этот раз в губы. Санька мычит недовольно и отстраняется от моего лица, — Зачем… Чего она, сама не уйдет? — ворчит, еще толком не проснувшись и хмурит бровки. — Могли бы еще поспать… — На месте твоей мамы я бы обиделся. Давай, не вредничай, идем, — сажусь, Сашка скатывается мне на колени. Собираюсь было взять его на руки и тут замечаю, что мой протез в упор меня игнорирует. Похоже, что сел. Обязательно было в самый неподходящий момент? Сашка тоже замечает, прямо во время зевка, опускает взгляд на мой протез и даже слишком быстро просыпается. — Что случилось? — Ничего страшного, просто протез сел, кажется. Давай, сползай, мне тебя так не поднять — Блин, ты еще и спал в нем? Совсем что ли? — Ну, просто забыл снять, не заводись из-за этого, — невольно закатываю глаза. Не люблю, когда Сашка включает сиделку. Она у него плохо получается. Я даже сделать ничего не успеваю, мелкий оперативно стаскивает с меня протез и оставляет его в сторонке на кровати. — Пусть рука отдохнет, не глупи. Мы дома, тут стрематься некого, все свои, — как будто от того, что он это сказал, станет легче. Я без протеза себя ощущаю так херово, что не описать. Видимо, Сашка и это подмечает, потому как вешается мне на шею, чмокает в щеку и в успокаивающей манере продолжает: — Как бы слащаво и тупо это не звучало, но ты мне и таким нравишься, вот. Ладно, уговорил. Пошли, сделаем маме завтрак, пока она собирается? Сползает с меня, отыскивает свою футболку, наскоро натягивает ее и отправляется на кухню, приговаривая, чтобы я не задерживался. Слащавой и тупой Сашкина фраза мне не кажется почему-то, даже наоборот, становится приятнее, что ли. Тоже слажу с кровати и иду следом за Сашей, по пути прикидывая, что может в меня полететь, если Кате всё же не понравится мое присутствие. Завтрак делает в основном Сашка. Я бы и рад помочь, но и без того знаю, что чем больше буду пытаться что-то сделать в таком состоянии, тем больше буду мешаться. Я, вроде, давно уже смирился, что остался калекой, я другой жизни толком и не помню. Но, даже так, протез для меня стал неотъемлемой частью, и каждый раз, когда мне приходится делать что-либо без его помощи, приходится серьезно понервничать. Когда Катя входит на кухню Сашка уже заканчивает стряпать, а я лишь коротко здороваюсь, машинально отводя руку за спину. — Чем это вы тут заняты? — выглядит спокойно, говорит тоже, но то и дело глядит на меня волком. Ну чего ты, Катюх, я бы на твоем месте так не ерепенился. Подумаешь, хочу трахнуть твоего сына. Ну, не я, так кто-нибудь другой, а всё равно того… То, что Сашка по своему полу видно, как по мне, невооруженным глазом, а его предпочтения смогут привести его в будущем разве что на какого-нибудь маньяка. А оно тебе надо? Продолжает зыркать на меня, словно на последнего гада и извращенца. — Мы решили сделать тебе завтрак, — тянет так певуче, снимает сковородку с яичницей с плиты и поворачивается к нам. — Ты сейчас покушаешь или с собой возьмешь? — Если ты решил, что это каким-то образом спасет твое положение, то ты ошибаешься. И еще, спровадь этого отсюда. «Этого»? Меня ее отношение уже начинает подбешивать… Сначала упрашивает меня помириться с мелким, переживает якобы. Эти ее «проходи, чего как не родной» или «Саше с тобой очень повезло». А теперь это. — Извините, конечно, но… — мелкий вовремя затыкает меня локтем под ребро. Должен признать, я даже благодарен. На языке такое вертелось… — Ну, мам, мы старались, готовили, попробуй хотя бы. И Марка выгонять не надо, это не красиво, — попутно перекладывает свой импровизированный завтрак в пищевой лоток и вручает матери. — Екатерина Александровна, вы реально извините, что так поздно вчера приперся, — мозги вовремя встают на место благодаря Сашке и вспоминают о такой штуке, как воспитанность. — Проехали. Завязывайте с этой клоунадой и прощу. Может, даже позволю общаться, — ну вот, у меня опять зубы скрипнули. Я честно стараюсь не терять самообладание, а она всё продолжает. — Я тебе, между прочим, доверяла. Думала, что вы с Сашей действительно просто хорошие друзья, а вы такое вытворяете. — Мам… Перестань, мы это все уже вчера обсуждали, — неожиданно голос подает Сашка, да так, что лично у меня внутри что-то вздрагивает. Слишком уж жалобно. — Ты еще вчера высказала всё, что думаешь, и твоё счастье, что я не обижаюсь. Если собираешься дальше читать нотации, то мы с Марком пойдем. И нет, ни он, ни я не передумаем только потому что ты так сказала. Мне рот открывать уже попросту стремно, стою, как идиот, и поглядываю то на Сашку, то на Катю. Вот что бывает, когда два охренительно сложных характера сходятся в споре. — Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что это ни к чему хорошему не приведет, — Катя выдает это максимально холодно, отчего у меня по спине пробегают мурашки. Становится интересно, а как Саша с Катюхой в принципе в одной квартире уживаются? — Мне плевать, веришь, нет? Как будто бы что-то хорошее со мной вообще хоть раз случалось? Хуже уже точно не будет. А в лучшее верить проще. Марк вообще много всего для меня делает и взамен ничего не просит. Катя только было открывает рот, чтобы возразить, но Саша снова ее перебивает. Видимо, у мелкого накипело. — Ты говоришь, что лучше бы я нашел девушку. А ничего, что вот в моём классе абсолютно все девушки выше меня ростом? Знаешь, как я себя рядом с ними чувствую? Все ржут надо мной, а Марк нет, — Сашка, судя по всему, успокаиваться даже не собирается, наоборот, только больше заводится. Не придумываю ничего лучше, чем просто обнять разозлившееся чудо и всерьез удивляюсь, когда вместо привычного удара под ребра получаю ответные объятия. — Ну и что мне с вами делать? Как еще объяснять? — Орлова тяжело вздыхает и опускает взгляд на лоточек с завтраком, который буквально недавно вручил ей Сашка. — Не обязательно раз за разом объяснять нам простую истину. Если бы была альтернатива, не думаю, что мы бы ею не воспользовались. И козе понятно, что это не правильно, что вам хочется внуков, а бабки у подъезда на лавочке будут ржать и кричать гадости вслед. Но вас действительно именно это волнует? Не слишком ли часто вы решаете всё за Сашу? — говорю максимально спокойно, здоровой рукой поглаживаю мелкого по волосам, успокаивая и, вроде бы, это даже помогает. — У меня на вас двоих никаких нервов не хватит. Делайте что хотите, но учтите, если хоть кто-то еще узнает, то я с вас двоих шкуры спущу, — обращает внимание на настенные часы и охает. — Ну вот, я еще и опаздываю… Ладно, до вечера, завтрак в холодильнике. Катя оперативно собирается и уходит, второпях хлопнув дверью, а мы с Сашкой так и стоим в обнимочку. Вообще, я был уверен, что Катя мне голову оторвет, а она вроде даже быстро успокоилась. Правда, по большей части потому, что ей нужно было на работу бежать, но, тем не менее, это дает надежду на то, что она просто свыкнется со временем. — Ты столько всего своей маме про меня нарассказывал. Не знал, что я такой хорошенький, — да, у меня эта фраза давно на языке крутится. — Заткнись… — как мило, он смущается. — Понял, молчу. — Как думаешь, она перестанет злиться из-за этого? — перестает обниматься и поднимает взгляд на меня. — Ну, а куда она денется? Она тебя любит, ты у нее один, ей придется смириться. — Говоришь так, будто я мудак последний… — Я об этом даже не думал, ты сам себе напридумывал, — коротко целую мелкого в губы. — Предлагаю не зацикливаться на этом и позавтракать. На сытый желудок здраво оценивать ситуацию проще.* * *
Валяемся на Сашкиной кровати. Вернее, валяюсь я, а мелкий сидит сверху на мне, хитрожопо улыбается. — Марк, а знаешь чё? — тянет, смакуя каждое слово, и не перестает улыбаться. — Че? — переспрашиваю на тот же манер. — Ща, — сползает с меня и зачем-то идет к шкафу, копается там недолго, потом выглядывает и, всё так же приторно улыбаясь, маячит чем-то. Сначала я не понял что это там у него, а потом как дошло. Смазка… — Ты где это достал? — Как где? Давай без тупых вопросов, — возвращается ко мне и присаживается рядышком. — Купил. Ну, не спиздил же? — А тебе продавщица не сказала, что ты выглядишь слишком маленьким, чтобы покупать такие штуки? — вот за это я и получаю этим же лубрикантом по лбу. — Долго намерен издеваться? Я тут тебя на секс развести пытаюсь, вообще-то, — заявляет это с такой серьезностью, губки дует, а я пытаюсь не заржать случайно. — Мог бы меня попросить, не пришлось бы лишний раз краснеть, — обнимаю Сашку всё так же, одной рукой. Вот и вздумалось ему именно сейчас, когда я ничего толком не могу? — Я хотел что-нибудь сам сделать. Мог бы похвалить для разнообразия… — снова перебирается ко мне на колени. — Извини, солнце, — коротко целую в губы, в шею, ключицы, Сашка тихонько вздрагивает, заставляет улыбаться. — Ты умничка, взрослый самостоятельный мальчик. Мелкий глядит из-под полуприкрытых век так смущенно, губки кусает, поддается, когда я снимаю с него футболку, помогает мне в этом. С меня тоже верх стаскивает, затем затягивает в очередной, уже более продолжительный поцелуй, попутно расстегивая ширинку на моих джинсах. Остается лишь тихо молча офигевать с того, насколько Сашка вдруг осмелел. Совсем скоро оба остаёмся вовсе без одежды. Саня уверенно занимает позицию сверху и самозабвенно растягивает свою задницу, попутно, конечно, целуясь со мной и не забывая постанывать в мой рот, для большего эффекта. Мелкий сам изъявил желание делать всё самому, мол, я еще точно успею наиграться, а ему для первого раза спокойнее так. Я не против, мне не принципиально. Когда же переходим к большему, я с удовольствием подмечаю, что заниматься подобным с Сашкой многим круче, чем с кем-либо, с кем мне доводилось до него. Саша и стонет как-то по особенному, и двигается. Так, что мне крышу сносит.* * *
Лежим всё на той же Сашкиной кровати, только теперь совсем без сил. Вернее, на кровати лежу я, а Сашка на мне лежит с видом замученным, но оттого не менее довольным. Заправляю за ухо вновь скатившуюся на глаз Сашкину челку, привычно коротко целую в губы. — Предлагаю сходить в душ, а потом до меня. Черри со вчерашнего дня так и кукует там, в одиночестве, я почти уверен, что она опять напакостила со скуки, — говорю тихо, спокойно, гуляя кончиками пальцев вдоль Сашиной спины. — Угу, пойдем… Только давай полежим еще пять минуточек и пойдем… — бубнит себе под нос, а меня даже это умиляет до дрожи. Чёрт, как же я его люблю.