Amor etiam deos tangit

Октябрь тысяча девятьсот девяносто девятого года выдался тёплый. Не настолько, чтобы не чувствовать прихода осени совсем, но достаточно для того, чтобы желание учиться у учеников пропадало при малейшем взгляде в окна. А окна в Хогвартсе, между прочим, были везде. Учебный год, однако, начался уже месяц назад и какой бы прекрасной и красивой не была погода, как бы не отливали золотом листья — учёба не позволяла сильно расслабиться. Да и о каком расслаблении может идти речь, если после летних каникул ученики мало что помнили и никак не могли войти в темп? Первое октября выдалось солнечным. Яркие лучи играли друг с другом, заглядывали в окна Хогвартса, исчезали, прячась за тучами, чтобы вскоре вновь осветить все вокруг. Словно играли в прятки, весёлые, дружелюбные. Даже Запретный Лес не выглядел так жутко, как обычно: золотые, алые, бордовые листья пробивались то там, то тут, делая атмосферу менее пугающей. Пятница для учеников почти что праздник — жаль только, почти, потому что количество занятий и домашних заданий ничуть не уменьшилось с её приходом. А хотелось свободы. Хотелось гулять, падать в листья и отдыхать, а не сидеть в удушающих кабинетах. Но не всем хотелось на свободу — некоторые даже в такой солнечный пятничный вечер предпочитали остаться в Замке. Кто-то сидел в факультетских гостинных, кто-то — в своих комнатах, а кто-то, словно назло всеобщему нежеланию учиться, — в библиотеке. Одним из таких учеников был Уилл Грэм. В библиотеке помимо него присутствовали, безусловно, и другие ученики, — в числе которых были его сокурсники-рейвенкловцы — но даже так он умудрился создать зону отчуждения вокруг себя. Репутация у Уилла была не самая лучшая как на собственном факультете, так и во всей школе, но его это едва ли задевало. Напротив, он был вполне доволен своим одиночеством, которое в этот день решили нагло потревожить. Говоря о репутации и зоне отчуждения вокруг Уилла Грэма, то они может и отпугивали кого-то, но точно не всех. Из любого правила есть исключение, в любой ситуации есть альтернативный вариант действий. Ганнибал Лектер был точно не из тех, кого могут остановить предрассудки; если что-то попадало в зону его интересов — он изучал это до конца. И сейчас, к счастью ли, к несчастью ли, в зону его наблюдений попал Грэм. — Добрый вечер, — произнёс Лектер, присаживаясь рядом с рейвенкловцем, словно это было самой обыденной вещью для него. Уилл отвлекся от книги и медленно поднял взгляд, уставившись в район плеча незнакомого — на лицо он не смотрел из принципа — слизеринца. Факультет подтверждали галстук и нашивка на мантии. — Какого дементора? — совершенно не скрывая ни агрессии, ни недовольства, негромко поинтересовался Грэм, сверля взглядом чужой галстук. Голос нарушителя его личного пространства казался знакомым, но Уилл не утруждал себя попытками угадать личность наглого слизеринца. Ему было неинтересно. — Я подумал, что нам нужно наконец познакомиться, — произнёс Ганнибал совершенно спокойным тоном в ответ, наблюдая за тем, как взгляд Уилла не поднимается выше галстука. Это было крайне любопытно. Агрессию он предпочёл проигнорировать, лишь мысленно сделал пометку, словно вёл наблюдение за каким-то магическим существом, неисследованным прежде никем. Это был эксперимент — что же будет, если в клетку к дикой птице закинуть ядовитую змею? Получить ответы на свои вопросы он собирался любой ценой. Уилл в ответ на такую наглость на мгновение замер, а потом, резко перемещая взгляд на левый висок Лектера, ядовито ответил: — С Вами, мистер Бог, я знаком, спасибо школьным сплетням. Ганнибал дёрнул губой в полуулыбке. Ему не нравилось прозвище Бог, гуляющее по Хогвартсу — слишком много для простого смертного, слишком пафосно и фальшиво. Кто-то говорил это честно, кто-то с сарказмом, но суть от этого не менялась. Он все ещё оставался "Богом" для других, и это ощущалось чуждым. Он сам мог бы назвать как-нибудь Уилла в ответ — Хогвартс не молчал и о нём, но, в отличие от Ганнибала, его предпочитали звать безумным и странным - вот только это слишком несерьёзно, слишком по-детски для такого разговора. Уилл скривил губы, даже не пытаясь скрыть своего презрения. — А теперь будь так любезен, иди к чёрту. И словно поставив точку в их разговоре, Уилл уткнулся обратно в книгу, намекая самым прямым образом. «Это будет интересно», — подумал Ганнибал. — Не любишь зрительный контакт? — спросил он. Вопрос прозвучал так, будто сорвался сам собой - немного не в тему, слишком свободно и спокойно. — Не твоё дело, — нахмурился Уилл, замечая, что уходить нежеланный собеседник не желал. Он поправил очки нервным жестом, быстро анализируя ситуацию. Ганнибал чуть прищурился, почти незаметно, проследил за каждым действием Уилла, словно сканируя. — Я правильно понимаю: ты не уйдёшь? — с раздражением поинтересовался Грэм наконец. — Правильно понимаешь, — согласился Ганнибал. И в этом не было превосходства, как можно было бы подумать, зная, что говорили о нём люди, но было что-то уверенное, бесконечно завершенное. Ганнибал просто никогда не сомневался в том, что говорил. — Прекрасно, тогда уйду я, — зло бросил Уилл, поджимая губы, и поднялся. На то, чтобы собрать вещи, ушла пара мгновений, и вот Уилл уже сделал шаг в сторону выхода, но вдруг остановился, осененный какой-то идеей. — И, Лектер, — сказал он довольно громко, не оборачиваясь, — не подходи ко мне больше. Мне не нужны проблемы. Уилл знал, что за ними наблюдают, они оба знали это, и специально говорил достаточно громко. Конечно, люди смотрели - Ганнибал Лектер и Уилл Грэм сидели вместе, где такое видано? Уилл очень надеялся, что публичный отказ остудит этот внезапный и невероятно подозрительный интерес со стороны местного Божка. Едва ли это поможет на самом деле - Ганнибалу к вниманию, в конце концов, не привыкать, но надежда умирает последней. Ганнибал подозревал, что может произойти нечто подобное. Если необходимо, он может быть предельно терпеливым, а потому Лектер лишь продолжал выслеживать каждое движение Грэма, словно это могло помочь ему с тайнами Вселенной. — Приятно было познакомиться с тобой, Уилл, — произнёс он с тонкой, почти тёплой улыбкой, смотря на Грэма. Его не волновали взгляды других людей. Ещё на первом курсе кто-то сказал, что Ганнибал едва ли вписывался в ученические рамки, было в нём что-то такое, что заставляло других или склонить головы в уважении, или проникнуться ненавистью. Очень редко находились те, кто входил в круг его общения, он был окружён множеством людей, знаком с многими, но близкими становились лишь единицы. Впрочем, чего ещё ожидать от Лектера? Уилл замер на середине нового шага. Он ведь не называл своего имени, не так ли? Уилл нахмурился, быстро перебирая варианты. Да, очевидно, что для такого человека, как Ганнибал Лектер — Мерлин, пускай Уилл и считает его высокомерным ублюдком, но не может не признавать его привилегированность — узнать чужое имя было делом пары минут. Всё это не отменяло гнева Уилла, вызванного столь бесцеремонной фамильярностью. И скрывать своё недовольство Уилл был не намерен. — Ещё раз назовёшь меня по имени… — прошипел он на грани слышимости, оборачиваясь, и совершил роковую ошибку. Ганнибал наблюдал за движениями Уилла с таким интересом, словно рассматривал живого единорога — вот он замер, вот резко дёрнулся и развернулся, а потом… Их взгляды пересеклись. Он забылся, поддавшись эмоциям, и позволил себе посмотреть Лектеру в глаза. На мгновение мир словно замер, увязнув в липкой тишине, повисшей между ними. Столь резкое затишье длилось всего несколько секунд, а потом, как по щелчку, всё вернулось на круги своя. В глазах Грэма раздражение и едва ли не ненависть сменились секундной растерянностью. Уилл явно не намеревался смотреть в глаза, это выбило его из строя ещё больше, чем вся остальная ситуация. Это было видно — по прерванной фразе и мелькнувшим в глазах эмоциям. Уилл отшатнулся, широко распахивая глаза, и дёрнул головой в сторону, стремясь как можно быстрее разорвать зрительный контакт. Он рвано вздохнул, ошарашенно смотря в никуда пару мгновений, но резко встряхнулся, приходя в себя, и быстрым шагом почти выбежал из библиотеки. На Ганнибала он так и не обернулся. Он сбегажал так быстро, словно дементоры следовали за ним. Ганнибал же вслед не сделал ни шага, лишь проводил Уилла вглядом и удобнее устроился за столом. Взгляды других учеников, кажется, можно было потрогать. Ганнибал открыл учебник по Зельеварению и утыкнулся туда с непроницаемым видом. Уилл скрывал в себе множество тайн, но едва ли они окажутся важнее домашних заданий и Т.Р.И.Т.О.Н.ов, которые Ганнибалу предстоит сдавать в этом году. Ни один из них не знал, какой оборот примет эта история потом, какие жертвы и какие страдания ждут впереди, но одно было ясно точно - там, где история начинается, не будет её конца.