Однажды вечером.
12 мая 2021 г. в 13:43
В будние дни таверна не наполнена шумом посетителей и бардовской музыкой. В ней уютно коротали вечера местные забулдыги и изредка клерки, уставшие от работы.
Все было наполнено какой-то осенней сонливостью, в потускневшие окна бились последние лучи заката, окрасив заведение в багровые цвета. Дилюк в этот день взялся за работу особенно нехотя, словно что-то его терзало и волновало глубоко внутри. «Что-то должно произойти» — то и дело проносилось в голове. Он по-хозяйски расхаживал по помещению, легким движением руки зажигая свечи и попутно здороваясь с постояльцами.
Резкий дверной скрип и звонкий стук каблуков по деревянному полу разрезал тишину. Плавными шагами высокий молодой парень направился к стойке, уверенно осматриваясь вокруг. Найдя искомый мрачный силуэт, он игриво хмыкнул и заговорил:
— Мастер Дилюк, Вы сегодня особенно загадочны — пропевая гласные, протянул Кэйа, озаряя лицо хитрой улыбкой. Он был уже пьян, когда его нога пересекла порог таверны.
— У тебя осеннее обострение? — оборвал Дилюк, заняв место за баром и запалив последний ряд свечей.
За дальним столом раздался множественный смех, один из присутствующих попросил добавить вина проходящую мимо официантку. Да, эффектное появление этого юноши скрасило унылый вечер.
Бледное лицо приобрело напряженное выражение, красные брови съехались в одну точку. Дилюк распахнул глаза, когда Кэйа вдруг в миг стал серьезным и отвёл взгляд в сторону, словно ища выход на улицу. В такие моменты он вел себя по-настоящему, без приторной маски, которую так нежно не любил его названный брат. Перед носом юноши возникла деревянная кружка, наполненная вином.
— Только помни, что это не бесплатно — смягчившиеся нотки голоса. Темный силуэт плавно исчезает в комнате за баром и появляется с начатой бутылкой ароматного фруктового вина.
— О, не у одного меня плохой день? — мягким растянутым тоном произнес Кэйа и сделал большой глоток.
Иногда они возвращались к прошлому духу понимания друг друга. Иногда провести время вместе хотелось, ибо в этом была какая-то скрытая от сознания, но явная для сердца нужда. Пусть не было жарких обсуждений, похлопываний по плечу и улыбки со словами вроде: «Все будет хорошо, дружище!».
Пусть было только могильное молчание, редкие встречи взглядом и неосязаемое присутствие. Несмотря на тысячи километров отрицания друг друга, они сохранили этот островок понимания и поддержки, ценный для обоих.
Венти часто говорил, что не выйдет у них постоянно быть как кошка с собакой, тогда «братья» только скалились ему в ответ, в глубине души понимая насколько тот был прав.
Ночь стремительно затянула в свои объятья свободолюбивый Монштадт. Посетители медленно рассасывались, пока в таверне не стало тихо. Изредка гремели кружки где-то в дальнем углу — последняя официантка возилась с посудой на кухне. Сквозняк задувал догорающие свечи, из-за чего свет стал совсем приглушенным.
Оба все так же сидели за барной стойкой, обмякнув от алкоголя, который горячими волнами обволакивал тело.
Дилюк сидел на краю, подпирая голову рукой. Кэйа сидел напротив него в опасной близости, закрыв глаза ладонями и шумно дыша. Очевидно, что сегодня они перебрали без видимой на то причины и теперь как раскаявшиеся подростки жмутся в углу, ожидая колкого замечания друг от друга. Но парни молчали весь вечер, только Кэйа предпринял пару попыток разрядить обстановку нелепыми подколами в сторону «брата».
Внезапно алкоголь развязал языки.
— Не смотри на меня так, балбес! — заплетающимся языком проговорил Кэйа. Это был уже не тот мягкий «поющий» тембр, это был забор нелепых интонаций с легкими нотками боли.
— Ты пьян, тупица! — с усмешкой выпалил Дилюк, отпрянув и переведя мутный взгляд куда-то в зал. Официантка, вежливо распрощавшись с хозяином таверны, подпрыгивающей девичьей походкой выскользнула из заведения в тот же миг.
— Ты, вообще-то, тоже — выставил указательный палец брюнет, наигранно нахмурив брови и ткнув им в стол. Оба по-детски захихикали и снова придвинулись друг к другу по обеим сторонам стола.
Как давно они так не вели себя друг с другом. Сразу вспомнилась винокурня и ее просторы, ласкаемые летними ветрами. Они — еще совсем дети. Разбитые коленки, перебинтованные руки, ссадины на румяных наивных лицах. Выбегая из душного дома вдыхали ароматы зелени и слушали певчих птиц. Вечером домой не загнать, ибо интереснее болтать до темноты о пиратах, разбойниках, обязательно разработать план незаметного грабежа пирожков со стола. Воспоминания взрывом накрыли сознание, кажется, что Дилюк даже почувствовал запах утренних полей и ночного сеновала под мерцанием звёзд.
Кэйа перешел на шепот, приблизившись к уху юноши и ткнул пальцем в поднимающегося из-за стола мужчину, сообщив о том, что это бывший рыцарь ордена, отдающий теперь последние монеты за то, чтобы отвести душу в забегаловках. На возражение брата о том, что его заведение никакая не забегаловка, Кэйа хмыкнул и по-своему печально улыбнулся. Вопросительный взгляд сразу подтолкнул его к ответу:
— У каждого есть то, за что он готов отдать последнее. Я сопереживал ему раньше, но считал где-то в глубине души, что он полный глупец, а теперь…знаешь… — он почесал голову и мгновенно затих.
Дилюк знал.
Знал, но не мог допустить того, о чем сейчас говорит его названный (в те прекрасные времена) брат. Юноша не просто не принимал эту искру, он заклеймил ее незаконной для самого себя и спрятал куда-то глубоко в сердечную мышцу. Он больше не допустит той роковой ошибки, когда в ответ на чистую искреннюю улыбку и взгляд сапфирового цвета, лёжа под ночным небом, усыпанным мириадами звёзд, его сердце пробило уверенный удар и в тот момент он стал самым счастливым и самым несчастным мальчишкой на свете.
А потом было предательство и череда потерь, острием бритвы изранившие душу.
- Знал бы ты, как сердце горит каждый раз, когда ты отчужденно смотришь в мою сторону...
Фраза, облившая ледяной водой. Дилюк поднял взгляд на Кэйю, который обжигал его своим из-под темных длинных ресниц.
Пространство между ними вдруг накалилось. Неизвестно, что послужило тому виной — опьянение терпким вином или физическая реакция холода и жара, исходящая от владельцев двух противоположных стихий. Огненные глаза стали блестящими и глубокими, на щеках появился легкий румянец. Воздух будто наполнился озоном, а из рта словно вот-вот повалит пар. Время внезапно стало вязким.
Кончики губ Кэйи потянулись вверх, когда его хитрые глаза заприметили зардевшие щеки парня. Он повернулся в сторону пьяной компании, слегка напрягшись. Дилюк последовал за ним. Большая часть уже дремала на столе, но двое еще разглагольствовали о чем-то личном, о чем-то важном, покрытым пьяным туманом и общей дремотой. В заведении был полумрак. Синеволосый потянулся к высокой свече, стоящей на барном столе и затушил ее пальцами, уменьшив освещенность их угла.
«Да, что-то случится»
Дилюк обрёл прежний контроль и хмыкнув в сторону парня, отвернулся от него, сосредоточив взгляд на блестящем строе бокалов. Идеальный ряд стекла тушил об себя мягкие искры, исходящие от хозяина заведения. На полированной поверхности сверкали блики волос цвета моря и серебристо-голубого глаза, так настырно сверлящего спину. Внутри что-то жгло и ныло, билось о стенки ребер и шершавым языком тянулось вниз живота.
— Дилюк, пожалуйста.
Мягкий полушепот раздался позади, он жалобно манил к себе и одновременно смертельно пугал.
«Что же я творю?»
Кэйа не успел распахнуть свои глаза в испуге: сильная рука лежала на его лице, а горячие губы мягко касались его, вкушая. Воздух накалился до предела. Задыхаясь, выпивали друг друга как долгожданный горячий напиток в снежную метель. Отстранились, лишь чтобы вдохнуть в этот короткий миг, однако снова льнули друг к другу. Было невыносимо жарко, оглушающе звенело в ушах. Язык ощущал сладкие губы с привкусом вина и металла, ладонь потянулась к затылку, сжав в охапку лазурные волосы. Хотелось впитать его в себя, хотелось сгореть в этот момент дотла вместе с ним, лишившись рассудка. В сердце предательски свербело, происходящее казалось неправильным и единственно верным одновременно.
Кэйа подался вперед, робко цепляясь кончиками пальцев за красные пряди. Рука на его волосах усилила хватку, Дилюк потянул локоны вниз, обнажая золотистую кожу шеи и так же настойчиво покрывая ее влажными поцелуями. Брюнет шумно выдохнул, снова прижавшись губами к чужим. Проведя ладонью по крепкому плечу, он схватился за черный воротник и притянул к себе на мгновение отпрянувшего юношу, рассматривая затуманенные багровые глаза.
К чему бы все это привело, не разделяй их сейчас стойка?
Лед не горел, лед таял, слезами стекая по щекам Кэйи, падая крупными каплями на грубую поверхность стола. Если Дилюк сгорал, то Кэйа ощущал внутри кипение, тяжелый пар обжигал его сердце, заставляя сворачиваться кровь. Маленькая свеча беспомощно трепыхалась на столе, не выдерживая бури чувств двух юношей, вкусивших запретный плод.
Где-то далеко раздался грохот.
Тяжелый скрип стула и лязг упавшего кувшина в конце зала. Разрыв поцелуя. Стройные длинные ноги широким шагом унесли в темноту силуэт, источающий легкий холод и проблески серебра. Дверь глухо хлопнула. Компания снова ожила, но хозяин таверны вежливо, с дрогнувшим в один момент голосом, выпроводил их всех.
Оставшись в одиночестве, он сполз по двери вниз и опустошенно смотрел перед собой. Оскал с ноткой безумия озарил бледное лицо и багровые, наполненные кровью губы.
Сняв перчатку, видел как горит кожа на его руках от мороза, ощущал как объяты пламенем все внутренности, стремительно превращаясь в пепел. То расстояние, что они держали на протяжении всей совместной истории, в один миг вспыхнуло как фитиль, не оставив и следа. Закрыв лицо руками, Дилюк шумно выдохнул.
В ночном спокойствии все секреты дремлют под мерцанием звёзд. В таверне снова настала тишина. Свеча сгорела дотла, оставшись восковым пятном на темной древесине стола.