О работе и свитерах

      Провести единственный выходной в приятной компании было лучшей идеей за весь последний месяц. Игорь ужасно вымотался, носясь по всему Питеру за группой каких-то маньяков-психопатов, а потом возвращаясь в уже тысячу раз наскучившую квартиру лишь ради того, чтобы выспаться на неудобном диване, потому что добраться до кровати просто не хватало сил.       Поэтому когда Сережа, стеснительно опустив голову, (но Игорь давно уже не ведется на эту фишку), предложил провести единственный выходной вместе с ним у него в башне, Гром, не раздумывая, согласился, даже после предупреждения, что вообще-то только у Игоря может быть выходной в среду, остальные нормальные люди, в том числе и Разумовский, работают в это время.       Игорь приехал к нему поздно ночью, когда Сережа, что было очень неожиданно, мирно спал в своей постели, как всегда, свернувшись маленьким клубком на краю кровати. Гром пару секунд любовался этой очаровательной картиной, пока просто не рухнул рядом и заснул мертвецким сном.       Проснувшийся далеко за полдень, но полностью выспавшийся, Игорь Гром сейчас спокойно ютился на большом диване недо-кабинета-гостиной в башне Сергея Разумовского, который в данный момент сидел за своим столом и с самым сосредоточенным видом работал над новым обновлением для «vmeste». Игорь ему не мешал, молча читая книгу, наугад схваченную с полки в спальне Сережи. Такая находка немало удивила Грома, ведь он думал, что Разумовский, как и вся нынешняя молодежь, давно перешел на электронные книги и бумагу просто не держит. Он был даже рад, что оказался неправ на его счет.       Такая идиллия держалась уже несколько часов, что никому из присутствующих не мешало. Эти двое не заметили, как привязались друг к другу. Плотно и, казалось, навечно. Они молчали вместе, орали вместе, когда, например, бегали по питерским крышам за голубями (вспоминали детство, которое, удивительно, во многом было схожее), думали вместе, помогали друг другу и пару раз даже закончили фразы друг за другом и сказали что-то в унисон. При этом внешне оставались невозмутимыми, а внутри радовались таким совпадениям как настоящие дети.       А когда всё дошло до гораздо большего, то нужда обсуждать это всё просто отпала, давая им глоток воздуха и возможность жить дальше вместе, несмотря на то, что Гром до сих пор так и не переехал в башню к Сереже, ссылаясь на то, что она находится слишком далеко от участка. Разумовский даже пару раз серьезно обижался и не разговаривал несколько дней, но вскоре таял и сам извинялся.       Периодически из мыслей Игоря вытаскивал тихий постукивающий звук, к которому тот почему-то никак не мог привыкнуть. Признаться честно, за все эти несколько часов Гром смог бы легко прочитать взятую им книгу по два раза точно, но в итоге не прочитал и половины, потому что то и дело косился на работающего Сережу, который постоянно стучал пальцами по стеклу своего интерактивного стола. Это не нервировало, но жутко отвлекало, ведь не каждый день видишь красивые длинные, как принято иногда говорить, музыкальные пальцы, которые ловко скачут по столу.       Но в какой-то момент Гром осознал, что чтение неожиданно пошло гораздо быстрее. Вот он прочитал пять страниц, хотя до этого от силы две, вот десять, а до этого за это же время прочитал бы от силы шесть, вот больше, больше...       Полицейская чуйка, кажется, расслабилась вместе с Игорем, потому что даже не потрудилась оповестить своего хозяина о стремительно надвигающейся угрозе.       Гром понял это, когда краем глаза заметил надвигающуюся тень, а потом ощутил тяжесть чужого тела на своих коленях. Книга сразу же была перехвачена длинными пальцами и откинута куда-то в сторону. Игорь уже хотел выругаться такой наглости, посетовав на такое резкое нарушение личного пространства, и возмутиться, что ему даже не дали поставить закладку, но быстро умолк, когда его взяли за подбородок и заставили поднять голову.       Разумовский не улыбался и смотрел надменно, даже снисходительно, чуть прищурив тёмные глаза. Сергей медленно, практически невесомо, провел пальцами по челюсти Грома и аккуратно, словно перед ним не мужчина, а фарфоровая кукла, взял его лицо обеими руками. Но эта иллюзия быстро разрушилась, когда Разумовский резко подался вперед, с жадностью впиваясь в чужие губы и еле заметно улыбнулся, когда после маленькой заминки получил ответ. Игорь медленно опустил руки, проводя ими по хрупкой талии, а от неё выше, пока не остановился на шее.       Сережа улыбался, чувствуя как чужие пальцы крутятся вокруг его эрогенной зоны. Игорь его дразнил, подначивал, и рыжий с толикой разочарования в самом себе признавал, что у того отлично получается. Разумовский решает отомстить за такой выпад и прикусывает нижнюю губу Грома, слегка оттягивая её и зацепляя зубами тонкую кожу, которая медленно оттягивается и отрывается, а на её месте появляется маленькая круглая ранка. Сергей съедает оставшийся на языке кусочек и, опустив взгляд на выступающую кровь, заботливо слизывает её, наслаждаясь металлическим привкусом на языке, который сразу же ощущает и Игорь, когда Сережа возобновляет поцелуй.       Гром пытается перехватить инициативу на себя, пока не понимает, что сегодня Разумовский гораздо напористее чем обычно. Это по-своему привлекает и интригует.       — Кто-то проголодался, м? — совсем уж тихо говорит Игорь, когда Разумовский вновь отрывается от него. В уголках его губ блестят красные капельки, на которые Сергей никак не обращает внимания, опустившись чуть ниже, и нежно ведет носом по линии подбородка, набивая легкие до отказа родным запахом. Слова, произнесенные Игорем, вызывают на лице Разумовского улыбку и он, на секунду встретившись с Громом взглядом, нетерпеливо проводит языком по щетине майора, остановившись у самого уха, едва задевая то. От этого Игорь сильно сжимает зубы, устремляя взгляд в потолок, что не уходит от внимания гения, вновь вызывая у того улыбку. Которая сразу же становится хитрой, когда тот ловит на себе взгляд Грома, и почти что маньячной, когда в ответ Игорь подозрительно прищуривается, замечая, как в темных глазах Разумовского мелькает что-то янтарно-желтое.       В тот же миг, Сергей властно и резко поворачивает голову Игоря в сторону, заставляя встретиться взглядом с прекрасной Венерой и, поддавшись вперед, с силой впивается зубами в мочку уха, от чего Гром слегка подскакивает, чуть ли не вскрикивая.       Никак не помогая своему партнеру облегчить боль, Разумовский спускается ниже, кусая смуглую от жаркого июльского солнца кожу и слегка её оттягивая, оставляя яркий фиолетовый след. Довольный своим творением, он идет дальше, проводя языком по кадыку и прикусывая кожу рядом с ним, а потом спускается еще ниже, прижимаясь губами к ключице и приложив руку к чужой груди. Под ладонью чувствовалось бешеное биение сердце майора и гений понимал, что у него ситуация ничуть не лучше, и это давало какое-то странное приятное ощущение, которое Сережа никак не мог объяснить даже самому себе. Ему было хорошо и приятно. Приятно оставлять следы, показывая миру, что вот: Игорь Гром — собственность Сергея Разумовского и никто не имеет права даже смотреть в его сторону, если это не касается работы. Серёжа порой ненавидел свою ревность, но ничего не мог с ней поделать, от чего та накапливалась и выливалась во что-то такое, после чего Грому приходилось пару недель проходить в свитерах.       Подобные мысли вновь вызывают улыбку у гения и тот поднимает голову, встречаясь взглядом с Игорем, который у того сразу становится слегка тревожным.       Ведь вместо любимых темно-синих глаз, на Грома смотрят два холодных янтаря, а на покусанных губах гуляет маниакальная подрагивающая улыбка. Птица выглядит довольным и облизывается, когда опускает взгляд на шею и плечи Игоря, которые покрыты дорожками фиолетовых отметок. Он аккуратно ведет по ними бледными длинными пальцами, очерчивая каждую по контуру и слегка подцепляя ногтями.       — Серёж? — пробует позвать Гром, наблюдая за действиями Птицы. Тот останавливается и медленно моргает. В следующую секунду на него смотрят уже родные темно-синие глаза. Маньячная улыбка сразу же сменяется более мягкой, но не менее хитрой.       Серёжа заправляет за ухо рыжую прядь и наклоняется вперёд, чтобы осторожно чмокнуть Игоря в нос и, премило улыбнувшись, слезть с его колен и как ни в чем не бывало уйти за свой рабочий стол, оставив Грома с парочкой вопросов, на которые тот никогда не получит ответов.