Ты был чертовски хорош

Одна из черт характера Иллуми - это всё планировать сразу. Как и в этот раз. Встреча с Хисокой прошлым утром закончилась разговором о сексе. Они не часто о таком говорили. Можно даже сказать довольно редко. Одному не была интересна эта тема, а второй не любил наскучивать. Но в этот раз оба себя пересилили. Мороу удалось уговорить этого, как ему давно казалось, конченного асексуала, у которого не было ни фетишей, ни сексуального влечения, ни за двадцать с лишним лет отношений, на одну единственную ночь, о которой сам он мечтал довольно давно; он несколько раз видел Иллуми почти голым, постоянно представлял это худощавое, бледное тело в своих объятиях. Совсем не романтичных. Золдик же и сам не понимал, как у старого знакомого это получилось. Он совершенно забыл их разговор и то, как играя трубочкой с подтаявшим льдом в уже пустом стакане, и глядя на маленькие здания из окна, он согласился; «Ну давай попробуем». — не отводя взгляд от окна, одними губами прошептал парень. Хисока — явно не тот человек, которому бы Иллуми согласился отдать свою честь и девственность; он раздражает, не имеет моральных ценностей, любит секс и роскошные отели; не идеал точно. Брюнет мог назвать его лишь другом, или же очень хорошим знакомым, но он точно не представлял его как любовника, а о второй половинке и речи идти не могло. Убили бы друг друга, вот и всё. Но несмотря на все эти факты, пришел тот день. День, в который Иллуми не сидел на месте. Парень несколько раз принял ванную, очистил кишечник, даже голову зачем-то помыл. На всякий случай. Он не надеялся на старшего, не думал, что тот хоть что-то сделает для их общего комфорта, в чём, к слову, очень ошибся. Мороу откровенно затарился. Встретив у дверей дворецкого, он прошёл в комнату партнёра, в руках у него был пакет, а на лице улыбка. Стук. Не дожидаясь ответа парень вошёл в комнату, которая сразу наполнилась запахами геля для душа и приторно сладких духов, которые, кажется, были совершенно новые. Золдик сидел на кровати; как всегда широко распахнутые, абсолютно черные, безэмоциональные глаза до этого смотрели в книгу с темно-красной обложкой и без картинок, но по приходу гостя, перебежали на него; на большие сапоги, на широкие шаровары, тонюсенькую талию, очень широкие плечи и накаченные руки, уложенные в стиле Мороу волосы, легкий макияж на этот раз без грима, и широкую улыбку, от которой янтарные глаза казались ну слишком узкими; и на пакет, что рыжий оставил на небольшом белом столике, в центре которого стоял распустившийся белый цветок, подаренный Хисокой на какую-то из годовщин чего-то. Нет у Иллуми привычки их запоминать, он просто принимает подарки. -Что в пакете? — ни здрасте, ни до свидания, в его стиле. Брюнет захлопнул книгу, но откладывать не стал, а лишь нервно теребил в руках. -Всё, чтобы сделать нашу ночь лучше. — парень был на удивление заботлив. Он улёгся плечом на стену, и не отрывая взгляда от белого лица и чистых черных волос, сложив руки на груди расплывался в улыбке. Он тоже помыл голову, и не мог этому не посмеяться где-то в голове. Для него предстоящее событие вечера не было настолько волнительным, в отличии от младшего, который в этот раз как на иголках, и точно не на своих. Парни дождались темноты. Сегодня в поместье мало людей. Киллуа не появлялся тут давно, а трое старших: мать, отец и дед были приглашены видимо на что-то очень важное. Миллуки как всегда оставался в подвале, а Аллука в своей комнате. Лишь Каллуто и несколько дворецких, которые не должны были сильно помешать. Они выпили чай, о чём-то ещё поговорили, младший себя готовил морально, а старший пока подготовил комнату. В пакете были ароматизирующие свечи, которые Иллуми часто замечал в номерах отелей, где они останавливались с Хисокой. Видимо поэтому там всегда так приятно пахло. Они разместились на столе и рядом с кроватью; создавали атмосферу. Так же на комодике рядом с кроватью появилась бутылочка, о предназначении которой Золдику оставалось только гадать. Шторы занавешены, свет выключен, и дверь плотно закрыта не только на ключ, но и особой техникой нэн. Мороу уже щеголяет без рубашки, в отличии от своего партнёра, который забился в угол кровати, но совершенно не подавал вид испуга. Скорее безразличие, но Хисоку ему обмануть не удалось. -Может тебе помочь? — присев рядом, и оперевшись рукой в мягкое одеяло, рыжий довольно заботливо осмотрел парня. Брюнет, пытающийся держать себя в руках, но понимающий, что совершенно не имеет никакого опыта, кивнул: «Если можно.» Хисоку это позабавило; Иллуми всегда так жесток и бесстрашен, что сейчас выглядит даже немного глупо. «Ладно, иди сюда» — он оказался ближе. — «Я буду с тобой очень нежен» — сдерживая пошлую улыбку, дабы не испортить обстановку, он расстегнул пару пуговиц домашней рубашки. В глазах младшего всё ещё читалось фальшивое безразличие. -Всё хорошо? — отреагировал Золдик на замершего парня, что всё ещё держал в руках пуговицу. — Я могу сам. — Не притворяйся, что тебя это не пугает — Мороу поднял голову и положил руку на белоснежную щёку. Он резко стал настойчивее; за секунду пуговицы были преодолены. Напором на светящуюся от своей бледности грудь, парень уложил второго на белую постель, и совершенно не давал двинуться. — Я что, такой страшный? — жалобно спросил рыжий, зная, что ответа он не дождётся. — Можно тебя поцеловать? — и опять он не ждёт ответа. Поцелуй плеча и шеи, редкие в грудь или щёку. Младший был прижат, и как бы он не хотел ответить, дотягивался лишь до рыжих волос, что тыкались в нос и глаза, щекотали. Большая рука лежала на хрупкой талии брюнета и чуть приподнимала его худое тело. Горячие губы Хисоки двигались по телу, а нога терлась о член, что все ещё был под черными брюками, но все-таки давал о себе знать. Кажется последний раз с Золдиком такое было в лет 16, когда ничего не могло сдержать переходный возраст и мастурбация была необходима телу взрослеющего мальчика. Хисока и правда был очень нежный. Нежный и горячий. От его тела веяло теплом, что очень расслабляло в такой ситуации брюнета, пока партнёр изучал тело. Думая над этим, Иллуми смотрел в пустоту и не заметил, как лица оказались в сантиметре друг от друга. Мороу не боялся ничего, и впившись в суховатые губы усмехнулся, узнав как же друг неумело целуется; он буквально держал рот просто открытым, да и глаза не думал закрывать. Всё это смешило старшего, которые опробовал уже всё, что только придумали пошлые фантазии людей. Поняв, что ответа на поцелуй он не дождётся, рыжий оторвался и взглянул на младшего. -Я что-то делаю не так? — совсем капелька дрожания голоса, скорее больше неуверенность в себе. Но парень не хотел прерывать то, что так доставляло ему удовольствие какими-то объяснениями, и решив оставить уроки поцелуев на потом, спустился вниз. Ещё немного и бугорок, формировавшийся под несколькими слоями ткани разорвал бы замок, от чего его спасли ловкие руки. Спустив брюки сразу вместе с трусами, резинка которых видимо уже не сдерживала стояк, он поднял глаза на Золдика. Ого. Он что боится? -Не бойся уж, не откушу — успокоил его «учитель», но смелости это не придало. Иллуми вскарабкался повыше на подушку, стоящую так давно у каретки, дабы контролировать ситуацию, уже сидел, но никому это совершенно не помешало. Язык у Хисоки был длинный. Он мастерски провёл им от самого основания до верхушки несколько раз, что хоть и до сих пор пугало, но всё больше возбуждало первого, и только лишь возбуждало второго. Спустя несколько таких выкрутасов он наконец-то оказался во рту старшего, но язык так и не переставал работать; упёрся в щёку, прошёл глубоко в горло, скрылся там почти полностью. Руки также работали на полную. Когда одна помогала с членом, вторая, с только что смоченными в приготовленной смазке, которую также приобрёл Хисока для этого вечера и заранее оставил рядом с кроватью, подобралась к ягодицам. -Чуточку повернись — оторвавшись от члена и опять оказавшись на уровне друг с другом, Мороу дождался реакции и засунул сначала мизинец, который нельзя было назвать маленьким, а потом сменил его указательным палец и добавил средний — Вот так, молодец. — он сжимал тело, хвалил ни за что, слушал стоны и сам их поддерживал. Уже несколько прекрасных минут он не отрывал взгляда от лица того, у кого решился забрать девственность, того жёсткого напарника, старшего сына главного клана убийц. Тот тяжело дышал, волосы попадали на лицо, щёки раскраснелись, глаза наконец-то закрыты; от него исходили стоны; грубоватые, но иногда на повышенных тонах, иногда он почти вскрикивал, после чего быстро выдыхал; чаще мычал, вертел головой. Свободной рукой Хисока взялся за запястье сейчас такого беззащитного мальчика, и уложив его ладонь на свой член, от размера которого Иллуми раскрыл глаза, первый прошептал: «Помоги мне»; сладко; далее последовал поцелуй в щёку и управление неумелой рукой. Он сжимал нежную кисть и глубоко вздыхал от гладкости и мягкости этих ладоней, хвалил их за то, что они такие, какие есть; но вскоре отпустил, когда Золдик начал справляться сам. Стояк у обоих был каменный, и поняв, что младший достаточно растянут, Мороу улёгся на спину и тихо приказал садиться. Помявшись, но поняв, что деваться уже некуда, да и находится он всего в пяти сантиметрах, брюнет медленно спустился, но остановился, когда почувствовал головку, что Хисоку опять рассмешило, и тот решил пошутить, спустив на себя парня в считанную секунду, от чего тот буквально завопил. Слюни полетели в разные стороны, острые ногти впились в грудь, ещё немного из Иллуми бы полилось, но на удивление он смог сдержаться. Внутри всё пульсировало, что Мороу не мог не почувствовать; глаза его закатились, а руки, лежавшие на тонкой талии младшего лишь сильнее сжались. На лицо упали черные волосы, лицо Золдика опять было совсем близко; он уткнулся в подушку и почти кричал в неё прямо над ухом старшего. -Всё хорошо, малыш, — услышав такие слова в свою сторону в любой другой момент, Иллуми бы разорвал, вырвал бы язык, раскидал органы; но сейчас, когда его обхватывают такие теплые руки и сладкий голос шепчет на ухо комплименты, это всё его лишь успокаивает. Повременив и дождавшись, когда подопечный привыкнет к новым ощущениям, Хисока начал медленно двигаться и всё так же сладко, прямо на ухо, попросил Иллуми двигаться вместе с ним. Простата, встретившая что-то новое не дала покоя брюнету, и не продержавшись так и 5 минут тот кончил. Накопившееся за долгое время без мастурбации сперма оказалась на двух плоских животах, из-за чего младший задрожал, и то, чего действительно не ожидал рыжий — извинился. Удивлённо осмотрев Золдика, первый его крепко обнял и на какое-то время перестал двигаться. -Не извиняйся, — уложив руку на затылок парня, что был сейчас укрыт блестящими и чистыми волосами, Хисока шептал: — Всё отлично, ты большой молодец. — хваля будто ребёнка, он поглаживал плечи. — Я закончу? — улыбка. В ответ кивок. — Тогда позволь... — пара мастерских движений, и уже уткнувшись в угол, Иллуми наслаждался в позе доги-стайл, стонал в подушку, покусывал её, мычал и вскрикивал, пока Мороу вдалбливался в него, совершенно не жалея. Кончил он внутрь, что вновь испугало младшего. Оставшуюся на члене сперму он хитро вытер об оголённые ляшечки. Отдыхом было валяние в кровати, отдышка от ощущений Золдика, и от усталости Хисоки. -Как тебе? — повернувшись, чуть улыбаясь спросил рыжий и перевёл глаза на соседа. — Я ведь был хорош. — а с этим и не поспоришь. -Думаю я захочу повторить — опять безэмоционально, но уже всё равно. Эмоции выплеснуты. Последующую паузу прервали слова, от которых на Хисока заиграла улыбка. — Да, ты был чертовски хорош.