***
Люциус Малфой шагал по убегающим вдаль тёмным коридорам Министерства после очередного бесполезного совещания. Возможно Северус был прав, говоря: «На кой чёрт тебе Министерство, когда перед тобой новый свободный мир?» Да кому, как не ему, связанному кровными обещаниями своего трижды проклятого отца, этого не знать. Но честолюбие и жажда власти никогда не были ему чужды. Глядя, как рушится и летит в бездну устаревшая система власти, у него не было другого выбора, как семимильными шагами идти в гору. На самом-то деле всё оказалось не так уж плохо: у Министерства был Кингсли Шэклболт, безусловно, имеющий умную голову на плечах. Однако, кроме головы волшебной Британии нужно было ещё и лицо: именно к этому и пришли в качестве альтернативы разделения власти глАвы Министерства. И именно поэтому ему приходилось, бросая свой идеальный мэнор, приходить в стены, покрытые не самой дорогой краской, и участвовать в Министерских прениях. Вот и сегодня, потеряв кучу времени на обсуждение нелепейшего проекта по частичному внедрению некоторых видов магловских технологий в жизнь магического общества, принадлежащего, конечно же, Артуру (чтоб ему провалиться: ненавижу идиота!) Уизли, ему пришлось неимоверно задержаться, а значит, скорее всего, мальчишка, которого он не видел со дня их последней ссоры, уже на вечерней тренировке. Малфой вспомнил их последнюю встречу и глубоко в душе грязно выругался. Ему был нужен этот мальчик — нужен давно и бесповоротно, но разве он мог позволить признаться в этом себе? Нет. А уж ему-то и подавно. Люциус предпочитал загонять себя в бесконечный капкан страстей и недосказанности. Первым всегда не выдерживал Рон. Бросая об пол дорогие хрустальные фужеры, отправляя к праотцам антикварные предметы мебели, и столь же бурно вымаливая после этого прощение. Горячий, непростительно молодой и не принадлежащий ему неогранённый алмаз. Никто не любил Люциуса Малфоя так ярко, так бескорыстно, не желая получить взамен ничего, кроме его сердца. Именно рядом с ним он почувствовал, что у него вообще есть сердце… в тот самый день, когда еле пришедший в себя раненый аврор, снял долг жизни с одного из самых влиятельных волшебников Британии. Не попросив при этом абсолютно ничего. От этого Люциус злился ещё больше. Гневно отчитывая младшего Уизли, лежащего с забинтованной рукой, в то же время чувствуя разливающуюся по его венам чужую, безумно привлекательную магию. — Зачем вы полезли, Уизли? Жить надоело?! Аврор мягко улыбнулся: — Боитесь, лорд Малфой? — Глядя в упор на бледное лицо, Рон и правда разглядел в нём не гнев, а страх. — Драко — мой друг, и ему не идёт чёрный цвет. Я прикрыл вас интуитивно: придётся это принять лорд Малфой. Так же как и то, что вы мне ничего не должны, — Рон был непреклонен. Люциус покинул госпиталь заполночь, последний раз взглянув на повязки на плече аврора, всё ещё покрытые свежими пятнами крови, а рано утром в Мунго не было и следа аврора Уизли. Малфой летал по коридорам Министерства и Аврората в поисках своего спасителя, словно испарившегося из его поля зрения. — Молодой лорд Пруэтт в Румынии — отпуск. Ответ старшего сына успокоил, но не остановил. След его магии всё ещё разжигал пожар в давно остывшем сердце.***
Они встретились на параде Аврората: высокий, яркий, сильно похудевший, привлекающий взгляды, рядом — стройная девушка в такой же аврорской форме, с откровенным обожанием в глазах. Сердце замедлило бег и ухнуло вниз, когда их взгляды нашли друг друга. Он покрепче сжал в руке трость, чувствуя внезапно накатившую усталость и боль от застарелой травмы бедра. Коротко кивнув в знак приветствия, он отправился к выходу, стараясь не терять собственного достоинства, скрывая хромоту за медленной походкой. Ему казалось, что выходит неплохо, но, видимо, это было не совсем так. Без промаха угадывая нуждающуюся в опоре сторону, его подхватили внезапные руки. — Могу я проводить Вас, лорд Малфой? Мне говорили, что вы настойчиво искали меня, а сейчас не дали мне времени даже поприветствовать Вас в соответствии с установленными правилами. — Поэтому вы считаете возможным хватать меня за руки посреди коридора? — Простите, — с улыбкой ответил молодой аврор, не отпуская его локоть, глядя в глаза и беззастенчиво направляя свою магию прямо туда, где годами разрывая его изнутри пылало необратимое проклятие Тёмного лорда. — Да как ты смеешь! — Хватая мальчишку за расстёгнутый ворот мантии, прошипел он, одновременно чувствуя, как боль внутри тела острой иглой двигается словно стремясь наружу. — Я не знаю. Просто чувствую, что могу помочь, а ещё… не хочу тебя отпускать. Губы горячим дыханием опалили последние сомнения. Не отпуская своё личное солнце, он окутал его чёрным туманом, унося в темноту комнат любимого мэнора. Спустя несколько часов, тысячи поцелуев и горячих вздохов, на простынях цвета белого золота блистал, огранённый его магией, самый дорогой огненный бриллиант. — Это — ваша судьба, — шёпот известного смотрителя аукционов ворвался в его обнажённую память.***
— Сегодня на Кристи самый удивительный лот, — тыча в буклет в руках Люциуса шептал он, — «The Orange» — уникальный камень, много лет пролежавший в сейфе прижимистого маггла. Он идеален. — Предпочитаю менее вызывающие расцветки, — высокомерие в его голосе лилось ядом. — Он уникален, лорд Малфой, и по своему размеру, и по своей цене. Лорд Поттер заинтересован в его покупке… Кажется они ждут внука и хотят сделать незабываемый подарок своей невестке. Ох, прошу прощения, лорд Малфой, вот и Поттеры. — Лорд Поттер, Флимонт, прекрасная Лили — добро пожаловать. Рыжеволосая девушка мягко улыбнулась, приветствуя смотрителя, и протянула руку лорду Малфою, не отрываясь глядя на открытую страницу каталога. — Он предназначен Вам, лорд Малфой, — она грустно улыбнулась, поднимая на него взгляд ярко зелёных глаз. И быстро удалилась, опираясь на руку свёкра.***
Через год после первой ночи проведённой в постели с молодым аврором, Люциус Малфой отправил заказ новому алхимику. Он инкрустировал самый дорогой из проданных в мире бриллиантов, превратив его в идеальный амулет наполненный родовой магией Малфоев. Теперь дракон, свернувшийся в фигуру бесконечности и держащий в пасти драгоценную каплю, наполненную бесконечным солнечным светом, смотрел на него с груди любовника. — Не снимай, — коротко заметил он, отходя к письменному столу, чтобы принять свиток от только что прибывшей совы. — Он красивый, — сильные руки обняли его со спины.— Благодарю, мой лорд. — Поцелуи заскользили по открытой шее, увлекая лорда Малфоя в мир удовольствия. Таких спокойных моментов было значительно меньше, чем моментов на грани. Последний раз тем, кто сорвался с цепи осознанной отстранённости был как раз лорд Малфой. Мягко водя пальцами по плечу прибывавшего в неге любовника, он был абсолютно счастлив, пока рядом с кроватью не материализовался юркий мангуст-патронус: «Рональд, где тебя носит, разве мы не договаривались провести выходные с друзьями на пикнике?» «Работаю. Занят! Нет!» — коротко ответил он, отправив патронус, как ни в чём не бывало возвращаясь в кровать, двигаясь ближе к желанному партнёру. — То есть, я — твоя работа, лорд Пруэтт? — Люциус?.. — Я спрашиваю, до каких пор… — Ты просил меня не торопить тебя, и я не тороплю. Я давно объяснился с мисс Браун, но это даётся ей немного сложно и… — Так будь мужчиной и поставь жирную точку! — И что тогда? Люциус?.. –… — Выйдешь со мной в свет? Представишь, как своего партнёра, семье? Наденешь на палец ритуальное кольцо? Чего ты хочешь? Скажи: я сделаю для тебя всё что угодно… Ну!.. Заканчивая свой монолог он практически кричал. Но Люциус даже не повел бровью, глядя на свои собственные пальцы разглаживающие шёлк покрывала. — Тебе лучше уйти, и когда ты остынешь, возможно, мы поговорим, если после твоего монолога я захочу тебя видеть, — он самым беззастенчивым образом кривил своей тёмной душой — без этого человека гасли все краски жизни. — Ты не видишь дальше своих интересов, Люциус, — Больно ударив его холодными словами, Рон выбежал из комнаты, через несколько минут аппарировав из мэнора. — Проветришься и приползёшь обратно, — безапелляционно ругнулся Люциус, со страхом думая: «лишь бы не ошибиться». Похоже, на этот раз он и правда перегнул палку.***
Все дела в Министерстве давно были решены, личные помощники ещё подгоняли к подписанию незавершёные бумаги, а Люциус, не находя себе места, отправился вниз по коридору к заветной двери, разделявшей Министерство и одно из зданий Аврората. Было примерно пять вечера пятницы, а значит, что рабочий день Уизли уже подходит к концу, и вероятность «случайной» встречи высока. А лорд Малфой последнее время был мастером случайных встреч. Кроме того он приготовил для молодого аврора отличный капкан, и с чувством полного удовлетворения, собирался собственноручно захлопнуть его именно сегодня. Он прошёл половину пути, наложив на себя чары отвлечения внимания, когда услышал в нише ведущей в спортивный зал голос того, кого так сильно желал. — Мне очень жаль, Лаванда: ты прекрасна, идеальна, но я не могу… Извини, прости меня, если сможешь, прошёл год… — Рональд, пожалуйста, вспомни сколько лет мы вместе… Сейчас ты бросаешь меня практически у алтаря… — Лав, это ведь неправда: мы никогда не говорили о свадьбе. Я знаю, что чертовски неправ, но я не давал тебе таких обещаний. — Я прикрывала твою спину все эти годы… — Я знаю, и я никогда этого не забуду. Ты — мой друг, но… Лорд Малфой замер, прикрыв глаза, слушая своё учащённое сердцебиение. –…Чёрт Лаванда, я люб… — Я беременна! — выкрикнула она, перебивая давно готовые сорваться с губ слова. –…люблю его. И ты же понимаешь, что этого не может быть, это неправда… Лорд Малфой снял с себя чары и, высоко вздёрнув подбородок, вышел из-за угла, пройдя мимо стоявшей пары, бросив на обоих холодный взгляд. На ходу окликая блеснувшего мантией в конце коридора мастера Грюма, только что вышедшего из дверей тренировочного зала. — Люциус, это - неправда. Молодой человек догнал его на полпути к Главному аврору, забывая о всех правилах приличия и вцепляясь в его руку длинными пальцами. — Вы спятили, Лорд Пруэтт… — Он шагал к Грюму, не обращая внимания на бледного как мел молодого человека, ни на шаг не отстающего от него. — Люциус, пожалуйста, — шептал он, ничего не видя на своём пути. — Попридержите коней, аврор Уизли! — Голос Грюма прозвучал, как скрежет металла. — Лорд Малфой. — Аластор, рад вас видеть. — Люциус, я видел твою просьбу. Я не против, но я подпишу это один раз и не стану отменять решение, даже если ты расшибёшься в кровавую лепёшку. Он один из лучших, ты слышишь меня? Рон замолчал, не вникая в их разговор, буравя Малфоя пылающим взглядом. — Я знаю, — ответил Люциус, не отрывая взгляда от старого аврора. — Тогда у меня всё. Будь осторожен, Малфой. Уизли, завтра к восьми утра ко мне в кабинет! Грюм растворился за дверью зала, оставляя двух связанных теперь не только чувствами, но и работой людей. Лорд Малфой развернулся, и зашагал по направлению к выходу. — Люциус, выслушай, пожалуйста. Ты ведь знаешь: это неправда, я не знаю как это доказать, но поверь мне — это чушь собачья, я ни с кем кроме тебя, я… Коридор наполнялся людьми, заинтересованно поглядывающими в их сторону. Лорд Малфой прибавил шаг. Рон не сдавался, с каждой новой минутой погружаясь на дно своих исчерпывающих чувств. — Люциус, я сплю только с тобой, — краснея прошептал молодой человек. — Я знаю. — Чёрт, почему ты молчал! — Ну, по-видимому, тебе хочется чтобы об этом знал не только я? — Я… — Рон выглядел озадаченным. — Хотя я предпочёл бы поговорить в более приватной обстановке, Рон. Но если ты настаиваешь. Он был счастлив, что ему снова удалось удивить мальчишку, и он не собирался останавливаться на достигнутом, вынимая из складок мантии красивый конверт. — Я смею надеяться, что Вы не откажетесь поужинать со мной, лорд Пруэтт. Они стояли на улице в одном из переулков, ведущих к дверям Министерства. Люциус нехотя оглянулся по сторонам и, не найдя ни одной причины этого не сделать, прикоснулся к щеке замершего аврора холодной рукой. — Сегодня, я подал официальное прошение о переводе тебя на место моего личного советника по безопасности. Надеюсь, мы сможем отметить твоё согласие сегодня ночью. Рон со вздохом облегчения на секунду прикрыл глаза, свободной рукой прикасаясь к дракону, висящему на шее. — Спасибо за приглашение, мой лорд. Я обязательно буду, — с поклоном ответил Рон, отпуская его локоть. Люциус улыбнулся. Только что мысленно перекроив все свои планы, он мягко обнял любимого и шепнул на ухо: — Я прослежу за этим лично, — аппарировал в мэнор.***
— Никто не знает, как Лаванда оказалась в лесу именно в эту ночь. Она успела прислать патронуса Уизли… Отто каким-то чудом не позволил молодняку разодрать их обоих в клочья, но он всё равно опоздал… хотя точно не мог не знать, что защищает. Они принесли её к Люпину, а тот связался с Грюмом. Я вытащил её практически из-за грани, но больше помочь ничем не могу.... Надел на неё лунный камень и влил столько зелий, а она всё плакала, что убила ребёнка… Но она не убила малыша, лишь не дала ему шанса быть человеком. — Гарри всё будет хорошо: Люпин поможет. Я поговорю с Отто. — Люциус не выпускает Рона из мэнора, втрое увеличив охрану, — он словно сбрендил. — Он охраняет своё. — Миссис Уизли… — Молли привыкнет, Гарри, а девочку жаль, конечно. — Ты очень устал Северус, но я хочу показать тебе одну вещь… — Гарри улыбался, стараясь отключиться от того, что было уже не исправить. — Только если для этого мне нужно будет пройти не больше пары метров, — Северус слегка опустил взгляд. Гарри поймал этот жест скорее случайно, тут же забыв обо всём. — Нам не придётся идти, сердце моё. Просто сними домашнюю обувь и халат. Гарри встал, протягивая руки, помог ему подняться и довольно улыбнулся, глядя как Северус сбрасывает с себя лишнее. — Закрой глаза, мы аппарируем. Северус почувствовал, как в первую же минуту его поглотила вода, но заботливые руки придержали, даря надёжную опору. Он открыл глаза, озираясь: безусловно, он уже видел это место, но где… Словно прочитав его мысли, молодой человек заговорил. — Я присылал свои воспоминания именно отсюда. Это место… оно не принимает никого, кроме алхимиков, Северус. Алхимиков и тех людей, которые суждены им судьбой. Вода в этом источнике питает, давая двоим получить то, что они желают по-настоящему. Друг для друга, для себя… Всё уравновешивается в этом источнике судьбы. — Как я попал?.. — Северус резко замолчал, глядя в горящие глаза перед собой. — Я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. До принятия дара я не знал, что ты отмечен судьбой. Для меня ты — единственный, я хочу чтобы ты это знал. Это не изменится, но у тебя всегда есть выбор. Северус только поднял бровь, не произнеся ни слова. Внимательно слушая, не смея поверить в такой подарок судьбы. — Ты всё ещё чувствуешь эту фантомную боль в шее и немного прихрамываешь сегодня. Я лишь хочу чтобы вся боль ушла, оставив на пямять о себе максимум несколько шрамов. Он почувствовал напряжение партнёра и, обняв его крепче, сказал, — Северус это не сработает, если ты не захочешь изменений и не выпьешь глоток, погрузившись в источник. — То есть, погрузившись, я увижу в результате твои и свои желанные изменения, а испив из источника закреплю результат? А что я должен за это отдать? — Ничего Северус, ты ничего и никому не должен отдавать, это словно родовой камень для алхимиков, глоток жизни… — Но я не алхимик! — Ты — часть меня, моя судьба. Тонкие сухие губы прижались ко всё ещё говорящим, скрадывая звуки признаний, оставляя всё недосказанное глубоко внутри чистой души. Гарри улыбнулся в поцелуй: чистое счастье, неразбавленный мёд — сладкая тягучая субстанция разливалась по телам двух влюблённых. Северус погрузился в воду, наблюдая, как рядом с ним Гарри, касаясь коленями, повторяет те же самые движения. Задержавшись на несколько секунд они поднялись на поверхность, глядя друг на друга. — Твои глаза… зелёные… — Северус ожил первым, потянувшись к лицу юноши. — Больше ничего… — Твоя боль оставила тебя? — Да… Гарри набрал воды в ладонь и сделал глоток. — Это всё, что я хотел. — Он улыбался, внимательно наблюдая за любимым. — Но… — Ты всё ещё меняешься, Северус. Северус и сам чувствовал, как тело дрожит под яркими всплесками волшебства. — Только не волосы, — в голосе Гарри звучало разочарование. Седина снова вернулась, высветляя виски. Северус посмотрел на его улыбку и, зачерпнув рукой воду, сделал глоток. — Северус… — Спасибо, Гарри. Но тот, казалось, не слышал, завороженно разглядывая его. — Фламель говорил, что когда они с супругой пришли сюда, она помолодела лет на 20 и я, если честно боялся, но Госпожа говорила, что ты не захочешь меняться. Я рад что так и есть. — И часто Госпожа говорит с тобой? — Я — алхимик, меня защищает самый великий волшебник, я — владелец трёх даров и её печати, — она заинтересована настолько, насколько это возможно. Но тебе нечего бояться. — Пойдём домой? — Домой. Зеркало показывало всё того же Северуса Снэйпа, лорда Принца, которого так безумно любил молодой алхимик, обнимавший его со спины, положив подбородок на сильное плечо. Северус чувствовал незаметные чужому взгляду изменения. Кожа на лице подтянулась, шрам слева у губы стал практически незаметным. Теперь, когда его губы слегка приподнимались в улыбке, к лицу вернулась былая симметрия, утерянная после нападения Наджини. — Мне кажется, лорд Принц, вы довольны результатом?! Ты для меня идеален, и ничего — от кончиков пальцев до последнего острого слова — менять в тебе я бы не хотел. И, глядя на меня, видимо и ты тоже не любитель перемен. Северус неожиданно резко повернулся, крепко обняв Гарри за талию. — Ты — мой. — Я твой с того самого момента, как появился на этот свет. — Как ты узнал об этом месте? Как решился на всё это? — Северус поднял руки, обхватывая острые скулы молодого человека, — Я никому не показывал его я уверен — никогда. Никому, кроме тебя, но ты просто не мог этого запомнить… — Твоё воспоминание ускользнуло от тебя когда вы собирали воспоминания перед ритуалом… Я благодарен за него. Я вообще за многое тебе благодарен, ты же знаешь? — Глупый маленький эльф. — Всё что угодно, только держи меня вот так всегда и никогда не отпускай.