***
За стеной раздавались громкие стоны, шлепки кожи о кожу, а также надсадный скрип кровати и хриплые вскрики, а также звериные рыки страсти. Значит, его подопечные снова изволили развлекаться и трахаться, хотя с прошлого подхода не прошло и получаса. Вот что значит суперсолдаты, которые способны трахаться круглыми сутками — Брок проверял, и ему не понравилось, потому что они жутко мешали ему выспаться нормально. Его только радовало то, что два попугая-неразлучника зациклились друг на друга с первой встречи в ГИДРЕ, так что за целостность своей пятой точки Брок мог не переживать. Конечно, на него посматривали очень хищно и с нетерпением, явно желая подмять его под себя и вставить ему по самые яйца, но хотя бы держали себя в руках. Да и друг друга им пока хватало выше крыши. А еще эти великовозрастные детишки прекрасно знали, что Брок их гонять будет без всякой жалости и на всю извращенную фантазию, как только они обозначат свои прямые намерения на его драгоценную задницу, сердце, руку и прочий ливер чуть явнее, чем томные вздохи из угла и жаркие взгляд из-под пушистых ресниц, которым бы все девчонки обзавидовались, а потом наверняка и удавились бы за номерок косметолога суперов. Даром, что у них все свое, натуральное. И кожа бледная и молочная, без единого шрамика и прыщика (да и кажется, что и пор у них просто нет — сплошной белый холст); и нос ровный и красивый; и губы пухлые и алые; и волосы длинные и шелковистые — даром что у одного насыщенно-золотой, будто солнце лучи отдало, а у второго шоколадный бархат, нежный и мягкий даже на вид; и глаза такие же потрясающие — синие и голубые, будто у котов, хотя и у котов Брок таких глаз никогда не видел, хотя в свое время чуть ли не вырос в приюте для животных. В общем, от их вида у любого рот наполнялся слюной, девушки вешались бы на них чуть ли не гроздьями, а самый убежденный натурал при одном их виде этим самым натуралом быть бы перестал. И кто бы мог сказать ему в свое время, что такие потрясающие и великолепные парни, от одного вида которых дух захватывало и которые в обычной жизни, в стенах его квартиры, когда ГИДРА казалась чем-то далеким, нереальным и мифическим, вели себя не лучше ласкающихся, игривых и ебливых котов, являлись лучшими убийцами мира, способными использовать все, что угодно, в качестве оружия и разорвать своих противников голыми руками. За разрывом, кстати, Брок как-то наблюдал, и зрелище они в тот момент честное слово представляли то еще. Особенно когда, выполнив задачу, кидались к нему с сумасшедших огоньком в глазах, счастливыми улыбками и перемазанными в крови руками, чтобы потискать его и получить свою долю похвалы и поглаживаний. Иногда ему казалось, что он видит собачьи уши и хвост, которые бьются в восторженном экстазе, подставляясь под руку. В такие моменты Брок чувствовал себя глупым туземцем, который стоял на пути несущегося на него на полном ходу поезда. Благо что те его еще ни разу не сшибли, потому что все-таки ценили хрупкого и обожаемого куратора, разве что только этот самый хрупкий куратор им в росте и мышечной массе практически никак не уступал. Да и заломить мог с легкостью кого угодно, кроме тех же суперов, благо что и сила, и опыт это позволяли. Да и противником он тоже был очень опасным и опытным, поэтому к командиру СТРАЙКа, кроме бессмертных и слишком уж любвеобильных суперов, вообще никто не смел приближаться на близкое расстояние. Ну, кроме Джека, но и он нервничал под неподвижным взглядом голубых и синих глаз, потому что два лучших оружия (правда, иногда складывалось впечатление, будто Зимний солдат и Капитан Гидра — один и тот же человек, просто в разных телах) ГИДРЫ были дико ревнивыми во всем, что касалось их личного хендлера, который с самой первой встречи, отнесшись к ним по человечески (насколько это вообще возможно было на тот момент), купил их практически с потрохами. Брок вздыхает, прекрасно понимая, что два великовозрастных оболтуса вертят им получше, чем совсем маленькие дети. И им даже глаза кота из «Шрэка» для этого не нужны, чтобы мужчина ухаживал за ними и баловал настолько, насколько мог. Он был им и за маму, и за папу, и за бабушку, и за дедушку. Он кормил их, купал, расчесывал, вытирал, одевал, укладывал спать и чуть ли не пел колыбельную и не рассказывал сказку, когда они просили его об этом. Так что да, у него на руках грубо говоря два ребенка, которые выглядят брутальными мужиками лет двадцати пяти и трахаются при каждой удобной возможности, используя абсолютно любые поверхности, а еще являются лучшими и самыми опасными убийцами и вообще машинами смерти, и одного из которых вполне хватит, чтобы уничтожить небольшую армию человек в сто-двести (если будут вместе, то их на пятьсот-шестьсот хватит даже), а в повседневной жизни они недалеко от детей лет семи ушли. Разве что те не трахаются и не убивают, а так — ровно один в один. И ласкаться лезут, конечно, при первой же удобной возможности. Конечно, такие отношения сложились далеко не сразу. Все началось с того, что Брок, который несколько лет наемничал вместе со своей верной командой, сколоченной путем долгих усилий и притирок, попался на глаза какой-то шишке из ГИДРЫ (он подозревал, что это был Пирс), и та заинтересовалась удачливыми и отлично выполняющими все свои задания наемниками. Разумеется, даже несмотря на высокую зарплату, которую им предложили, в теневой мир ГИДРЫ дураков лезть не было. И Брок даже отказался бы, если бы… у парней были семьи, жены и дети, сестры и братья, отцы и матери, бабушки и дедушки. Отправлять их на верную смерть только потому, что какой-то многоголовой мифической тварюшке, вернее, ее головам захотелось получить себе очередных подающих надежды шестерок… Конечно, он был эгоистом, который всегда привык рассчитывать исключительно на себя и, может быть, немного на верного Джека, с которым он дружил с детского сада, но допустить столько смертей Рамлоу просто не мог. Да и у него самого была младшая сестра — некогда красавица и умница Мэри Примроуз Рамлоу — любимая и единственная дочка безумно строгого и почти жестокого Тома Давидо Рамлоу, который старшего сына нещадно драл за самый даже незначительный поступок. А на дочку просто надышаться не мог. Нет, Брок младшую сестру действительно любил, потому что та внешностью пошла в их покойную мать — хрупкую и невысокую Изабеллу Камиллу Рамлоу, в девичестве Миллер, от которой унаследовала длинные каштановые волосы, мягкий овал лица и голубовато-зеленые глаза, где сияли янтарные крапинки, когда она улыбалась. Он любил младшую сестру, но не мог не сравнивать себя и ее, не понимая, почему отец с ним так строг, а с Мэри настолько мягок. Она у него была феей и волшебницей, потому что была умницей и красавицей, училась только на отлично, участвовала и выигрывала всевозможные соревнования, была одной из главных черлидерш в команде группы поддержки в их школы. В общем, и правда выдающиеся и неплохие результаты, но не стоило ее перехваливать, не стоило. И излишнюю свободу давать, полагаясь на ее сознательность, тоже не нужно было. Ведь именно из-за этого та отбилась от рук, начала пить и гулять, как мартовская кошка, а потом, когда залетела в шестнадцать, спешно сделала аборт на стипендию и сбежала в неизвестном направлении. Отца сразу же от таких новостей сразил инфаркт, потому что он просто не был готов к тому, что его любимая принцесса настолько изменится и из хрупкого примерного ангела превратится в отъявленную тусовщицу-оторву. На момент смерти отца самому Броку было почти двадцать три, и он сравнительно неплохо заканчивал юридический колледж. Он уже два года как жил и работал самостоятельно, так что смерть отца не выбила из-под его ног почву полностью, но здорово пошатнула его душевное равновесие. Если бы не любимая бабушка Ванесса, которая во внуке души не чаяла и хлопотала над ним, будто над несмышленышем, даже страшно подумать, чем это все могло закончиться. Все-таки, несмотря на всю строгость по отношению к себе, отца он действительно любил и искренне им восхищался. Мог ведь и спиться с горя. Еще через пару месяцев объявилась и его непутевая сестра, которая за это время успела подсесть на тяжелую наркоту и своим видом мало напоминало ту Мэри, которую Брок когда-то знал и вынянчил. Конечно, со своей стороны он вместе с бабушкой сделал все возможное, чтобы ее вылечить и помочь вернуться в нормальное состояние, но Мэри лечиться не хотела, учиться тоже не хотела, зато хотела трахаться и шататься по гетто, где могла получить еще одну дозу за перепихон. Разумеется, он, как любящий брат старался за ней следить и приглядывать, но ведь не прикуешь себя к ней наручниками, да и еще ему нужно было учиться и работать. А Ванесса уже давно была не молода, и просто не могла поспевать за слишком быстрой внучкой, которая тайком сбегала даже из окна на третьем этаже. Приковывать ее к кровати? Так не прикуешь, потому что соседи такое про вас сочинят… В общем, так и гуляла та, как мартовская кошка, где вздумается, иногда не появляясь дома целыми неделями. Было настоящим чудом то, что за все те сексуальные контакты, которые у нее наверняка были (едва ли она в тот момент о резинках могла думать или целибат сохраняла), она так и не подхватила ни СПИД, ни другие венерические заболевания. И ни разу не забеременела — видимо, единственный аборт без последствий не обошелся. Брок прекрасно понимал, что то маловменяемое нечто, которое осталось от Мэри и уже точно не является его младшей и некогда обожаемой сестрой, которая тоненьким голосом звала его «Бо-оки» и тянулась на ручки, трогательно строя глазки, была серьезно больна, и не могло нести ответственность за свои действия. Но простить ей смерти отца так и не смог. И, наверное, никогда не сможет. Как и смерти бабушки Ванессы, которую Мэри зарезала своими собственными руками, когда та, найдя ее обколотую наркотой и пьяную вдрызг, попыталась забрать домой. Та так и истекла кровью, пока Мэри, истерично смеясь, вырезала на ней какие-то символы и знаки. Брок об этом узнал постфактум, и снова погрузился в очередную депрессию, не веря, что такое происходит в его жизни, но на этот раз плечо подставил Джек, который иногда сутками не отходил от него, заставляя мыться, есть и думать. Брок радовался, что не нашел Мэри над трупом бабки, потому что тогда наверняка бы убил ее, а этого в свою очередь не смог бы простить уже самому себе. Сестру не осудили, а положили в психиатрическую клинику, где та уже давно находится на стационарном лечении, практически не выходя. Сам Брок общаться с ней не хочет, хотя и является ее опекуном и даже оплачивает все счета и даже сиделку-нянечку. Но сестру он простить не может, и не сможет никогда. Просто потому, что такое не прощают никому — потому что жесткий и волевой Том Давидо Рамлоу, который ежедневно сражался со всем миром, никогда не показывая своей слабости, мог ждать удара от кого угодно, но не от собственных детей. И уж точно не от любимой дочери. И именно это его и добило. А уж нежная Ванесса, которая делала все возможное для исцеления любимой внучки, которая тряслась над ней круглыми сутками, которая следила за приемом лекарств и за тем, как идет терапия… Она, наверное, даже не поняла, что произошло — врачи сказали, что смерть была мгновенной, потому что дрожащей рукой Мэри смогла сделать один мощный и быстрый удар прямо в сердце. И это к лучшему — Брок не хотел бы, чтобы его бабушка осознала, что ее убила несмотря ни на что любимая внучка. Чтобы последние минуты или секунды жизни окрасились для нее этим страшным осознанием. Не хотел бы. Так что да, он не мог простить сестру. Но и допустить ее смерти тоже не мог, потому что за несколько дней до ее смерти поклялся бабушке, что обязательно позаботится о Мэри, чего бы это ему ни стоило и чтобы ни случилось. Конечно, убить ее было бы почти милосердно, но… Ну не мог он ее убить, просто не мог. Хотя бы в память того, какой милой и невинной малышкой она когда-то была. Именно поэтому СТРАЙКу, скрипя зубами, пришлось идти под эгиду ГИДРЫ, хотя они видали ее исключительно в гробу в белых тапочках и желательно еще и облитую бензином — так, для большей безопасности. Но жить хотелось всем, поэтому пошли туда как миленькие. Повыполняли несколько миссий на высший балл — так, что комар носа не подточит, и Пирс, видимо, решив, что то ли СТРАЙКу жить недостаточно весело, то ли подумав, что те прониклись его вдохновенными речами и своей высшей миссией, ничтоже сумняшеся, подмахнул бумаги, где Брок стал хендлером Зимнего солдата — железного кулака и вообще лучшего оружия ГИДРЫ. Первое впечатление Брока от Зимнего солдата — смертельно опасный. Когда его вывели из крио и отвели (хотя скорее оттащили) на процедуры, которые больше выглядели форменными пытками, что даже не слишком впечатлительных парней из СТРАЙКа заставили зло скрипеть зубами и сжимать кулаки до побелевших костяшек, Солдат, конечно, старательно изображал из себя беспомощного дебила и тупое оружие. Вот только Брок прекрасно видел цепкий и внимательный взгляд холодных голубых глаз — он напоминал ему сжатую до предела пружину, которая еще немного, и распрямится так, что мало всем не покажется. Кажется, тогда он наконец понял дикую текучку кадров на месте хендлера Зимнего. Наверняка доводили парня до того, что он просто уже не мог скрывать агрессию внутри, вот и срывался, уничтожая все в пределах нескольких метров. Слухи о срывах солдата ходили леденящие. Но на удивление они хорошо сработались. Всего-то стоило отдавать четкие приказы, вкусно кормить, подкармливать сладостями, гладить, вычесывать волосы, мыть под теплой водой, а не ледяной, как делали все остальные, не наказывать почем зря и делать все, чтобы отложить обнуления, и… Вуаля, Зимний солдат в вашем полном распоряжении, и убьет любого, кто подойдет к вам слишком близко или будет расценен, как угроза. Брок тогда не знал, что думает солдат, но сам себя он считал папочкой слишком сильного и при этом очень наивного дитятки, который ходил за ним, как утенок за мамой уткой, и удивлялся очередной вкусняшке так, будто для него в этом все еще есть что-то феноменальное — а ведь Брок, как его хендлер, никогда не скупился на это. Так прошло несколько лет, за время которых у Белоснежки — как его звал Рамлоу — не было ни одного сбоя, а сам Зимний стал для СТРАЙКа родным и привычным, как еще один член их отряда. А сам Пирс был то в восторге от послушания оружия, то недовольно хмурился, так как Брок приобретал все более серьезное влияние — в общем, этого мужика не поймешь. Сам Рамлоу тем временем устраивал лежки и постепенно подготавливал все к побегу, чтобы не только своих парней спасти, но и Зимнего вытащить из места, где с ним обращаются хуже, чем в концлагерях в Германии. Неизвестно, к чему бы все привело в итоге, но тут ГИДРА умудрилась найти во льдах Арктики Капитана Америку и, потирая ручки, с радостью взялась за изготовления второго лучшего, хотя скорее превосходящего, оружия ГИДРЫ. В общем, ребята были жадными и не очень умными, потому что должны были знать, что у Капитана Америки, в миру Стива Роджерса, отвращение и ненависть к ГИДРЕ были в крови. И если подчинить они его так и не смогли, что бы ни делали, то вот оковы пацифизма и человеколюбия, как и твердую положительную мораль, убрали вполне успешно. Именно поэтому почти вся база была практически стерта с лица земли, а те, кто являлся техниками и прочим персоналом, были разорваны на части, будто их дикий зверь терзал. На самом деле все было куда проще — ушлые ученые ГИДРЫ, которые не понимали, что лучшее — враг хорошего, умудрились сделать из Капитана Америки (в данном амплуа скорее Капитана Гидру) берсеркера, которого не могло сдержать никто и ничто. За что вполне заслуженно и огребли. Его пытались снова и снова присоединить хоть к одному хендлеру, который смог бы его подчинить и им управлять, но всего, что добились по итогу, это смерти почти семидесяти человек за небольшие полгода. Наконец Пирс, понявший, что так с ним не сладить, решил, что раз Брок справился с одним суперсолдатом, то справится и со вторым. В принципе, расчет его не подвел, потому что Брок действительно справился — правда, в большей степени из-за Солдата, вернее, Баки Барнса, который оказался не до конца погибшей единственной любовью Кэпа. Тот ему за то, что он привел его к нему, пообещал весь мир завоевать, если понадобится. Мир Броку был без надобности, а вот адекватные суперы, которых чуть ли не заново пришлось учить нормально трахаться и которые не набрасываются друг на друга на глазах у посторонних, очень даже. Кстати, окончательно Кэпа покорило все то же, что и Солдата — любовь, нежность и ласка. Ну, и хорошее отношение, конечно. В общем, Брок их жестко тренировал, чтобы у них не вставало друг на друга, как у собак Павлова, при посторонних, и чтобы они умели держать себя в руках, одновременно продумывая новый план побега с учетом всех изменившихся обстоятельств. Это он сейчас на коне, потому что Пирс чуть ли не писается от восторга каждый раз, когда Капитан Гидра (Господи, как убого звучит…) великолепно и чисто выполняет задания, изображая неукоснительное подчинение, а вот когда старый мудак додумается, что Рамлоу стоит убрать, чтобы он слишком много власти не забрал, стоит быть готовым и съебаться в любой момент. А пока любовь, ласка, вкусная жратва, приятный массаж, теплые ванны и мягкие расчески для их патл, потому что парням жестокости и так хватило с лихвой. В общем, Брок и правда считал, что живет с двумя большими котами в телах людей, потому что очень уж характерные у них были повадки. А еще его чуть ли не круглые сутки сопровождал концерт из всхлипов-стонов-хрипов-криков-рыков и прочих звуков горячей и жаркой ебли и взаимного удовольствия, что у него самого почти постоянно стоял член. Он ведь даже сходить потрахаться не мог спокойно, потому что иначе суперы, учуяв на нем чужой запах, устраивали такие скандалы и истерики, что куда там ревнивой женушке при полной уверенности в измене мужа. Он в упор не вдуплял, почему им настолько сильно не нравится запах других людей на его коже- парней из СТРАЙКа, например, они переносили вполне спокойно — но не спорил, потому что спорить с модификантами, которые с легкостью закрутят тебя в бараний рог, было боязно. Да и ёкало у него сладко-сладко где-то в глубине души каждый раз, когда он замечал искорки бешеной ярости и холодной злости каждый раз, когда они чувствовали на нем чей-то запах. Его же котики… Так что Броку приходилось молча дрочить и мучительно вздыхать на луну (на самом деле на свои влажные фантазии о том, чем сейчас занимаются его «детишки»), мечтая уже выгадать себе немного больше свободы, чем пара часов, чтобы нормально потрахаться и полностью замаскировать чужой запах. А то правда терпеть уже нет никаких сил. А подкатить к детишкам… Нет уж, спасибо. Тем и так несладко в жизни пришлось, чтобы еще и их хендлер занимался растлением малолетних наивных орудий, у которых из всех радостей — секс между собой, вкусняшки, теплая ванна, сказка или колыбельная на ночь и крепкие объятия. За исключением секса, все указывает на то, что у Брока на попечение два ребенка. Он подскочил на месте от почти экстазного крика и хруста крошащегося дерева — кажется, кто-то из суперов не рассчитал силу и сломал спинку кровати. Рамлоу устало вздохнул и закатил глаза, прикидывая, в какую сумму ему обойдется новая с усиленным каркасом. Кажется, у него на воспитание нечто среднее между двумя детишками и ебливыми кошаками в перманентном гоне. Мда… С такими темпами он либо кожу на ладони сотрет, либо сотрет кожу на члене. Будто в ответ на мысли послышался еще один пронзительный стон-крик удовольствия. Нет, ему точно пора где-нибудь отдохнуть и развеяться. А еще радовало то, что Брок предусмотрительно озаботился звукоизоляцией, хотя и из других соображений, потому что иначе к нему уже все возможные службы от полиции до труповозки постучали в дверь, потому что добрые «соседи» озаботились общественным порядком. Да и вообще, «вдруг случилось что?». Двух кошаков, которые наконец дорвались друг до друга спустя множество лет, с трудом удавалось вытаскивать из постели, хотя они ни разу не сделали что-то, что могло бы Броку навредить. Рамлоу их и проклинал, и грозился, если они не возьмут себя в руки, уйти от них, и просил хотя бы ненадолго прекратить — даже их хваленая регенерация со следами страсти не справлялась, и выглядели эти двое так, будто вступили в бой сразу с несколькими бультерьерами. В общем, выглядели красочно, конечно, в самом плохом смысле этого слова. Когда они оказывались за дверьми квартиры, то становились до того самолюбивыми и гордыми, что Брок вообще диву давался, что они могут ему подчиняться. Впрочем, не сказать, что ему не нравилось, потому что их он и баловал, и нежил, и доставал всех хотелки несмотря на то, что рискует головой. Просто хотел дать им хоть немного компенсации за то, что они пережили в ГИДРЕ. Да, Брок любил их — беззаветно и крепко, и даже не думал этого скрывать, хотя никогда не говорил и не демонстрировал. Он предпочитал показывать чувства поступками, а не словами, потому что считал что именно действия самое главное. В общем, так они и жили — ходили вместе на задания, отчитывались Пирсу и возвращались в его квартиру, где Солдат и Кэп предавались страсти, а сам Рамлоу скорее выполнял функцию домохозяйки-няньки-кухарки-массажиста в одном флаконе. Те его не подпускали близко, но и уходить не позволяли, бросая жадные взгляды и контролируя каждого, кто оказывался рядом с ним — иногда он подозревал, что они делают это и тогда, когда он ходит по делам, когда они ебутся. Впрочем, вполне вероятно, что это всего лишь была его паранойя, а на самом деле парни и правда занимаются только любовью. Броку уже надоело быть в подвешенном состоянии и, хотя он получал некоторое удовольствие, ему хотелось чего-то более определенного. И он ждал шанса, чтобы все расставить на свои места. Шанса, кстати, долго ждать не пришлось.***
Сестрой Брок интересовался опосредованно, иногда переписываясь с ее нянечкой — дородной и доброй синьорой Сильвией, которая вот уже двадцать с лишним лет заботилась о Мэри, как о родной. А то, что она делает это за деньги… Ну кому какая печаль, если все хорошо, и сестра в надежных руках? В последнее время из-за всех этих волнений и ГИДРЫ он все меньше интересовался ее делами, больше увлеченный тем, как вытащить и свою попу, и попы остальных из той задницы, в которой они оказались. Так что он периодически заглядывал, чтобы убедиться, что все хорошо, и благополучно забивал на некогда родную кровь. А последние несколько месяцев и вовсе ничего не смотрел, полностью погрузившись в то, что называется семейной идиллией, если семейную идиллию можно назвать таковой, когда семья — это мужик и два суперсолдата-убийцы. Ну, хотя бы Брок не забывал пересылать Сильвии деньги, всегда добавляя лишнюю сумму по праздникам. И все было хорошо. Вот только в этот раз все хорошо не было, потому что Сильвия как-то должна была уехать на свадьбу к дочери лучшей подруги на несколько дней, поэтому за Мэри оставила следить свою племянницу Фредерику — девушку двадцати трех лет, пообещав заплатить ей всю сумму за эти дни. Вот то ли та не пронялась всей серьезностью ситуации, то ли недооценила серьезность болезни Мэри и ее силу и хитрость, но та умудрилась сбежать из-под ее присмотра и отправиться бродить по улицам, где, видимо, и познакомилась с человеком, который умудрился ее обрюхатить. В итоге Мэри, пропадав где-то пару дней, вернулась обратно в место, откуда сбежала, где ее благополучно и нашла Фредерика. Разумеется, всю серьезность своего проёба та осознавала, но раскрывать не стала, испугавшись от тетушки вполне заслуженной трепки и лишения зарплаты. Так что ни она, ни сама Мэри о ее приключениях никому не говорили. И все бы хорошо удалось скрыть, если бы через четыре месяца у Мэри не начал расти живот. А когда спохватились, было уже поздно делать аборт. Сильвия Броку написывала, но тот, увлеченный своей семьей, как-то забыл о другой, вот и вылилось все в итоге в то, что теперь на руках у Сильвии два его двухмесячных племянника-двойняшки, с которыми та совершенно не знает, что делать. Потому что за детьми ей ухаживать не жалко, но когда на твоих руках помимо малышей еще и тяжелая пациентка… Брок ситуацией проникся и испытал такой стыд, что хоть вешайся. А Сильвия… Святая все-таки женщина. Это был буквально подарок судьбы, так что он срочно рванул в Италию первым же самолетом, наплевав на цену, оставив верного Джека присматривать за двумя ебливыми кошаками, которые его ухода, кажется, даже не заметили. Так что Рамлоу получил передышку на пару недель, пока будет разбираться с тем, что ему делать с детьми. Малыши были крохотные и недоношенные, но на удивление здоровые. Два брата-акробата, светленький и темненький, такие похожие и такие разные. Впрочем, учитывая, что они буквально родились вопреки всему, а Мэри вообще умудрилась ими забеременеть — их отец точно был каким-то мутантом с невероятной регенерацией и живучестью. А еще Брок легко это определил и по тому, как маленький Питер стреляет паутиной из запястья, и как не менее маленький Харли — его старший брат — управляет водой. Рамлоу уже привычно подставляет чашку, куда шарик воды и лопает — еще не хватало, чтобы он детей разбудил, упав сверху: они это уже проходили, и не понравилось никому. При первом взгляде на них у него даже закралась мысль, что у малышей разные отцы — настолько они отличались между собой, да и столь непохожие способности тоже как бы на это намекали, но поверить на полном серьезе в это было сложно. Впрочем, учитывая умения Мэри, с нее сталось бы. Все же она, как и Брок, и сама была мутантом. Вот только если ее старший брат получил просто невероятную живучесть и удачу, которая просто не давала ему сдохнуть во всех тех передрягах, в которых он побывал за это время — а поверьте, Судьба изо всех сил пыталась его изничтожить, то сама Мэри имела небольшую способность управлять воздухом. Совсем слабо — не хватит даже мяч поднять — но при этом она иногда умудрялась вытворять ТАКОЕ, что оставалось только за голову хвататься. У Брока на руках теперь два маленьких сопящих комочка, с которыми он просто не представляет, что делать. Вариант сдать малышей в детский дом он даже не рассматривал — не выживут там мутанты-то, несмотря на бешеную регенерацию, потому что в таких учреждениях подобных малышей не любили. Да и не по-людски это — они же не виноваты, что мамаша у них… не особенно умная и здоровая. Но и взять с собой их тоже было сложно, потому что у него на руках и так два ребенка в виде суперов, в затылок дышит Пирс, и они со дня на день собираются линять из ГИДРЫ. Дети все сильно осложнят — катастрофически. Им и молоко, и бутылочку, и пеленки-распашонки, и памперсы, и куча всего еще нужно. А если они заболеют, то и вовсе… Брок как представил, что всем этим занимается, так и содрогнулся от ужаса. Но не бросать же. Найти им няню и лишь пересылать деньги, узнавая о их жизни по фотографиям и навещая пару раз в год? Ну, такой себе план. Он же изведется, не зная, кому именно детей доверил. А Сильвия занята Мэри, будь она неладна! И больше никого Брок к малышне, к которой уже умудрился прикипеть, не подпустит, если не будет полностью уверен в том, что за ними хорошо проследят. Брок тоскливо вздохнул, мысленно выматерил себя, посмотрел в одинаковые пока еще голубые и ничего непонимающие глаза, после чего обреченно пошел брать над ними опеку. Нет, он точно что-нибудь придумает, а пока… А пока ему стоит обучиться, что нужно для того, чтобы за этими совсем крошечными детенышами ухаживать. На получение опеки потребовалось пять дней, но за эти пять дней органы опеки из него чуть ли не всю душу вытрясли — перепроверив все его документы от и до, а также финансовые возможности, что он точно способен о малышах позаботиться. Правда, на семье все благополучно застопорилось, потому что одинокому мужику непонятного характера и истории детей никто доверять не собирался. Вот был бы он женат — да, а так… Брок, который к детям окончательно привязался, стал судорожно думать, что делать. Заключить брак за пару дней — плевое дело, если дать взятку нужным людям, но вот кандидатур для этого эпохального события не было совершенно. Не на Сильвие же жениться. А к Фредерике он и на пушечный выстрел не подошел бы. Но тут… два ебливых кота-неразлучника как-то умудрились его найти и припереть к стене, впечатывая свои кулаки по обе стороны его лица с такой силой, что та пошла длинными и глубокими трещинами. Это действительно впечатляло и пугало, особенно когда те так мрачно и многообещающе смотрели на него. Может, Брок окончательно проникся этим и струхнул, но этот грохот разбудил до того мирно спящих на его руках племянников, о чем они не примянули возмущенно сообщить всему миру своими недовольными криками. Кажется, детей у него на руках суперы заметили только что, вот и зависли на месте, широко распахнутыми глазами пялясь на них, будто на что-то нереальное. Брок мрачным взглядом обвел их, явно прикидывая, что делать, чтобы успокоить надрывающихся криком младенцев, после чего молча вручил детей опешившим подопечным — Стиву достался Питер, а Баки — Харли, после чего отправился делать мелким молоко и доставать соски. К тому моменту, когда он закончил, малышня уже немного успокоилась и радостно гулила, лежа на руках тех, кто способен этими самыми руками танк поднять и кинуть его метров на десять, а сейчас аккуратно качает их, будто так и надо. До сонного и только что проснувшегося мозга Рамлоу, которому чересчур активные детишки не давали спать, только сейчас дошло, ЧТО именно он сделал. Впрочем, кажется, все обошлось, но больше малышей он этим дуболомам не доверит, потому что страшно представить, что было бы с детьми, если бы кого-то из них перемкнуло. И оправдание, что он слишком устал из-за бессонных ночей, не прокатывает! А еще в голову Брока мгновенно пришла гениальная идея, которую он не постеснялся воплотить в жизнь сразу же, как только успокоил детей и на время сдал с рук на руки Сильвии, пока те спят. — Пойдемте со мной. Одному мне опеку не дадут, зато с вами — очень даже. Вот и отблагодарите за все то, что я сделал для вас. — фыркнул тот, дернув плечом, потому что эти двое его уже успели достать своими попытками высказать благодарность. Брок уже смирился, что у него на руках будут целых четыре ребенка, даром что два — великовозрастные лоботрясы, которые постоянно трахаются, и даже плюсы нашел. Теперь ему будет наконец на кого переключиться со своих взрослых подопечных, чтобы не опекать их очень уж сильно. Все прошло, как по маслу, и их брак был официально заключен, после чего Брок, довольный, как слон, отправился в органы опеки, привычно не обращая внимание на то, как Стив и Баки следует за ним молчаливыми тенями с двух сторон, как и раньше, и как их горячие взгляды скрещиваются на его заднице и спине, да так, что даже засвербело. Впрочем, и это он привычно проигнорировал, куда больше увлеченный тем, что он скажет. К счастью, ничего из этого не понадобилось, потому что социальные работники посмотрели на их документы (поддельные, конечно), осмотрели их самих и все-таки дали опеку. — Еще бы и от ГИДРЫ теперь для полного счастья избавиться… — довольно потянулся Брок, когда вечером, полностью вымотанный, ложился на кровать, положив детей сверху — к счастью он не имел привычки вертеться из стороны в сторону. А так он не только сможет выспаться, потому что Питер и Харли крепче спят, когда слышат его сердцебиение, но и смогут его разбудить в случае чего. Рамлоу приоткрыл один глаз, когда кровать надсадно заскрипела, когда два кошака улеглись с обеих сторон, притираясь поближе, и лишь лениво зевнул и отмахнулся. Спать хотелось просто зверски. Именно поэтому он, уже проваливаясь в сон, совершенно не заметил, как его подопечные обменялись потемневшими взглядами и расплылись в улыбке довольной сытой акулы. Они уже изучили концепцию семьи вдоль и поперек, когда решили потребовать Командира к себе, и брак ради опеки над двумя младенцами пусть в планы не вписывался, но зато привязывал Брока к ним крепче, чем стальными цепями. Теперь все официально, и он не сможет избежать супружеского долга. Теперь у них есть и муж, и дети… Они с интересом посмотрели на крошечных детишек, которые выглядели почти как их уменьшенные копии, и снова переглянулись. — Стиви, они такие… такие маленькие. — дрогнувшим голосом наконец сообщил Солдат, потому что дети были размером с две его ладони, и в полторы — Роджерса — и правда совсем крошки. Маленькие, хрупкие, беспомощные без родителей — они самостоятельно пока даже еду себе добыть не могут. — Я вижу. — соглашается тот, наклоняясь и принюхиваясь. Пахнет чем-то очень нежным и теплым, от чего в животе порхают бабочки, а в груди начинают гореть. Судя по расширившимся в черные провалы зрачкам Баки, он чувствовал тоже самое. И что самое замечательное, теперь это все их — Брок и дети. Семья. У них есть семья — самая настоящая. Как там Брок сказал? Уничтожить ГИДРу? Учитывая, что организация будет угрожать их личным сокровищам, и это поставит Рамлоу с малышами в уязвимое положение… Они снова переглядываются с улыбками сытых хищников и, не сговариваясь, ложатся с двух сторон, подбираясь поближе. Малыши во сне забавно кряхтят, чмокают губками и машут крошечными лапками в зеленых рукавичках, но потом успокаиваются. Все же, не зря суперсолдатов легко можно использовать как те же супер печки. И им не нужно даже потрахаться до полного изнеможения, чтобы хотя бы ненадолго провалиться в сон — потому что впервые за долгое время они могут спать спокойно и крепко, почти неосознанно, даже во сне, сворачиваясь вокруг Брока с детьми так, чтобы прикрыть их в случае опасности со всех сторон. Во сне они улыбаются. У них наконец-то был собственный дом и то, что принадлежало только им — без исключений.Стоит ли говорить, что ГИДРе оставалось существовать всего три жалких дня? На ее месте родится новая. В конце-то концов, они ведь обещали Броку завоевать ради него весь мир. Ради него и детей.