who do you love

Гугл выдаёт странные ответы на его короткий запрос "влюбиться". Чан вздыхает и закрывает очередную вкладку, пытаясь собраться с мыслями. Ему немного страшно от тех чувств, что он испытывает, но при этом он чувствует себя таким лёгким, таким окрылённым, что, перестань он боятся, ему было бы легче. Его одногруппники кидают на него странные взгляды, когда он в одну минуту так легко выполняет заученное движение, а в другую спотыкается о собственные ноги и с грохотом падает на пол. Ему страшно от той неизвестности, которая разверглась в его груди целой бурей эмоций и чувств. Чан никогда ещё не чувствовал себя так потерянно. На обеденном перерыве он пересекается с Сынгваном, который любезно предлагает ему занять столик, пока он сам будет покупать им еду. Чан выбирает один из отдалённых столиков, с которого видно всю столовую. У него появляется несколько свободных минут, которые он тратит на пролистывание ленты новостей в телефоне, когда ему приходит уведомление из какао. Сонён присылает ему смайлик раскрытой ладони, и спрашивает чем он так увлечён в телефоне. Чан вздрагивает от этого и тут же поднимает голову, осматриваясь вокруг. Девушку он замечает почти сразу. Она приветливо машет ему рукой, в другой удерживая небольшую стопку учебников. Чан непроизвольно затягивается в улыбке. Он думает, стоит ли пригласить к ее к себе за один столик, но Сонён уже зовут её подруги и она, мило поклонившись ему, уходит к ним. Сынгван застаёт его в состоянии смятения и полной потерянности. - Что за глупая улыбка?- Бу ставит на стол поднос с едой, где две тарелки острого карри и несколько видов закусок и напитков. - Она сейчас обедает со своими подругами,- Чан валится на сложенные на столе руки и стонет. - И? Вы разве не списывались на выходных?- старший, понимая, что Чан не собирается сервировать им стол, начинает делать это сам. - Да, но это было всего пару сообщений, она пожелала мне хороших тренировок, а я ей хороших выходных,- Ли на минуту поднимает голову, пока говорит, а после вновь ложится. - Ты так и не рассказал нам, что было в пятницу и почему мы нашли тебя в таком потерянном состоянии,- Сынгван открывает коробку с соком и делает небольшой глоток. Чан вновь стонет. Прикосновение чужих губ отпечаталось в его памяти слишком сильно, что порой выбивало его из реальности слишком внезапным воспоминанием. Он не смог уснуть в ночь пятницы, всю субботу потратил на учёбу, тренировки и постановки танцев, а в воскресенье пару часов позанимался с группой трейни, а после рубился в приставку с Верноном, но ни в один из этих моментов он не забывал про лёгкий поцелуй с Сонён. Он прослушивал все лекции, замирал посреди танца, посреди тренировки, проигрывал в игре слишком быстро и просто был не здесь, не там, где ему нужно быть. - Как прошли твои занятия, хён?- спрашивает Чан, чтобы сменить тему, но Бу на его неумелый ход просто качает головой. - Тебе всё равно не интересно, поэтому давай молча поедим,- предлагает старший, принимаясь за карри. Чан ничего не отвечает: говорить сейчас, значит подтверждать мысли Сынгвана. В гуле голосов Чан чувствует себя немного потерянно и это очень непривычно. Он не из тех кто боится или сторониться людей, но сейчас обычный шум немного напрягает его. Он задумывается о том, связано ли это с той неразберихой в его голове или же он просто нуждается в отдыхе? Последний его полноценный выходной, который он полностью провёл лёжа на кровати, был после закрытия сессии ещё в мае. - Хён?- он всё же поднимается и садится удобнее. Сынгван поднимает на него взгляд, и у него к краю рта прилипла рисинка, отчего Чан усмехается. - Хён, а мы устраиваем ужин на этой неделе? Бу заторможено кивает. - Что насчёт того, чтобы съездить в Пусан? Чану стоило понять, что после этой фразы начнётся ещё один ад. Из-за его предложения в общем чате начинается целая полемика, и Мингю даже устраивает шоу на пару с Сокмином. Они жалуются, соглашаются, отказываются, ссорятся, мирится и в итоге приходят к согласию только к следующему утру. Во вторник Сынгван радостно разглашает результаты ночных переговоров в чате на их завтраке, и Чан переглядывается с Хансолем, понимая, что их ждут сложные времена. Кроме того, что его хёны самые бесполезные и утомлённые, Чан узнаёт о них и то, что они самые хитрые и умные, особенно когда за дело берутся Сынчоль и Джонхан. Они договариваются выехать в вечер пятницы, и для этого необходимо освободиться раньше от работы, учёбы и любых других дел, которые могут им помешать. Никогда в своей жизни Чан так не краснел, когда в вечер вторника Джонхан и Джису приезжают к ним в студию, чтобы отпросить Сунёна и его на выходные. Их старший администратор совершенно теряется, когда трое парней начинают упрашивать её отпустить своих работников на долгожданные выходные. Чан стоит рядом с этим хаосом посреди коридора, потому что "нет, мы поговорим здесь и сейчас", и надеется, что ни один их его учеников не будет проходить рядом с ними. Иначе он никак не переживёт этот позор. В среду на стойке регистрации посетителей появляется объявление об отмене занятий Чана и Сунёна в вечер пятницы и в выходные. Чан, пробегая по первому этажу, не обращает на это внимание, но его постоянные группы в начале занятий начинают обсуждать возможные сдвиги в их графиках, лишь бы наверстать упущенные занятия. Во втором часу ночи Чан отправляет компании последнюю версию хореографии, и ближе к утру менеджер договаривается с ним о времени и днях обучения. С работы его забирает Джун, который совершенно случайно проезжал мимо их клуба, но который не дожидается Сунёна, и просто уезжает, как только дверь за Чаном закрывается. - Я отменил все свои занятия начиная с четверга, потому что Джонхан-хён попросил меня помочь отпросить остальных,- рассказывает старший, пока они останавливаются на перекрёстке. - Разве они не с Сынчоль-хёном и Джошуа делали это? - Джису-хёну нужно закончить с отчётами, если он хочет освободиться пораньше. А Сынчоль-хён... В общем, они разделились, потому что так будет быстрее. Чан кивает, понимая, какой же ад он создал одной лишь фразой. Его бешенные будни прерываются только теми островками спокойствия, когда он общается с Сонён, репетирует свой проектный танец и снимает несколько видео для тренировок в Пусане. Тридцатое сентября выпадает на следующий вторник, и Чан корректирует своё расписание так, чтобы быть на концерте. В четверг он получает пригласительные билеты, которые он может дать своим друзьям или родственникам. Его университет всегда делал эти концерты благотворительными, поэтому для выступающих студентов выдавали только два билета-пригласительных, остальные же можно было купить. Чан задумывается, кому отдать эти билеты: раньше он приглашал своих хёнов, к тому же Сынгван всегда доставал несколько билетов по дешёвке на них всех. Теперь же он думает о том, кому отдать второй пригласительный, потому что он знает, что один из них уже принадлежит Сонён. Она обязана увидеть, какой танец Чан поставил на её песню. На занятии перед большой переменой они списываются в какао, и Чан предлагает прогуляться по кампусу. Он отпрашивается с пары за полчаса до окончания, и покупает в столовой немного закусок. Остальное время он тратит на успокоение и дыхательную гимнастику, которой его научил Минхао. Сонён находит его ровно через две минуты после объявления перемены. -Привет,- она улыбается, в руках у неё книги и тетради, и Чан хотел бы предложить ей помощь, но он сам держит закуски. - Привет. У них уходит несколько секунд, за которые Чан теряет связь с Землёй, долетает до Луны и возвращается обратно, пока они улыбаются неловко и решают все же найти свободное место в их кампусном парке. - Как проходит твой день? Чан понимает, что нет более неловкого вопроса, чем этот, но он просто хочет разговаривать с Сонён. - У меня был вокал, философия, и я взяла два факультатива по китайскому языку, поэтому сегодня я буду здесь до самого вечера,- Сонён улыбается, хоть в голосе и есть небольшая усталость. - Почему китайский?- спрашивает Чан, вспоминая, что у них в университете преподают ещё английский и японский. Он брал все три языка на первом курсе, слишком переоценив себя, но в итоге остановился на японском. У него слишком много хёнов, которые могли бы его научить другим языкам при необходимости. Сонён пожимает плечами: - Я жила немного в Китае, но так и не научилась нормально говорить на мандарине. - Ты жила в Китае?!- Чан слишком громко удивляется, некоторые студенты оборачиваются на них. - Ну да? Я родилась в Америке, потом мы ненадолго переехали в Китай, потом снова в Америку, и вот я здесь,- объясняет Сонён. - То есть у тебя есть американское, корейское и китайское имена?- Чан всё ещё не может поверить в её слова. - Только американское и корейское, Шэннон Бэ, Бэ Сонён,- она улыбается, когда замечает свободную скамейку, и они сразу же располагаются на ней. - Прости, что я так удивился,- Чан неловко улыбается.- Я купил немного закусок, это могло бы загладить вину? Сонён смеётся и кивает. Они немного говорят про прошедшие дни, шутят про общих преподавателей, и только к концу обеденного перерыва Чан вспоминает про билет. - Я... вообще, я хотел пригласить тебя на концерт,- неловко тянет он, когда они останавливаются у кабинета, где у Сонён будет китайский. - Концерт? - Ну, я готовил проект, это что-то вроде отчётного концерта за сентябрь, мы там выступаем с подготовленным материалом... - Чан, я знаю, что такое концерт,- улыбается Сонён. - О, так вот,- Чан начинает судорожно искать билет по карманам, но находит его только в рюкзаке.- Вот. Он тянет билет двумя руками, и это явно так комично и мило, что Сонён заливается румянцем и в лёгком поклоне принимает его. - Спасибо, я обязательно приду. Она на мгновение замирает, словно решаясь на что-то, а после делает маленький шаг к нему и осторожно касается губами его щеки. - Хорошего дня, Чан,- и убегает в аудиторию. Волосы её забавно подпрыгивают от каждого шага. Его мозг на запрос "влюбиться" даёт короткий ответ "Сонён". Вечером после занятий он срывается на тренировки в танцевальной студии. Отсутствие пробок обеспечивает ему целых полчаса свободного времени, поэтому Чан решает, что еда - это всегда отличная идея. Его короткий перекус с Сонён был приятным дополнением, и после её милого поцелуя он жил только на энергии окрылённой души, но здравый ум подсказывает ему, что он не выдержит четырёх тренировок без ужина. На кухне он пересекается с Джуёном, и в неловкой тишине заваривает себе рамён кипятком из их еле работающего чайника. - Хён, насчёт того случая,- начинает Чан, но старший его перебивает. - Всё нормально,- он пожимает плечами,- простое недопонимание. Я рад, что мы всё решили, но я бы не отказался от тех ужинов, что твои хёны оставляли нам. На последнем слове он улыбается, и Чан отчего-то смеётся сам, поэтому остаток ужина они проводят за приятным обсуждением программы на октябрь. Танцевальные группы, с которыми он обычно работает по четвергам одни из самых лёгких за счёт их опыта. В четверг новичков ставят редко, но просматривая после ужина новый график на следующий месяц Чан замечает изменения. Единственной его проблемой будут только состыковки с компаниями. Что ж, он знал, что эта неделя будет сложнее остальных. Сунён, попросивший подождать его, заканчивает на час позже него, и Чан остаётся в свободном зале, репетируя свой проектный танец. Ему нравится результат, нравится как движения сочетаются с песней, и он очень надеется, что выступление понравится Сонён, хоть она и видела небольшие наброски в тот вечер. Он правда влюблён. Эта мысль в первые дни ввергала его в шок, но теперь он свыкся с ней или же... он не уверен, как это можно назвать, но теперь его чувства к Сонён стали его вдохновением. Ему хочется делать что-то, чтобы она улыбалась, пела для него, говорила с ним. Чан хочет притормозить, иначе его бешенное сердце просто не выдержит этих эмоций и разорвётся в очередном ударе, но безумный Амур, какой бы банальной не была эта метафора, пускает в него стрелу на сверх космической скорости. Глядя на собственное отражение, где он потный, уставший и явно неприятно пахнущий, он никогда ещё не чувствовал себя так прекрасно. В час они они с Сунёном уходят из клуба, по пути прощаясь с клиентами, которые всё же смогли выбить себе замену на занятия Квона и Ли. Джуён соглашается заменить их, но группу с трейни приходиться перенести на другие дни, и Чан надеется, что те смогут хотя бы выучить движения, чтобы на следующий раз просто закрепить и отточить технику исполнения. - Ну как твой проект?- спрашивает Сунён, когда они медленно идут в сторону остановки. - Я закончил всю основную работу и сейчас оттачиваю его, во вторник уже выступать, и я чувствую себя немного нервным,- пожимает плечами младший. - Сынгван достал нам билеты по дешёвке, но мне очень интересно, кому ты отдал свои два билета? Чан усмехается: - Один отдал Сонён, другой взяла Йесыль. Ей не хватала билета, чтобы пригласить свою семью. - Как мило с твоей стороны,-дразниться Сунён, хватая его за щеку.- Кстати, как мы поедем завтра? Вопрос Сунёна вызывает ещё одну волну ссор, жалоб, отказов и соглашений. Чан из-за бессонницы оказывается вовлечён в полемику о лучшем водителе среди них, и в ней участвуют все, поэтому, оказываясь в три утра на кухне вместе с Сынгваном и Верноном, он уже ничему не удивляется. - Что насчёт чая?- предлагает Бу, доставая разные баночки с полки. - С мелиссой и мёдом, пожалуйста,- Хансоль укладывает голову на сложенные на столе руки и прикрывает глаза. - Почему мы общаемся именно ночью?- стонет Чан. Его голова раскалывается от усталости, и мышцы ноют, раздражая и так утомлённое тело. - Мелисса и мёд для Солли, а для Чана?- напевает Сынгван, и младший правда задумывается, откуда у него столько энергии в это время. - Тоже самое? - Мелисса успокаивает нервы,- шепчет Хансоль, чуть приподнимая голову, чтобы его можно было расслышать. Чан кивает, хоть тот этого и не видит. Маленькая кухня в их съёмной квартире еле вмещает в себя холодильник, гарнитур, плиту и стол. Они умудрились принести сюда три стула, один из них Чан видел в комнате старших за компьютерным столом. Они уступают его Сынгвану, ведь это единственный стул со спинкой, и сами располагаются на табуретках. Чей-то телефон заливается уведомлениями в другой комнате, но они молча игнорируют его, потягивая чай. Переезжая к старшим, Чан никогда не подумал бы, что он будет вот так наслаждаться совместным временем с ними. Обычно они веселятся, обсуждают что-нибудь, но приятная тишина заставляет Чана иначе посмотреть на своих старших: днём на них маска ответственности, груз работы, а ночью в родных стенах они обычные утомлённые подростки, студенты, выпускники, работники. Он никогда не придавал значения тому месту, которое занимают старшие в его жизни.