***
Хамато Йоши сетовал из-за связи внучки, еще не окончившей университет, со скользким типом на пяток лет старше ее. Сразу, когда дедушка впервые мельком увидел ухажера, приехав забрать из научного центра при учебном заведении засидевшуюся до поздна Эйприл, где обменялся с кавалером парой фраз да пожал горячую тяжелую руку, почувствовал угрозу от человека, скрывающего нечто темное. Пенсионер носил звание мастера ниндзюцу и духовных практик не за прекрасные очи, посему интуиции доверял. Эйприл верила каждому слову, но женскому сердцу приказать не удавалось. Старик, стиснув зубы, был вынужден терпеливо надеяться на то, что внучка, насытившись чувствами, охладеет и, рассудив здраво, одумается. При этом в мыслях Хамато не укладывалось стремление других родителей в схожих ситуациях строить козни детям или мечтать о том, чтобы они сделали друг другу нарочно больно, после победоносно злорадствуя. Хранитель свитков крадущихся подготовился к тому дню. Подспудно предугадал, что однажды внучка навзрыд заплачет и захочет скрыться за городом, напоминающем о первой серьезной неудаче в любви. Вот только истинную причину поспешного побега Йоши так и не выведал, научив на свою старческую голову не прокалываться ни под каким предлогом. Внучка берегла дедушку от лишних волнений. Эйприл лишь предупредила о том, что опасный Стокман выдавал себя за другого и посему следовало уехать как можно скорее, бросив все, хотя бы на какое-то время обрывая всякие связи с городом. Хамато не выпал сиюминутный шанс отправиться на разведку, чтобы понимать, требовало ли обстоятельство мести. Он исполнил просьбу раненого в душу дитя как следовало, оставляя расследование в обход нежелания внучки вмешиваться в ее ситуацию на потом. Прежде чем покинуть мегаполис, ниндзя инсценировал пожар на втором, жилом, этаже их дома, не пожалев пожертвовать и вероятной порчей первого, где располагалось додзе, делящее пополам площадь с антикварной лавкой. Медленно разгорающееся пламя от якобы непотушенной сигареты охватило квартиру, когда семья уже находилась за чертой Нью-Йорка. Чтобы исключить поиски тел пострадавшей семьи, пришлось заплатить мафиозному гробовщику за подкладывание на самое видное место похожих на деда с внучкой изуродованных тел, дабы не оставалось сомнений в смерти хозяев сооружения. Йоши переехал в Нью-Йорк относительно недавно, два года назад, после гибели в авиакатастрофе при странных обстоятельствах дочери Тенг и зятя Кирби О'нил. Трагедию с внучкой пережил достойно, проявив так много любви к ребенку, на которую способен лишь отчаявшийся взрослый. Внешне постарел и иссох в росте так же стремительно, как снег тает в июле, ведь для родителя нет ничего страшнее, чем потеря дитя. И именно благодаря опеке и заботе о юной Эйприл, в ком нашел единственный смысл бороться, не растратил былой хватки и тяги к жизни. Тенг долго не могла забеременеть, поэтому появлению на свет внучки Йоши радовался, казалось, даже сильнее родителей. Результатом помеси чистокровной японки и афроамериканца с ирландскими корнями стала прекрасная мулатка. На самом деле в большей степени в девочке узнавался отец, особенно его жесткие курчавые рыжие волосы, зеленая радужка и веснушки. От матери ребенку достались овал лица и слегка раскосый разрез глаз. Нос, губы и скулы получились чем-то средним. Мастеру же казалось, что перед ним вылитая дочь, и благодарил богов за ее продолжение. Как бы не любил хорошего зятя, к его потери отнесся равнодушнее, несмотря на то, что О'нил была всецело папиной дочуркой. Данная ситуация была одной из немногих, когда отсутствие живых родственников, а для пересчета друзей хватило бы пальцев одной руки, да и то меньшая часть, являлось благом. Завести настоящих друзей дедушка не успел. Ему вполне хватало общения с соседями, двумя здоровенными, полными полицейскими в отставке, Иваном Стеренко и Антоном Зеком, прозванных в подворотнях Рокстеди и Бибопом. Ниндзя подозревал, что пару отстранили за коррупцию и они продолжали промышлять чем-то противозаконным. Но, несмотря на умения, проверять не стал. В сущности, люди они были неплохими, а мудрый человек с богатым опытом предвзято ни к кому не относился. Ниндзя знал, что те двое подозрительных ничего не расскажут органам о семье рядом в случае чего, ибо однажды так же выручил, убедительно кое о чем смолчав офицеру. Эйприл тесно дружила с двумя девчонками: оторвой Ангел Бридж со старшей школы и интеллигенткой Ирмой Лангинштейн с университета. Две абсолютно разные особы не переносили друг друга, и О'нил была в их компании что-то вроде связующего звена. Обе они получили краткую весточку о том, чтобы держались, ничему не верили, что услышат неважно откуда, держали язык за зубами о данном предупреждении и не волновались за подругу с просьбой дождаться и не искать. О существовании фермы они знали, но не были в курсе, где именно скрывался товарищ. Эйприл доверяла девчонкам, и они отвечали тем же, повествуя о самом сокровенном. Она могла на них положиться, поэтому те заслуживали знать, что подруга жива. О'нил надеялась, что Бакстер не станет обращаться к ним, если вдруг вздумает искать благоверную, унесшую с собой компромат, не поверив в отыгранную ложь. Возвращаться в Нортгемптон Эйприл было очень больно: с тех пор, как родителей не стало, она ни разу не приехала сюда, и дом с участком пришли в запустение. Все семейные торжества, горести и радости, проводили здесь. Стены комнат пропитались ностальгическим ароматом комфортного прошлого, от вдоха которого до воя горело в груди. Но податься больше было некуда. Ферма превратилась в крепость. Первым делом героиня навестила могилы дедушки с бабушкой по отцовской линии, у кого и гостила гораздо чаще, чем в Японии у Хамато Йоши. Его жена Тенг, в честь кого назвали дочь, скончалась вскоре после тяжелых родов из-за банальной фатальной врачебной ошибки, что казалось немыслимым, и скорби не наступал конец до сих пор. Так что Эйприл не помнила свою вторую бабушку и видела лишь пару бледных смазанных фотографий, с удовольствием слушая о ней от старика, делящимся воспоминаниями с благоговением. Спустя несколько дней Эйприл почувствовала себя как-то по-новому дурно и, заглушая внутренний голос, упрямо делала вид, что показалось, обманывая себя. С Йоши догадками не делилась раньше времени, оттягивая проверку для облегчения. День за днем девушке становилось хуже, скрывать состояние от старика не удалось, и он прибегнул к народной медицине. Однако, от чудодейственные травы Хамато лучше не становилось. Судя по всему, дедушка уже догадался, в чем дело, когда Эйприл в тайне решилась купить тест на беременность, не сообщив, куда направилась и зачем. Она не дотянула до дома и проверилась прямо в общественном туалете. Вышла оттуда чужой для самой себя. Домой внучка не вернулась, и Йоши тут же подорвался в город, обратился в полицию. Мобильных телефонов у семьи при себе не было для дополнительной безопасности, а совладать с современными технологиями слежки ниндзя, к несчастью, не умел, являясь носителем традиционных навыков. Из локального свежего выпуска газеты мастер узнал о происшествии и легко свел пересуды, чтобы прийти к выводу, что девушка пропала после аварии, вероятно, потеряв память. Но в полиции, тыкая бумагами, по каким-то причинам утверждали, что пострадавших не было, а местный пройдоха журналист Вернон Фенвик, кого турнули из большого города за недостаток профессионализма, врал от скуки. Остальные аборигены так же упрямо делали вид, что ничего не видели и не слышали, а Йоши чуял вранье за километр. Единственное, что никто не утаивал, — то, что «видели рыжую девушку в аптеке, поди, наркоманку эдакую», не признав заметно подросшую внучку О'нилов, удивляясь, кто она такая. Действительно, в город бабушка с дедушкой последние годы жизни перестали выбираться куда-то, а все лето напролет крайний раз Эйприл провела у них, когда было тринадцать. После этого разовые поездки в объезд города и непосредственно изолированное от соседей расположение обширного участка с лесом, полем и рекой не позволяли местным отслеживать происходившее рядом, хотя сплетен хватало с лихвой. Да и в целом О'нилы по непонятным причинам прослыли чудаковатыми, диковатыми людьми, не поддерживавших, как правило, общественное мнение. Так что судьба их отпрыска никого не забеспокоила. В отсутствие альтернатив, наставник обратился за помощью к Вернону. Журналист, на удивление, со всей еще некой юношеской пылкостью протянул руку. Благодаря Фенвику Йоши выведал, кому принадлежал опрокинувшийся грузовик, — местный мужчина в этот момент ехал на велосипеде к заправке подкачать шины, и ему четко врезалась в память надпись на кузове. Номер не увидел, заляпанный грязью, но обратил внимание на отсутствие каких бы то ни было сигнальных огней или других обозначений опасности перевозимого груза. Не прошло и пяти минут после происшествия, как полиция оцепила участок, разогнав жителей с предупреждением стрелять на поражение при невыполении наказа. А еще через полчаса и следа не осталось о том, что произошла трагедия. Эвакуатор причудливого вида приехал и забрал машину, словно отмагнитив на себя с легкостью. А девушка попросту исчезла, — возможно, из-за столпотворения не заметил, как ее уносили в кабину. Люди в костюмах наподобие дезинфекторов что-то зеленоватое очистили с асфальта с помощью аппаратов, чем-то похожих на бесшумные пылесосы. А к ужину агенты, вроде как ФБР, обошли дома, вероятно, тех, кого засекли неподалеку на момент случая. Рассказчик усмехнулся, припомнив «Людей в черном», что объясняло их нежелание общаться на эту тему или вовсе закрывать глаза, словно ничего не произошло. Любопытного Вернона в куче мусора никто не заметил, а жил он далеко от центра, так что участь бесед миновала. У парня, как назло, разрядился мобильный, и он ничего не заснял в доказательство. Мастер ему верил сполна. Несмотря на ряд положительных качеств, добродушный паренек был трусоват, что так противоречило профессии, и Йоши легкомысленно не к месту подумал, что такого зятя тоже не хотел бы. Тот, мечтая о повышении в журналистской карьере, запланировал прийти на все готовенькое, оглашая сенсацию о похищении людей научно-исследовательской компанией «ИИКТ» по факту свершения основной части мастером ниндзюцу или кем-то иным. Но обещал, что будет вести исследование удаленно теми методами, которые принесли бы ему меньше вреда. Что ж, человек искал защиты, когда нутро кололо минимально действовать, и винить его в желании своей сохранности нельзя. Получив все необходимые доступные сведения, мастер срочно вернулся в Нью-Йорк.***
Склонившись над пациенткой в прозрачной технологической камере жизнеобеспечения, ученый монотонно произносил: — Объект тысяча девятьсот восемьдесят четыре. Состояние стабильно критическое. Изменений не наблюдается. Объекты тысяча девятьсот восемьдесят семь, две тысячи третий, две тысячи двенадцатый и две тысячи восемнадцатый. Состояние стабильное. Развитие в пределах расчетной предполагаемой нормы. — Мистер Оливер, прощу прощения, – в лабораторию вошел охранник в черном. – Вы не отвечали на вызов. Можем побеспокоить? — Говорите, – отозвался яйцеголовый, продолжая пробегать глазами строки с монитора аппарата жизнеобеспечения. — В вестибюле родственник данной особы, – оповестил мужчина. – Есть ли возможность пригласить его сюда для успокоения? — Исключено, – не оборачиваясь, ровно ответил человек в белом халате. На его очках отражался экран с данными. – Никаких контактов извне. Следует действовать по протоколу сорок семь, – профессор замолчал, а вошедший терпеливо ожидал. – Они одобряют, – наконец, кивнул. — Принято, – поклонился охранник и вышел. Мужчина спустился на лифте. Передавать информацию администратору необходимости не было — знал, что весть об специальном режиме уже мгновенно разнесена по всем отделам. То, что посетителю предложили особый чай, судя по неповторимому запаху, тому доказательство. Для правдоподобности охранник подозвал женщину и передал часть услышанного. — Господин Хамато, – любезно обратилась управляющая, – спасибо за ожидание. Заверяем, что ваша внучка идет на поправку. Но сегодня вынуждены отказать в свидании. В качестве убедительного извинения мы дополнительно удвоим плату за прискорбный инцидент. Хамато Йоши повело. Он слышал плохо, будто уши забились ватой. Дыхание замедлилось. Поздно до края сознания дошло, что ниндзя одурманили. Чуйка не сработала, поскольку мозговые импульсы инопланетных существ сильно отличались от земных, а ведь мастер не догадывался о том, кем являлись сотрудники «ИИКТ». Поэтому человек остался поражен, как его облапошили. Йоши сморгнул пелену перед собой. В следующее мгновение очнулся на улице. Как и где, не понял. Огляделся. Куда шел и сколько, не вспомнил. Как звать его, кем был, адрес дома не знал. При себе не имел ни документов, ни денег. Мужчина бродил по красивому городу, поражаясь его великолепием. Хотя в голове гулял ветер, трясло от необъяснимой тревоги. Желудок заурчал, захотелось есть. Старик, облизываясь, уткнулся лицом в витрину кондитерской, заманивающей ароматами. Рассчитав покупателя, улыбаясь, продавец заметил человека, жадно пожирающего глазами образцы на прилавке. Приняв помятого мужчину за бездомного (настолько плохо выглядел безутешный дедушка), торговец покинул прилавок и, шагнув за порог, пригрозил: — А ну вон, отребье! У нас тут не благотворительный притон! Здесь приличное заведение! — Простите, пожалуйста, – склонился мастер, пристыженный. Возможно, у него и правда не было дома, оттого подобное отношение не удивительно. – Я уже ухожу. — Давай-давай! Проваливай! – махнул рукой владелец булочной. Йоши инстинктивно попятился назад и столкнулся с пешеходом. Испугавшись, обернулся, округлив глаза. Симпатичная азиатка с точеными чертами лица и черным каре была богато одета. Она, охнув, прикрывая от неожиданности ладонью рот, держала под руку с кольцом на безымянном пальце тоже состоятельного на вид мужчину. Судя по всему, пара прогуливалась от ювелирного к автомобилю, который пришлось припарковать далеко от магазина. Сэнсэй тут же бросил взгляд под ноги, прежде чем извиниться, и увидел, что обронила женщина: крохотный бумажный пакет с попавшими в грязь серебряными серьгами с блестящими белыми камнями. Стал на колени, чтобы подобрать: — Простите, я так виноват из-за своей рассеянности! — Ворюга, я сам! – крикнул муж, дернувшись. — Машими, милый, не нужно делать поспешных выводов, – нежно притормозила мужа жена и, склонившись, проворковала: — Все хорошо. Спасибо за помощь. — Мне очень жаль. Украшение теперь так грязно. Я исправлю оплошность, как смогу, – проговаривал ниндзя, рассеянно протирая серьгу о ветровку. — Не стоит. Вы ни в чем не виноваты, – запротестовала богачка, протягивая руку, дабы отобрать нечищенное ювелирное изделие. — Караи, не трожь его! Вдруг он заразный?! – спохватился супруг, грубо хватая девушку за кисть. — Довольно! – злобно прошипела японка, проворно высвобождаясь от чужой руки. – Ты вгоняешь меня в краску, – вернула обращение к старику: — Вы выглядите потерянным, – сладко произнесла Караи, снова склоняясь, на сей раз еще ниже. – У вас все в порядке? — Это стыдно признавать перед такими благочестивыми господами, – наплевав на хваленую японскую сдержанность, ответил мастер, – но, боюсь, что я в беде. Я не уверен, что у меня есть семья, которая могла бы меня хватиться. — Умоляю, пожалуйста, встаньте же! – аккуратно толкнув в бок мужа, девушка заставила того нехотя протянуть руку старцу на коленях. — Благодарю, – приняв помощь, протягивая пакет с украшением девушке, промямлил старик и стыдливо погладил забурчавший живот. — Спасибо. Вы голодны? – поинтересовалась Караи, принимая покупку. — Мне жутко неловко, – тряхнул головой потерянный человек, – но не стану отрицать. — Что ж. В таком случае, – улыбнулась женщина, – добро пожаловать в семью Юкио.***
Таких больших домов Йоши никогда не видел. Или да, но не знал в моменте об этом. Роскошный особняк впечатлял так сильно, что японец позабыл на какое-то время о голоде. Первым делом его провели в ванную комнату, затем — трапезную, где пахло свежеприготовленным мясным рулетом. Желудок снова дал о себе знать, и Хамато покраснел, присаживаясь. По правую руку расположилась Караи. Она переоделась в более свободную одежду, но домашним столь изысканный наряд ни за что нельзя было назвать таковым. Напротив нее сидел Машими. Тот косо поглядывал на нежеланного гостя, недовольный его присутствием в своем доме. Завязалась беседа. Девушка сочувственно мотала головой, слушая беспризорного старика. — Я настаиваю на том, – утверждала, а не просила хозяйка, – чтобы вы остались у нас до тех пор, пока не вернется мой отец и не поможет вам. Он вот-вот будет с моей дочерью. Познакомитесь. Вы такой же старой закалки. Уверена, что найдете общий язык. А до тех пор чувствуйте себя как дома, пожалуйста. Как же, здесь ощутить себя в своей тарелке простолюдину невыносимо смущающее мероприятие! Однако, Йоши, с трехкратной благодарностью воспользовался гостеприимностью, дабы отдохнуть. Тело автоматически в отведенной ему спальне подсказало не только, как медитировать, но и зачем. Сэнсэй вдруг понял, что умел не только это. Мышечная память позволила воспроизвести серию плавных, словно танцевальных, боевых движений. Размявшись, человек почувствовал прилив сил и ощутил себя гораздо моложе, чем обманывало зеркало. В дверь постучали. Старик и не помышлял запираться, открыл тут же. — Сплинтер?! – недоуменно протянул статный мужчина в традиционном кимоно. – Как тесен мир! – помотав в сердцах головой, вошедший склонился низко, выражая высшую степень почтения. – Это честь для меня принимать столь уважаемого человека и дорогого товарища. Хамато Йоши не понимал, чем заслужил подобное отношение, но в ответ совершил сайкэйрэй — его ноги сами так и подкосились. — Благодарю за почтение. Но я правда не понимаю, кто вы. Ничего не помню. — Пойдемте за мной в наш чудесный сад камней. Я вам покажу коллекцию своей дочери и обо всем напомню. Оказалось, что некогда оба молодых солдата, занимавшиеся с детства ниндзюцу, не зная еще друг друга, попали в специальное подразделение разведки вместе с десятком других юношей. Под руководством лейтенанта с прозвищем Старейший отслужили положенное в чужих краях и разошлись. Там Хамато Йоши получил погоняло Сплинтер за то, что разносил с одного удара двери в щепки, а Ороку Саки — Шреддер за кровожадность к врагам. Мастер внимательно слушал, кивал, вздыхая, но, к несчастью, воспоминания к нему не возвращались. Тем более его мало тронуло известие о то, что бизнесмен Саки, несмотря на неприязнь к зятю, косвенному наследнику Якудза, который был вынужден сделать предложение из-за щекотливого положения Караи, осчастливлен появлением внучки Мивы, именуемой нежным Лотосом среди своих. Но, как порядочный член общества, Йоши улыбался так искренне, насколько мог. В его голове нечто всколыхнулось, когда речь зашла о детях, и старец впал в липкую задумчивость. Пока люди Шреддера занимались наведением справок, Ороку хвастался своей маленькой империей, чинно прогуливаясь по саду камней, попутно рассказывая, откуда добыт тот или иной булыжник. Хамато едва ли понял, чем занимался человек, кроме того, что бизнес построен на неком посредничестве валютных транзакций и охранных системах. Сам Саки обмолвился о том, что стал сэнсэем и лично тренировал штат людей для найма в качестве телохранителей. Гордился обладанием редчайшей, раритетной брони. Йоши слушал, мыслями уносясь далеко.***
Эйприл едва разлепила глаза. Все тело словно парализовало, и она могла только подергивать кончиками пальцев и совсем немного ворочать затекшей шеей. Вокруг ничего не было видно, кроме некого стеклянного свода, за которым проглядывались лампы да белоснежный потолок и пару навесных шкафов. По их узнаваемой форме О’нил и предположила, что находилась, вероятно, в больнице некого института. Она смутно помнила аварию, и вдруг ее охватил ужас, когда до осознания пришло воспоминание о беременности. — Мой ребенок! – сипло прохрипела девушка едва слышно. Ничего не чувствовала физически, кроме трепетания материнского сердца, и от того ее захватила паника. – Что с ним или ней? А со мной что? Кто-нибудь, пожалуйста, ответьте! Над пациентом склонились две фигуры. Они о чем-то переговорили, но шумоподавляющее стекло не позволило внять ни звуку из их уст. Немного погодя пульс замедлился, и крышка медицинской капсулы приподнялась. — С пробуждением, мисс О’нил. Через три минуты вы ощутите, как возвращается чувствительность к конечностям. Резко не вставайте. Разрешите представиться, – произнес голос, и у Эйприл остановился высокий мужчина расцвета лет в костюме. Отличительной чертой его были фиолетовые волосы и бородка. Практически такого же оттенка галстук на черной рубашке и очки с затемненными стеклами так же выгодно подчеркнули его стильный имидж. – Морту Ормуд. — Где я? Дедушка навещал меня? – Эйприл злилась из-за страха непонимания происходящего. Узнать ее имя из документов, которые носила при себе, было проще пареной репы, поэтому то, что незнакомцы в курсе имени — единственное, что не вызывало тревогу. – Молю, что с ребенком?! – рыжая с кряхтением совсем чуток приподнялась на локтях, и выдохнула с облегчением, когда увидела живот. А после снова занервничала. Он был огромен! И к нему подключен ворох датчиков и трубок. – Как долго я была в отключке? Почему вы не отвечаете на мои вопросы?! — Мисс О’нил, успокойтесь, пожалуйста, – дождавшись конца неизбежного первого нервного выплеска от приема лекарств, чинно просил Морту, не выражая мимикой абсолютно ничего. – Ваше состояние предписывает покой ради детей. — Детей?! – девушка опешила. – У меня двойня?! — В вашем организме развивается четверо прекрасных мальчиков, – разъяснил человек. — Ой, мне плохо, – побледнело и без того обескровленное лицо пациентки. Несмотря на возвращение чувствительности рук и ног сил двигаться не прибавилось. Тело словно пригвоздило к койке. — Мы уже удвоили дозу успокоительного. Сейчас станет лучше, – обещающе оповестил Морту. — Разве это не вредит развитию плода? – лениво протянула девушка. — Такое, которое используется у нас, не вредит, – твердо произнес фиолетововолосый. — У нас, это где? Да кто вы на самом деле?! – прошипела О’нил. — Мисс О’нил, боюсь, что у нас с вами есть более важные нерешенные вопросы, – так же монотонно говорил человек. – Предлагаю перейти сразу к безотлагательному делу. А уже после, если все еще будете желать ответов, я предоставлю вам ту информацию, которую имею право разглашать. — По рукам, – нехотя бросила рыжая, бережно положив обе ладони на живот, защищая его от стремного дяди. — Итак, мисс О’нил. Сказанное мной может вас шокировать, поэтому мы сейчас дополнительно утраиваем дозу успокоительного. Ваши чада подверглись воздействию нашего химиката во время аварии и поэтому требуют постоянного наблюдения в лучшей лаборатории, которую мы можем предоставить. Плоды подверглись некоторым генетическим изменениям, но не тем, из-за которых жизнеспособность и умственное развитие маловероятны. Напротив, малыши обладают поистине нечеловеческой силой, а сканирование мозга подтверждает, что никаких когнитивных отклонений не прогнозируются. — Так что плохого? – вяло перебила Эйприл. Слова Морту ее не столько тронули, сколько слегка удивили, и всего-то. — Мисс О’нил, я не буду юлить. Вы готовы пожертвовать собой ради детей? – равнодушно поинтересовался мужчина. — Думаю, да, – слабо кивнула Эйприл. – Наверное, оно того стоит, – и пожала плечами. — Благородный материнский поступок, – высказался Морту и продолжил просвещать: — К сожалению, в развитии мальчиков было обнаружена аномалия. Простыми словами, она состоит в том, что для питания детям необходим генетический материал матери. На данном этапе еще в незначительных дозах, но постепенно потребность в крови носителя плодов возрастает. Мы нашли способ прерывать данное воздействие на вас, но, увы, это неизбежно ведет к деградации и даже грозит преждевременной смертью детей. По-иному выражаясь, мисс О’нил, ваша четверня буквально поглощает вас, высасывая жизнь для формирования собственной. И то, что вы очнулись, является крупной удачей для вас узнать последний раз правду перед будущей кончиной. С вероятностью сто пять процентов и девять десятитысячных вы не дотянете до родов. Но будьте уверены, наши люди сделают все, чтобы ваши дети задышали в этом мире самостоятельно и получили достойное разностороннее образование. — Погодите. А как же дедушка? Он должен их воспитать, если я умру, а не вы! — Это лишь формальность. Возможно, я некорректно изложил фразу, простите. Итак, мисс О’нил, вы даете свое согласие на то, что отказываетесь прерывать беременность ради сохранения собственной жизни? Эйприл стало очень тяжело соображать, колебаться. Где-то на подкорке боялась умирать, но не сильнее, чем детский страх перед уколами. Она даже возненавидела на секунду отпрысков нелюбимого уже человека, позавидовала им, однако так мимолетно, что не успела осознать. Мозг пытался подсказать, что ответ продиктован влиянием веществ, но словно не желая этого, а лишь как бы между прочим. Голос не дрогнул выпалить твердое: — Да. Пускай живут, – выдыхая устало, молвила девушка. – Четверо больше одного. Справедливый обмен. — Что ж. Похвально, – кивнул фиолетовобородый. – Мы введем вас в сон, чтобы отныне не тратили лишний раз такую необходимую энергию. Это будет гораздо полезнее для малышей, чем пребывание матери в бодрствовании. — Хорошо. Вы же сделаете так, что мне не будет больно? — Разумеется, – заверил странный тип. – Болевой шок матери может навредить плодам. В наших интересах не допустить такого. — По-обе-щай-те, – прерывисто продолжала женщина, прикрыв веки, – что о-ты-ще-те мо-е-го де-ду-шку и от-да-ди-те е-му вну-ков. Е-го зо-вут Й… – и стихла. Морту нажал на панель управления, и капсула снова закрылась. В его очках отразился монитор с четырьмя мутными зародышами.***
— Прадеда, прадеда, не спи, пожалуйста! – теребил черепашонок в оранжевой маске задремавшего, измотанного воспитанием, крыса за воротник коричневого кимоно. – А что было потом? — Да оставь его, – рявкнул зеленый мальчуган в красной повязке, оттаскивая брата за локоть. – Ты же знаешь историю наизусть! Меня от нее уже воротит! Как тебе не надоедает?! — Так она мне так нравится! – протестующе замахал руками заводной ребенок. – Она же о том, как мы появились! Лео, расскажешь? – мило улыбаясь по-щенячьи, чуть хныкнув, обратился к старшему в синей маске. — Ладно, – будущий лидер нехотя оторвался от чтения книги с яркими картинками. Черепашонок поменял позу лежа на животе на лотос. – Я не умею рассказывать красиво, как сэнсэй. Поэтому как получится, – залившись румянцем, предупредил малыш. Раф закатил глаза и подошел к четвертому брату в фиолетовой маске, увлеченно конструировавшему нечто полезное в быту. Просто наблюдал, насупившись, силясь разобраться хотя бы в чем-нибудь, — несмотря на отсутствие понимания, сие действо успокаивало буйный нрав мальчишки. Майки присел напротив Лео и в нетерпении поджал нижнюю губу зубами. — В общем, – начал старший, – мастер долго придумывал план и с помощью дяди Ороку Саки проник в научный центр, где узнал, что с мамой. Ей уже разрезали живот, из которого нас достали и погрузили в специальную жижу для экспериментов. Прадедушка расстроился из-за, того что мама отдала нам свой дух без него, и испугался, что мы захлебнемся, а ее жертва случилась зря. Поэтому достал нас из этих больших пробирок. А потом была погоня. Они со Шреддером отбивались. И, когда получилось оторваться, чтобы не подставлять друга и его семью, учитель расстался с ним. Пообещал, что не будет очень долго показываться, спрячется так, что никто не найдет его много-много лет. Во-о-т. Так мы оказались дома в канализации. Сэнсэй не знал, что жижа опасная, и превратился в крысу, потому что вокруг было их очень много. Мастер сильно злится на этих ученых и поэтому учит нас драться, чтобы мы могли защитить себя и его, ведь он уже очень старенький. — Раф, сделай-ка погромче! – попросил вдруг Донни, услышав что-то из ветхого телевизора, игравшего фоном. – У меня руки грязные, в масле! Темперамент с воодушевлением исполнил просьбу брата, нажав на кнопку пульта. Рассказчик и слушатель прервали занятие, приковав головы к экрану. — Скукотища про яйцеголовых, – разочарованно пробубнил Раф. — Тише! – цыкнул умник и завороженно подошел к аппарату, обмакивая руки тряпкой. В сюжете повествовали о технической выставке. Ведущий презентовал одного из выдающихся умов современности для награждения, профессора передового научного центра. — Бакстер Стокман! Сплинтер встрепенулся от имени, словно его резко выдернули из сна, окатив ледяной водой. Прочитав на бейдже ученого «ИИКТ», мутант недобро сощурился — сам рок подталкивал к приближению неизбежного. Потирая бородку, похоже, посчитал: пришла пора рассказать детям об отце и признаться, что взращивал воинов теней в том числе ради мести за внучку. Смерти их матери, любви коей не познали. 29.11.–08.12.2023, 12–10