Alerion

– Как нимб, лужа крови вокруг головы, рука переломана, как хрупкий прутик, а лицо... – за вторым бокалом виски, активно жестикулируя руками, Минхо пересказывает сюжет одноименной книги незнакомцу, что решился составить ему компанию в баре. – А лицо так безмятежно, так спокойно, – заставляя шатена поперхнуться горячей жидкостью, договаривает фразу Джисон, и нащупывает в кармане угольных джинс пачку мальборо, – Помню, как ты читал мне этот детектив пять лет назад, – блондин растягивает губы в медовой улыбке, чиркая по коробку спичек и вспоминая еще по-детски невинные прикосновения и запах шоколадного печенья. – А ты и правда совсем не изменился, – Хо закусывает губу, ощущая на языке легкий металл и вкус прошедших лет, когда позволял себе охотно и хладнокровно играться с чужими чувствами, – Дежавю. – Тоже чувствуешь это, да? – Джисон щурится, вдыхая игривый характер диалога, что медленно сплетался в дуэте с джазовой мелодией, – Все так же король дорожек в местном боулинге? – брюнет повторно затягивается, смахивая изящным движением истлевший пепел со свертка табака. – Ты это специально? – Минхо пропускает несколько обиженных смешков, вспоминая неудачные попытки выбить страйк, и задумчиво выводит узоры на столе, что похожи на латинскую речь. – Еще бы, – невзначай Хан дотрагивается до чужой ладони, пытаясь показать всем своим выражением, что ему очень интересно рассматривать очередную партию покера в другом конце помещения. – Я думаю, сейчас нам будет скучно вместе, – проглотив все свои «хочу», Ли нежно проводит большим пальцем по чужой руке, а Хан на эти слова лишь борется с желанием плюнуть в лицо, и повернувшись, задеть длинным хвостом пальто прямо по щеке. – Значит такого ты мнения о своей первой любви? – но Джисон гордо поднимает острый подбородок, вытаскивая из рукава туз червей, что хранил до самой последней секунды этого затянувшегося флирта.       В голове прямо сейчас борются два чертика, один из которых категорически против этих прозрачных намеков на возобновление прошлых отношения, а второй пытается нагло согнать короля сомнений прямиком с его трона. – Быть честным или солгать? – Хо улыбается своей кошачьей улыбкой, чуть крепче сжимая теплую ладонь в своей руке, когда ресницы напротив моргают в ответе, – Я никогда не ставил себя выше тебя, – ощущая острый запах, от которого начинают слезиться глаза, Ли оглядывается, и выплывая из атмосферы ностальгии, замечает смуглый дым из коридора за спиной Хана, – Похоже, нам пора прогуляться.       Никто никогда не следит за состоянием пожарной сигнализации в подобных барах, поэтому остается только надеяться, что посетителей это обойдет стороной, но излишне буйных, кто готов порезвиться, поджигая с горя свидетельство о разводе в туалете – невозможно определить по внешнему виду.       Джисон лишь думает, как правильно его маленькая ладонь смотрится в руке Минхо, когда большие капли срываются с туч вперемешку со старыми воспоминаниями. Ли переходит на бег, переплетая пальцы с чужими, когда кроссовки уже начинают оставлять искры. – Моя машина за тем поворотом, – Хо убито посмеивается, понимая, о чем думает блондин, и натягивает капюшон ветровки на промокшие от дождя волосы. – Ты крупно ошибаешься, если думаешь, что я соглашусь на ночевку, – рассматривая синеватую гладь, пока его по инерции тащат за собой, Джисон включает все свое актерское мастерство, глупо стараясь скрыть боль в глубине подсознания.       Минхо жил в мире постоянных чисел и бесконечных расчетов. Всегда завязывал галстук простым виндзорским узлом вместо двойного, экономя на этом сорок три секунды, и в основном вел уединенную жизнь. Возвращался домой в одиночестве, ел в одиночестве и каждый вечер ровно в одиннадцать ложился спать. И продолжалось это все ровно до наступления этой субботы. – Не глупи, Хани, – Хо останавливается, бросая мимолетный взгляд на блондина, что драматично уперся руками в колени, пытаясь отдышаться, – Залезай. – Далеко ехать? – Хан проглатывает это обращение, как сладкую жвачку – неприятно саднящую горло, и устало плюхается на сиденье, защелкивая ремень безопасности. – Могли дойти пешком, но как видишь, погода не позволяет, – Ли заводит машину, изучающе рассматривая боковым зрением Джисона, чей взгляд медленно застывал от мутной стенки дождя.       Раньше Минхо приходилось держать Хана за руку, если за окном бушевала гроза. В летнее время такая погода – явление самое обыкновенное, но точно в такой же степени напрягающее. Тучи тяжелые, чернее, чем самая мрачная грусть во время раскатов грома. Но Джисон лишь одним своим видом будто зажигает на небе второе солнце сквозь темно-свинцовую длань. – Наверное ты выкурил все эти сигареты? – квартира Минхо все такая же уютная, в меру захламленная безделушками и парой плакатов, только обои, которые подвергались насилию от кошачьих когтей, сейчас совершенно другие. Почти все, как прежде. – Нет, я накупил бычков, – Ли виновато улыбается, когда чувствует теплый, слегка осуждающий взгляд Джисона, и убирает все то, что посчитал бардаком, – Я принесу полотенце и принесу одежду, подожди здесь, – с двумя мятыми толстовками и пепельницей в руках, брюнет кивает в сторону дивана. – Хо, – Джисон неуверенно тянет за ветровку на чужом плече, меняя выражение лица, когда брови напротив поднимаются в немом вопросе, – Могу я ее надеть? – Хан не указывает ни на одну из них, но Ли знает, какую нужно протянуть.       С первых дней знакомства этих двоих связывала невидимая ниточка, что вечно отзывалась в сердце своим присутствием, даже во время горького одиночества. Хо следовало быть более отзывчивым, более заботливым и менее эгоистичным раньше, а не сейчас, когда эти действия не несут абсолютно никакого смысла. Минхо готов прямо сейчас упасть перед ним на колени. С тех пор все так сильно запуталось. Если бы он мог вернуться к началу – он бы все изменил. – Ты скоро? – поежившись, Джисон не слишком громко выкрикивает чужое имя, поджимая под себя ноги, когда видит на книжной полке общую фотографию в черной рамке. – Извини, что так долго. Я какао делал, – Хо протягивает кружку, садясь на другой конец дивана, стараясь не нарушать личное пространство старого знакомого.       В комнате повисает холодная тишина, от которой, кажется, замерзает сердце, а в голове лишь второй закон термодинамики в дуэте с поиском самого себя, растворившегося целиком в любви к Джисону. Минхо знал, что после этого навсегда утратит свою божественную свободу, но когда теплая рука коснулась его плеча, все сомнения как ножом срезало. – Джисон, – кружка из рук Хо ставится на стол с глухим звуком, по телу пробегается табун мурашек, и Хан пытается выстроить нужный полет мысли, смыкая губы в тонкую полосочку от волнения, – Я был не прав, – Минхо лишь виновато целует костяшки на бледной руке, притягивая блондина ближе, чтобы оставить совсем невесомый за ухом, и сомкнуть руки на талии, когда в его плечо упираются подбородком. – Правда что ли? – ведя острым носом по шее, Джисон осторожно прикусывает мочку, после чего слышит тихий полустон. – Ты знал, что все так кончится, – приняв такую наглость за зеленый свет, Хо скользит рукой с талии на шею, другой ладонью наощупь находя нежную кисть и сплетая пальцы. – Я был уверен, – Хан не в силах разглядеть звезды в глазах напротив из-за полумрака, но отчетливо чувствует, что на лице брюнета расцветает довольная улыбка.       Где-то над ухом разносятся слова о бесконечности, после чего Минхо неожиданно хватается за затылок парня и смазано проходится по его скуле, останавливаясь на мягких губах, что слегка подрагивают. На языке тает сладкий вкус шоколада, оставляя осторожными прикосновениями по телу новое воспоминание вместе.