Внутренний демон

      Сначала был Себастиан. Потом, благодаря усилиям Чеса появился из свободы, ночи и метала Глэм. И смог одержать верх над Себастьяном заняв его тело. Тогда, после их первого концерта под дождём произошло нечто большее, чем просто уход ребенка из семьи. Тогда в одном теле плескались горечь поражения и триумф победителя. Тогда родился новый человек и заточил другого в ментальной тюрьме. На долгие-долгие годы. Иногда Глэм даже позволял себе забыть, что он не один в этом теле. В его жизни всё было хорошо… пока не родился Ди.       Именно тогда Себастиан напомнил о себе. Всё, что было вбито нотациями и линейкой Густава, высокомерным отношением Лидии, безразличием матери, и слабо прикрытым презрением слуг требовало выхода. Требовало новую жертву, и Себастьян планировал воспитывать Ди так же, как когда-то воспитали его. Только вот <i>Глэм не собирался допускать подобного отношения к его семье.       Глэм покупал Ди детские музыкальные инструменты, но довольно быстро стало ясно, что музыкального слуха Ди достаточно лишь для того, чтобы отличать явно-фальшивые ноты. Поэтому игрушки убрали до Хэви, который как раз-таки проявил музыкальный талант, но не интерес. <i>Себастьян внутри рвал и метал, желая заставить Хэви развивать талант, который у него несомненно был. <i>Глэм хотел, чтобы Хэви занимался тем, что ему интересно, не позволяя, впрочем, съезжать с учебы.       Предпринимательская жилка проявилась, когда Ди пошел в первый класс. И двух месяцев с первого сентября не прошло, как он похвастался родителям первыми заработанными деньгами. Сейчас его «бизнес» процветал, и Ди ни разу не отказывал вложиться и в семейный бюджет тоже. <i>Себастиан хотел засадить сына за учебники по экономике и предпринимательству. <i>Глэм видел, что Ди больше интересна наука. Но ради внутренней гармонии подсунул Ди пару книг на тему бизнеса. Потом нашел эти самые книги, с личными пометками и исправлениями, написанными идеальным почерком сына. Кажется, больше половины книг оказались для его ребёнка больше чем бесполезными.       Себастиан хочет рвать и метать, когда дети ведут себя «недостойно». Ди и Хэви затеяли бой на канцелярских принадлежностях. Хэви орудовал металлической линейкой, Ди предпочел ножницы, предусмотрительно засунутые в чехол. Себастиан рвется их остановить. Глэм хочет видеть этот азарт в глазах мальчишек, эту хищно-счастливую улыбку Ди и слышать радостный смех Хэви. Он только просит их быть осторожнее.       Всё стало хуже, когда Глэм вошел в комнату Ди и увидел его обнаженным. Кажется, сыну тогда было десять или одиннадцать. Себастиан словно с цепи сорвался, требуя присвоить это детское тело себе. Подчинить, сделать больно, заявить на него свои права.       «С тобой же такого не делали…» — думал Глэм. — «Откуда это взялось?»       Больше он никогда не входил в комнаты детей без стука. Себастиан презрительно фыркал, не считая Хэви достойным <i>такого внимания. В его глазах младший сын не был истинным <i>Швагенвагенсом. Ведь он был рыжим, взбалмошным, не особо умным и крайне нечистоплотным. Да, с музыкальным талантом. Но по всем остальным параметрам он сильно проигрывал старшему брату в глазах Себастиана. Глэм не выделял никого из детей, любя их обоих чисто и одинаково.       Но в отношении Ди Себастиан не успокаивался. А Глэм всеми силами не давал ему вырваться. Когда Ди босиком ходил по дому, обнажая изящные лодыжки <i>Себастиан пускал слюни. Он мечтал увидеть, как эти аккуратные пальчики поджимаются от страха и боли, как плотно кандалы обхватывают кандалы эти тонкие щиколотки. Глэм просто просил сына надеть носки, дабы ноги не мерзли.       Когда Ди с вызовом смотрел на отца, зная то, что однажды сможет одолеть его в словесном поединке. Себастиан скалил зубы, веря, что этот день никогда не наступит. <i>Глэм ждал этого дня с нетерпением, желая заполучить ещё один повод гордиться старшим сыном.       <i>Когда Ди максимально расслабленный сидел с семьёй в гостиной, сняв напульсники и чокер. <i>Себастиан желал украсить эти запястья шрамами, такими же как у него. Глэм тихо радовался, видя абсолютно чистые руки сына. Себастиан хотел увидеть засосы на этой шее. Засосы, которые оставил бы он сам. Глэм не был против засосов, которые оставил бы кто-то другой с согласия самого Ди. Желательно одного с ним возраста.       Глэм наблюдает как его сыновья радостно плещутся в реке в шутку «топя» друг друга. Себастьян разрывался, желая наорать за «недостойное» поведение и наслаждаясь видом полуобнаженного четырнадцатилетнего Ди. Тот пикник дался Глэму крайне тяжело, Себастиан никак не давал ему нормально насладиться отдыхом.       Сегодня Ди попросил его об уроках игры на гитаре. Себастиан внутри рассерженно зашипел, желая видеть в руках сына что-то более… аристократичное. Скрипку, например, или фортепиано. Глэм понимал, что занятие музыкой не принесут сыну радости вообще. Хотел донести эту мысль по-другому… но не вышло. Не стоило говорить Ди ту фразу про пару песен. Такое отношение к музыке от сына подкосило Глэма и Себастьян вырвался на свободу. Конечно, Глэму понадобилась всего несколько секунд, чтобы загнать его обратно и взять их общее тело под контроль. Но страх в глазах сына не забыть. Себастиан довольно урчал и жаждал снова увидеть такого напуганного, расстроенного и униженного Ди. Глэм не желал видеть этого больше никогда.       Вечером Глэм зашел в комнату к спящему сыну. Гитара одиноко стояла возле окна. Ди уже безмятежно спал. Глэм облегченно отметил, что следов слез нет. Себастиан разочарованно вздохнул. Глэм тихо подходошел к кровати и начал поправлять одеяло.       «Убери эту тряпку, я хочу его увидеть!» — воет внутри Себастиан. Глэм укутывает сына сильнее.       «Схвати его за волосы» — требует Себастиан. Глэм только аккуратно проводит рукой по золотистым кудряшкам. От этого Ди просыпается и смотрит на отца с недовольством и непониманием.       — Пап? — сонно спрашивает он, явно желая услышать зачем его разбудили.       — Я не хотел будить тебя прости. — Мягко улыбается Глэм. — Спи дальше.       — Пап… — с опаской начинает Ди. — Ты сильно злишься на меня?       Глэм наклоном головы обозначает вопрос.       — На то что, я бездарность. — Безразлично бросает эти слова сын.       — Ди, тебе просто не дано играть на музыкальных инструментах. — сказал Глэм. — я эту мысль хотел донести до тебя. Но есть много других вещей в которых ты далеко не бездарность. Зарабатывать ты уж точно начал раньше, чем я.       Ди настороженно взглянул на отца.       — Тебе не превзойти меня в игре на гитаре, это правда, — сказал Глэм. — Но однажды… ты будешь знать больше чем я. Ты будешь богаче, чем я. И давай честно. Этого ты хочешь больше, чем уметь играть на гитаре.       Ди медленно кивнул, признавая правоту отца.       — Спокойной ночи, Ди. — тихо сказал Глэм и вышел из комнаты. Себастиан внутри почти рычал, требуя повернуть назад и опровергнуть всё сказанное. Требуя разорвать то доверие, что есть между отцом и сыном, раз и навсегда сломить волю Ди. Растоптать, унизить, сделать послушной куклой. Глэм лишь устало вздохнул, и направился в спальню к своей прекрасной спутнице жизни. Виктория, сама того не осознавая, была его главным союзником в ежедневной битве с внутренним монстром. Рядом с ней Себастиан замолкал и отступал в глубины сознания, он боялся Викторию. Для Глэма это был лишь один из миллиардов поводов проводить с любимой как можно больше времени. Его прекрасная валькирия, что одним лишь взглядом заставляет демона признать поражение. Глэм спокоен. Он с легкостью вычисляет любые опасности для благополучия его семьи, уничтожая их ещё на подлёте. Но пока Виктория рядом с ним, он сам не станет опасностью для детей.       Завтра новый день… и новые сюрпризы. Надо ещё узнать для кого это Ди решил научиться играть на гитаре. Где-то внутри Себастиан начал ревниво зашипеть. Виктория прижалась к нему ближе и все демоны и тревоги во главе с изначальным хозяином тела наконец перестали дали Глэму спокойно заснуть.