Ошибка Бога

Её хнычущий голос привлек его внимание как раз в тот момент, когда его действия стали более развратными, предупреждая его, что она больше не может этого выносить, прося его остановиться. Он этого не сделал. И он, конечно же, не замедлил темп проникновения своих пальцев в нее. Норман на мгновение перестал целовать её в шею, чтобы посмотреть на нее. Прекрасные черты девушки исказились в ещё более прекрасном месиве страха, отчаяния и экстаза, которые стали неотличимы друг от друга. Должно быть, она почувствовала его взгляд и открыла свои полные слез зелёные глаза только для того, чтобы беспомощно посмотреть на него в ответ. Он обхватил её лицо свободной рукой, осторожно убирая несколько прядей влажных рыжих волос. Это нормально — позволить себе чувствовать себя так хорошо. Он мягко сказал ей об этом, как делал это много раз раньше, одарив девушку слишком знакомой теплой улыбкой. Без предупреждения Норман поднял пальцы внутри неё вверх, зачарованно наблюдая, как она запрокинула голову в порыве панических рыданий, которые вскоре смешались со стонами удовольствия. Видя, как она бьется в оковах, он заметил синяки, образующиеся на её запястьях. Возможно, он застегнул их слишком туго. Однако она не оставила ему большого выбора, учитывая, какой свирепой она была поначалу. Он просто использовал свой галстук в качестве самодельной веревки, и на данный момент он оказался достаточно эффективным, чтобы справиться с ней. Не то чтобы он никогда не мог злиться на нее… Конечно же, нет. И, кроме того, с ней всё будет хорошо. Наконец-то она начала подчиняться, не доводя до новой ссоры. Это было именно то, что ему нужно было от нее: понимание. Ему нужно было, чтобы она поняла, что всё это к лучшему, ради неё. Он не мог просто позволить ей сбежать, потому что её первоначальное намерение было слишком рискованным. Это разрушило бы его план, всё. Не было никакой возможности остановить те части, которые уже были приведены в движение. Здесь не могло быть места для ошибок. Никаких. А что касается её собственной безопасности… Он мельком взглянул на шрамы, которые спускались по обе стороны её живота. Его не было там, когда она их получила. Его не было рядом, когда ей, должно быть, было очень больно. Его не было рядом, чтобы защитить её. «Этого больше не повторится. Я не позволю», — отчаянные судорожные вдохи Эммы вырвали его из задумчивости. Он знал, что она больше не выдержит. Это был не первый раз, когда он доводил её до такого состояния, что она вся дрожала. Несомненно, каждый раз это было само по себе удовольствие. Он ничего не мог с собой поделать, потому что она была просто завораживающей, будучи не в состоянии даже высказать какую-либо жалобу, так как её разум был слишком затуманен от всепоглощающего удовольствия, которое она, должно быть, испытывала сейчас. Для начала… Его голова между её бедер. Задыхающийся голос Эммы умолял, умолял его остановиться, не понимая, что именно происходит с её телом. Излишне говорить, что ему это очень понравилось. Вид такой всегда искренней и милой девушки заставил его почувствовать, что это была самая честная и правдивая версия самой себя, которую она когда-либо могла показать этому миру. Маленькая, но осторожная мысль закралась ему в голову. Возможность того, что другой человек увидит её такой… Выражение его лица на мгновение потемнело, но он так же быстро оттолкнул это неприятное чувство, шевелившееся в его животе. Он вообще не собирался позволять этому случиться. Он вспомнил, какое облегчение испытал, когда в самом начале увидел, что у нее нет никакого опыта. Не могло быть и речи о том, что за последние полтора года она провела с Рэем много времени. И, что ж… Он заметил. Было до боли очевидно, насколько сильно изменилась отношения между ними двумя. В их взаимных действиях и разговорах была какая-то невиданная прежде синхронизация. К счастью, Эмма доказала, что он ошибался в своих опасениях. Слава богу, что она это сделала. Иначе… он, честно говоря, понятия не имел, что бы он сделал. Но теперь это было почти смешно, правда. Теперь она более чем привыкла к этому чувству. Он не мог не ухмыльнуться, когда почувствовал, как её бедра уперлись в его руку в слепом отчаянии. Он с радостью подчинился, используя большой палец, чтобы также сосредоточиться на её маленьком бугорке. Возбуждение поднялось в нем, когда он услышал, как её дыхание сбилось и она выдохнула его имя. Её тело вздрогнуло от внезапного внимания. Добавление третьего пальца к её входу было всем, что ей потребовалось, чтобы полностью потерять его, и он наслаждался этим, наблюдая, как она извивается перед ним, выгибая спину. Тело девушки содрогается, эти сладкие, приглушенные звуки вырываются из её уст. Как только он почувствовал, что её мышцы снова расслабились, он, наконец, отпустил её, позволив дрожащей девушке практически погрузиться в простыни. Её прерывистое дыхание было единственным звуком, наполнявшим комнату. Она была прекрасна. Она действительно была такой особенной. Норман нежно улыбнулся. Изначально он не планировал, что все зайдет так далеко, когда вошел в её комнату, чтобы попытаться отговорить Эмму от так называемой цели — найти Семь Стен. Он не думал, что запирать дверь перед тем, как подойти к ней, было сознательно принятым решением с его стороны… не то чтобы он сожалел об этом, оглядываясь назад. Он действительно сожалел, что так накричал на нее. Он не хотел этого делать. И он не собирался прямо признаваться ей во всем своем нарастающем разочаровании. Он не собирался прижиматься губами к её губам, когда она всё ещё не переставала спорить. Он не хотел толкать её на кровать, когда она попыталась оттолкнуть его. Не то чтобы он чувствовал себя слишком плохо из-за всего этого. Если бы не её упрямство, в этих мерах не было бы необходимости. Это была частично её вина, не так ли? Это не означало, что он злился на нее. Её прекрасные идеалы, её честность, прямо-таки при всей её наивности и полнейшей невежественности… Это ему тоже в ней нравилось. Безусловно. Но всё просто не всегда складывалось так, как она хотела. С горечью он вспомнил, как раньше хотел того же самого. Он хотел быть больше похожим на нее, видеть все глазами Эммы, видеть мир таким же позитивным, как она. Однако у этого гребанного мира были другие планы. Суровая реальность обрушилась на него и на собственном горьком опыте показала, что прекрасных идеалов просто недостаточно. Они бы никого не спасли. Они не принесут победы над демонами или кем-либо, кто попытается разрушить их надежды на лучшее будущее. Он знал, что заставить Эмму понять будет нелегко. Она была такой сильной, и не было бы у него другого выхода, кроме… Этот факт о ней просто сделал все намного сложнее, чем должно было быть. И снова её голос вырвал Нормана из его мыслей, когда он услышал её тихое бормотание. Он с любопытством опустил голову, уделяя ей все свое внимание, а она продолжила напряженным голосом, говоря ему, что ей одной так хорошо, и это несправедливо. Застенчивые взгляды девушки молча просили его развязать её, ожидая, что он позволит ей отплатить тем же. Он должен был отдать ей должное, потому что её актерское мастерство было на высоте. Он холодно посмотрел на нее, но выражение её лица не выдавало ни малейшего намека на нечестность. И каким бы дерзким ни было её «предложение», её очаровательная невинность, казалось, оставалась, несмотря ни на что. Ей просто нужно было произнести эти слова так нежно, не так ли? Если бы она этого не сделала, все самообладание, которое он так стремился сохранить до этого момента, не ускользнуло бы от него в этот самый момент. И она знала. Она никак не могла не осознавать, что с ним делала… Ладно, пока он будет подыгрывать ей в её маленькой игре. Расположившись на ней сверху, он наклонился, слегка потянув её за мочку уха зубами, заработав от нее еще одно тихое хныканье, когда он предложил ей развязать её, если она пообещает быть хорошей. Он продолжил двигать ногой между её бедер, прикосновения грубой ткани к её чувствительности было достаточно, чтобы заставить её резко выдохнуть. Он продолжил и усмехнулся, как только она начала быстро кивать головой, её милые хныканья выражали согласие. Удовлетворенный её ответом, он решил подчиниться, протянув руку над её головой и развязав ткань… Она двигалась быстро. Положив руки ему на плечи, она быстро передвинулась так, чтобы ее подошвам было достаточно места для того, чтобы упереться в его бедра. Встревоженный, он попытался отстраниться, но его схватили за запястья. Выражение лица Эммы было таким, какого он давно у нее не видел. Её свирепые зеленые глаза практически сверкали мужеством и решимостью. Это заставило его почти затаить дыхание, и он не мог не улыбнуться. Её действительно было слишком легко прочесть. Увернувшись от предстоящего удара ногой в лицо, он легко высвободил руки из её хватки, схватил Эмму за ноги и с силой раздвинул. Убедившись, что у нее не будет времени нанести ответный удар, он схватил её за талию и притянул к себе, избавляясь от небольшого расстояния, которое ей удалось создать между их телами. Он вжался между её бедер, заработав от нее еще один вскрик, прежде чем она снова впала в панику, безуспешно пытаясь оттолкнуть его. Он просто прижал её руки к кровати, в то время как она продолжала извиваться в его объятиях, брыкаясь ни о что. Он не мог удержаться от чувства небольшого удовлетворения, когда её волевое выражение лица снова сменилось страхом. Это была не что иное, как ирония судьбы, потому что тогда такая демонстрация физической силы была бы для него невозможна. О, как все меняется. Она довольно быстро устала от своих собственных действий, поэтому он просто повторял свое трение о нее, желая вызвать у нее больше реакций в этом беспомощном состоянии, снова и снова, как будто вторгаясь в её вход, пока, в конце концов, её тело не задрожало как от удовольствия, так и от разочарования, которое переполняло её. В ее глазах появились новые слезы. Она начала пытаться отговорить его от того, что он делал и в конце концов сделает, как делала много раз раньше, и это начинало утомлять. Он был не тем, кому нужно было приходить в себя. И все же он почувствовал, как его хватка ослабла, когда его руки начали слегка дрожать, наблюдая, как девушка, которая всего несколько секунд назад яростно боролась с ним, позволила своим эмоциям взять верх над ней, теперь не в силах удержаться от слез прямо перед ним. Он ненавидел видеть ее такой. Он не хотел… Нет, это было прекрасно. В конце концов все получится, даже если она пока этого не видит. Она бы так и сделала, если бы у нее было достаточно времени. Он даже не понял, что отпустил её запястья, но, несмотря на это, все, что она сделала, это уперлась руками ему в грудь, слабо пытаясь оттолкнуть его. Неужели она так устала? Или, возможно, она поняла, насколько бесполезной была вся эта борьба. Ну, на самом деле это не имело значения. Это просто облегчило бы то, что он собирался сделать для них обоих. Он ловко расстегнул брюки и, не тратя много времени, устроился между её теперь уже не сопротивляющимися бедрами. Подняв одну руку над её головой, чтобы опереться, он мягко улыбнулся ей сверху вниз, хотя зеленые глаза, смотревшие на него, были такими испуганными. Он сказал ей, что любит её. Сейчас это казалось такой глупостью, но он просто должен был это сказать. Она должна была знать, что он говорит серьезно. И с этими словами он решительно подтолкнул свои бедра вперед. Крик боли, вырвавшийся у нее, ни в малейшей степени не обеспокоил его. Нет, он почти дрожал от возбуждения, было слишком легко заставить её реагировать самыми разными способами. Она была такой маленькой, такой сладко сжатой и напряженной вокруг него. Её лицо едва опустилось ниже его ключицы, когда она прижалась лбом к его телу, невольно держась за него, царапая пальцами его спину. Он позволил свободной руке скользнуть под ее бедра, наклоняя их вверх, когда начал двигаться. Ему пришлось заставить себя двигаться медленно, убеждаясь, что она привыкнет к боли, и, как и ожидалось, она хорошо его принимала. Её напряженные стоны довольно скоро превратились в тихие вздохи удовольствия, когда её крошечное тело задрожало в его объятиях. Но этого было недостаточно. Он мог сказать, что она пыталась сдержать свои стоны, что только побудило его установить более быстрый ритм, заставив его собственное дыхание на мгновение прерваться. Её реакция сказала ему все, что ему нужно было знать, пока он продолжал фокусироваться на определенном ракурсе, её громкий голос теперь тонул за стиснутыми зубами. Так просто не пойдет. Он приподнял её верхнюю часть тела и притянул к своей груди. Теперь она сидела на нем верхом. Удивление и ужас были очевидны на её лице, но зрительный контакт длился недолго, когда он взял её за бедра и потянул вниз, вызвав у нее пронзительный стон. Она зажмурилась и быстро прикусила губу, когда его хватка заставила её пошевелиться, очевидно, всё ещё изо всех сил стараясь подавить все звуки, которые осмеливались вырваться наружу. Это была еще одна ее типичная черта — сопротивляться до самого конца. Какая-то крайняя мера, даже если это была такая мелочь, чтобы вложить столько усилий. Он ухмыльнулся, когда увидел, что она начинает раскалываться, однако возбуждение Эммы все больше и больше отражалось на её лице, прежде чем она прибегла к тому, чтобы прикрыть рот и отвернуться, открывая ему обзор на шею с номером. Этот проклятый номер. Коснувшись губами её шеи, Норман вдруг почувствовал, что злится. Он ненавидел эти черные цифры на её безупречной коже, то, что они заклеймили её. Это служило постоянным напоминанием о том, что она была каким-то низшим существом, чем-то, что просто предназначалось для еды. Он с удовольствием заставил бы их осознать, насколько они были неправы. Прежде чем он сам это осознал, он начал кусаться, заставляя Эмму впиваться ногтями в его плечи и, наконец, издавать сладкие звуки, которые она так отчаянно пыталась скрыть от него. Его гнев, казалось, рассеивался с каждым её звуком и извиваниями рядом с ним, успокаивая его. Да, скоро все встанет на свои места. Они будут свободны. Вместе. Её страстные звуки стали громче, и вскоре Эмма уже кричала от вожделения, цепляясь за него изо всех сил, когда её охватил ещё один оргазм. Она чувствовала себя так восхитительно рядом с ним, что ему пришлось сопротивляться желанию укусить сильнее, быстрее опустить её бедра. Ему удалось сдержаться, но он все равно продолжил движение, даже после того, как она начала приходить в себя после оргазма. В конце концов стимуляция стала для нее слишком сильной, чтобы она могла с ней справиться. Она скулила и умоляла его остановиться, боясь, что на самом деле может сойти с ума. Услышав её, он совершенно потерял остатки самообладания. Выдыхая её имя, Норман провел языком по её губам, прежде чем погрузиться в её не сопротивляющийся рот. Ошеломленная, она полностью растворилась в нем, каждое движение и толчок сопровождались ещё одним приглушенным стоном. Потеряв остатки терпения, он снова толкнул её на кровать и резко схватил за бедра, не заботясь о синяках, которые оставил на нежной женской коже. Теперь он входил в нее беспорядочными толчками, когда она кричала от всепоглощающего удовольствия, извиваясь под ним, вызывая еще одну волну возбуждения, которая прошла через него. Эмма была не чем иным, как опьяняющей, заставляющей его забыть о здравом смысле, и маленькая, почти первобытная часть его наслаждалась контролем, который он имел над ней. Было бы так легко заставить её подчиниться, взять силой все, что она могла бы ему предложить… Он отогнал все ужасные мысли, всплывшие в его голове. Это не были его истинные чувства к ней. И они никогда не будут такими. Он ослабил крепкую хватку на её бедрах и вместо этого взял девушку за руку. Наклонившись вперед, он мягко расчесал её волосы, вдыхая её сладкий аромат, смотря на её изумрудные глаза, погруженные в похоть и легкомыслие, дрожащие звуки, исходящие от нее. Ей не потребовалось много времени, чтобы достичь ещё одного пика, когда она вздрогнула и неудержимо прижалась к нему, пот капал с её тела. Его собственное дыхание тоже стало прерывистым, растущая потребность заставляла каждый толчок его бедер становиться жестоко интенсивным, пока он, наконец, не оказался на грани чувств. Норман застонал, делая последний толчок в её нежное тело, после последовал за ней в блаженное освобождение. Поддерживая себя, чтобы не рухнуть на нее, он отстранился, как только восстановил дыхание. Он воспользовался ещё одним моментом, чтобы обхватить её лицо руками, осторожно баюкая теперь уже потерявшую сознание девушку в своих объятиях, прежде чем внезапный шум за пределами комнаты привлек его внимание. Это означало, что его группа вернулась со своей миссии. Удалось ли им выследить эту женщину, Муджику? Грустно улыбнувшись, Норман в последний раз поцеловал Эмму в лоб, прежде чем уйти, заперев за собой дверь.