Сокровище

— Мора… На дне старого деревянного сундука, что ещё недавно был доверху заполнен капустой, в свете уходящего солнца красиво поблёскивали чуть присыпанные землёй золотые монетки. Штуки три, кажется. Или больше. Рэйзор по-прежнему плохо считал. — Чего? — не расслышал Беннет, утрамбовывающий найденные овощи в рюкзак. — Ещё что-то нашёл? — спросил он, не поворачиваясь. — Мора, — твёрже повторил юноша и аккуратно достал монеты со дна. — Деньги… — добавил Рэйзор чуть тише, протягивая сокровища напарнику на раскрытой ладони. Закрыв рюкзак, Беннет повернулся со снисходительной улыбкой, готовясь в который раз развеять другу представления о находках в их отряде, но едва взгляд зелёных глаз наткнулся на эту самую находку, испуганный возглас оглушил Рэйзора. Испуганный, и через мгновение переходящий в неистовое счастье — чего только стоил загоревшийся в глазах путешественника огонёк. — Д-Да ладно! — неверяще воскликнул Беннет, склонившись над монетами чуть ли не вплотную. — Настоящие… — проговорил он с предвкушением, внимательно разглядывая их. Рэйзор хотел было передать находку Беннету, но тот моментально отпрянул в сторону, протестующе размахивая руками. — Д-давай ты сам их держать будешь? Боюсь, из-за моей неудачи с ними точно что-нибудь случится. Рэйзор лишь пожал плечами и продолжил служить напарнику выставочным стендом. По-прежнему боясь своего проклятья, Беннетт, однако, был преисполнен не меньшим любопытством: вертел в руках ладони Рэйзора во всех направлениях, чуть ли носом не упираясь. — Переверни их, пожалуйста. Видеть счастливое лицо Беннета было для Рэйзора лучшей наградой за каждую их подобную вылазку. Да и вообще, просто — лучшей вещью. Беннет в удачные дни, — или, как он говорит, «менее неудачные», — был громким и задорным, неимоверно болтливым и дотошным, словно маленький ребёнок. Такой же, как юная Рыцарь Искорка. А её Рэйзор тоже любил. Но не так, как Бенни. Бенни был немного другим. -…Рэйзор? Парень вздрогнул, моментально выныривая из собственных размышлений. Склонившийся к нему Беннет только мягко усмехнулся и спокойно повторил просьбу убрать монеты в карман его рюкзака, пока сам путешественник нанесёт это место на свою карту. Усевшись на один из нагретых солнцем камней, Беннет с несходящей улыбкой сделал несколько отметок, дважды сверившись со сторонами света по компасу. Рэйзор же дожидался его недалеко от выхода из каньона, задумчиво разглядывая летающих вокруг бабочек. В мыслях по-прежнему было неспокойно, но не настолько, чтобы парень об этом переживал. Рядом с Беннетом следовало быть всегда расслабленным и весёлым — негласное правило, которое Рэйзор считал непоколебимой истиной. — Мы недалеко от Вольфендома… Это, получается, если двигаться на северо-восток, мы сможем найти ещё больше сундуков… Сундуков с монетами, — путешественник мечтательно зажмурился, по-прежнему широко улыбаясь. — Это же, получается, мне, наконец-то, улыбается большая удача! Нет, даже Огромная удача!.. А вдруг моё проклятье наконец-то пропадёт? Рэйзор лишь неопределённо пожал плечами на выжидающий взгляд друга, требующего от него какой-нибудь реакции. — Я тоже так думаю, — тут же поник парень, задумчиво взявшись за подбородок, и ещё раз сверился с начерченным на карте маршрутом. — Это довольно популярный у путешественников маршрут… Быть может, кто-то просто забрал не всё своё сокровище? Или не смог унести? Я видел, что Фишль с экспедиций приносит по три сундука… Беннет ненадолго задумался, вертя меж пальцев карандаш. — А… А вдруг этому неизвестному путешественнику нужна помощь? Не мог же он просто взять и оставить столько капусты! — Не… Не думаю, — неуверенно ответил Рэйзор, для которого подобные выводы отчего-то звучали очень маловероятными. Может, Рэйзор и не состоял в гильдии искателей приключений (и вообще жил в лесу), но что-то ему подсказывало, что вряд ли кто-то в случае обнаружения оставил бы сундук запертым. — Но нам всё же надо проверить, — воодушевился Беннет, вставая с камня и убирая свёрнутую карту в карман. — Пройдём ещё немного дальше, мало ли… что. Оборвавшись на полуслове, юноша неожиданно напрягся и, озираясь по сторонам, приблизился к напарнику, незамедлительно крепко схватив того за руку. Рэйзор же понял всё ещё на первых секундах, когда мелкие камешки у его ног вдруг задрожали, скатываясь вниз вдоль дороги. — Кажется, нам пора… Не успел Беннет договорить, как послышался весьма многообещающий звук из самой глубины каньона, а над головами взмылась в небо стайка журавлей. Парни тут же рванули на выход, чудом успев проскользнуть под горой скатившихся на дорогу булыжников. Да так удачно, что пострадала лишь накидка Рэйзора, край которой всё же порвался об острые ветки повалившихся вслед за камнями деревьев. Без особенных приключений юноши успели добраться аж до леса, где, прислонившись к первому же дереву, переводили дыхание. — Вот ведь повезло… В прошлый раз я сотрясение заработал, — не прекращал наслаждаться жизнью Беннет, буквально светясь от счастья, прижимая к груди полный «сокровищ» рюкзак: целых шесть качанов капусты, пара одуванчиков и три мора. — Вот в гильдии будут рады, это же мои первые настоящие деньги! Кто знает, сколько богатств ждёт меня впереди? А, Рэйзор?.. Выбившийся из сил Рэйзор его настрой разделял лишь наполовину, другой половиной переводя дыхание, жадно глотая воздух. Хотелось уже поскорее закончить экспедицию и как обычно пойти валяться в мягкой траве, разглядывая с Беннетом звёзды — для Рэйзора подобное было куда важнее любых вылазок. Особенно дух приключений у юноши ослаблялся, стоило Беннету ненароком упомянуть хоть какую-нибудь из своих прошлых травм, в этих самых приключениях полученных. Рэйзор, можно сказать, даже начинал злиться на… На всё что угодно, что бы это ни было! Ведь Беннет — его «лупикал», который Рэйзор обязан защищать. -…И надо определённо известить гильдию о камнепаде. Завтра тоже сюда придём, поможем разгребать. Да же? Беннет, как ему полагается, всё болтал и болтал. За хмурым выражением лица и не менее неприятными думами Рэйзор уже в который раз всё прослушал, потому теперь, в напряжении сведя брови, наблюдал за бодро шагающим туда-сюда напарником, продолжающим вслух составлять план их завтрашней вылазки. Кажется, он упомянул ущелье Дадаупа? Или то был каньон Светлой Короны? Любой из вариантов Рэйзора, естественно, не устраивал, но лишать Беннета его огонька он права не имел никакого, потому с усталым видом лишь разглядывал его очертания, снующие перед глазами. — Думаю, пока что повышать планку не стоит. Вернёмся сюда и дойдём до конца. На этом речь путешественника считалась законченной, судя по усталой зевоте и сладостным потягиваниям невероятно довольного юноши. — Ну чего ты такой хмурый, Рэйзор? Мы наконец-то становимся на путь профессиональных путешественников! Однажды и на Драконий Хребет замахнёмся! Мастер Альбедо мне как-то рассказывал, что там есть куча древних подземелий… Собравшись, парни неспешно шли через лес в сторону Спрингвейла. Беннет оживлённо пересказывал Рэйзору вычитанные факты о хребте из книжек, на что друг, по-прежнему неся его рюкзак, только молча кивал. Некоторые слова парень всё ещё не понимал, но общую суть уловил: там очень холодно. И есть огромный злой кабан. Последнее голодного Рэйзора особенно заинтересовало, что моментально известил заурчавший желудок. — Живот… Хочет есть, — сообщил парень, дождавшись, пока Беннет таки прервёт свой нескончаемый рассказ теперь уже о созвездиях. — В Спрингвейле нас может угостить Брук, — предположил Беннет, устало потянувшись, после чего негромко усмехнулся: — Если она, конечно, простила меня за сожженный фартук… Собственно, Рэйзор и без того понял, что от жителей деревни им помощи ждать не стоит. — Тогда я угощу тебя в Мондштадте. Будешь мясо с морковкой? — С картошкой… — Хорошо-хорошо, попрошу, чтобы для тебя сделали по-особенному, — рассмеялся путешественник, завалившись другу на плечо. Если бы не тяжелый рюкзак на другом плече, Рэйзор определённо прижался бы к нему в ответ… Хотя, что мешает ему сейчас? — О, смотри! Рука Рэйзора замерла в нескольких сантиметрах от чужой ладони и он тут же одернул себя. Беннет бодро подскочил к одному из деревьев, в кроне которого заприметил задорно скачущую меж ветвей белку. — Мне всегда было интересно, едят ли они валяшки, как мне рассказывала Эмбер… — с этими словами Беннет достал из кармана несколько розовых ягод, и протянул их любопытно выглядывающему зверьку. Белка, поначалу осторожно, спустилась до уровня вытянутой руки парня, и обнюхала сначала угощение, а затем и мягкую перчатку Беннета, на что тот отреагировал очаровательным смехом, что лишь усилился, когда, спихнув ягоды, зверёк забрался ему прямо на ладонь. — Эй-эй! — смеялся путешественник, пока белка бесстрашно вскарабкалась сначала на плечи, затем на макушку юноши, цепкими лапками хватаясь за взлохмаченные волосы. — Вот ведь… — вздохнул он с улыбкой, когда зверёк полноценно обосновался прямо на светлой макушке, словно то была самая удобная в мире лежанка. — Хорошенькая, правда? — глянул он на друга, широко улыбаясь. — Пушистая такая, теплая. Прям как ты, — рассмеялся парень. Улыбка у Беннета сегодня была по-особенному прекрасна. Довольный их сегодняшним уловом, неимоверной удачей и встречей с дружелюбным зверьком — сиял он словно солнышко. Маленькое такое, усыпанное дорожной пылью и цветочной пыльцой, с милыми веснушками и такими горящими зелеными глазами. — Рэйзор… Хорошенький? — уловил парень лишь одно слово, заставившее его сердце отчего-то странно трепетать. Как перед видом сочного кусочка вкуснейшего мяса, но чуть иначе. — Конечно! Беннет снова переключился на животное, что теперь принялось изучать его плечи, а Рэйзор уселся под деревом, дабы ещё немного понаблюдать. Любил он наблюдать, особенно за Беннетом, что всегда если не делал что-нибудь интересное, то что-нибудь интересное рассказывал. И хоть Рэйзор не был таким уж фанатом опасных приключений, хоть и не понимал и половины тех слов, что Беннет порой использовал, начитавшись умных книжек, — даже в таком раскладе его всё более чем устраивало. Достаточно было услышать этот задорный голос и увидеть эту широкую улыбку, и страх даже перед самой тёмной, сырой, и полной хиличурлов пещерой волшебным образом исчезал. — Ладно, думаю, надо выдвигаться, а то я обещал занести Глории одуванчики. Она, наверное, ждёт… По-прежнему играясь с белкой, что теперь гордо восседала на плече юноши, Беннет бодро шагал впереди их маленького отряда, пока Рэйзор двигался вслед за ним. — И надо будет обязательно похвастаться Сайрусу найденными монетками! Тропа была извилистой, уходящей всё дальше в лес; то и дело меж ветвей проглядывались огни деревни, что с каждым шагом становились всё ближе. Обычно Рэйзор провожал Беннета до моста в Мондштадт, после чего возвращался в Вольфендом к стае. Исключениями были моменты, когда Беннет утягивал друга погулять в город, заманивая обещаниями о вкусном ужине. И хоть Рэйзору шум большого города был чужд, раз за разом он сдавался, позволяя напарнику таскать его по всевозможным улочкам, то и дело рассказывая всякие истории. Беннет очень любил истории, а Рэйзор очень любил Беннета — простая истина, которую озвучивать не приходилось. — Эй, Рэйзор, — неожиданно позвал путешественник, замедлившись перед подходом к деревне. Оставалось около пяти минут ходьбы, если не меньше. — Сегодня и вправду был самый удачный день из всех, да? На столь странный вопрос парень лишь неопределённо пожал плечами. Беннет рассмеялся, вновь наваливаясь на друга. — Просто мне по-прежнему не верится, что это, наверное, тот самый день, когда Архонты надо мной сжалились, — проговорил он с немного грустной улыбкой, опустив взгляд. — А то они до этого хорошенько меня испытывали, знаешь ли, — добавил он, в очередной раз вздохнув. — Даровать самому неудачливому человеку Тейвата Пиро глаз бога — очень смешная шутка, да? Вспомнить бы, сколько раз я чуть не спалил город! — Я… Я так не думаю… — неуверенно выдавил Рэйзор, немного помолчав. — Наверное, я просто не умею радоваться… — тихо заключил юноша. Затем усмехнулся и, похлопав себя по щекам, задорно добавил: — Значит, мне надо начинать учиться это делать, да? — глянул он на Рэйзора. — Если полоса моих неудач завершена, я, можно сказать, начинаю новую жизнь. Сегодня же попрошу совета у сэра Кэйи, он наверняка знает, как надо веселиться. Каждую пятницу он таким довольным возвращается! — Да… — Хотя, скорее всего, лучше спросить об этом Лизу, — передумал парень, задумчиво взявшись за подбородок. — Употреблять алкоголь мне не особо хочется, а мисс Лиза, вроде бы, только ест, спит, и иногда гуляет. Сделав ещё несколько шагов вперёд, Беннет вдруг резко остановился, отчего Рэйзор едва ли его не снёс. Повернувшись к другу с воодушевленным видом, Беннет протянул ему руку. — А знаешь, что? Дай-ка мне эти монеты. Если я решил начать жизнь с чистого листа, я не должен бояться, — серьёзным тоном сказал он, глядя напарнику прямо в глаза. Рэйзор, несколько раз непонятливо проморгавшись, коротко кивнул и, спустив на землю рюкзак, достал оттуда требуемые вещицы. Получив желаемое, Беннет глубоко вздохнул через нос и, гордо выпрямившись, уверенно шагнул вперед. Затем ещё шаг. И ещё. — Ничего не произошло… — шёпотом произнёс он, неверяще оглянувшись по сторонам. Губы его снова тронула счастливая улыбка, и с ней же он повернулся обратно к другу, готовясь если не заключить того в крепкие объятия, то точно заразить своим счастьем. — Слышишь, Рэйзор? Ничего не произошло! — повторил он намного громче, задорно усмехнувшись, и сделал ещё несколько шагов в сторону, едва ли не прыгая от радости, прижимая к груди столь драгоценные для него сокровища. — Подумать только! Столько лет сплошной неудачи и вот оно! Я… Ладно, ладно, я, кажется, начинаю понимать, как надо правильно радоваться, — он снова посмотрел на напарника. — Нам нужно срочно отпраздновать такое знаменательное событие. Сейчас же соберу всех в гильдии и устроим настоящий пир! Нужно торопиться, Рэйзор, возьми мой рюкзак, пожалуйста. Не успев договорить, Беннет бодро направился к деревне, едва ли не срываясь на бег. Ладони его по-прежнему сжимали такие драгоценные монетки. Рэйзор же, подобрав с земли рюкзак и перекинув его через плечо, последовал за другом, от которого за эти пару секунд возни успел хорошенько отстать — его фигура уже затерялась в густых зарослях леса. К счастью, слишком далеко уйти он не успел: остановился у старого дуба, дожидаясь компаньона. — Знаешь, нам следует завтра провести пару опытов для окончательного изгнания моей неудачи, — начал Беннет, едва ли Рэйзор успел подойти. — Нужно полноценно убедиться, что больше со мной неприятностей не случится, — объяснил он на всё тот же непонимающий взгляд напарника. — Не то чтобы у меня паранойя… Ну, может, самую малость. Но такое же у всех есть, да? — Что? — Ты же знаешь, что такой паранойя, да? — взгляд Рэйзора не изменился. Беннет негромко усмехнулся и положил руку на плечо друга. — В общем, паранойя — это когда, ну… Постоянно кажется, что случится что-то плохое. У меня, правда, обычно это была не паранойя, а предчувствие, которое всегда сбывалось, но сейчас, мне кажется, я на пути к тому, чтобы это стало лишь домыслами, — с умным видом заключил парень, после чего вновь усмехнулся, заметив, как забавно Рэйзор склонил голову набок, вникая в полученную информацию. — Я же понятно объяснил? Рэйзор кивнул. — Ладно, тогда скорее пошли, — прокашлявшись, Беннет уверенно взял парня под руку и ускоренным шагом направился дальше. — Пока не стемнело надо успеть рассказать каждому лично, а потом отпраздновать в «Хорошем охотнике». Надеюсь, Сара сделает скидку… Ты же будешь мясо с морковкой? — С картошкой. — Точно, точно, — улыбнулся путешественник. — Тогда, получается, нужно будет позвать ещё ребят из Ордо Фавониус, и… Осторожно! Резкий толчок в сторону и немного болезненное приземление на твёрдую землю; Рэйзор не сразу понял, что произошло. Не понял и то, почему упал он единственный… …Но болезненный вскрик и лязг железа он, кажется, запомнит на всю оставшуюся жизнь.

***

Сквозь витражи окон Собора Барбатоса едва ли проглядывались очертания одинокой полной луны над Сидровым Озером. Ветерок колошил прозрачные занавески общей палаты; где-то из-за дверей слышались редкие шаги сестёр милосердия, готовых по первому зову примчаться на помощь. На прикроватном столике было всё самое необходимое: букет сесилий, принесённый Барбарой для поднятия настроения, свёрток с сушенными травами и стакан воды. Было тихо. В обычное время эта тишина успокаивала, позволяя полноценно расслабиться и отдохнуть, но сегодня всё было иначе. Сегодня тишина бессердечно выдавливала из Беннета те самые злосчастные слезинки, которые юноша сдерживал с самого прибытия сюда. Шмыгнув носом и вытерев лицо рукавом ночной сорочки, парень перевернулся на бок, подминая мягкую подушку, и закрыл глаза. Зажмурился. Кто же мог знать, что такой, на первый взгляд, неимоверно удачный день будет закончен самым неприятнейшим образом? Угодить ногой в охотничий капкан — такого опыта у Беннета ещё не было. К счастью, отделался лишь небольшими повреждениями: капкан был старым, так ещё и на лису. Беннет всего-то пробил ногу, а мог, по словам охотников Спрингвейла, вовсе лишиться всего, что ниже колена, будь капкан поновее, да на кого-нибудь покрупнее. Больно не было, если брать в расчет то, что у Беннета был огромный опыт всевозможных травм; те же ожоги были в разы неприятнее. Ногу вытащили подоспевшие на болезненный возглас парня охотники, тут же обработали рану, и доставили его в собор, где под охи и ахи сестёр Беннет оказался в палате. Врачебные процедуры так же не выделялись, перевязка вообще — детский сад. Пока на соседней койке Паллада, — что как всегда нарвался на хиличурлов, — пытались уговорить на вправление сломанной руки, Бенни с легкой усмешкой беседовал с монахиней, пока та заботливо укладывала его. Больно не было. Было до ужаса обидно. Ненужные мысли закрались в голову и теперь словно кучка безжалостных насекомых грызла изнутри. Было грустно, обидно, и парень даже успел в запале злости хорошенько поколотить подушку… До смешного был абсурден тот факт, что, хоть и ненадолго, путешественник сам поверил, что всё наладится. Что сегодня его неудача отступила и дала ему возможность наконец-то жить нормальной жизнью. Беннет раскрыл глаза и медленно улёгся обратно на спину, уперевшись взглядом в расписанный потолок. Ничего не изменилось и, вероятно, не изменится никогда. Проклятье на то и проклятье — это не болезнь, от которой можно найти лекарство, это часть его. Такая же, как руки и ноги. Разница лишь в том, что сегодня он едва ли не лишился последнего… Но неудача? Извольте. Трёх мора парню хватит на всю оставшуюся жизнь — такова была его судьба, с которой давным-давно следовало просто смириться. Глубоко вздохнув и в который раз вытерев лицо рукавом, Беннет, натянув одеяло до самого носа, попытался уснуть. Честно попытался, но чем больше времени проходило, тем сильнее ему снова хотелось… Беннет громко шмыгнул носом и накрылся одеялом с головой, во тьме скрывая очередную свою неудачу. Самую незначительную в сравнении с остальными, но именно ту, которую парень больше всего стыдился. Со стороны окна послышался шорох, скрежет и, спустя секунду затишья, глухой стук. Беннет медленно спустил с лица одеяло, и едва ли не шарахнулся на пол, завидев темный силуэт на подоконнике. — Бенни? Юноша поспешно вытер лицо одеялом и тихо прокашлялся. — Что ты здесь делаешь? И как ты вообще сюда взобрался? — спросил Беннет, не сразу заметив, как сильно его выдаёт сиплый голос. Настолько, что Рэйзор тут же слез с подоконника и приблизился к кровати. — Тебе нельзя сюда без разрешения сестёр, ты же знаешь… — продолжил как ни в чём не бывало парень. — Хочешь, чтобы сестра Розария снова тебя прогнала? — Я… Я хотел тебя увидеть… — Рэйзор неслышно опустился на койку. — Тебе было больно… Прости… — За что ты извиняешься, ну? Путешественник отчаянно пытался перейти на привычную речь с лёгкой усмешкой, но всё, на что хватало: удерживать эту такую фальшивую сейчас улыбку, что от любого ненужного слова была готова просто распасться на кусочки. Как и сам юноша, влага на глазах которого уже застилала весь взор. Не слишком удачный момент для визита. Не слишком удачный Беннет. Как и всегда. — Я отнёс одуванчики девушке… С повязкой. — Глории? Прекрасно! А то я боялся, что она их так и не получит… — И твой рюкзак у Катерины. — Спасибо большое, — Беннет негромко усмехнулся и потянулся на кровати. — Правда, спасибо, — повторил он, стараясь звучать правдоподобнее. Рэйзор только молча кивнул, опустив взгляд на пол. — Как только вылечусь, обязательно угощу тебя мясом с картошкой за помощь… Парень кивнул снова. Без лишних слов и движений. — И… И если ты просто пришёл меня проведать, то всё в порядке, не беспокойся. Ты же знаешь, сёстры меня точно на ноги поставят, ты даже соскучиться не успеешь… Как-никак мы под покровительством добрейшего из Архонтов… На этот раз Рэйзор промолчал. И впервые Беннету стало от этого неприятно. Уголки губ предательски задрожали, но сдаваться он не собирался — шмыгнул носом и прокашлялся, скрывая за этим таки скатившиеся по щекам слёзы. — Тебе было очень больно? Беннет молча покачал головой, борясь с накрывающими его эмоциями. Мысленно забивал досками каждую трещинку в сознании, не давая себе расклеиться. Даже сейчас, даже с ним. — Я испугался… Прости меня… — Да за что ты извиняешься? — тихо сглотнув, спросил парень. — Ты ни в чём не виноват ведь… Не в первый раз же. Моё проклятье неудачи уже не должно тебя удивлять. — Твоя нога, — Рэйзор посмотрел на перебинтованную конечность, бережно уложенную на маленькую подушку. — Я не смог защитить «лупикал»… Юноша поник, сцепив руки в замок, на что Беннет отвернулся в сторону, коротко выдохнув: — Твой «лупикал» просто неудачник. Рэйзор удивлённо распахнул глаза и посмотрел на парня, что с явным напряжением в лице смотрел в окно, на размытый горизонт. По поджатым губам было понятно, что сказанное — лишь начало долгого монолога, давно рвущегося наружу. И чтобы наконец дать ему высказаться, следовало сделать одну нехитрую вещь: — Это не так. «Лупикал» очень хороший. Может, Рэйзор и не умел поддерживать беседу, не знал многих слов, не знал, как работают человеческие чувства, но он прекрасно знал своих «лупикал». Знал, что Бенни любит дискутировать, — это слово Рэйзор долго заучивал, — но по-особенному: как маленькая Рыцарь Искорка, что на любое «нет» всегда задорно вопила «да». Так и сейчас следовало лишь возразить другу, как тот тут же повернулся к нему, от распирающих его эмоций готовый воспламениться прямо на кровати. — И что же во мне такого хорошего? — голос юноши дрожал. — Кто хороший? — повторил он тише, накрыв лицо ладонями. — «Беннет-путешественник», от которого отказался даже его собственный отряд, или «Беннет-друг», из-за которого я не раз подвергал опасности жизнь Кли, Фишль с Озом, и твою?.. Рэйзор вновь промолчал, тем самым вызвав у парня лишь нервный смешок. — Никакой я не хороший… Я просто никакой. Беннет чудом сдерживался, чтобы не выйти на эмоции — в другой части палаты сладко спал такой же перебинтованный Паллад, которого будить было себе дороже: мало того, что опять начнёт доставать монахинь, так ещё и проникновение сюда Рэйзора раскроет. К счастью, их отделяла ширма — неотъемлемый атрибут Беннета. Никто не горел желанием лежать в одной палате с проклятым парнем, потому сёстры всегда отделяли койку путешественника высокой плотной ширмой, дабы лишний раз не было проблем. Беннет уже давно не обижался. — Это не так… — возразил было Рэйзор, как его перебили: — И… И самое обидное, что… — судорожно вытерев лицо рукавами, горько выдохнул путешественник. — Что я и правда каждый раз надеюсь и… Постоянно ошибаюсь… Беннет снова закрыл лицо ладонями, обрывисто выдыхая. Сдерживать себя уже не было смысла — он расклеился быстрее, чем планировал. Не успел озвучить и половины своих мыслей, как горячие слёзы потекли по щекам, выбив из парня первый и самый ненавистный всхлип. Тот самый, после которого невозможно остановиться. — Бенни? — тихо позвал Рэйзор, когда за первым последовали ещё два. — Эй… Рэйзор не знал, что нужно делать, не знал, как помочь, как реагировать. Он слишком мало знал о человеческих чувствах, а личного опыта катастрофически не хватало. Именно сейчас, когда Беннет просто плачет рядом с ним, накрыв лицо ладонями и зарывшись пальцами в волосы, когда именно Рэйзору надо его поддержать… Он был в ступоре. В детской растерянности, взглядом метаясь по окружению в поисках подсказок. И раньше у Беннета бывало плохое настроение, но решал эту проблему не Рэйзор: ему было достаточно просто быть рядом, выслушивая тяжкие вздохи и последующие воодушевляющие речи самому себе; лишь раз он решился обнять друга, вспомнив, как это постоянно делает маленькая Кли. Тогда Беннет жутко смутился, а увидевшая это Лиза лишь посмеялась. На том попытки Рэйзора понять человеческую природу и остановились. Не по его желанию, а по желанию самого Беннета, что начинал жутко краснеть, когда парень, бывало, пытался подбодрить его комплиментом. А больше вариантов в голове юноши не возникало. Ни один из примеров не казался действенным сейчас элементарно потому, что никогда и ни перед кем Беннет не плакал. Даже не грустил, всегда светился ярким солнышком, искрясь радостью и позитивом. И, наверное, сейчас настал момент Рэйзору самому стать себе примером. — А… Беннет замер, оборвавшись на полувздохе, когда почувствовал горячий язык, осторожно прошедшийся по его левой щеке. Рэйзор аккуратно слизал дорожку слёз с одной стороны и без колебаний сделал то же самое с другой, пока ошарашенный путешественник смотрел на него с выпученными глазами. На несколько секунд он, кажется, вовсе перестал дышать. Рэйзор склонился над ним, оперевшись на локти по обе стороны от его головы, так близко, что на лице ощущалось горячее дыхание; так ярко чувствовался запах леса и хвои. Смотрел прямо в глаза, будто пытаясь силой мысли передать всё то, что не мог озвучить. Беннет едва ли рискнул моргнуть. — Бенни очень хороший, — сиплым голосом произнёс Рэйзор, отчего внутри путешественника всё замерло. — Он не «никакой». Он… — на хмуром лице так и читались потуги подобрать нужные слова. Ведь так много в мире важных слов и так мало их знает Рэйзор. — Добрый… Всегда помогает людям… Всегда рассказывает истории и угощает вкусной едой… — взгляд его скользнул по прикроватному столику. — И он очень… красивый, — произнёс он ещё тише. — Как сесилии. И пахнет как много цветов… Рэйзор ненадолго замолчал, но взгляд его по-прежнему смотрел Беннету прямо в душу. Настолько глубоко, что будто ощущалось физически. — Рэйзор… — тихо позвал Беннет, медленно выдохнув. — Что это значит? — Не знаю, — парень покачал головой и аккуратно прислонился своим лбом к чужому; мягкие серые пряди накрыли Беннета с головой. — Но я должен защищать «лупикал», помогать «лупикал»… Бенни сейчас плохо. Больно, да? Вот здесь, — ладонь его мягко опустилась парню посередине вздымающейся груди. — Когда плачешь… Больно здесь. Рэйзор наклонился и провёл языком юноше по шее, от подбородка до кадыка. — И здесь… Прошёл ещё ниже, к самым ключицам, не сдержавшись, покусывая и тут же зализывая красные отметины. Беннет весь покраснел, так и не решаясь пошевелиться, но продолжал наблюдать из-под дрожащих ресниц. Мысли в голове генерировались ужасно заторможенно: вот дыхание Рэйзора на груди, а потом снова на шее; руки в мягких перчатках неспешно оглаживали тело под одеялом. Ласково, нежно. Рэйзор всегда говорил через действия, через прикосновения, и каждый невесомый поцелуй, на которые он решился не сразу, отзывался в Беннете самыми чувственным, самыми добрыми и искренними словами. Оттого юноша ещё больше запутался. — П-подожди, — неожиданно дрожащим, но далеко не от слёз, голосом попросил путешественник, обхватив вошедшего во вкус друга за щеки, обращая на себя внимание. Алые глаза, во тьме ночи светящиеся словно два неогранённых рубина, уставились на него в лёгком недоумении. — То что мы делаем… Это… Это как-то, — он замялся, смущённо отведя взгляд в сторону. — Странно, не думаешь? — Странно? — искренне удивился юноша, сложив голову Беннету на грудь, отчего тот, кажется, задержал дыхание. — Почему? Тебе не нравится? — Не в этом дело, — нервно усмехнулся тот. — Если ты хотел меня так утешить, то… Ну… Мне уже не грустно, так что… Беннет с трудом подбирал слова, стараясь как можно понятнее донести мысль до друга, что по-прежнему непонимающе смотрел на него. От этого Беннету становилось ещё более неловко, ибо выходило так, что определённую окраску их действиям придаёт лишь он один, пока его очаровательный друг искренне пытается так его подбодрить. Потому, пожалуй, это и стоило обговорить. Хоть на пальцах, но объяснить. — Просто… Мм… Друзья так не делают, понимаешь? — Мы не друзья, — возразил Рэйзор спокойно, продолжая лежать на чужой груди. — Ты мой «лупикал». — Кли тоже твой «лупикал», — простонав сквозь стиснутые зубы от этого неловкого недопонимания, не сдержался Беннет, выпалив первое, что пришло на ум: — С ней тоже так делать будешь? Рэйзор серьёзно задумался, нахмурив брови, на что Беннет вновь что-то смущённо простонал, из чего удалось разобрать только последнюю фразу: — З-забудь, это плохое… ужасное сравнение, нет, всё, я не это имел в виду!.. И пока путешественник пытался вновь сгенерировать в голове нормальное объяснение без подобных примеров, Рэйзор действительно стал размышлять о том, что он конкретно делает. Он хотел его утешить? Дело сделано — Беннет больше не плачет. Лежит красный, как спелый закатник, продолжая что-то невнятно бубнить себе под нос. Он хотел побыть с ним рядом? Тоже сделал — навалился на него, словно на собственную кровать. И сравнение с Кли вышло совсем некорректным. Каким было бы и сравнение с Фишль и Лизой, например. Рэйзор их всех, безусловно, любил и дорожил ими, но никто из них не нуждался в защите так, как то было необходимо Беннету. Защите от монстров, от чёртового проклятья неудачи, защите от злых языков, от грусти и злобы. Защите его от самого же себя, что был, порой, самым безжалостным обидчиком. Беннета хотелось закрыть от всего самого плохого, хотелось видеть только его очаровательную солнечную улыбку, вдыхать его такой родной запах и каждый день наслаждаться жизнью, держа его за руку — вот что по-настоящему хотел Рэйзор. Когда-то он озвучивал свои мысли Лизе, на что та в очередной раз посмеялась, и сказала, что это особенные чувства. Вот и Беннет тоже — особенный, а вовсе не «никакой» и уж тем более не неудачник. — Это… Рэйзор? — неуверенно позвал юноша, когда молчание затянулось. Рэйзор по-прежнему лежал на нём, навалившись всем телом, и задумчиво разглядывал его лицо. Беннет честно старался этого не замечать, чтобы ещё больше не смущаться. — Что? Беннет молчал, отведя взгляд. Звучало так, будто он просто напомнил о своём существовании… Хочет, чтобы Рэйзор продолжил? — П-погоди! Путешественник глубоко вздохнул и, максимально держа себя в руках, аккуратно отстранил от себя вновь припавшего к его шее друга. Тот вопросительно на него посмотрел, склонив голову набок. — Рэйзор, слушай, — Беннет в который раз вздохнул, нервно запустив пальцы в свои волосы, — мне правда приятно от того что ты обо мне заботишься. Но твои действия… То, что ты делаешь — ни друзья, ни «лупикал» так не делают… Ну, насчёт последнего я лишь предполагаю, но… Кхм, в общем, — парень прокашлялся. — Не принято, чтобы друзья целовали друг друга, понимаешь? Так делают только возлюбленные. — Почему? — Ну, так принято, — пожал плечами путешественник. — Просто… Просто не делай так больше. Вместо этого ты можешь меня обнять или я могу погладить тебя по голове, как тебе нравится, да? — улыбнулся он на всё тот же внимательный взгляд друга. В ответ Рэйзор промолчал и, отстранившись, сел на кровати. Не найдясь, что сказать и что ещё сделать, Беннет решил разбавить обстановку: протянул руку к макушке друга, чтобы погладить. Но не успел и приблизиться, как тот перехватил конечность на полпути, несильно сжав в своей ладони. — Не хочу, — тихо произнёс он на теперь уже непонимающий взгляд Беннета. — А… Ну, ладно, — стушевался парень, но попытка высвободить руку успехом не увенчалась. — Тогда… Ну… — Хочу поцеловать. Словно гром средь ясного неба; казалось, сегодня Беннета уже больше ничего не удивит. Выпучив на друга глаза уже в который раз, путешественник от непонимания ситуации едва ли не начал задыхаться, обескураженно то вдыхая, то выдыхая, словно рыба, выброшенная на берег. Подходящие слова, как и мысли, никак не подбирались. Да и вообще, на несколько секунд в голове юноши образовался самый настоящий вакуум. — Я же только что… Ты… — выдавил из себя он что-то более-менее разборчивое среди нечленораздельных звуков. — Мы же… — Бенни мне нравится, — продолжил Рэйзор череду своих шокирующих заявлений. — Хочу быть возлюбленным, чтобы целовать. Не дожидаясь реакции, Рэйзор притянул чужую ладонь и осторожно поцеловал во внутренней стороне. Невинно прислонился губами, если быть точным, после чего таким же невинным взглядом уставился на Беннета. — Хочу поцеловать, — повторил парень, потеревшись о его ладонь щекой, прикрыв глаза. — Но не умею… Казалось, с этого мгновения прошла целая вечность. Рэйзор по-прежнему держал его ладонь уже обеими руками, не давая отстраниться, хоть Беннет и не пытался; гладил до локтя, снова коснулся губами, всё продолжая смотреть на друга, выжидая чего-то. Чего? Беннет правда не знал, но был уверен, что точно не отказа и не очередных объяснений. Путешественник и сам не верил в свои доводы, не знал их обоснуя: он ведь только что позволил Рэйзору вылизать себе всё лицо, оставить укусы, касаться его и гладить. Для него это могло быть просто эпизодичной неловкостью, но для Рэйзора, для того, кому прикосновения порой заменяют слова, это было совершенно иным. Чем-то из ряда тех самых эфемерных возлюбленных, которыми Беннет его ограничивал. Возлюбленные… Рэйзор ведь, наверняка, этот термин впервые слышит. Впервые сталкивается, не понимает и половины смысла, а рискует и делает то, что ему хочется. Всегда честен, открыт, всегда искренен во всём, что делает и говорит. Беннету бы поучиться у своего немногословного друга, а то сам он уже давным-давно перестал различать реальность и условности. Условность, что он закоренелый неудачник. Условность, что это проклятье никогда не пропадёт. Условность, что Рэйзор — всего лишь друг. Друг, к прикосновениям которого он всегда тянулся, друг, что всегда сам тянулся и к нему, был рядом, слушал и утешал даже без слов. Друг, ради которого Беннет был готов рискнуть хоть собственной конечностью, лишь бы защитить. …Друг, под поцелуями которого он едва не расплавился. Рэйзор уже сказал, чего он хочет, но что же касается Беннета? Ведь он так и не сказал то, что на самом деле чувствует, о чём думает и как считает. Молчит, потому что боится? Тогда какой из него искатель приключений, если даже в отношениях он не в силах переступить черту, которой, возможно, никогда и не существовало? А может, и вправду… Порой, стоит просто рискнуть? Решение отпустить себя и просто отдаться моменту показалось слишком заманчивым и, кажется, самым правильным сейчас, а потому Беннет лишь тихо вздохнул и, не давая себе и мгновения на сомнения, притянул Рэйзора ближе, обхватив шею. А тот будто ждал, — хотя, так и есть, — прильнул ещё ближе, вновь соприкасая лбы. Тишина, и два дыхания в унисон; горящие глаза и лёгкий налёт неуверенности где-то на фоне. Беннет мягко коснулся чужих губ, невесомо, едва ощутимо. Отстранился. И ещё раз. Теперь задержался дольше, неосознанно зарылся пальцами в чужие волосы, длинные и пушистые. Решиться на более смелые действия — очередная черта, которую путешественник преодолел с непоколебимой уверенностью, что всё будет хорошо. …И уверенность эта себя оправдала, когда с тихим рычанием Рэйзор первым углубил поцелуй. Неожиданно быстро стало слишком жарко; Беннет уж было подумал, что неудача снова решила сыграть с ним злую шутку с Глазом Бога. Рэйзор целовал настойчиво, неумело, но так старательно, что не поддаться этому порыву было просто невозможно. Да и как иначе, когда руки юноши, — наверняка неосознанно, — скользнули под одеяло, мягко касаясь, гладя, сжимая такое податливое сейчас тело. Если Беннет не вздрагивал от слишком настойчивых прикосновений, то точно довольно мычал, едва ли Рэйзор отстранялся, чтобы, ведя носом по щеке, поцеловать уже пылающие от смущения уши, шею, привычно покусывая в самых чувствительных местах. Так, что путешественнику пришлось закусить губу, так, что пальцы сами вцепились в чужой воротник: на грани сознания всё ещё маячил тот факт, что шуметь им точно нельзя. — Мне нравится… — горячее дыхание Рэйзора снова где-то на шее. Беннет зажмурился, чувствуя очередной укус. — Мне нравится Бенни, — отстранившись, произнёс юноша шёпотом, потеревшись щекой о щеку. Сбившееся дыхание у обоих, затуманенный взгляд, а у Беннета ещё и отчего-то дрожащие руки, что снова зарылись в мягкие серые волосы, поглаживая по макушке. Говорить что-то ещё, кажется, совсем нет смысла — лишь смотреть друг на друга так, словно видят впервые, запоминать каждую деталь. Но вдруг Рэйзор неожиданно отстранился, выпрямился и внимательно уставился в сторону двери, за которой расслабленный путешественник не сразу различил стук каблучков одной из сестёр. Да и, будучи откровенным, ворвись сейчас сюда хоть весь Ордо Фавониус, Беннет не дрогнул бы: руки его по-прежнему сжимали края мягкой накидки, а сам он не спускал затуманенного взора с лица своего дорогого друга, выжидая, когда они продолжат; юноша слишком быстро вошёл во вкус и теперь ощущал явный недостаток близости. К счастью, долго ждать не пришлось: принюхавшись, Рэйзор расслабленно завалился обратно на парня, утыкаясь носом куда-то в шею, а руки крепко обвили тело. Такое положение дел хоть и было не столь же страстным, но Беннета более чем устраивало, что он и поспешил продемонстрировать, крепко сжав Рэйзора в ответ. — Сёстры скоро придут, — известил Рэйзор слишком спокойно, и не торопясь вставать. — Уже идут, — повторил тише, крепче прижимаясь к путешественнику, до которого информация дошла далеко не сразу. — А? — встрепенулся парень. — Идут? Рэйзор молча кивнул. — Так чего же ты… — Полежим так… Ещё немного… — сонно протянул тот, крепче сжимая друга в объятиях. «Ещё немного» продлилось вплоть до тихого скрипа двери, когда в свете горящей свечи показалось очаровательное личико Барбары, шёпотом зовущей: — Беннет, спишь?.. Ты чего это с открытым окном лежишь! И вправду, в распахнутом настежь окне на водной глади Сидрового озера красиво блестела полная луна. Ветер всё так же колыхал прозрачные занавески, а на подоконнике же поблескивали… Три золотые мора. — Это твоё? Не оставляй, потеряешь же, — намереваясь закрыть окно, Барбара заметила монеты первая, и поспешила передать находку законному владельцу. Владельцу, что с горящими от смущения ушами робко выглядывал из-за натянутого до носа одеяла. — И вообще, чего это ты не спишь? — фыркнула девушка. — Тебе надо больше спать, чтобы набираться сил, сам же прекрасно знаешь… Дальнейшие наставления сестры милосердия пролетели мимо ушей путешественника. Мысли были очень далеко отсюда, и в то же время — прятались вместе с ним здесь же, под одеялом, скрывшим сегодня слишком многое для тонкой ткани. Вскоре им с Рэйзором предстоит очень серьёзный и сложный разговор, но уже сейчас было ясно, что что-то точно изменится. Например, то, что теперь они точно будут внимательнее смотреть под ноги. То, что для Рэйзора надо будет носить больше еды, дабы парень не оставался голодным. То, что обязательно надо будет поблагодарить служительниц собора после выздоровления… И, конечно же, то, что неудачи Беннета не всегда приносят одни лишь несчастья.