*****
Я всегда был любопытным. Драго даже дал мне псевдоним «Любопытный мышонок», и он всегда предупреждал меня, что мое немыслимое любопытство может привести меня к неприятностям, и я могу вляпаться во что не следует. Я сижу на высоком стуле, болтая ногами, как ребенок, опершись подбородком на ладони, а локтем на плоскую поверхность бежевого стола, и с нескрываемым негодованием, обидой, смешанным с любопытством, гипнотизирую лохматую макушку Урагана, безмятежно сопящего на диване. Драго, задолбавшись смотреть на замумированного меня, лишь неодобрительно качает головой, сонно проходит мимо меня, пришлепывая босыми ногами, и скрывается в своей комнате-студии. Секундой позже из ванной комнаты вылезает Коффи, окинув меня растерянным и нечитаемым взглядом, и вынимает из кухонного шкафа свою любимую кружку, выливает внутрь кипяток из тефаля. Розовый тефаль, как бы сильно не вписался в эстетику нашей квартиры, купил именно Джонни, наш брутальный друг, который случайно взорвал предыдущего. Вот просто взорвал. Был тефаль, и нет тефаля. Коффи достает из упаковки чайный пакетик со вкусом малины, бросает его в горячую воду в кружке, по несколько раз дёргает пакетик и проходит дальше в сторону гостиной, примыкающей с кухней. Он опускается на пол по-турецки, осторожно поставив кружку на низкий столик рядом с телевизором, где до этого сидел в позе лотоса, открывает крышку ноутбука, торопливо включает его и осторожно делает глоток горячего малинового чая из кружки. Доми смотрит в большом плазменном телевизоре какую-то музыкальную передачу и краем глаз замечает, что Ураган, который «полежу тут минут пять, потом мне нужно вернуться обратно в свою квартиру» тихо заснул, обнимая себя за плечи. Доми опускает левую руку на ноги младшего, которые лежали на его бёдрах, чтобы было тепло, и на четыре уровня уменьшает звук в телевизоре, продолжая вникать в сценарии шоу, хоть теперь его трудно было слышать. Прямо напротив меня, продолжающего пилить взглядом мозг Урагана, чтобы выяснить, что он скрывает от всех, мирно сидит Асси, опершись лбом на кулак, не издавая ни звука и прилипая к телефону, на фоне которого Коффи, сидящий спиной к нам, быстро клацнул по клавиатуре ноутбука. Все заняты своими делами, и я ничего не мог с собой поделать. Не сдержавшись, обиженно вздыхаю, привлекая внимание Асси, который краем глаза смотрит, как я растекаюсь лужицей по поверхности стола, прижавшись щекой и вытянув руки. — Асси, мне пройти курс экстрасенсов, как думаешь? Или отучиться на гипнотизера? — Да оставь ты мелкого в покое, Чуп, - хрипло комментирует друг, продолжая залипать в экран смартфона. — Он поступил с нами не очень хорошо, – обижено хныкаю, по-детски вытянув нижнюю губу. — Точнее со мной, он же ничего от меня не скрывал... до этого момента, – тихо добавляю после, и я снова бросаю взгляд на макушку младшего, скользинув щекой по столу. — Ну подумаешь, он купил квартиру в аппартаментах. Апартаменты купили и Коффи, и Джонни в разных кварталах. Вот я тоже планирую, – Асси кашляет, прочищает горло и быстро моргает, его глаза слезятся от яркого света телефона. — И у тебя будет. И тебе не придётся жить с этими оболтусами, – кивает он в сторону студии. — Ну, они сразу сказали нам, что собираются покупать, а Ураган буквально ни одной живой душе не сказал, что купит квартиру. — А он должен? – в лоб бросает Асси, приподняв бровь, что заставляет меня замолчать. Я поднимаю голову со стола, хмурюсь, бросаю обиженный взгляд на друга, который должен был поддержать его, а не отталкивать. — Не должен. Но это странно. — Что именно? Прежде чем ответить, я вытягиваю шею, бросив быстрый взгляд на остальных наших друзей. Коффи раздраженно постукивает по клавиатуре, что-то шепчет себе под нос и сам по себе тычет пальцем в маленькие слова на листках бумаги, лежащих на столе. Доми, вытянув одну ногу, продолжает смотреть программу. Ураган спит. Я сглатываю, слегка приближаюсь к Асси, заговорщически махнув рукой, чтобы тот тоже приблизился. — Он определенно что-то скрывает от нас. Ты знаешь точный адрес его квартиры? – Асси покачает головой в ответ на мой вопрос. — Вот, видишь, – я догадливо щёлкаю пальцами и слегка отодвигаюсь. — Мы семья, а он не дал нам своего адреса. И он пропадает там целыми днями. А что, если он... Есть только одна причина, по которой он не хочет, чтобы мы знали его адрес. — Думаешь, что он... — А почему нет? – я перебиваю Асси, который замолкает на полуслове, и откидываюсь на спинку стула, продолжая шептать, и развожу руками. — Юрген ведь молодой, гормоны в жопе играют, с кем не бывает? Но это же против правил. Если об этом узнают... я не знаю. — А что, если это не так, как ты думаешь? – друг хмурится. — Может, он просто сначала собирается сделать там ремонт? Обострится. Наведёт порядок. Он потом сам расскажет. И вообще, – Асси подозрительно щурится и елозит по стулу, — ты чего кипишуешься? С каких пор тебя волнует личная жизнь мелкого? У меня ощутимо дрогает нижняя губа, и я лишь махнув рукой, стараюсь не выдать своё замешательство от специально выделенного из уст друга слова «личная жизнь». — Ни с каких. Мне просто любопытно. Асси закатывает глаза, берёт в руки свой телефон и выпрыгивает со стула, собираясь уходить. Видимо, он устал слушать моё нытье и бесконечную теорию заговора. — Как говорит Драго: из-за любопытства вляпаешься в дерьмо. — Эй, он не так говорил, – чуть громче бросаю вслед за другом, который лишь махает мне рукой, не оборачиваясь, и скрывается в комнате за углом. Я снова поворачиваюсь в исходное положение.— Как знаешь, но я узнаю, чего ты скрываешь от нас, Ураганчик, – щурусь, стрельнув взглядом в чёрную макушку младшего. Ураган просыпается только тогда, когда Доми начинает его тормошить за ногу, чтобы застелить для него диван. Коффи всё ещё сидит за ноутбуком, вытянув ноги под низким столом, и щёлкает мышкой. Ураган, приоткрыв один глаз, растерянно осматривает вокруг, не сразу понимая, где он находится. Доми его снова зовёт и предлагает застелить ему место для ночёвки, но Ураган вскакивает с дивана, как ошпаренный, отказывается от предложения, наспех одевается и, помахав всем, кто сейчас присутствует в гостиной, он покидает из наш общий коттедж.*****
Я озаряюсь удивлённым взглядом по коридору апартаментов и мечтательно пускаю мысли о том, что и у меня скоро будет своя большая квартира и буду жить в соло. Нервно постукивая по коленкам пальцами на подобие композиции Бетховена, воровато оглядываясь по сторонам, словно безумно влюблённая фанатка в любимого артиста, которая следит за ним сутки напролёт. Тем более, на белоснежных и светлых стенах я не могу слиться и сильно выделяюсь. Слышу звон пришедшего лифта на этаж и быстро оборачиваюсь, слегка опускаю голову и козырёк кепки, сделав вид, будто задумчиво иду в сторону своей квартиры, чтобы не казаться подозрительным мошенником или маньяком. Этого ещё не хватало. Вчера, когда мы с друзьями записывали видео, Ураган сидел рядом со мной, иногда мешал мне, тыкал меня локтем в бок, заговорщически что-то шептал мне, но я его не слышал, даже не слушал, падал мне на плечо, когда он смеялся, истерически постукивая другой рукой по столу, и я случайно увидел адрес, код от домофона и номер его квартиры. Подло, грязно, грешно. Но необходимо. Я до сих пор не понимаю, зачем я все это делаю. То ли это из-за природного любопытства, то ли из-за чего-то другого... Либо я действительно очень беспокоюсь о нашем младшем. И это единственная причина, по которой я не могу найти себе места, пока не увижу, что происходит в новой квартире Урагана и что он скрывает от нас. Может быть, мое любопытство по поводу Урагана – это моя забота. В конце концов, это моя работа – присматривать за младшим. Я всегда звоню ему, чтобы спросить, какие вкусности ему купить по дороге, и прихожу домой с несколькими пачками рукколы и сырка. Я тот, кто звонит ему без «привет» и «как дела?» и сразу бросает через динамит «Где ты? Давай, быстро иди домой, уже полночь». Иногда Ураган бесится, раздраженным голосом называя меня «мамочкой», которая всегда контролирует его. Мне это нравится, и это меня забавляет. И заводит. Весь этот мой контроль, и как он слушается меня. Мне действительно нравится злить младшего и наблюдать за его эмоциями, резкими словами. А когда он сердится, то быстро-быстро за несколько секунд произносит длинный текст, выдавливая голос и четко выделяя букву «р». И это действительно забавно. Прикусываю губу. Меня напрягает камера видеонаблюдения прямо над моей головой. Я раскрываю ладонь, вычитая мелкие записи, написанные наспех вчера черной ручкой. Головокружительный этаж. Головокружительный номер квартиры. Прохожу мимо массивных металлических дверей с мощным кодом безопасности, открывающимся карточкой-ключом, подозрительно заглядывая в каждую из них, пока не нахожу нужную. Вау. Так вот где живет наш Ураган. Он копил деньги на эту новую жизнь почти год, а теперь живет как миллионер. Впечатляет. Без каких-либо колебаний или раздумий я стучу в дверь, и только после того, как звук стука эхом разносится по длинному пустому коридору, толпа мурашек пробегает по моей спине, возвращая меня в свой мир. Почему я об этом не подумал? Что, если Ураган прямо спросит меня, как я узнал его адрес и номер квартиры, и какого черта я здесь делаю? Что, если он занят или вообще не в квартире? А что, если он снова разозлится и вышвырнет меня за дверь, потому что я нагло украл у него адрес его квартиры? Но я не успеваю обдумать обо всем этом под бьющимся бешеным ритмом сердца, как металлическая массивная дверь отпирается с забавным звуком разблокировки. — Я случайно вчера об этом узнал! Это не моя вина! – вскрикиваю в оправдание себя, ткнув ладонью с записями в лицо растерянному и сонному Урагану, который удивленно хлопает опухшими от сна глазами и переводит взгляд с моей ладони на меня. — Здарова, – спокойно здоровается он, а я роняю челюсть со звуком. Погодите, вот так вот просто? А где фирменное «Что ты здесь делаешь?» из ванильных сценарий фильмов. Ураган молча стоит у двери, прижимая босую ступню к лодыжке левой ноги от холода. На нем растянутая серая футболка и белые шорты. Взъерошенные волосы напоминают гнёздышко, глаза едва приоткрыты, и парень снова хочет заснуть и сдерживает сон. На его щеке следы от подушки. Судя по всему, он действительно спал, несмотря на вечернее время. Его глаза сонные, и первые несколько минут он не понимает, кто стоит перед ним, но потом моргает, слегка краснеет и впускает меня в свою квартиру. Я, нагло, без особого смущения, пробегаю мимо него, как дикая фурия, незаметно принюхиваясь к присутствию чужих запахов, заглядывая в каждый угол пустой комнаты на предмет подозрительных вещей, например, губной помады, обуви и, не дай Бог, личных вещей. Я кусаю нижнюю губу, жую, верчу, кручу нежную кожу от нервозности. Квартира Урагана очень большая, еще есть три комнаты с закрытыми дверями, но пустая. Полупустая комната. Если считать единственную мебель – белый смятый пушистый матрас около балкона. И ничего подозрительного нет. Ураган молча зовёт меня за собой, открывает дверь балкона и юркает туда. А я за ним. Слышу, как щёлкает зажигалка. Как только он переехал из общего коттеджа, он начал курить. Не часто, а очень редко. Лишь балуется. А я не могу противостоять его желаниям. Ураган мне сначала об этом не говорил, я случайно пронюхал запах дыма, когда он приходил домой подурачиться с нами, и только спустя три дня, он поделился о том, что курит. Я ничего не сказал, лишь погладил по макушке. Подростки. Им всегда нужна поддержка. Простое слово «молодец» или хотя бы одобряющая улыбка. Я надеялся, что со временем он бросит. Знаю же, что он за здоровый образ жизни. Значит, что-то у него в глубине души происходит, и Ураган пытается заполнить эту пустоту, давящую в грудь. Обдумать обо всём, разобраться в себе и найти ответы. А для этого нужно время. И поддержка – «помучать себя физически». Причинить себе физический вред, чтобы попытаться заглушить моральную боль. Он выглядит усталым и глубоко несчастным, стоит, облокотившись на перила, и предлагает мне сигарету, прекрасно зная, что я никогда в жизни не курил, возможно, для наглядности, чтобы разрядить напряженную атмосферу. И он смотрит он прямо сквозь меня, как будто я окно на его балконе, через которое он меланхолично рассматривает что-то вдалеке, слегка нахмурившись, но не выглядывается, затонувший в свои мысли. Словно я испарился в воздухе, а он думает, куда я пропал. Затем его лицо принимает мягкое, дружелюбное выражение, когда он фокусирует свой взгляд на мне, и на его лице появляется растерянная, детская улыбка. Он так улыбается, когда ему что-то нравится, но он пока не может обращать внимание на это. Он снова становится серьезным, как стоит ему отвести свой взгляд обратно вниз. Крыши балконов нижних этажей, крошечные силуэты людей, напоминающих муравьёв, фары проезжающих машин. — Что с тобой? – Я облизываю губы. Мягкая кожа моментально высыхает на прохладном воздухе. Ураган ничего не говорит, поворачивает голову в другую сторону, ерошит волосы, как бы растягивая время. И долго он не может так стоять и поворачивает голову в исходное положение, но потом я замечаю робкую улыбку и дрожащие руки, беспокойно теребившие удлинённые рукава футболки, и мне становится как-то не по себе. Я снова облизываюсь от засыхания губ и раздражаюсь от дискомфорта ещё больше. — Что с тобой? – повторяет он мою фразу. — Губы засохли. Щиплет. – Мне... поцеловать их? Не тебя, а твои губы. Они же от ветра так, – он говорит это, но не делает того, что только что ляпнул. Я не знаю, радоваться ли мне и вздыхать с облегчением или печалиться, что этого не произошло. Это моя работа – ставить его в неловкое положение, смущать всегда и везде, а здесь он разыгрывает из себя мачо, и не пойми кого. Видимо, Ураган сам не понял, что только что выпалил мне из-за сонливости, и продолжает задумчиво смотреть на яркие очертания ночного города со спокойным выражением лица. Чтобы скрыть свое смущение, я тоже решаю подразнить его по-своему. Я указываю большим пальцем через плечо в сторону выхода с балкона и нервно хихикаю: — Ну, капец. Юрген, выйди и зайди нормально, когда тебе стукнет восемнадцать. Ураган сначала не понимает смысла, переваривает услышанное и анализирует в уме, затем поднимает брови и, принимая мою шутку, издает приглушенный смех. Но он по-прежнему не смотрит на меня. И до сих пор не говорит о причинах своих переживаний. Может быть, когда-нибудь он снова заговорит со мной. Мы же лучшие друзья. Да, ведь? Он мне нравится, как человек, и всегда готов ему помочь. Мы несколько часов стоим у балкона и болтаем ни о чем, не обращая внимания на холод. И как только солнце появляется за темными очертаниями гор, я предлагаю Урагану вернуться в коттедж и провести время с друзьями, на что младший кивает в знак согласия, ждет, пока я выйду с балкона, а затем из квартиры. Я стучу в дверь коттеджа, дрожа от утреннего холода, наблюдая, как пар кружится и исчезает в воздухе. Джонни, открывший нам дверь и стоящий у порога в своей фирменной джинсовке, видит нас вместе и издает короткий смешок. — И где вас носило, чертилы? – прислоняется рукой он об косяк двери, вторую руку оставляет на поясе, а ноги скрещивает. Он скользит изучающим взглядом по нашим лицам. Ураган краснеет и прячет глаза. А я нагло зыркаю в ответ нашему другу, что тот усмехается краем губ и хмыкает. — Мы проспали, – отвечаю я то, что приходит в голову. Хватаю за руки младшего и утягиваю в глубь коттеджа. — Вместе? – насмешливо бросает за спиной Джонни, не забыв подколоть подобной хренью. Он ненавидит и раздражается, когда кто-то шутит над ним, но сам любит поиздеваться над остальными. Например, он говорит, выделяя интонацией: «Ты ГЕЙмер, ГЕЙмплей», или же сводит нас друг с другом, шутит, называя нас ещё парочками, когда мы все вместе играем в компьютерные игры. И когда кто-то из нас ловит его настроение и идет за его душой (в основном, это я), то Джонни включает у себя «gay panic» и с угрозами убегает по всей карте игры. Я бы обернулся, чтобы припомнить подобные (считай, случайные) моменты с его лучшим другом, но мне было жутко лень. Мы с Ураганом хотим нажраться рукколой и рубиться в игры или смотреть фильмы. Это уже младшему решать. Я всегда прислушиваюсь к его желаниям. И только потом до меня доходит, что Ураган прячет от всех нас в своей новой квартире самого себя. И свое сегодняшнее выпавшее состояние.*****