Никто не интересен

Ложка бренчит в стакане с фирменным железным подстаканником, вагон размеренно качается, изредка вздрагивая на стыке рельс, гипнотизирующе шумят колеса, а за окном тянутся, сменяя друг друга, едва различаемые в ночном мраке бесконечные леса и поля. Как отъехали от Москвы, ни одного нормального города по пути не встретилось. Максимум — ПГТ. Компания трясется в поезде Москва — Архангельск уже часов десять, и впереди примерно столько же. Титов зарывается ладонью в волосы, устало выдыхая. Через тонкую стенку слышно, как в соседнем купе Катя что-то эмоционально рассказывает, и Эля отзывается редкими «понимаю» и «случается». Чудодейственный монастырь… Ну да, конечно. Как с мамой поспоришь? Сказала ехать — значит, поедешь. Положено с собой еще троих взять — возьмешь. Или даже четверых, как получилось. Надо будет — выкупишь целых два купе в одном вагоне… Денису не показалась, и до сих пор не кажется удачной идея ехать двадцать часов в хаосе, который сейчас происходит за стенкой. С Кольцовым диалог как-то спокойнее идет, несмотря на его типичное для профессии журналистское шило в заднице. Денис даже отвечает ему с расслабленной улыбкой и изредка усмехается, когда тот обычную, казалось бы, фразу выворачивает в очередную шутку. — …И потом он ко мне за спину заходит, а у меня на ноуте порнуха с азиатками… — рассказывает Макс, умалчивая о том, что к нему подошли с расспросами про Титова. Оставил в истории только факт просмотра порно на работе. — Чувак… — Денис посмеивается, почесывая кончик носа костяшками. Просмотр порнухи прямо на работе… Титов, по собственным убеждениям, позволял себе все, но такое… Это же еще додуматься нужно. А парень, сидящий напротив, вот додумался. Что у него в этой кудрявой голове вообще? Ну уж точно не пораженный опухолью мозг, как у Дениса. Мотается по этим больницам последние, может, года два, как симптомы совсем жесткие стали. А врачи и рады деньги вытягивать. Только в последней клинике, в самой Германии, сказали, что поздно, блять, уже. «Не операбелен» он. Титов отрешенно глядит в темное окно, снова мысленно проклиная российскую медицину. Да и в принципе, весь менталитет. Деньги всем нужны, каждый второй из-за них — как волк. И такие, как Макс, тоже раздражают. В вечной погоне за хайпом, «сенсацией», как они говорят… Но Кольцов сейчас не ведет себя, как типичный журналист. Вон, сидит, о себе рассказывает, не задает навязчивые вопросы. — Эй, Дениска, — он машет у него перед лицом рукой, а после пересаживается на нижнюю полку рядом с Титовым. — Ты чего потерянный какой? Давай пободрее. Почему потерянный? Да не потерянный он. Просто в край заебанный этой жизнью. Но ничего, скоро кончится. — Да так… Едем долго, скучно, — находит он отговорку, похожую на правду, и усмехается, пытаясь выглядеть веселее, чем есть на самом деле. Кольцов ненадолго замолкает, тоже уставившись в окно. Да уж, обычные разговоры не больно-то от скуки спасают. — А через твой этот TrueTalk не обязательно же звонить? — спустя какое-то время уточняет Макс и откидывается назад, прижимаясь спиной к стене и доставая свой телефон. — Можем сыграть в «правду или желание». А твою приложуху использовать, как детектор лжи. Давай, здорово будет. Ща, только подожди секунду. Кольцов встает и выходит из купе, направляясь к девочкам. Он подхватывает с их стола бутылку с коньяком под возмущенное Катино «Эй!». — Дамы-дамы, нам важнее, — ухмыляется он. — А вам уже баиньки пора, — Кольцов указывает на Элю, сидящую с полузакрытыми глазами. — Засыпаете уже. — Ма-акс, — протягивает Катя, хватаясь за бутылку в его руке. — Оставайся. С нами выпьешь. Улыбается так… Заманчиво. Он же не дурак — заметил, как она на него еще с начала поездки смотрит. Но у него сегодня, может даже к сожалению, другие планы. — Не, девчат, у нас там серьезные мужские разговоры, — Кольцов выходит и закрывает за собой раздвижную дверь. Он возвращается в купе, ставит бутылку перед Денисом и ухмыляется, усаживаясь рядом. — Чтобы игра лучше пошла, так сказать. Денис усмехается. Добытчик. Только вот с таблетками Титова алкоголь мешать не рекомендуется. Ну, посмотрим. Там ведь и отказаться можно будет. Хотя почему бы не выпить в хорошей компании? Денис ведь давно вот так с людьми не общался. Только с подчиненными да мамой. А тут совсем другое. Макс берет свой стакан, вытаскивает его из такого привычного для поезда железного подстаканника и залпом допивает уже остывший чай, освобождая тару под коньяк. Алкоголь наполняет стакан, и Кольцов кивает другу, как бы спрашивая «будешь»? Но не дожидаясь ответа, он осушает свой и ставит его обратно на стол. Дэн захочет — сам себе нальет. А Макс пока запускает мессенджер и направляет камеру на друга. — Ну что, мистер-создатель, правда или желание? — Макс локтем опирается на стол, заинтересованно смотря на Титова. Вообще, отличный вариант выведать у него чего-нибудь интересного, но почему-то все важные вопросы вылетели из головы. Хочется что-то человечное спросить, поближе пообщаться. Алкоголь, наверное… От него тепло по телу разливается, и мир сразу добрее кажется. А ведь они с Титовым не друзья даже, если так посудить. Так, знакомые. Денис усмехается такому обращению. А ведь действительно странно играть в эту игру с помощью собственноручно разработанного «детектора лжи». — Ну, правда, — Титов не хочет начинать с «желания». Да и вообще, еще со студенчества осталось: выберешь желание — пиздец тебе. — Хорошо, — задумчиво тянет Максим и ухмыляется. — Любишь кого-нибудь? Прямо сейчас. Ответ «себя» не принимается, это и так понятно. Нет, ну трезвым — это не вариант. Титов решительно вынимает и свой стакан из подстаканника, до середины наполняет его коньяком, а после медленно выпивает. А с последствиями разберется… Потом когда-нибудь. Он пару секунд жмурится, а затем поворачивается к Кольцову, слегка улыбаясь и отставляя стакан на столик. — Нет, — звучит легко и непринужденно. Из телефона доносится сигнал, доказывающий правдивость ответа Титова. Макс ухмыляется, лишний раз убеждаясь в том, что такой человек, как Титов, в принципе не может любить никого, кроме себя. Да так и есть. Дэн берет телефон из рук Максима, направляя камеру уже на него. — Правда или желание? Кольцов устраивается поудобнее и усмехается, спокойно смотря на Дениса. Ну что он может у него спросить? У Макса вообще никаких тайн нет. Он минут десять назад рассказывал Титову, как смотрел порнушку на рабочем месте. Не упомянул, правда, пару деталей, но что поделать. Денису о них знать вовсе не обязательно. — Правда, — он усмехается. — Я за правду. Макс тянется к бутылке с коньяком и стакану, наливает себе еще немного, смотря, как стремительно исчезает заветный алкоголь. Он подливает и Дэну, когда тот протягивает свой стакан. И вот уже почти половины бутылки нет. — Мы же люди честные. Скрывать нам нечего. Но он опустошает еще один стакан, как будто в этом нет ничего особенного, и будто градусы в напитке — это всего лишь цифры, но разум уже мутнеть начинает от количества выпитого. — Ну а ты сейчас кого-нибудь любишь? — спрашивает Денис, делая глоток. Обычный вопрос в такой игре. И наверняка Кольцов сейчас ответит что-то в духе «Ага, Маринку свою. Она такая у меня…» и пустится в пьяные размышления вслух о том, какая прекрасная у него девушка. Титов не сомневается, что у Макса она есть. Он ведь такой… Веселый, обаятельный, интересный даже вроде как. Такие всем нравятся. Да и когда бухали вместе, он умудрился какую-то девчонку в баре подцепить. Так что в том, что проблем у Кольцова с этим нет, Дэн уверен. Макс подливает себе еще алкоголя, задумчиво уставившись в стакан. Любит ли он кого-то? Да какой уж там. Он уже давно не помнит, что такое любовь. Чувства не имеют значения. Они теряются в суете повседневности, в череде половых актов со всеми подряд. Спасибо за гандоны, а то точно подцепил бы что-нибудь. Кольцов переводит взгляд на Дэна и телефон в его руках. Когда Макс последний раз занимался сексом по любви, а не чисто из желания ебаться? Просто банальная животная потребность… Даже мерзко от этого становится. — Нет… — задумчиво произносит он, но потом понимает, что теряет свой образ веселого шута. — Мое сердце свободно для новых чувств, а член всегда рад новой девушке. Ну, ты понимаешь. «Правда». Денис усмехается и делает небольшой глоток коньяка, передавая телефон владельцу. А на следующий вопрос выбирает снова «правду». Максим запрокидывает голову, упираясь ей в стену. Что бы такого ненавязчивого спросить, да и при этом идиотом себя не выставить? — Хочешь кого-то из девчонок? Ну, из наших, — Кольцов усмехается. Во идиотия, а ничего лучше не придумывается и в голову не лезет. Надо спросить про причину поездки, про мотивы, про работу… Да нахуй эту работу. И вообще все остальное нахуй. Так хочется просто поговорить на отстраненные пошлые темы, не думая о каких-то дурацких журналистских расследованиях. Потом это все, не в поезде и не под коньяк. Зачем атмосферу портить? Он смотрит на Титова и ловит себя на мысли о том, что хотелось бы поговорить с ним нормально. Ну как тогда давненько, когда бухали вместе. И он подливает Дэну еще. Алкоголь язык развязывает, да… Да что-то не особо, судя по Титову. Денис делает еще один глоток, побольше. Разговоры о девчонках… Ну да, что еще может быть в голове у Кольцова? Титов невольно прислушивается к тому, что происходит в соседнем купе. Тишина. Уснули, наверное. А в этом купе спать никто, кажется, не собирается. Особенно Макс, смотрящий на него горящими глазами. Сразу видно — тема любимая. Только вот Денис в чужую постель обычно не лезет, и вообще разговоры об этом сразу пресекает. Но раз игра… Похуй. Он, пытаясь ответить максимально честно, перебирает в памяти их спутниц. Катя… Нет, слишком шумная, да и ведет себя как-то наигранно. Вообще не в его вкусе. Другая крайность — Соня. Тоже нет. Слишком уж тихая и неприметная. Рядом с ней само слово «хочешь» не произнесешь… Ну и в сторону Эли Титов вообще практически не смотрел. Только когда та в купе к ним забежала, взглядами пересеклись, да и все. Ничего. Вообще ничего. — Да какое там… — язык все-таки развязывается, и ответ получается длиннее, чем просто «нет». — Первый день знакомы, я так не могу. Денис снова отпивает из стакана и подливает еще. Чтоб пустым не стоял. И, разумеется, слышит сигнал «правды». Макс устало выдыхает и закатывает глаза. Как с этим Титовым вообще по душам разговаривать? Кольцов практически отшвыривает телефон на стол, поднимаясь на ноги. — У меня есть желание, — он выходит из купе, зовя Дениса за собой. — Пойдем, покурим. Перерыв. Денис охотно соглашается, вставая и выходя следом за Максом из купе. Заебали эти вопросы уже. Не игра, а пытка реальная. Кольцов чуть ли не тащит его в тамбур, удерживая за предплечье, но Денис не сопротивляется. У него от выпитого алкоголя чувство равновесия сбилось, и эффект лишь усиливается из-за реакции с таблетками. В тамбуре Титов прислоняется спиной к холодной трясущейся стене прямо напротив друга и закуривает. Напряжение, еще не до конца смытое алкоголем, сейчас постепенно уходит вместе с дымом. Макс затягивается и смотрит на друга. В этом тусклом свете он поразительно красив. Не то чтобы Кольцов приглядывался, просто… А нет, бред. От алкоголя всякое в голову лезет. — Скажи-ка мне, Дениска, — он делает еще одну глубокую затяжку. — Ты же наверняка знаешь, как это свое приложение наебать, м? — С чего бы это? — Денис дергает плечом, пьяно улыбаясь. Он-то знает, но раскрывать все карты Кольцову не собирается. — Да брось, — Макс делает ещё одну затяжку. — Считывает эмоции по зрачку. Уверен, ты знаешь, как обманывать свою эту штуку. Алкоголь развязывает, а у Кольцова и так — никаких социальных границ. Тут они и вовсе смываются напрочь. Он подходит ближе, локтем опираясь на перила возле двери. А глаза Дэна сами собой опускаются к чужим губам, находящимся в опасной близости. Макс грубо нарушает личное пространство, и Титов это стоически выдерживает. Хотя не то, чтобы Денис был сильно против. Алкоголь-то кровь чистым азартом разбавляет. — Скажи, Дениска, — он усмехается, глядя тому в глаза. — Никого из нашей компашки не хочется? Вот прям совсем никого, м? — Кольцов снова задает свой уебанский вопрос.— Вон Сонька какая… Нежная, чистая, невинная, — он отстраняется, доставая еще одну сигарету и закуривая. — А Катя? Ну не женщина, а… Огонь настоящий. Дэн снова отвечать честно «Нет» не намерен. Это слишком просто. Так не интересно. Когда Макс отодвигается, приходит очередь Титова рвать чужое личное пространство в ничто. Он делает неустойчивый шаг к Кольцову и задирает голову, глядя в глаза. Лицо каждые две секунды освещается светом фонарей за окнами вагона: наверняка подъезжают к какой-нибудь станции. И эта игра света вводит в какой-то транс. Он едва не зависает так на несколько секунд, но все-таки, делая затяжку, спрашивает: — А тебе принципиально знать, кого мне хочется? Поезд замедляет ход и с небольшим рывком останавливается. Но все же его достаточно, чтобы пьяный Денис потерял и так шаткое равновесие и буквально влетел в Кольцова, прижимая его к стене, не успевая вовремя убрать руку с окурком и прижигая тлеющим кончиком тыльную сторону чужой ладони. — Прин… Блять! — он не успевает ответить. Руку словно пронзает насквозь, и Макс даже думает, что, наверное, примерно так ощущается распятие. Ну или когда на гвоздь наступаешь… Только рукой, блять. Кольцов прикусывает губу, и желающий вырваться во всеуслышание крик превращается в намеренно сдавленный стон. Боль ужасна, но быстро утихает, оставаясь тупой и невнятной, но все равно ощутимой. — Сука, Титов… Блять… Кольцов предплечьем отпихивает от себя Дениса, и тот едва удерживается от нового падения. Все-таки, перепил. Ну, оно, блять, и видно. Рана с пеплом и бумагой от сигареты внутри — прекрасно, нахуй. Титов хочет что-то сказать, но выдавить даже простое «извини» не получается. Нет, ну что это за постная хуйня такая? Да и… Макс курит: наверняка, произошедшее — не новость для него. Может даже, в детстве специально сигареты об ладонь тушил, перед девчонками красовался или что еще… И почему эти предположения сейчас в голову лезут? Наверное, просто хочется, чтобы так оно и было. Поэтому Денис просто берет его за здоровую руку и тянет в ближайший туалет. Нужно ожог подержать под холодной водой. Дэн, к сожалению, четко знает, что нужно делать в таких ситуациях. — Пошли, под водичкой постоим, — себе под нос говорит Титов. Денис дергает ручку двери туалета. Заперто. И он стучится к проводнице. — Ну, чего теперь надо? — женщина сначала узнает пассажиров, а затем улавливает стойкий перегар. — Алкашня… — Туалет откройте. Надо очень. — Пей меньше, молодой человек. Какое «откройте»? Поезд стоит. Вот и вы постойте минут пятнадцать. От станции отъедем — открою, а то ишь чего… — причитая, проводница собирается закрыть дверь, но Денис останавливает ее, пихая пятитысячную купюру в нагрудный карман. — Ну, другое дело, — ухмыляется она и выходит из своего купе, потеснив в проходе друзей. Денис заходит в тесный туалет первым, подтаскивает за собой Кольцова и открывает кран, поднимая на друга глаза. Макс сует руку в ледяную воду и ту моментально сводит, а по ране растекается новая волна боли. Блять, вот какого хуя? Он просто держит ладонь под краном, пока ледяной напор вымывает пепел из раны. Теперь ее даже осмотреть можно… Она не очень глубокая, но и не просто легкое прикосновение. Так, прижали на секундочку пепел температурой в три сотни градусов. Так, хуйня, правда? «Шрам останется…» — успевает подумать Кольцов, смотря на яркий след на своей руке. Он переводит взгляд на Титова. Даже орать как-то не хочется… Но очень хочется ему по башке уебать за такие выходки. Даже если он не нарочно. Это его вообще нахуй не оправдывает. Обожженная рука Макса, к слову, того же мнения. — Ты мне, кстати, так и не ответил, — добавляет Макс, все еще держащий свою сигарету в руке и делая затяжку. А что, не выкидывать же? — Мне, сука, принципиально. — И чего доебался?.. — звучит, будто вопрос риторический, но Денис взглядом дает понять, что хочет услышать четкий ответ. Он приваливается к стене и снова затягивается все той же сигаретой. То, что окончательно не потушил ее об Кольцова, — хорошо, как ни погляди. Титов прикрывает глаза. Нет, и все-таки неймется этому журналисту… Только спрашивает не о конфликте с федералами, как ожидалось, а о том, кого Денис хочет видеть в своей постели. Ну что за бред?.. Даже не спрашивает, хочет ли вообще, а сходу переходит на личности, будто в первом уже уверен. Еще и задает этот вопрос вне зависимости от того, что происходит. Вон, Титов ему руку прижег, а тому хоть бы что. Больше интересует, кого там Дэн хочет. Принципиальный, блять. — Потому что ты, уебок, мне руку прожег во время этого вопроса, — Макс высовывает ее из воды, демонстрируя. Толку от этого холода никакого. Только режет сильнее, а пальцы немеют от холода. Ну промыл, блять, не промыл. Какая хуй разница? Немного пепла все равно осталось, прилипшего к поврежденным тканям и кожным покровам. — И теперь этот вопрос без ответа не останется. После таких жертв с моей стороны, — мрачно хмыкает он. Он встает рядом, почти плечом к денисову плечу, продолжая курить. Немного осталось. Затяжки у Макса долгие, сигарета быстро прогорает. И вот уже потушенная летит в местный сортир. — Колись давай, — он усмехается. — Катя или Соня? — Он немного думает и добавляет: — Или Эля? — он хмыкает. Девушка экзотичная, но странноватая какая-то. Запрыгнула к ним так в последнюю секунду, словно от погони бежала. «Как ты меня заебал, » — проносится в голове с последней затяжкой. Денис тушит окурок о влажную раковину, и в следующую секунду тот уже летит вслед за окурком Макса. Титов разворачивается спиной к раковине, и присаживается на ее край, закидывая на нее же бедро левой ноги, смотрит в глаза Кольцову и коротко усмехается, толкая язык за щеку. — А сам-то? Полчаса уже все об одном. По-любому запал на кого-то из них, — Денис кивает в сторону купе. Алкоголь язык развязывает. Даже, наверное, чересчур. Чего Макс хочет добиться, он так и не понимает. Просто продолжает переводить стрелки. Прямо Титов на эту хуйню уже ответил, и больше не будет. — Со мной-то все и так ясно, — Кольцов опускает глаза на свою ладонь, принимаясь теребить края раны чисто от нехуй делать, а Денис ловит себя на мысли, что его от этого зрелища воротит. Даже не столько из-за брезгливости, сколько от тупости друга. Сейчас он туда заразу занесет, рука у него к хренам отсохнет, а виноват будет все равно Дэн. — Сонька-то вон какая. Свежая, непорочная, — он поднимает взгляд на друга. — Ну ты ж знаешь, что я таких больше люблю. Чтобы прям… Ну ты понял, — он недовольно цокает языком. Титов решительно встает с раковины, практически полностью пропуская откровенный ответ друга мимо ушей, снова включает ледяную воду и сует под нее руку Макса, хватая его за запястье, краем сознания подмечая, что Кольцов-то честно на вопрос ответил… Да и Денис тоже, на самом деле. Только почему Макса его ответ не устроил — хуй разбери. Ну, обычные же девчонки. Просто случайные встречные, выразившие свое желание поучаствовать в трипчике в Архангельскую область. — Титов, блять! — Кольцов выдыхает, стараясь не думать. Поболит и перестанет. Уже через пару секунд рука начинает неметь, и чувствительность вместе с болью как будто и вовсе пропадает. Место ожога слегка пульсирует, но Кольцову кажется, что он вообще ничего не чувствует. А Денис явно решил его довести до какого-нибудь нервного срыва своим поведением. — Знаешь, что, — Макс поворачивается к Титову, собираясь убрать его руку от себя, но на пару мгновений, откровенно говоря, залипает на друга. Через неприкрытую занавеской форточку на лицо Титова падает холодный свет уличных фонарей. И волосы у него так маняще переливаются… Кольцов отгоняет эти мысли и выворачивается из чужой хватки. — Нахер иди, а? Сам промою, без твоей помощи. «Ну да, промоет он, конечно, » — первая мысль. А вторая — насколько же пленительно выглядит сейчас Кольцов. Стоит слишком близко для обычной дистанции. Ну, оно и понятно, — тесно же вдвоем в маленькой комнатке. Денис, как загипнотизированный, кладет ладонь на чужое плечо, перекатывая шов футболки в пальцах, глазами следит за ними, а потом переводит их на Макса. Странно все это. Вот и он сейчас так же скажет, да скинет его руку. Титов ничего другого и не ожидает. Кольцов молча наблюдает за чужими пальцами. Красиво… Нет, ну правда. С эстетической точки зрения и все такое. Макс же не просто так в журналистику шел, основы фотографии и прочую чушь в институте изучал. Видимо, для того, чтобы любоваться сейчас пальцами друга. Но замечать красивые вещи он действительно умеет. Всегда умел. Отстраняться или отталкивать Дэна он не торопится. Это, конечно, странно, но пусть делает, что хочет. Пока не тушит об него сигареты. До ушей доносится шипение поезда, сообщающее о скором отбытии. И первое, что приходит Максу в голову, — это схватить Дениса, чтобы тот опять не грохнулся. Выпили они оба прилично, но Титова накрыло явно сильнее. Кольцов хватает парня за плечи холодными и мокрыми руками. И когда поезд трогается, прижимает Титова к себе, не давая покачнуться вместе с начавшим свой путь составом. Мгновение, и он спешит убрать ледяные руки. Какого хуя, Кольцов, в самом деле? Спасибо, конечно, что поймал, а не отошел. Пьяному Титову ведь ничего не стоит взять и свалиться: земля и так из-под ног уходит. Макс, как ни в чем не бывало, отворачивается к раковине, снова включает холодную воду и проводит пальцем по ожогу, вычищая пепел, местами, где тот прилип, приходится поддевать. Неприятно, но что тут, блять, еще поделать? — Ты чего? — отстраненно спрашивает Дэн, следя за руками Макса. Усталость какая-то накатывает, и спорить с Кольцовым больше не хочется. Поэтому Денис, чуть помолчав, все-таки отвечает на тот злоебучий вопрос бесцветным голосом: — И никто мне из твоих девчонок не интересен… Запомни ответ и отъебись навсегда. Макс осматривает красный след на коже. Кажется, промыл. Руки от холода уже вовсе ничего не чувствуют, а пальцы еле гнутся, поэтому Кольцов закрывает кран и встряхивает руками. — Ну да, блять, а кто тебе вообще интересен? — на самом деле, Максу похуй, кого он там хочет, кого не хочет… Он нормальный разговор завести хотел. Не его ж вина, что Титов тему поддержать не в состоянии. — Иди, давай, обратно. Перекурили, — Кольцов подталкивает Дениса к выходу. Они идут по коридору к своему купе молча, а Титов уже начинает не на шутку раздражаться. Ах, Максимка захотел узнать, кто ему интересен… Так пусть и узнает. Сдерживаться Титов больше не будет, как и играть в друга Кольцова. Таких друзей обычно нахуй посылают, а Дэн за ним до сих пор почему-то носится. — Кто мне интересен? — Титов поворачивается к не ожидавшему этого Максу. Он говорит вполголоса, но с нажимом, втягивая воздух через стиснутые зубы. — А никто мне, блять, не интересен! — он вплотную подходит к Кольцову, с вызовом глядя ему в глаза. — Никто. Блять. Вообще. О-о-о, зато хочешь скажу, кому я интересен? А? Да таким, как ты, которые рядом шароебятся да в рот смотрят, чтоб инфы накопать. А знаешь, кому еще? — Денис выплевывает все на одном дыхании. Заебался. Как же он заебался. — Тем, у кого в кармашке нихуя полное. Как что, так Дениска — лучший, блять, друг, хелпани да выручи. А слово поперек — чмо последнее. Так идите-ка вы нахуй, — он тыкает пальцем в грудь Максима, будто бы обращаясь персонально к нему. На душе буря бушует, а долго копившиеся слова наконец находят выход. Спасибо алкоголю и журналисту этому, что довел, сука. С каждым словом из тирады Дэна становится все обиднее. И не то, чтобы Макса вообще что-то могло задеть, но сейчас, сука, как ножом под ребро. Неприятно и очень больно, но он прячет это за усмешкой, беря лицо Дениса в свои ладони. — У-у-у, как в чудотворный монастырь ехать, так компания понадобилась, а сейчас все нахуй идите? — он делает шаг навстречу, приближаясь: они теперь едва лбами не касаются. Ловит себя на мысли, что сейчас бесит Титова намеренно, просто до белого каления его доводит, отвечает гадостью на гадость, так сказать. Поехал он сюда, значит, правдивый сюжет снимать, пытался мирную беседу вести, а что в итоге получил? Макс ему что-то донести пытается, хоть и снова насмехаясь, а Дэн ему в это время на губы пялится. Он это не контролирует, глаза сами собой к ним обращаются. Да и сам Кольцов безумно красивый в этом слабом лунном свете, и глаза у него такие — как два бездонных озера. А плавает, если честно, Денис хуево. — Никто не нужен. Никто не интересен. А что же тогда не один едешь? — продолжает Макс, выпуская лицо Дениса из своих рук, проводит пальцами по скулам. Красивые… Так, стоп, ну нахрен это все. Макс уже собирается идти вперед, но останавливается, чтобы теперь самому высказать все, что он думает. И о Титове, и о его отношении к людям, и в принципе. — Надо было… Он не договаривает. Поезд тряхнуло — хрен знает, что случилось. Под колесо что-то попало или просто рельсы в негодность пришли… Но подбросило их неслабо так. Кольцов хватается одной рукой за перила у окна, а второй как-то уже машинально прижимает к себе Дениса, влетевшего в него по инерции. Едут вроде спокойно дальше, а рука Кольцова все еще сжимается на чужом плече. — Ну… Никто не интересен, но ко мне тебя, как магнитом, тянет, — он неловко похлопывает Титова по плечу, теряясь в собственных ощущениях касательно происходящего. Это он сейчас пошутил или включил режим «подкат за соточку»? Да он и сам не понял. Вот уж точно. Злость отступает, и Денис тихонько смеется, глядя на Кольцова и бесконтрольно прикусывая нижнюю губу. Сам Макс тоже, кажется, больше не настроен спорить. Шутки вон шутит, обращается снова по-дружески. Ебаный эмоциональный аттракцион. — Идем, сядем в купе. Нет, ты, если хочешь, можешь падать, сколько тебе вздумается, но я так, предлагаю наименее травмоопасный вариант, — Кольцов легонько подталкивает Дениса в сторону купе, а сам руку недалеко от его предплечья держит. Чтобы если что схватить. А то Титов, кажется, вовсе на ногах не стоит. Так все же… Шутка или подкат? Максим задумчиво смотрит в пол, едва не проходит мимо их купе, задумавшись. Денис такой… А, к черту. Вообще без разницы. Они заходят в купе, садятся опять на одну полку, вернее, Макс в наглую присаживается рядом с Титовым, беря бутылку с коньяком. Алкоголя осталось на самом дне. И он осушает ее залпом, запрокидывая голову. Может, хоть ночь эту потом не вспомнит. А, нет… Ожог на руке будет хорошим напоминанием. Даже вечным. Денис с ногами забирается на полку и смотрит, как Макс свою руку разглядывает. Эта херня ведь на всю жизнь останется? Да уж, прекрасная память о поездочке. Хотя почему Дэна вообще должно волновать, какие там воспоминания у Кольцова останутся? Похуй ему на него и его воспоминания. Съездят в монастырь, вернутся, и больше никогда не встретятся. Но какое-то подобие вины все равно чуть-чуть душу корябает. Титов, не спрашивая, берет ладонь Макса в свои руки, и с деланным равнодушием глядит на ожог. Неглубоко прижгло, но, наверняка, больно. Макс внимательно смотрит на Титова. И опять это его равнодушное выражение лица. А что же тогда на руку его глазеет? Из любопытства? У Титова вообще взгляд такой… Нечитаемый. Не пустой, как это бывает у некоторых, а именно непроницаемый. Непонятно, что у него там на душе и какие тараканы в голове ползают. А они там точно есть, Максим уверен. И пока Дэн рассматривает его руку, Кольцов вглядывается в его лицо, стараясь увидеть на нем хоть какие-то эмоции. Ну только что же орал на него, Макса, в коридоре! Неужели сейчас ничего не испытывает? Его это показное безразличие раздражает. И Кольцов решается на радикальные меры. Пока Дениска так занят рассматриванием одной его руки, второй Макс хватает его за челюсть и вовлекает в поцелуй. Быстрый, рваный и смазанный. И так же молниеносно отстраняется, гадая, исказится это бесстрастное лицо какой-либо эмоцией или нет? Кольцов почему-то надеется, что да. Причем не важно, что это будет. Рассчитывает Макс на гнев или непонимание, но, на самом деле, любые эмоции на лице Дениса будут для Кольцова лучшей наградой. Так же веселее. От неожиданности он разжимает пальцы, выпуская многострадальную ладонь Макса. Поцелуй, вызвавший поначалу лишь шок и непонимание, длится не более пары секунд, но их Титову хватает для того, чтобы понять, что ему, очевидно, нравится то, что происходит. А Кольцов целует умело и уверенно, а это словно душу переворачивает. Но, блять! Во-первых, это парень. Человек, блять, с хуем между ног. А во-вторых, гребаный Кольцов. И Денис не понимает: зачем ему-то это все? Макс отстраняется, смотрит ему в глаза, будто ждет чего-то. И чего же, интересно? Титов подвисает, кончиками пальцев прикасаясь к губам. Горят. И сказать нечего. Нечего, кроме очередной колкости. Он усмехается, постепенно отходя от ступора. — Что, присунуть что ли некому? — Есть, — вполголоса отвечает Макс, завороженный прикосновением Дениса к собственным губам. Взгляд оторвать просто невозможно. — Целое соседнее купе. Катя предлагала пойти с ними пить, а не с тобой тут… — он запинается. Как-то ничего в голову не идет. Взгляд снова цепляется за приоткрытые губы напротив. Добился своего, да? Увидел эмоции Титова? Молодец. А теперь сиди и думай над тем, как тебе это сильно понравилось. Эта мысль заседает в паутине других, подобно злобному хищнику. Она тут главная, а остальные нужны только в качестве опоры и ловушки для сомнений и переживаний. Но пока в паутине мыслей теряется только сам Кольцов, а огромный тарантул по имени «тебе понравилось, засоси его еще раз» собирается его сожрать. Кольцов подается вперед, вовлекая Дэна в новый поцелуй. Сначала нижнюю губу, потом верхнюю… Он совсем легонько проходится по ним. Такие мягкие. Денис втягивается в новый поцелуй, медленно выдыхая и посылая нахуй все мысли. Он пододвигается поближе, зарываясь одной рукой в мягкие кудряшки Кольцова, а вторую руку кладя ему на бедро. Находя там опору, он уже сам тянется к чужим губам. Макс похож на того, кто точно знает, что делает. Денис — не знает. Он просто поддается своим ебанутым желаниям, приоткрывая рот навстречу поцелую и выгибаясь в пояснице под чужой рукой, скользнувшей туда с бока. Рука сползает с макушки Кольцова на его подбородок, с нажимом оглаживает колючую линию челюсти. В его губах Титов забывается, медленно теряет остатки здравого смысла. Он на секунду отстраняется, с ухмылкой мурлычет прямо в них: — Кольцов, это пиздец какой-то, — и уже самостоятельно утягивает его в новый поцелуй, дурманящий до головокружения. Мозг словно отключается, и Макс, придерживая Дениса под поясницу, чтобы тот не ударился об это жесткое поездное подобие матраса, заваливает его на полку, теперь нависая над ним. Он отрывается от чужих губ, целуя его щеку, челюсть, спускается к шее… А Титов запрокидывает голову, подставляясь под поцелуи. Видит, блять, журналист красоту. Ну как тут мимо-то пройти? Эстетично же. Макс усмехается, прижимаясь к чужому плечу, только сейчас отвечая: — Ага… Еще какой пиздец… Денис усмехается и отодвигает от себя чужое лицо, на котором проскальзывает удивление, разглядывая его в тусклом свете, которого в ночное время в поезде практически и нет. Он кончиками пальцев очерчивает контур лица Кольцова, любуется. Смотрит ясными глазами. Он, наверное, ебнулся. Но даже если так, то лишь настолько, чтобы сейчас на полном серьезе считать, что он Макса хочет. «Реально, девчонки не интересуют, » — мысленно усмехается он над собой. Макс кладет ладони на чужую талию, заползает руками под кофту… Денис чертовски горячий, а руки у Кольцова все еще ледяные. Кожа Титова в момент покрывается мурашками, но тот даже не дергается. Макс замирает, словно греясь о тело друга, и улыбается, когда тянется за новым поцелуем. Уголок губ, потом еще раз… Дэн нежно отвечает, судорожно выдыхая в чужие губы. Титов обвивает руками шею Кольцова, заставляя нагнуться ниже, быть ближе к нему. Именно сейчас Максу не хочется торопить события. Растянуть бы этот момент на подольше. Да он готов всю ночь вот так провести над Денисом, лишь бы тот продолжал на него так смотреть своими глубокими глазами. Уже не такие уж и нечитаемые… Ха, забавно. — Это… За желание считается? — усмехается Макс, оставаясь все в такой же непосредственной близости от чужого лица. — А я его и не выбирал, — соблазнительно-тихо, полушепотом отвечает Титов, чуть улыбаясь. — А я все равно загадал, — Кольцов утыкается лбом в шею Дениса, оставляя поцелуй на ключице. Титов такой милый в этой своей кофте, свитере… Ай, да не важно. Что-то вязаное. Он поэтому такой теплый? Такой домашний. И Макс осторожно прикусывает кожу, обтягивающую выпирающую кость. Там же, где только что оставил поцелуй. От этого Дэн вздрагивает, на что Кольцов усмехается. — Ты тоже можешь что-нибудь придумать в качестве желания. — Он медленно спускается руками вниз, пальцами нащупывает ремень друга и ловко высвобождает его из плена пряжки. Макс останавливается, замирая, держа руки на чужой ширинке. — Будешь загадывать? Или пропустишь ход, м? — он задирает его кофту и прижимается губами к боку, совсем рядом с краем джинсов. А в голову ничего не идет. Денис просто-напросто плавится под Максом, не в силах здраво соображать. — Просто делай то, что начал, — выдыхает Денис, приподнимаясь на локте, а вторую руку запуская в свои волосы и откидывая их со лба. В глаза лезут, и жарко от них становится. Или это из-за Кольцова? Титов тяжело дышит, щеки горят, а возбужденному члену в джинсах тесно становится. На лице Макса расползается довольная улыбка. Он расстегивает джинсы Дэна, приспускает их, целуя его бедро, затем чуть выше колена, когда стаскивает штаны уже окончательно. Кольцов выпрямляется, едва не упираясь головой в верхнюю полку. Вот тебе и плюсы большого роста, называется… Резко поднимешься — точно голову разобьешь. — «Никто не интересен!» — передразнивает он Дениса, принимаясь и с себя стаскивать одежду. Хуй с этими долгими прелюдиями, у самого уже сил нет терпеть и ждать. Вся ночь впереди, еще нацелуются, а то этот томный взгляд Титова просто крышу сносит. Он такой чувственный сейчас, хотя обычно отстраненный. И Максу хочется верить, что это из-за него. Просто потому что тут сейчас Кольцов, у Дениса такой взгляд. Именно потому что Кольцов стаскивает с него трусы и раздвигает ноги, потому что роется в карманах в поисках презервативов, которые вообще брал немного с другими мыслями, но похуй. На самом деле, уже представлял, как будет его перед Катей натягивать… А вот потом ушел с Дэном светские беседы вести про порнуху на работе… Чтобы сейчас лицезреть его раскрасневшееся лицо с горящими щеками. Ну какое сокровище… Да еще и в свитерочке этом. Дэн какое-то время любуется возвышающимся над ним Максом, стягивающим с себя футболку, пропуская мимо ушей едкое «Никто не интересен!», а затем садится окончательно, лицом едва не врезаясь в чужой живот. Он проводит пальцами по бокам и низу живота, как раз над джинсами, где выпирают тазовые кости, следуя редкими поцелуями по прочерченной дорожке, пока его снова не вынуждают лечь на полку. Кольцов, приспустив джинсы до колен вместе с бельем, устраивается рядом и приподнимает бедра Дениса, подтаскивая его ближе. Титов замечает крепко стоящий член и усмехается, мысленно спрашивая: «Это на меня, что ли?». — Желания возврату и обмену не подлежат, — ухмыляется он, медленно входя и одновременно с этим затыкая Дениса требовательным поцелуем. Максу плевать, пусть их хоть весь вагон слышит, но губы у Титова такие притягательные, что сложно устоять. Денису выть хочется, потому что благодаря презервативу со смазкой, господи, блять, спасибо науке, Макс входит без лишних трудностей и сразу во всю длину, но боль это нихрена не умаляет. Но и стон исчезает во рту вновь целующего его Кольцова. Макс не церемонится, но первые толчки все равно делает медленнее, давая Денису привыкнуть к нему. Он пытается расслабить плотно сжатые вокруг чужого члена мышцы, и у него это все-таки получается, стоит лишь снова встретиться с головокружительными губами Кольцова своими. Макс вновь лезет руками под кофту Дениса. Есть нечто чарующее в том, что его тело частично скрыто под одеждой. Загадка такая, интрига, и Кольцов прямо сейчас эту интригу трогает, поглаживая бока, заводя руку под поясницу и слегка приподнимая Титова, подтягивая его ближе, слегка выходя из него, а после насаживая обратно, и следующий толчок приходится прямо по простате. Дэн стонет в голос, заламывая брови, и больно прикусывает нижнюю губу Макса. Тот начинает набирать темп и отпускает Дениса, теперь упираясь в полку руками по обе стороны от его головы, и Титов тут же проходится легкими поцелуями по запястью одной из них, тихонько поскуливая на каждый толчок. От поцелуев на запястье мурашки пробегают по телу своими мелкими лапками. Кольцов глубоко вздыхает, нагибаясь еще ниже к Денису, прижимаясь грудью к его мягкому свитеру, а губами — к его плечу, при этом жмурясь. Ну вот кто еще делал подобное? Да ни одна из его бывших никогда бы даже не подумала целовать ему запястье, да и Кольцов, собственно, тоже бы не додумался. Когда он последний раз искренне и нежно кого-то целовал? Давно. Секс — рутина, обыденность и скука, которая выматывает. И сейчас Макс обжигающе дышит на шею друга, просто мечтая еще раз ласково его поцеловать. И Кольцов снова тянется за поцелуем. На этот раз за таким искренним и чувственным. А Титов чувствует себя особенным, потому что с ним тот, кто выглядит так, будто ебет все движущееся, ведет себя внимательно, с каким-то трепетом в прикосновениях и поцелуях. Ночь, поезд, везущий их к монастырю… Монастырю, блять! А Титов громко трахается на нижней полке с журналистом, которому только что в лицо кричал, как сильно он ненавидит их всех. Ебаное безумие. Но Титову оно по вкусу. Шея Дениса так и манит, и Макс неторопливо покрывает ее поцелуями, в то время как двигается он словно по заученному плану. Он столько раз входил в кого-то, что это стало обыденностью. Все самое интересное находится здесь, в глазах Титова, в его вздрагиваниях и постанываниях. Кольцов давно никого так чувственно не целовал, давно не упивался чужими губами. Он возвращается к ним, легонько прикусывая нижнюю. Макс продолжает двигаться, и вот еще один толчок, другой… Кольцов приподнимается, опять меняя угол, и кончает с громким стоном. Да уж, затыкать тут нужно явно именно его. Но он может себе позволить. Такого чувственного секса у него давненько не было. Не пустая бессмысленная ебля, а настоящий эмоциональный аттракцион. Последним толчком Кольцов просто вышибает из Дэна весь воздух, снова проезжаясь по предстательной железе. Титов коротко вскрикивает одновременно со стоном Кольцова, готовый вот-вот кончить. Макс помогает ему с этим, начиная медленно надрачивать Денису. Ему хватает и пары таких движений, чтобы излиться на живот Кольцова с протяжным сдавленным стоном. В купе становится тихо, и Денис невольно прислушивается к звукам за стеной. Тишина. Их спутницы, наверное, уже спят. Так Титов думает, пока не слышит едва различимое в стуке колес, кажется, Катино «Блять!» и стук, с которым обычно приземляется на столешницу пустой стакан. Кольцов встречается с тяжело дышащим через рот Денисом взглядом, замирает на мгновение, а после подается вперед, мягко целуя. На тело наваливается усталость, и Макс отстраняется, выходя из Титова и прижимаясь спиной к стене. Он выкидывает презерватив в пакет для мусора, висящий на своем законном месте — под столом, и берет салфетки. Боже, спасибо, что Титов такой брезгливый, хоть есть, чем вытереть. Сил хватает только на то, чтобы после натянуть трусы и сесть рядом с Дэном, поглаживая его по бедру. — Ну я понял, что девчонки наши тебя действительно не интересуют, — он нагло усмехается. У, блять. Денис резко вдыхает, поджимая губы и замахиваясь на Кольцова. Тот лишь ржет, но ровно до тех пор, пока не вскакивает на ноги, уворачиваясь от удара Дэна, и ударяется головой о верхнюю полку. На все купе разносится громкое «Блять», и Титов оставляет попытки его ударить, уже сам в голос смеется. Судьба покарала. Макс поворачивается к Титову, зажмурив один глаз и потирая затылок: — Какая у нас сегодня ночь… Травмоопасная. — Это точно, — Денис прекращает угорать и теперь просто улыбается. Но его взгляд становится задумчивым, когда натыкается на прожженную денисовым окурком руку Кольцова. Титов, ничего не говоря, берет ее в свои ладони и тихонько целует, после поднимая глаза на Макса. Говорит ими «прости», но вслух никогда не скажет. С чего бы ему извиняться за случайность? Макс замирает, смотря на Дениса, и едва заметно вздрагивает от легкого поцелуя в ладонь. Это что, перед ним сейчас сам Денис Титов извинился? Да быть не может. Но Макс смотрит на это, как завороженный, даже забывая вторую руку от головы убрать. Денис пару секунд смотрит в глаза Кольцову, а затем, не дожидаясь, пока тот отвиснет, наклоняется и подбирает с пола свои трусы, отряхивая. Ебаный Кольцов. Хоть на полку, что ли, кинул бы… Макс все-таки отходит от ступора, снова веселым тоном доебывается до него, хватая телефон со стола и снова открывая гребаный TrueTalk: — Ну-ка повтори, что тебе никто не нужен, — он приобнимает Титова за плечи, не давая вывернуться. — Давай, хочу убедиться в своей правоте, — он мягко целует Дениса в щеку. — Что ты все же можешь его наебать, — он укладывает подбородок на плечо Титова и прислоняется виском к его скуле. — И… Кажется, я должен тебе еще одно желание. Нет, Титов не понимает, что в этой кудрявой голове вообще происходит. Но выбора, видимо, нет. Денис поворачивается к направленному на него экрану и ровным голосом произносит: — Никто мне не интересен, и никого не хочется. Ну конечно, «правда». Титов с самодовольной улыбкой поворачивается к Максу, закидывая ноги ему на колени, требовательно и глубоко целует, тут же нахуй опровергая свои слова. Он засасывает нижнюю губу Кольцова и с трудом отрывается от него, шепча тихое: — Никогда больше не спрашивай, кого я хочу, понял? И снова утягивает его в горячий поцелуй. Эта ночь запомнится обоим не только ожогом на ладони.