Мерзко.

      Рома. Его напряжённое лицо, стиснутая челюсть и острые зубы никогда не вызывали доверия — наоборот, хотелось держаться от него как можно дальше.       Антон это часто замечал, пока ждал того в курилке: смотря себе под ноги одноклассники быстрым шагом проходили мимо.       — Бяша, пополам, не забывай.       Бяша, сделав последний затяг, передал сигарету. Дым унёс с собой теплый летний ветер.       Такое жаркое, сухое, мерзкое было это лето. Каждый день Антону давался труднее предыдущего, словно тугими канатами его тело было приковано к кровати.       Мерзко, как же мерзко.       Рома позвал Антона — как тот любил говорить — развеяться. Закатное солнце делали черты лица парня еще острее, но Антон обожал это: мимолётно поглядывал на его подбородок, скулы, нос.       Они могли ни о чем не говорить: просто ходить по лесу каждый в своих мыслях, наслаждаться присутствием друг друга.       — Я Полине встречаться предложил.       Сердце Тоши как утопленик с камнем на шее стремительно опустилось на дно. Куда-то в самое тёмное и потаенное место.       «Как же…»       — Серьезно? Я прям горд за тебя, ахах.       Голос потихоньку меняется к концу, срывается на истерический смех. Кадык подрагивает, челюсть сжата настолько, что боль доходит до ушей.       — Заткнись, а? Она сказала, что подумает до завтра, но я же знаю, что все равно пошлет. Она… как ты там говорил?       — Утончённая дива, — угрюмо напомнил Антон и смотрел куда угодно, но только не в глаза другу.       — Точно, она самая. Нахуй ей такой как я? — Тот действительно не понимал, почему она с ним возится. Её искренность и забота были так непривычны и далеки от резких и больно обжигающих чувств Ромы, что тот часто думал, будто все это — издевки.       — Рот закрой. Хватит строить из себя идиота, ты сам прекрасно все знаешь.       Мерзко, как же мерзко было Антону. Обида и злоба долго клокотали где-то там, внутри: нарастали каждый раз, копились долгие месяцы в готовности вот-вот вырваться наружу.       Он не помнил, как ударил Рому в челюсть, не помнил, как получил в ответ — ничего не помнил. Адреналин и агрессия нескончаемым потоком лилась из него, окутывая разум горячей пеленой.       Антон опомнился только тогда, когда лежал с разбитым лицом на зелёной траве.       — Сука, ты вообще нахуй ебанулся?!       Все крики были далеко, где-то позади. В ушах звенело все громче и громче, пока Антон не потерял сознание.