Не по сценарию

      — Лучше б и не просыпались...       Ли отвлекся от сценария и глянул на Орландо. Возлюбленный так и сидел на кресле, закинув голову на спинку и вперив взгляд в никуда.       — М-м?       — Говорю, зачем проснулись? — Он потер костяшками пальцев уставшие глаза. — Пока я спал, мне снился кошмар, и когда я проснулся, он не прекратился. Может, и правда, я все еще сплю. Я бы очень хотел, что б так и было.       Ли прокручивал в голове последние несколько часов, наблюдая из окна их трейлера за медленными покачиваниями деревьев, на которых уже начинала прорастать зелень.       Их, как и обещала, разбудила Лилли, когда Торин и Компания достигли Лихолесья. Обмолвились парой фраз между собой и ждали свои реплики. Первым из них заговорил Леголас.       Ли отметил, с каким удовольствием Орландо вернулся к роли, с каким старанием и эмоциями проговаривал слова принца. Пейс поймал себя на мысли, что прекрасно понимает тех фанаток, которые просто кричат от восторга и падают, лишаясь чувств, стоит только Орландо мелькнуть на экране.       Потом появился Трандуил. От благородного, чуть ниже обычного голоса Ли затихли абсолютно все — даже Питер слушал с неким подобием благоговения. По крайней мере, так казалось. Но что самое главное, ни у кого не осталось сомнений, что Пейс — идеальная кандидатура на роль короля эльфов. Орландо, не выходя из образа Леголаса, так и вовсе еле сохранял спокойствие от накладывающихся друг на друга эмоций, охвативших его и принца.       Дальше Ли вспоминать не хотел. Разве что тот момент, когда Орландо, ища поддержки и даря ее же взамен, до боли сжал ладонь Пейса, сплетя их пальцы вместе. Он до сих пор не понимал как они смогли продержаться до конца сценария.       Ли не смотрел на Орландо — боялся, что если увидит в глазах возлюбленного те же эмоции, что охватили его самого, то не выдержит и сорвется. А хотелось тогда много чего. Для начала закатить истерику. Рвать, метать, упасть на стол, заливая слезами проклятый сценарий. Может даже украсить кому-нибудь лицо.       — Этого просто не может быть, — тихо проговаривал, как мантру, Орландо. Его лицо ничего не выражало. Абсолютно. Никаких эмоций. Взгляд был таким же опустошенным. — Да ну нет...       Ли не находил что ответить. Да и, собственно, нужно ли? Особенно, если собственный язык прилип к гортани и совсем не слушался. Пейс вместо этого решил помолчать. И сконцентрироваться на монологе любимого.       — Нет, ну, слушайте, — Блум немного нахмурился. — Даже если, кхм, отбросить... все представление о трандоласе как таковом... — Ли от этой фразы слегка хмыкнул, а губы расплылись в теплой улыбке. Невольно вспомнился день их знакомства.       Орландо же глубоко вдохнул и голос его дрогнул:       — Но, святые Валар, Тауриэль? — Он прикрыл глаза и потер переносицу. — Напомните, почему в эльфийском нет ругательств?       Пейс все продолжал свой анализ слов Орландо и небольшая догадка озарила его. Кажется, это все называется отрицанием. Ли отнюдь не мастер в психологии, но было бы очень интересно проверить и удостовериться в своей гипотезе. Возможно, не следует так думать, когда твой любимый вот-вот зайдется в истерике, но Пейс знал, что Блуму нужно выговориться. И только потом его можно будет успокоить.       — Неужели Питеру ну настолько нечем забить хронометраж? Я уже молчу про то, что ее даже нет в книге!       Он резко остановился — легкие затребовали передышки. Все начинающие актеры обучаются нескольким базовым навыкам — таким, как хорошая выразительная дикция, "сценическое движение", свободное управление лицом. И, конечно, контроль дыхания, особенно при монологах. Но сейчас, естественно, в таком эмоциональном порыве, дыхание — это последнее, о чем думал Блум.       Ли понимал, что половину фраз Орландо просто не договаривает, мысли быстро сменяли одна другую в стремительном потоке. Но несмотря на все, Пейс прекрасно, лучше всех понимал, что именно хочет сказать возлюбленный.       — Что мне тогда Питер наговорил? — Он запустил пальцы в свои вьющиеся волосы, убирая с лица упавшую прядь. — Честно. Может, я чего-то не понял? Чем это я так буду доволен?       Орландо так и не поведал Ли про их с Джексоном разговор, но Пейс сложил два и два.       Надо ставить чайник. Что бы в твоей жизни не происходило — пей чай. Он твои проблемы вряд ли решит, но зато у тебя будет чай. Этой жизненной мудрости Ли набрался от Блума, а тот — от Питера. На самом деле любой, кто принимает участие в съемках, волей-неволей становится чаехлёбом страшным. Виной тому любовь самого Джексона и его вечные просьбы к ассистентам заварить чашечку-другую. А те по дороге на кухню успевают нахватать море таких же заказов, и в итоге все это превращается в массовое чаепитие по нескольку раз за день. Отсюда, кстати, и идея с огромным шкафом для чашек. Так, день за днем, Ли, до "Хоббита" привыкший пить чай дай Эру раз в неделю, сейчас же не мог без него обходиться вовсе.       А потом кого-то одного переклинит, и все на площадке уже пьют кофе. Бывает.       Итак, про два и два. Если Питер чем-то и мог обрадовать Орландо, так это любовной линией. И линией понятно с кем. Но. Конечно же, как бы горько ни было это признавать, они ее никогда не получат. Увы. Но не суть, с этим они еще разберутся.       Очевидно предположить, что Питер хотел приятно удивить Блума появившейся в сценарии любовной линией, но как? Он же прекрасно знал, чего именно хочет Орландо. Ведь знал же?       И тут Ли осознал. Все дело в том, когда именно Орландо просил линию. А это, на секундочку, произошло даже до того, как они с Ли вообще познакомились. Бум.       Наконец. Все встало на места. Ли аж вдохнул полной грудью от этого открытия.       Обычное недопонимание. Блум хотел линию — он ее получил. То, что в последствии Орландо уточнил, что хочет ее с Ли — это уже его дело. Питеру же напрямую он этого не говорил. Ну да, Ли с Орландо уже всем давно смогли красноречиво донести, что трандолас — верх канона, и вообще, они лучше знают. Но вряд ли их восприняли всерьез. М-да. Ситуация, однако.       — Про любовный треугольник я вообще молчу! Гнома этого прилепили еще. — Забавно наблюдать, как тень эльфийского презрения к гномам мелькнула на лице Орландо. — Как там Питер говорил? "Тауриэль и Леголас к концу третьего фильма признаются друг другу в чувствах, а до этого момента Кили ненадолго украдет внимание эльфийки, от чего принц будет ревновать". Жуть. Мурашки по коже. Можно я в этом участвовать не буду? Пожалуйста. — Его голос стал наигранно-рыдающим, а лицо его скривилось от жалости к себе, будто он не в силах ничего изменить. — Я этого не переживу. Я уже давно забыл про ту просьбу, не нужна мне никакая линия сейчас. — Пейс насторожился. Он-то уже начинал думать как бы Блуму помягче объяснить всю ситуацию, но, кажется, тот и сам все понял. Что ж, теперь все будет намного проще. — Поэтому я ему сначала и не поверил. Ох.       Видимо, Ли совсем сбился со своими размышлениями, что как-то прозевал стадию гнева. Слова Орландо уже явно походили на торг. Все-таки психология — не его. Ну и ладно, ему не за это платят.       Пейс поставил чашку с чаем на стол перед Орландо. Самое время прекращать этот поток слов, пока Блум и вправду не зарыдал. А начать это лучше всего с объятий.       — Спасибо, — тихим голосом поблагодарил Орландо за чай, поднимая взгляд на возлюбленного, который навалился совершенно внезапно. Прижался всем телом и обхватил Блума за плечи, сильно-сильно стискивая того в каком-то приступе успокоительных объятий. Орландо не мог не ответить тем же. Истощение от длинного монолога дало о себе знать, но тут же потихоньку начало отступать из-за Ли.       Пейс тем временем полностью уселся Блуму на колени и притерся щекой к щеке, плавно покачиваясь и немного греясь о него. Оба заулыбались, как дети, понимая, что сбоку, наверное, выглядят слишком сахарно-зефирно, но просто не могут ничего с собой поделать.       — Melinyel, hanya le sen? — Прошептал Ли, прижимаясь к любимому так, что можно было ощутить грудью биение его сердца. — Ion nin alima gilgalad, linda ier laire, a... — Ли как-то медленно, почти лениво мазнул губами по губам Орландо, намереваясь попробовать на вкус. — Аr lissë manen nin...       Он запнулся, немного содрогаясь от хихиканья, и, уронив голову любимому на плечо, шумно выдохнул в шею, от чего у Орладно пошли мурашки.       — Как будет "вино"? — на улыбке спросил Ли.       Орландо закрыл глаза и улыбнулся еще больше, наконец полностью чувствуя расслабленность. Он сильнее прижал изящного Ли к себе, наслаждаясь его теплом и запахом, ощущая легкое покалывание на щеке от мягких вьющихся волос.       — Limpë.       — Аr lissë manen nin limpë, — на ухо прошептал Ли, довольный собой.       — Ты делаешь успехи, — игриво выгнув бровь, проговорил Орландо. — Конечно, все еще путаешь произношения синдарина с квенья, но... — он немного наклонился и легонько поцеловал Пейса в висок, — я в тебя верю.       — Все потому, что у меня самый лучший учитель в мире. — Говорить такие банальности достаточно заигрывающим тоном, и при этом не лажать, умел только Ли. Он отстранился, но лишь немного, чтобы посмотреть на Блума. Тот фыркнул и подался вперед, но тут Ли отстранился опять. В его глазах играл хитрый блеск.       — Adar, разве я не достоин поцелуя?       — Он тебе не нужен, — Ли поддержал игру, моментально войдя в образ Трандуила. Посмотрел на Орландо со смесью высокомерия и обиды и продолжил: — Мне доложили, что ты все больше времени проводишь с той эльфийкой.       — Но Владыка, — Блум слегка прикусил щеку изнутри, от чего губы стали бантиком, но приподнятые уголки рта выдавали усмешку, — ревность — порок смертн...       Он резко запнулся на полуслове, чувствуя нарастающее ощущение чего-то пока неизвестного, но уже будоражащего до трепета. Все время мира сжалось в одно мгновение, будто вовсе остановилось. По спине до шеи пробежался рой мурашек, а сердце забилось еще усерднее. Недавно прочитанные строчки проплыли перед глазами, усиливая тепло в груди.       Орландо в удивлении приоткрыл рот и растерянно посмотрел на Ли, проверяя, не осенило ли того точно так же. Пейс на секунду прищурился, внимательно вглядываясь в любимого. Еще одно мгновение. Сам Ли в лице никак не менялся, но когда тот самый момент осознания промелькнул в его глазах, Орландо почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.       — Та сцена, где Тауриэль..? — осторожно спросил Ли, проверяя свою теорию.       — Тауриэль, — закивал Орландо, не в силах сдерживать широкую улыбку. — О Ва-алар! Он ревновал, ты понимаешь?       Они взялись за руки, чтобы хоть как-то справиться с возбужденной дрожью в животе.       — "Вы ведь не позволите своему сыну сойтись с простой лесной эльфийкой". "Ты права, не позволю. Не обнадеживай его". — процитировал Пейс, старательно отыгрывая голоса.       Орландо в ответ лишь завизжал от переполняющего восторга, и слегка покраснел.       — Интересно, кто написал эти строки... А мы ведь и не заметили сначала. — Он немного нахмурился. — Вопрос: как? Это правда странно.       — Не стоит недооценивать недосып, — немного погодя, ответил Ли и пожал плечами.       Орландо кивнул. Пейс же, не отрывая взгляд от возлюбленного, задумчиво облизнул губы, но мыслями был уже явно не здесь. Блум невольно улыбнулся, умиляясь такому сосредоточенному взгляду, но решил все-таки растормошить его.       Он подался вперед, — не мог же Ли подумать, что Орландо оставит эти блестящие пухлые губы без внимания? — и медленно, плавно и почти незаметно переходя от нежности к будоражащей страсти и обратно, Блум начал смаковать каждый миллиметр все краснеющих губ Ли, пока тот не отвлекся от своих размышлений и не начал отвечать. Но только он вошел во вкус, как все резко прервалось.       — Слушай, знаешь... — начал Пейс.       — Нет-нет-нет, ничего не знаю! — помотал головой Орландо. — Дай уже тебя поцеловать, а? Весь вечер пытаюсь, а ты...       Ли шумно выдохнул, сделал вид, будто разозлился, — хотя это явно было не так, — и с тихим рыком впился в эти жаждущие внимания губы Орландо, перебивая его, прижимая его к мягкой обивке кресла. Блум аж застонал от такого напора, но с большим энтузиазмом ответил на поцелуй. Они терзали губы друг друга, кусали, тут же зализывая боль. Чувствуя теплые крепкие руки на своей талии, Ли обхватил ладонями лицо Орландо, отчего поцелуй вышел еще жарче. Это было пылко, влюбленно, хотелось всего и сразу. Тяжелый сладкий комок в груди будто разрастался, усиливая каждое ощущение. Насколько жадно и ревниво они забирали, настолько же упоенно и добровольно они отдавали, признаваясь в бесконечной любви каждым касанием, каждым вдохом и выдохом.       Они оторвались друг от друга со звонким причмоком, теперь судорожно пытаясь отдышаться. Они облокотились друг на друга, вдруг осознавая, что им почему-то неловко смотреть в глаза друг другу. Орландо, зная, что Ли сейчас думает о том же, залился смехом.       — Нацеловался? — спросил Пейс, немного успокоившись.       — Не-а, — на улыбке ответил Орландо. ***       Это утро было одним из самых лучших за последнее время. Они оба выспались, хоть и встали очень рано, плотно позавтракали и были готовы к новым свершениям.       Несмотря на то, что у них сегодня выходной, они все равно решили прийти в павильон. Во-первых, потому что вчера, после того поцелуя, Ли таки уверил Орландо, что им надо поговорить с Джексоном и уладить все вопросы, пока сценарий еще не утвержден и еще можно хоть что-то исправить. Во-вторых, потому что сегодня будут по истине увлекательные съемки Бена в роли Смауга, и всем давно уже не терпелось узнать, как же это будет выглядеть.       Поздоровавшись со всеми, кто уже бодрствовал, Ли и Орландо первым делом пошли в сторону кухни, дабы по всем хоббитским традициям позавтракать еще раз, но уже в коридоре они услышали отчаянные вопли, от которых Пейсу стало не по себе. Орландо же только прыснул, и подтолкнул любимого дальше.       Отчаянными воплями оказалось пение Питера, который, судя по всему, не заметил гостей и суетился у тумбочек. Песня в его исполнении хоть и походила на нечленораздельные крики, но если послушать чуть дольше, то понимаешь насколько Джексон прочувствовал ее. Это было так эмоционально и мило, что никто не смог сдержать улыбки. Даже слезы иногда наворачивались.       — Пф, сумасшедший, — фыркнула недавно подошедшая Ева и облокотилась на стену.       — Эй, а по-моему это очень мило, — с искренним непониманием Ли посмотрел на ассистентку.       — Ли, Ли, ты не так понял. — Орландо положил ему руку на плечо, вынуждая повернуться к нему. — Это его любимая песня, "Crazy".       Пейс многозначительно вскинул брови, медленно кивая. Потом прыснул, накрыв лоб ладонью. Питер тем временем заходился в чувственном концерте:       — I think you're cra-а-аzy! I think you're cra-а-аzy! I think you're cra-а-аzy! Just like me...       — Не могу понять, это у него хорошее настроение, или плохое, — произнес Ли, грустно осматривая свою пустую тарелку, в которой всего пару минут назад лежал ароматный и сочный кусочек подогретой пиццы. Кусочек в тарелке Орландо все еще был нетронутым, поэтому Пейс без всяких сожалений потянулся через стол и успел украсть шампиньон, и даже вовремя спохватившийся Блум не смог защитить свой второй завтрак. Он недовольно посмотрел на Ли, но взгляд его тут же смягчился, поэтому шуточно пригрозил тому пальцем.       — А разве не очевидно? Ты не поешь, когда счастлив, например? — Ева выгнула бровь.       — Нет.       — Ах, он не только вор, но еще и лжец, — наигранно-ошеломленно констатировал Орландо, после чего посмотрел на Ли и растянул губы от уха до уха.        Когда Пейс приоткрыл рот, придумывая ответ, а Ева залилась смехом, Питер наконец заметил присутствующих.       — А, молодежь! Доброе утро, — лучезарно улыбнулся Джексон, подсаживаясь к ним и выбирая кусочек пиццы и себе. — Пришли посмотреть на Смауга?       — И это тоже, — кивнул Орландо и продолжил абсолютно спокойным тоном: — Мы сейчас будем тебя шантажировать.       — А ну-ка, — никак не поменявшись в лице, произнес Питер, откусывая пиццу и тщательно пережевывая.       — Если не сделаешь для нас с Ли любовную линию, мы разорвем контракты. — Орландо пожал плечами и отхлебнул чай.       Пару секунд молчания, а потом Питер прыснул, словно закипающий чайник. Ли пока не совсем понимал, что происходит, но ему тоже начинало быть смешно. Но Ева уже ухахатывалась чуть ли не под столом.       — Серьезно? — пытаясь успокоиться, спросил Джексон.       — Серьезней некуда, — кивнул Блум, под конец фразы не выдерживая и срываясь на смех. — Но. Мы сегодня добрые, так что сделаем для тебя поблажку. Просто отдайте любовные страдания гному, а эльфийского принца оставьте в покое.       — Молюсь на вашу щедрость, — покачал головой режиссер. — Конечно, я еще в силах кое-где поколдовать, чтобы поменять Леголаса и Кили местами, но и до конца отпустить его я тоже не могу, увы. Во-первых, что. Там по сюжету ему нужна причина покинуть Мирквуд, а другую надо еще продумывать, — он немного поморщился, — так что там все сложно. Во-вторых... — он немного наклонился и, проговорил немного тише, смотря на актеров исподлобья: — Ну, ребят, я для кого те диалоги писал? Я надеялся, вы оцените.       Орландо точно так же исподлобья посмотрел на Питера, не совсем понимая про что тот.       — "Вы же не позволите своему сыну сойтись..." — ошарашенно проговаривал Ли, с каждым словом будто прозревая.       — С простой эльфийкой, да, — посмеиваясь, сказал Джексон. Протерев уставшие глаза костяшками пальцев, он добавил: — И еще одно. Даю вам мое официальное, — он поднял указательный палец, делая акцент на этом слове, — разрешение играть ваши роли так, как вашей душе угодно. То бишь в это ни я, ни кто-либо другой лезть не будет. Думаю, вы прекрасно осознаете, что с этим делать.       Ева скользила взглядом с актеров на Питера и обратно, сложив губы бантиком, но скрыть улыбку это не помогало. Тем временем у актеров произошла самая настоящая искра-буря-взрыв. Несмотря на безнадежно потерянный дар речи, Орландо и Ли потрясенно смотрели друг на друга, не отрываясь. Сбоку могло показаться, что они общались телепатией, но даже она им не нужна, чтобы осознать весь масштаб происходящего.       — Но вот только, пожалуйста, если сейчас начнете задавать вопросы почему я сегодня такой добрый — уволю, — серьезно сказал Джексон. Увы, Питер совершенно не умел врать, потому что явно приложил много усилий, чтобы его голос не дрогнул от смеха.       Пока никто еще не успел отреагировать, Ева вдруг встала из-за стола, — ведь, как и положено ассистенту, она следила за временем.       — Питер, там уже, я думаю, все готово. В принципе, у тебя есть еще пара минут, но а я пойду проверю, как там что, — кратко ввела она в курс дела и вышла, но когда исчезла из зоны видимости режиссера, протянула актерам кулаки с вытянутыми большими пальцами и улыбнулась самой лучезарной улыбкой, что была в ее арсенале. Ли и Орландо ответили ей тем же.       — Пойду и я тоже, — потихоньку вставая из-за стола, сказал Питер. — Мы ведь вроде бы все уже уладили, — рассуждал он, но тут нахмурился. — Ведь так?       Актеры пару секунд молча хлопали ресницами, а потом будто выскочили со своих мест и кинулись к режиссеру. Тот и глазом не успел моргнуть, как его со всех сторон стиснули в объятьях.       — Вот и хорошо, — посмеиваясь, сказал Джексон.       — Спаси-ибо, Питер. Мы правда ценим это, — выпуская режиссера из объятий, проговорил Ли.       — Считайте это подарком к свадьбе. ***       Бенедикт и правда был шикарен. И хоть причудливый костюм для захвата движений добавлял нотку комичности в происходящее, эти экспрессии, что выдавал Камбербетч, не сравнятся, наверное, ни с чем. Одна только работа над голосом чего стоит.       Ли и Орландо вместе с остальными зрителями стояли по периметру стен просторного светлого зала, по центру которого и происходило основное действо.       — Не стесняйс-ся, выйди на свет! — Бен шипел и рычал, ползая по полу как самая настоящая рептилия. И если дать волю воображению и представить на месте актера дракона, устрашающе могучего, хитрого и беспощадного, возвышающегося над таким маленьким тобой, то мгновенно покрываешься мурашками.       Но даже такая пробирающая насквозь картина не могла затмить те эмоции, которые все еще бушевали в сердце Ли. Да и Орландо тоже. Они и словом не обмолвились с того разговора с Джексоном, но даже секундного обмена взглядами и короткой, но такой счастливой улыбки им с головой хватало, чтобы понимать друг друга.       Они так многое могут сделать теперь... Даже мысли разбегаются. Учитывая то, что по сути общих сцен у них не так много, как хотелось бы, их нужно будет тщательно продумать в плане игры и вложить туда все. Все чувства, что они испытывают, взгляды, которые они когда либо дарили друг другу, тончайшие оттенки интонаций, опасно граничащие с влюбленной, но такой волнительной дрожью в голосе, незначительные казалось бы жесты, почти неловкие паузы, опять взгляды... Такая ответственность!       Не то чтобы они и до этого не собирались так делать. Конечно собирались. Возможно, даже негласно. Но теперь, когда сам режиссер сделал столь серьезное заявление... Еще и сам написал те строки, а действительно, с чего бы вдруг это все? Откуда такие кардинальные перемены? И почему Питер наотрез отказался как-то комментировать это? Что-то тут не так...       Но, в любом случае, все это — выражение серьезного доверия. От этого осознания аж потеплело на душе. Но, что самое главное, как бы то ни было, доверие надо оправдать. И они с Орландо сделают все, что от них зависит.       — Тебя всего лишь послали сделать всю грязную работу, не так ли? И что же Торин Дубощит обещал тебе? Часть золота? Как будто это ему решать, что делать с моим золотом! Я не отдам ему ни одной монетки, ни ее кусочка, — последние слова звучали почти неестественно, от чего на секунду даже сердце пропустило удар.       — Ану-ка, теперь немного пригнись, будто заглядываешь под платформу и ищешь хоббита... — Режиссер координировал весь процесс, время от времени одобрительно кивая Камбербетчу, когда какой-то момент ему особенно понравился, и посматривал в сценарий. Работать с Питером было действительно приятно. Он прекрасно умел донести до исполнителя свою мысль, свое виденье, даже если это что-то мелкое и почти неуловимое. Джексон как-то умел найти очень подходящие слова, а даже если и их не хватало, то в ход шли и жесты. Как вот сейчас, например. Он пригнулся, как бы сделал это дракон, и, честно говоря, был в шаге от того, чтобы самому ползать рядом с Беном. Иногда это было смешно и нелепо, но актеры после всегда понимали, чего конкретно хотел режиссер. А это вправду очень ценится.       — Это еще ничего, — шепотом проговорила Ева, когда Ли немного поежился от особо громкой и эмоциональной реплики. — Когда будут снимать отдельно лицо — вот это будут эмоции!       Ли фыркнул, пытаясь представить эту картину, как вдруг в глазах потемнело. Казалось, и мгновения не прошло, как его кисть уже сжимали цепкие пальцы Орландо. Пейс сжал его руку в ответ, чувствуя расцветающее тепло в груди, и придвинулся к любимому ближе.       Кто-то вскрикнул от неожиданности, кто-то засмеялся, почти сразу начался гул.       — Электричество отрубилось что ли...       — Эй, сохранилось хотя бы? — спросил Питер.       Все вдруг затихли, ожидая ответ. Напряженная тишина пару бесконечно долгих секунд давила на уши, пока один из работников шарил по камерам захвата.       — Мы на волоске, товарищи, — нервно посмеиваясь, заключил он. — Все решится, когда восстановится питание. Оно либо сохранилось, либо нет.       Зал опять наполнился гулом и разочарованными возгласами. По одному люди начинали включать фонарики, так что в зале скоро стало почти светло.       — Вынужденный перерыв из-за технических шоколадок! — объявил Джексон. — Похоже, что это дело затянется на несколько часов.       — И... куда мы теперь? — вздохнул Орландо, наблюдая, как все потихоньку расходились кто куда.       — Пойдем в трейлер? Все равно выходной, — немного расстроенно сказал Ли, но тут Блум подергал его за рукав.       — Смотри.       В углу зала собирался какой-то кружок из подушек, по центру которого стоял фонарик. Кто-то еще пододвигал ящики из-под аппаратуры, держатели освещения, а под конец накрыли все это дело огромным куском ткани хромакея.       Но Ли смотрел на Орландо. Как мягкий приглушенный свет касался его лица, подсвечивал прядки вьющихся волос. Как вдохновленно блестели карие глаза и как на его губах расцветала беззаботная улыбка. Сердце забилось быстрее.       — Идти по домам, когда тут намечается... что-то? — Орландо обернулся к нему. Ли смотрел на него так завороженно, будто ребенок на огромную вазочку с мороженным. Блум фыркнул, и, вставая на носочки, чмокнул в губы светящегося обожанием актера. — Э-эй, мистер Пейс, вызывает Земля, прием!       Ли наконец проснулся и рассмеялся, покачивая их сомкнутыми руками.       — Ты просто очень красивый. Пойдем. ***       — Что ж, я начну. Изенгард.       — Дол Гулдур.       — Ривенделл.       — Лотлориэн.       — Нет, это королевство, а надо город.       — Ой, ну и ладно. М-м, Линхир.       Очень скоро игра в города начала прерываться шутками, новостями и, что самое интересное, сплетнями и даже теориями заговоров. Как говорится, всякую историю да не грех и приукрасить.       — На самом деле, — рассказывал новеньким Орландо, — мы тогда реально откопали Балрога. Да-да, это тоже не CGI!       — Ага, Орлэндо Калриссиан, а я джедай тогда, — рассмеялся Мартин. — "Жало", сами помните.       — Кстати, о птичках. А слышали ли вы когда-нибудь трагедию о пальце Вигго... — но рассказчика тут же закидали подушками. Смех здесь не утихал ни на секунду. — Эту историю джедаи вам не расскажут!       — Надо, значит, у ситхов спросить. Кстати, о ситхах. Правда, что Кристофер не учит сценарий, а просто проверяет, правильно ли там все написали?       — Именно так. А еще Ли взяли из-за "Солдатской девушки".       — Это почему?       — Из-за парика — длинный блонд мне явно идет, — подсказал Пейс, театрально откидывая волосы назад.       Атмосфера была что надо. Полная темнота, не учитывая слабый свет фонарика по центру шалаша, будто отгородила компанию от всего остального мира. Она грела, укутывая собой, создавала неповторимый уют для всех, кто сегодня предпочел свету тьму.       На удивление, поместилось довольно много людей. Здесь был и тот оператор, который все еще переживал из-за файлов, и две костюмерши, что чаще всех задавали вопросы и кокетливо хихикали. Из главных актеров присутствовали Иэн, который рассказывал какие-то совершенно загадочные истории, Бен, все так же сидящий в костюме захвата движений, и Мартин, который всегда умел одним точным словом повысить градус шутки до запредельности. Также Орландо заметил пару актеров массовки, одного сценариста, и, конечно же, ассистентку режиссера, без которой не обходилась ни одна движуха на съемочной площадке.       — И если бы я не подстроила тогда задержки в самом начале производства, — ой, до сих пор смеюсь с этой истории, — то сейчас бы режиссером был знаете кто? Ни за что не догадаетесь, — Ева окинула взглядом слушателей, выгнув бровь в ожидании предположений. — Гильермо дель Торо!       — Да ла-адно! — Сразу поднялся гул мешанины всеобщего хохотания и ошарашенных возгласов.       — Итак, а теперь из важного. "Нежданное путешествие" уже пошло на постпродакшн, похлопаем нам всем, — объявила ассистентка, сидя на большом ящике. Народ восторженно зааплодировал, кто-то даже заулюлюкал.       — У меня вопрос, — обратился Мартин, хитро поглядывая на Камбербетча. — Все-таки где был Гондор, когда пал Вестфолд?       — Защищал переправы через Андуин Великий в Каир Андросе и Осгилиате, — ответил на вопрос Орландо, замечая потрясенный взгляд Бена, который смотрел то на Мартина, то на него.       — То есть, как я спросил про орлов — так сразу закидали подушками, — еле сдерживая смех и активно жестикулируя, сказал он. — А как про Вестфолд — так ничего!       Мартин же, ухмыляясь во все щеки, показал свой излюбленный жест, на что Камбербетч навалился на него плечом.       — Ну, как я и говорил, все сводится к иллюминатам, — заключил Иэн, серьезно покачивая головой. — Всевидящее око — это как раз-таки глаз иллюминатов, пятиконечный остров Нуминор — это ничто иное, как пентограмма. Гэндальф — что-то в роде оккультиста Алистера Кроули, а Фродо — его ученик, которого посвящают в весь этот мир темной магии.       А все, ну или почти все, притихли и развесили уши, пораженно внимая рассказам Маккеллена. Блум же держался на грани, чтобы не заржать на весь зал.       — Да-да, это правда. А еще Толкин на самом деле писал все это про свою родину — то бишь, весь "Властелин Колец" был про реальную историю Африки, просто зашифрованную. — Орландо чувствовал, что уже начинал сдавать позиции, поэтому прикрыл улыбку рукой. Что не скрылось от взгляда Иэна, который усмехнулся, и под конец добавил: — А, ну и, конечно же, сам Толкин был членом Герметического Ордена Золотой Зари, тайного сообщества алхимиков, магов и астрологов. Куда уж без этого.       Тишину вдруг пронзил дичайший хохот Орландо, скорее уже напоминавший просто крик. Актер не находил себе места, так сильно его трясло от смеха. Он то сначала упал на Ли, то потом его дернуло в противоположную сторону и он чуть не ударился головой об ящик, но Блум наверняка бы этого даже не почувствовал. Присутствующие, включая даже Пейса, переглядывались, не зная как реагировать, потому что припадок Орландо уже начинал вызывать беспокойство.       — О-ох, — глубоко вдыхая и выдыхая, пробовал успокоиться Блум. — Иэн, ты точно принял таблетки сегодня? — и его опять скрутило от смеха.       — Ты что наделал! — рассмеялся Иэн. — Еще б чуть-чуть и они бы поверили мне! Эх...       Наконец, все поняли, в чем дело, и шалаш снова наполнился гулом хохотни и обсуждений того, как Маккеллену мастерски удалось все провернуть.       — Все, мне нужен перерыв, — наконец отдышавшись, сказал Блум Пейсу.       — Мне пойти с тобой? — с почти щенячьим взглядом спросил он, подавая руку Орландо, чтобы тому было удобней встать с подушки.       — Все хорошо, я за чаем, — уверил Блум, уже понимая, что придется принести по кружечке каждому.       И стоило ему выйти, как на Ли обрушились всевозможные вопросы более личного характера, которые, видимо, было слишком неловко задавать, когда они были вдвоем.       — Когда свадьба?       — А как вы познакомились?       — Уже сделал предложение?       Ли, явно не ожидавший такого потока, смущенно прикрыв глаза и улыбнувшись уголками губ, поднял руки вверх, как бы останавливая всех, обмозговывая все сказанное.       — По порядку. До свадьбы еще далеко, а предложение... хочу сделать на съемках, но это тс-с, — и заговорщически приставил указательный палец к губам. — Но вот в какой сцене — не скажу! А вот как познакомились... Не такая уж и интересная история, если так подумать...       Он махнул рукой, но, заметив все еще заинтересованные взгляды, потер затекшую шею, усмехнулся и сдался.       — Окей. Скажем так, он покорил мое сердце трижды. Я был молод, а в кинотеатрах вышел "Братство кольца". — Ли немного покраснел, когда увидел понимающие улыбки и кивания. — Потом "Пираты", потом я начал следить за каждым его появлением в кино вообще. И тут я играю в "Запределье", и после этого со мной связываются ньюлайны по поводу роли в "Хоббите". Бум, — он взмахнул руками, все еще улыбаясь и будто не веря в то, что сам говорит. — Конечно же, первым делом я должен был узнать, будет ли Орландо там, и, о Эру, как меня трясло, когда мне сказали, что он будет! Дальше я узнал, что буду играть эльфийского короля, Трандуила. Но... Помните же, что у Гимли и Арагорна были отцы, а один Леголас из Лихолесья? Так вот я тогда понятия не имел, что этот Трандуил и Леголас это отец и сын. А эмоций тогда у меня было через край, поэтому я подумал... А почему бы им, королю и простому эльфу, не быть, ну, вместе? Даже в какой-нибудь параллельной реальности. Хех, знаете, я только потом узнал, что это называется "шипперство", такая забавная штука на самом деле, — он хмыкнул. — А потом я начал углубляться в этот весь мир, читать книги, и... Надо было видеть мое лицо, когда я узнал. Это был облом века! — Ли припечатал ладонь к лицу и рассмеялся. — Я даже немного запаниковал, но тут меня спасла моя подруга. Она в этой теме была намного дольше, чем я, и заверила, что такие пейринги вообще не редкость, я имею ввиду отец и сын, инцест в целом. И тогда, конечно же не сразу, но с меня как будто спали какие-то... кандалы что ли, рамки. Я решил мыслить шире. Я какое-то время серьезно обдумывал эти отношения, м-м, как бы объяснить... И когда я вернулся к тому, с чего все это началось, но уже со всем пониманием происходящего, я... Это было похоже на влюбленность. Пф, это по сути и есть любовь. Я уже видел это как что-то настолько комфортное, естественное, как дыхание, как что-то само собой разумеющееся. Ты смотришь — и уже не можешь видеть по-другому. Ведь где-то внутри тебя есть понимание, нет, даже четкая уверенность в том, что это так. Что та любовь настоящая. И почему-то осознание этого сделало меня таким счастливым... В общем, я не думаю, что смог бы когда-нибудь променять это чувство на что-либо другое.       — Вау... — после небольшой паузы констатировал Бен.       Ли смущенно фыркнул и продолжил:       — Хах, так вот. Покорил он меня трижды. Первый раз — "Братство кольца". Второй раз — когда мы с ним наконец встретились. Это была любовь с первого взгляда номер два. — Ли усмехнулся. — Нет, ну, посмотрите на него, как в такого не влюбиться? С этим огнем в глазах, он был такой живой, яркий, осыпал меня комплиментами, кстати. Я тогда очень переживал на самом деле, но потом произошло то, что, как говорится, умереть и не встать. Просто такое случается один раз на миллион, не чаще. В чем суть. Он намекнул, что не против вместе поужинать, обсудить роли, ага. В тот вечер мы хорошо так разговорились, и как-то в его рассказе проскользнуло что-то, то самое. То ли шутка, то ли что... В общем, он сразу запнулся, понял, что ляпнул что-то лишнее, и будто хотел перевести тему, но я тогда совершил, наверное, самый безумный поступок в своей жизни. Я спросил прямо, шипперит ли он наших персонажей. — Вспоминая тот день во всех мелочах, Ли сделал вдох и выдох, подбирая слова и успокаиваясь. — Я помню, как у меня остановилось сердце, когда он, не ответив, смотрел мне в глаза пару секунд, а потом поцеловал. — Внезапно народ завизжал и зааплодировал, и Ли почувствовал такое тепло на душе от этой поддержки, что понял. Он ни на секунду не жалеет о том, что поделился таким сокровенным с этими людьми. — Поцеловал, и ответил, что да. Шипперит. И это был третий раз, когда я влюбился в Орландо Блума. Занавес.       Ожидаемой тишины так и не было, шатер сразу наполнился обсуждением и словами поддержки.       — Аж прослезился, — проговорил Мартин, смахивая слезу.       — Я не могу, это так прекрасно! — А вот костюмерша и вправду разрыдалась, хоть ее подруга вроде держалась молодцом.       — Кто-нибудь, напишите фанфик, — поддержал всеобщие разглагольствования Иэн.       — Ах ты хитрый дед! Тебе своих мало? — внезапно возмутилась Ева. Шум опять утих и все снова развесили уши, а ассистентка только и рада. — А вы не знали? Ха! Иэн написал столько фанфиков в свое время! — процитировала она Кили.       — Ну, я... не то, чтобы... — стушевался Маккеллен.       — Так а сколько? — кто-то с превеликим удовольствием продолжил цитирование "Нежданного путешествия". — Сколько фанфиков ты написал?       Хоть и без трубки, Маккеллен все же изобразил, будто закашлялся, от чего народ опять зашумел от восторга и смеха.       — Ну давай, скажи нам!       — Чай! — На полу у входа в шалаш сначала появился поднос, а потом и сам Орландо с его сияющей улыбкой. — Пришлось, конечно, сгонять в соседний корпус, там электричество было.       Отовсюду зазвучали благодарности и люди быстро разобрали кружки, почти тут же забыв об Иэне, чему тот был очень даже рад. Чая хватило всем, ведь Блум ни про кого не забыл.       — Что я пропустил?       — Да так, — Пейс немного покраснел. — Ничего интересного.       — Кстати, кто-нибудь знает почему Питер вдруг такой добрый? — спросил Орландо, аккуратно усаживаясь на свое место и крепко держа чашку, чтобы не пролить чай. — Хотя, нет. Не так. Потому что он всегда душка. Значит, просто что-то случилось до этого. Никто не в курсе, что?       — Разногласия со сценарием, — подал голос сценарист, тот самый Томас, который вчера потерял оригинал, и сейчас спокойно попивал из своей кружки.       — А в чем дело? — спросил Бен. — В каком смысле "такой добрый"?       — То-то я думаю, мне не показалось, что он пел... — задумчиво проговорила костюмерша, а ее подруга захихикала. Камбербетч, услышав это, вскинул брови, понимая, что пропускает в этой жизни все веселье.       — Хм, сегодня он точно добрее, чем обычно, действительно, — согласился Орландо, прокручивая в голове воспоминание их утреннего разговора. — Том, а что за разногласия были?       — Ой, да тут сразу и не скажешь, — задумался сценарист и почесал затылок. — Ну, наглядный пример — сцена трапезы Трандуила и Леголаса. Он знал, насколько сильно вы ее любили, поэтому топил за нее до последнего. И еще пару таких же моментов было, именно раскрывающие их взаимоотношения, уже не припомню. Орк побери, ну вы и везучие, а! — он фыркнул. — Но, с одной стороны...       Орландо сначала впал в небольшой ступор, не поверив ушам. Подождите. Питер Джексон? Этот серьезный, требовательный режиссер, боролся за несчастную сцену, лишь потому, что они с Ли так по-детски любили ее?       Не может такого быть. Это просто... Это...       — ... даже я был за ту сцену, потому что в ней же Питер собирался упомянуть Арагорна, да и вообще, связь с будущими событиями только крепчала именно за счет тех диалогов. Которых вы, кстати, так и не видели, потому что даже в первоначальном варианте их не было. — Он вздохнул. — Но в итоге все пришло к компромиссу: про Арагорна пару слов скажут аж в конце "Битвы пяти воинств", а остальные моменты раскидают по фильму. Это пришлось сделать потому, что, если честно, так и правда продуктивнее, и фильм не затягивается. Но те последние дни написания сценария действительно выдались сложными. Все-таки "Хоббит" — маленькая история, но с большим полем для фантазии. А у нас так много сюжетов, которые можно было бы рассказать, и выбрать из всех те самые — задача не из простых.       Кажется, все вновь кинулись что-то обсуждать, смеяться и сплетничать, но Орландо мыслями уже был не здесь. Он сморгнул неожиданно подступившие предательские слезы, чувствуя нарастающее тепло в груди. Все, что делал Питер так походило на отцовскую заботу, что Блум моментально расчувствовался, бессмысленно пытаясь привести мысли в порядок. Этого, видимо, никто не заметил — все уже с интересом дискутировали насчет фильма. Но только не Ли, ведь вскоре Орландо ощутил легкую прохладу его пальцев на своей ладони. Губы сами собой расплылись в мечтательной улыбке, и Блум сжал его руку в ответ.       — Кхм, не хочу строить каких-то предположений, но... — осторожно начала Ева, разминая затекшую руку, — но я их уже построила, ха! — Взорвав шалаш смехом, народ вскоре опять обратился в слух. — Правда я не совсем уверенна, что мне можно это рассказывать. — Она выгнула бровь и заговорщически улыбнулась, делая интригу. — Но, с другой стороны, Питер не говорил, что нельзя. — Ассистентка пожала плечами. — Так вот. Я, кажется, знаю причину столь хорошего настроения Джекса. Вы же, надеюсь, знаете, кто на прошлой неделе прилетел в Новую Зела...       Такой хороший рассказ не мог не прерваться. Кто-то таки разобрался с электрикой, и внезапно появившийся свет больно ударил по непривыкшим глазам, даже несмотря на преграду в виде дающей тень крыши из хромакея. Кто-то обрадовался, кто-то, наоборот, разочарованно заскулил, что эти прекрасные пару часов в конечном итоге подошли к концу. Но абсолютно каждый ждал продолжения рассказа Евы, и явно никто не собирался покидать халабуду, пока ничего не узнают.       — Ой, ну все. — Ева вдруг спрыгнула с ящика, на котором сидела все это время, и, потягиваясь, под офигевающие взгляды направилась к выходу. — Хорошо посидели, но долг, как говорится, зовет. — Обернувшись, она злорадно усмехнулась, но казалось, что ассистентка говорила все это даже с каким-то облегчением — видно, еще сомневалась насчет того, выдавать чужой секрет или нет. Но вслед ей уже были выброшены все подушки, какие нашлись, и слова, в красках описывающих весь масштаб такого предательства.       — Файлы! — вскочил с места оператор и кинулся к компьютерам.       Пока остальные ждали вердикт, он пару бесконечно долгих секунд неровным ритмом клацал мышкой, внимательно вглядываясь в экран. Особенно волновался Камбербетч, который сегодня уже порядком устал, изображая дракона, и явно не горел желанием перезаписывать все во второй раз.       — Есть! Сохранилось!       Радости не было предела! Все хором облегченно выдохнули и начали поздравлять друг друга, благодарить съемочных богов и тепло обниматься. Ли тоже, встав с подушки, обеими руками дал пять Бену и даже весело покричал что-то дуэтом с костюмершей. Орландо любовался чуть ли не прыгающим вместе со всеми Пейсом, в очередной раз вдруг осознавая насколько же все-таки счастлив. Он понял, что не может даже четко вспомнить когда они познакомились, когда Ли, этот солнечный лучик, ворвался в его жизнь, ведь сейчас кажется, будто они были друг у друга всегда. Орландо никогда не верил в эту чушь с половинками, но теперь чувствовал, что забери Пейса из его жизни — и она превратится в существование. Простое бытие, без красок, эмоций и счастья. Будто твою часть с корнем и мясом оторвали, а тебя самого выкинули на обочину. Блум поежился от таких мыслей, понимая, что судьба обкрутила его вокруг пальца, но, несмотря на все, даже будь у него шанс, он бы ни за что ничего не изменил в своей жизни.       Ли подбежал к нему, что-то возбужденно рассказывая, но Орландо даже не сразу понял это, ведь его вдруг — как и пару лет назад — пленили по-Мирквудски зеленые, живые и искрящиеся глаза Пейса, и он опять не смог с этим ничего поделать. Очнулся же тогда, когда возлюбленный, придвинувшись, нежно чмокнул его в губы, оставив горячий влажный след.       — Что такое? — хмыкнув, спросил он.       — Просто ты слишком красивый, — вернул комплимент Блум и обнял Ли, положив голову ему на плечо. ***       Незадолго до этого.       Питер переживал. Наверное, впервые за лет... Десять? Пятнадцать? Сколько они не виделись?       Он поправил воротник своей розовой рубашки, уже жалея, что надел ее. Ведь даже сейчас, когда до заветного тепла оставалось всего-ничего, ночи все еще были прохладными, и часто ветренными.       Но кожа на руках, спине и шее покрывалась мурашками отнюдь не из-за ветра.       Питер подавил порыв в очередной раз посмотреть на часы. Смысла не много, да и так было понятно, что его коллега, судя по всему, задерживался.       Коллега... В его первый кинофестиваль жизнь подкинула еще молодому и зеленому Джексону аж два подарка. Первый — это главная награда за его, по сути, первую такую крупную работу. Второй — вон, уже выходил из аэропорта с небольшим черным чемоданом и направлялся прямо к режиссеру.       Джордж Лукас стал для Питера не только коллегой и мудрым наставником. Общие интересы и взгляды быстро сделали двух талантливых киноделов хорошими друзьями, которые помогут друг другу и словом, и делом, и крышей над головой в трудную минуту — о да, и такое было в их жизни.       Воистину, случалось всякое. И даже в какой-то момент стать любовниками...       — Ну привет.       Питер знал, что Лукас хорошо переносит полеты, но что б настолько. Он будто и не изменился за все это время. Почти. Только вьющиеся волосы теперь полностью были жемчужными, да и веса он, похоже, поднабрал прилично. Но реальность ломали все та же клетчатая красная рубашка, та же хитрая ухмылка. И то, как он стоял, закинув ногу за другую.       Джексон фыркнул, закатив глаза, подошел и обнял посмеивающегося Джорджа.       Оба постарели, оба не изменились ни на день.       — Тебя не хватятся?       — В час ночи? — Питер вскинул брови, заводя машину и пристегивая ремень. — Нет. Съемки — это, конечно, нелегко, но не настолько, чтобы работать круглосуточно.       Лукас рассмеялся.       — Да врешь как дышишь, Пит. Мне ли не знать, каково это — снимать приквелы. Ты, кстати, довольно классно выглядишь, — он свел брови к переносице, вглядываясь в Джексона, — для того, кто только что отснял первый фильм. Я был похож на ходячий труп в это время.       — О, это только пока, — заверил Питер. — Да и сегодня был не такой уж тяжелый день. Но скоро будем дописывать второй сценарий, вот тогда и посмотришь на меня.       Лукас на это лишь хмыкнул, оборачиваясь к окну, и ничего не ответил.       — Тебя в отель везти, или... — через пару поворотов спросил Джексон, не отрываясь от дороги.              — Или?       — Вот черт, — закатив глаза, Питер рассмеялся, понимая в какую ловушку попал. — Я имею ввиду... Если ты не устал после самолета, конечно, мы бы могли...       — О, за это не переживай, — Лукас махнул рукой, улыбаясь Джексону. — Вези меня куда угодно, только не закрывай в отеле, умоляю. Я так давно не был в Новой Зеландии, и кста-ати! — Питер даже не глядя понял, что у Джорджа в тот момент почти детским восторгом засверкали глаза. — Аэропорт — просто нечто! Не знаю, кто додумался до этого, но выглядит невероятно.       Питер на это только хмыкнул, вспоминая, как в первый раз испугался той огромной летающей статуи Горлума, тянущегося поймать такую же огромную летающую рыбину. ***       Сидеть деревянной скамейке, покуривая трубочное зелье, смакуя пинту эля, заботливо разлитого по бочкам златокурой официанткой из соседнего трактира, и созерцать пышное празднество, полное песен, танцев и фейерверков, наверняка было просто чудесно.       Хоббитон и правда волшебный. Глубокой ночью же он еще волшебнее. Питер долго не раздумывал, когда встал вопрос куда отвезти соскучившегося по Новой Зеландии Лукаса.       Оказывается, администраторы решили проводить экскурсии не только днем. Но и ночью, и даже устраивать хоббитские праздники, как в фильмах. Все для любимых фанатов и туристов, которые отвалят огромную сумму на это. Джексон только хмыкнул.       Они сидели вдалеке от суеты и наблюдали за огнями вечеринки. Вокруг витал вкусный запах роз, за кустами которых явно не забывали ухаживать. Давние друзья, взахлеб делясь новостями и историями из жизни, пили глинтвейн — единственное, что подавали сейчас в том туристическом кафе — и искренне радовались такой теплой ночи в марте.       — И по графикам выходит, что тот эпизод с жителями Озерного города после нападения Смауга, который, на секундочку, сюжетно происходит в начале зимы, мы будем снимать в самый разгар лета.       Джордж, вскидывая брови, сочувственно вздохнул, покачивая головой, и похлопал Питера по плечу.       — А сколько человек в массовке?       — Пока что недостаточно, еще...       На празднике вдруг хором запели песню, и у Джексона в который раз за этот вечер потеплело на душе.       — Весь мир ты можешь обойти и пива разного найти, но будь уверен ты в одном — хмельней оно в краю родном. Ты можешь пить прекрасный эль, такой, что пьют на троне...       Краем глаза заметив мечтательную улыбку Питера, Лукас поднапрягся и вспомнил последние строки этой песни:       — Но лучший эль для храбрецов в Зеленом лишь Драконе! — не попадая ни в какие ноты, но с большим старанием пропел он.       Джексон залился смехом и поднял свой стакан в знак уважения.       — Может пригласить их? — спросил он, кивая в сторону вечеринки. — Вроде бы ребята хорошие, креативные. Ответственные, раз такую движуху организовали, за дубли можно не беспокоиться.       — О Сила, за что ты так с ними? Не понравилось, как они спели? — вскинув брови, спросил Лукас и с укором посмотрел на Джексона. — Такие молодые еще, не повидавшие жизнь — а ты их в самое пекло.       Питер прыснул и покачивая головой. Только сейчас его по-настоящему проняло и он полностью осознал, насколько соскучился по этому человеку.       — Знаешь, а ведь тебе еще повезло, — задумчиво проговорил Лукас. — Помнишь близнецов Скайуокер? Это была катастрофа. Сначала поцелуй, а потом меня осенила просто невероятная идея всего остального сюжета, которую я был обязан воплотить в полном виде, и в итоге вышло то, что вышло. Эх, а мне ведь нравилась их пара.       — Честно говоря, всегда приводил эту историю как аргумент того, что лучше снимать трилогии целиком. — фыркнул Джексон. — А мне отвечали, что ты просто обогнал свое время. Понимай это как хочешь, кстати.       Лукас свел брови, делая глоток глинтвейна. Но когда он понял, что имел ввиду Питер, вдруг подавился, содрогаясь в попытках откашляться. Джексон, совсем не ожидавший такой бурной реакции, не смог сдержать смех, но протянул руку и похлопал друга по спине. Что, конечно, не особо помогало, ведь кашель вскоре тоже перерос в хохот.       — Только не умирай, — кое-как отойдя от смеха, сказал Питер.       — О-ой, — Лукас тем временем вытирал глаза от проступивших слез. — Кто те люди, подожди, я хочу пожать им руку.       — Снимают "Игру Престолов" эти люди, — Питер махнул рукой, — и сейчас временно недоступны. Не расстраивайся, скоро доснимают.       — Ехех, я терпелив, и я подожду... А, да! Сбил меня! — Джордж погрозил Джексону пальцем. — Так вот, что я тебе хотел рассказать. Насчет твоих ребят. Слушаю я эту прекрасную историю и понимаю, что у меня был абсолютно идентичный случай.       Питер вскинул брови, и мысленно сделал пометку пошутить на тему "Режиссер в жизни должен сделать три вещи: провалиться в прокате, вырезать для театральной версии лучшие сцены и справиться с влюбленными актерами".       — Вещай, я весь внимание.       — Это были двухтысячные, — Лукас фыркнул, — поэтому, сам понимаешь, куролесить так же они не могли. Например, конечно же, они не настаивали на любовной линии. — Джордж немного задумался и вскоре усмехнулся мыслям.       — Ну, тебе хоть поспокойнее было, — сделав губы бантиком, с завистью проговорил Джексон.       — А вот хрен ты угадал! Если б они были хотя бы на половину такими же напористыми насчет линии, как твои, то я бы точно сдался. Все-таки история моя... Хорошо, согласен, мне было легче. — Он поднял руки, принимая поражение. — Но это абсолютно не означает, что на площадке было спокойно.       Питер прыснул и понимающе закивал головой.       — И... что ты делал?       Лукас свел брови к переносице, немного удивляясь.       — А надо что-то? Лично мне это все никак не мешало, у персонажей химия была что надо. Сколько всего из-за них попало в финальный монтаж, чего не было в сценарии, ты бы знал! А парни просто радовались жизни, так почему бы и нет...              — Так, подожди, то есть ты не...              — Что? Не был против? Конечно я н... — Джордж ахнул. — Пит, что с тобой? Говорю, тебе б отдохнуть недельку. — Он вздохнул и устало потер лоб. — Ну, сломали пару декораций, с кем не бывает. Издержки производства, в процессе съемок такое каждый день случается. И, ну, подумаешь, могут запороть пару дублей — будет из чего делать документалку, в конце концов. Я к чему это. — Лукас накрыл ладони задумавшегося Джексона своими, чтобы обратить его внимание на себя. — Они же как дети. Бегают, прыгают, веселятся, что-то делают, и от этого у тебя самого на душе теплеет. И вот только не надо на меня так смотреть, по тебе видно, что я прав. Они же самые преданные фанаты этих фильмов, сам посуди. Думаешь, они прямо спят и видят, как бы бедному тебе испортить всю трилогию?              Питер вроде и не менялся в лице, но Лукас, как человек давно знавший его, отчетливо заметил, как тот с каждым словом будто озарялся. Так едва-едва, точно хотел скрыть это.              — Ладно, может я и вправду погорячился, — неуверенно проговорил он, все еще что-то обдумывая. — Точно говоришь, что можно не беспокоиться из-за них?              — Да точно, точно, — на смешке сказал Лукас и в утешение мягко похлопал по сомкнутым в замок пальцам Джексона. — Не засосутся же они в первом попавшемся кадре, в самом деле.        ***              — Джордж. Твою ж. Лукас! — с пеной у рта кричал в телефон разгневанный режиссер. На той стороне лишь истерически смеялись, не в силах проговорить хоть что-то внятное. — Что б еще хоть раз я тебя послушал и советы твои...              На площадке тем временем было весело. Леголас страстно и самозабвенно целовал Трандуила, встав на носочки. Оператор, точно нашел материал для Дискавери, восхищенно снимал все это, попивая из бокала любимый апельсиновый сок. Ева злорадно хихикала, видимо, в очередной раз выиграв спор, потому что Мартин, закатывая глаза, отдавал ей последний кусочек пиццы.              — Эру правый... — Питер, закончив разговор, уселся на ближайший ящик и кинул рядом телефон. Окинув взглядом все это мракобесие, он тяжело вздохнул и накрыл лицо ладонями, потирая уставшие глаза. А потом вдруг, неожиданно даже для себя, затрясся в почти беззвучном смехе.              Он понимал, что не злится, просто надо было выпустить пар. Масла в огонь, конечно, немного подливали Ли с Орландо, из-за которых они уже третий раз переснимали дубль, но... Джексон просто-напросто устал. Он хотел спать. Уже далеко за полночь, а молодым хоть бы хны.              — Эй, босс, — звонкий голос Евы вытащил его из размышлений. — Доснять сегодня не получится, я так понимаю. Но-о им нужен еще один дубль, Ли хочет пр...              — Да-да, делайте что хотите. Разбудите меня, когда решите снять что-нибудь по сценарию...              — Да я не об этом. — Ассистентка махнула рукой и усмехнулась. — Сейчас пойдем по домам, не волнуйся. Просто тебе надо присутствовать. Это не обговаривается.              — И кто здесь босс, называется? — Питер покачал головой, почти не сдерживая улыбку.              Он бы никогда не смог променять эту суету ни за что на свете. Поэтому и смеялся. ***              Зимний ветер гулял по тоннелям скалы, покачивая слипшиеся от крови и грязи волосы. Он был холодный... наверное. Леголас не знал. После всего случившегося ему было жарко. Невыносимо жарко. Сущее пекло. Скорее всего, это оно и было.              Принц смотрел на место побоища, а в ушах опять гул. Будто и не прекращался. Звон клинков, визг летящих стрел, рык орков, крики умирающих... Они все не прекращались, как бы Леголас этого ни хотел.              Среди всего этого принц не сразу заметил тихую поступь, шелест которой отражался от каменных стен. Поэтому, когда он обернулся, отец уже успел подойти достаточно близко, оставаясь незамеченным. Не будь они оба такими измученными, Трандуил бы точно отчитал сына за такую неосторожность.       — Ada...       Смертельная усталость, дикое облегчение, скорбящее горе и трепетная любовь — все это слышалось в одном лишь этом слове. Первом, во многом главном. Безоговорочно, самом любимом слове для Леголаса.       Трандуил не улыбался. Внимательно всматриваясь в небесные глаза, он неторопливо шагнул еще ближе, обвил сына руками и прижал его к себе. Настолько сильно, насколько позволяли уставшие от изнурительного боя руки.       И все истошные крики, лязги мечей и гул сигнальных рогов стихли в миг. Их место заняло размеренное дыхание короля и чуть ускорившийся стук собственной крови в ушах. Принц не сдержал слез, когда отчаянно прижался щекой к ледяному металлу, обнимая отца в ответ.       Такой простой, очевидный факт оказался и всплеском щемящей нежности, волна за волной разливающейся по телу, и одновременно тупым ударом под дых. Трандуил пошел за ним. Именно за своим сыном. Не за камнями, какими прекрасными они б ни были, и уж тем более не для помощи другим народам.       Он пошел за принцем. Как бы Леголас ни дурел, не повинуясь прямому приказу своего короля, как бы ни строил из себя героя, спасающего весь мир, отец уступил сыну, и пошел за ним. Вовлекая свой народ, рискуя верными поданными. Рискуя собой, в конце концов. Принц не хотел этого. Он взял ответственность за свой выбор, когда ушел к Гундабаду, зная, что навсегда закрывает себе путь назад, домой. Зная, что оставляет отца.       Больно резанула по сердцу мысль, что Трандуил мог погибнуть здесь. Прямо на этом грязном снегу и втоптанной в него кровью. Среди истошных криков и боевых кличей затерялся бы и его прекрасный голос. Принц быстро оборвал видение, не желая ни секунды дольше мучать себя. Отец здесь. Рядом с ним. Крепко прижимает его к себе, вероятно, чувствуя тоже самое. Но горечь только усилилась, когда Леголас почувствовал его губы, мягко касающиеся его лба.       — Я не могу вернуться, — охрипшим голосом проговорил принц.       — Куда ты пойдешь? — потихоньку отстраняя сына от себя, спросил Трандуил. Леголас наконец посмотрел на него и сердце опять пропустило удар. Серебристые глаза были полны... Печали? Безысходности? Ни того, ни другого принц за всю жизнь не видел. Только не его отец. Только не великий король. Вечная, прекрасная, но такая непостоянная весна, дарящая надежду, вдохновение, любовь и тепло.       Леголас почти резко отошел и отвернулся, скрывая опять подкатившие слезы. Заходящее солнце плавилось при взгляде, но принц взял себя в руки.       — Не знаю... — Леголас сделал вдох, и морозный ветер заколол в горле. — Пойду на Север, найду Дунэдайн, как ты и говорил мне...       — Это по старому сценарию? — прошептал Питер Еве и получил в ответ кивок. Но тут же ассистентка скривилась и уже отрицательно покачала головой. Питер на это фыркнул, закатывая глаза.       Он еще пару секунд наблюдал за актерами, а потом чертыхнулся в мыслях. Сцена-то выходит великолепной. Должно быть, именно об этом и говорил Лукас. Тут не то что химия, Джексон не мог подобрать слова, как назвать то, что происходило сейчас между этими двумя. Он уже всерьез начал задумываться добавить это в финальный монтаж, но... Это же Ли и Орландо.       — Не уходи, — неожиданно сказал король. Леголас вскинул брови и обернулся, встретившись взглядом со звездным серебром. — Прошу.       — Я... я подвел тебя, владыка, — дрожащим от непонимания голосом проговорил принц. — Ты не можешь...       — Я люблю тебя.       — ... просто взять и... — Орландо осекся.       Ли, не прерывая зрительный контакт, качнул бедрами и неторопливо подошел в нему.       Окей, а вот тут уже официально все заходило куда-то не туда. Ли ничего не говорил об этом, но не успел Блум и мысленно предположить, что будет происходить сейчас, как глаза Пейса блеснули опасным огоньком. Сердце Орландо забилось чуточку быстрее, уже предчувствуя неладное.       — Позволь мне. — Пейс протянул руку и коснулся гладких скул любимого. — Позволь мне быть рядом с тобой, до конца веков, пока не угаснут звезды, а горы не превратятся в пыль.       — Это что... — Орландо сдвинул брови, ни разу не веря догадке. Но тут Ли опустился на колено. — Да идите вы, — бросил Блум и отвернулся. По всему телу пробежали мурашки, сердце бешено застучало, будто после марафона, и опять подступили предательские слезы, только на этот раз это была не игра. Ноги подкосились и стали непослушными, поэтому Блум прислонился спиной к декорации и закрыл глаза, задышав глубоко, чтобы хоть как то успокоиться и вернуть самообладание.       На площадке тут же начали аплодировать, вгоняя Орландо в краску еще больше.       — Орландо Джонатан Бланчард Блум. — Когда Орландо открыл глаза, Ли уже достал маленькую коробочку с чем-то блестящим внутри. — Мой Листочек. Ты выйдешь за меня?       Какой глупый вопрос. И все же ответ застрял в горле, а Орландо уже окончательно сдался и затрясся от рыданий. И тут же все, кто находился на площадке, один за другим подбежали к ним, окружили, проговаривая слова поддержки, заобнимали Блума до смерти, в попытках утешить, но тот, казалось, не замечал их всех полностью. Орландо сквозь пелену слез, которые все не заканчивались, нашел в себе силы посмотреть на возлюбленного. Сердце так и расцветало чем-то теплым, пьяным, пробирая насквозь.       Как же он любит Ли. От этой мысли опять подкосились ноги, но на этот раз, кажется, его успел ухватить Питер, посмеиваясь и обнимая за плечо. Кажется, он тоже сказал что-то утешающее, и Блум и на этот раз все пропустил мимо ушей, но решил хотя бы попытаться взять себя в руки. Ли сейчас был так прекрасен. Руки, державшие маленькую коробочку, подрагивали, выдавали такую же взволнованность. Как и сжатые, но все же улыбающиеся губы, сведенные брови и сверкающие глаза.       О да, он несомненно уже собирался кинуться к нему, заключить в объятия, исцеловать, шептать раз за разом "Да", пока не иссякнут силы. Надеть прекрасное кольцо, сделанное явно в стиле других колец Трандуила. Такое же тонкое и изящное, с серебряными веточками и листочками. И Орландо все это сделает, непременно. Другого исхода и не могло быть.       Но сейчас все, чего хотелось, так это застыть в этом моменте.       В этом красивом, счастливом моменте.