***
Драко почувствовал мягкие пальцы на груди и движение возле своего тела. Удобно устроившись на подушке, он с удивлением отметил, что прекрасно себя чувствует после вчерашней попойки. Малфой зажмурил веки, пытаясь укрыться от утреннего света. Уже забываясь сном, он снова почувствовал, как чьи-то губы целуют кожу его живота. К таким снам легко привыкнуть, решил Драко. Его рот дёрнулся в тот момент, когда губы спустились ниже, а тело соскользнуло вниз. Чьи-то волосы прошлись по его животу, а затем язычок щёлкнул по тазовым костям. Его член уже тоже проснулся, привстав между его бёдер. Маленькая ладонь мягко обхватила его, погладив по всей длине. Он замычал, вытягивая руку над головой. Первое прикосновение её рта к головке заставило его грудь сжаться, а губы приоткрыться. Драко всё пытался осознать, действительно ли это было сном. Но когда она прижала свой влажный язык к основанию головки, а губы начали мягко посасывать кончик, он понял, что ни одна девчонка Хогвартса не могла так хорошо работать ртом. Открыв глаза и увидев незнакомую спальню с бордовыми шторами и мебелью из вишневого дерева, Драко заключил — всё-таки сон. Но это Гермиона Грейнджер смотрела на него снизу, пока он проталкивал член сквозь её губы в то время, как её язык вырисовывал круги вокруг головки, втягивая его в рот… Вот в каком подтверждении он нуждался. Он определённо видел этот сон раньше. Но в этот раз Грейнджер была просто божественна. Он лениво наблюдал за ней, пока вдруг она не взяла его глубже, насаживаясь своей головой. Затем выпустила его член изо рта и прошептала: — Счастливого Рождества, любовь моя. Драко подарил ей похотливую улыбку. Может быть, Рождество теперь не будет худшим днём в году. Она села к нему на колени, подняв руку, чтобы отбросить волосы с лица, а затем опустила её ниже, привлекая его внимание к самой восхитительной груди, которую он когда-либо видел. Его член дёрнулся. Он сглотнул. Но что-то было не так. Словно Драко смотрел на неё сквозь оконное стекло или запотевшие очки. Девушка выглядела, как старшая сестра Гермионы Грейнджер. Она привстала, обхватывая ногами его таз, и взяла в одну руку член. Что-то защекотало на краю сознания. Но мозг Драко был затуманен страстью, наслаждаясь видом голого тела Грейнджер и наблюдая, как она приставляет его член к своей промежности. Чёрт, он мог бы поселиться в её киске. Стоило ей начать опускаться, как его рот приоткрылся, а глаза закатились. Малфой взметнул руки к её бёдрам и, почувствовав тугое тело под подушечками пальцев, осознал, что это всё реально. Это практически потрясло его. Она двинула бёдрами, и он застонал. — Шшш, — тихо рассмеялась она, — нужно вести себя тише. Её тело снова приподнялось, а затем опустилось на его член, вращая бёдрами. — Блять… — Шшш, — снова проговорила она с улыбкой на лице. С этим лицом тоже было что-то не так. Но его член не давал ему думать. Она ещё дважды двинула бёдрами, и он почувствовал, как растёт напряжение в его паху. Он застонал, и, прежде чем кончить — кончить внутрь Гермионы Грейнджер — его глаза закатились, руки сжали её бёдра, и он кончил так сильно, как никогда прежде. Когда удовольствие начало покидать его, Драко осознал две вещи. Во-первых, это точно не могло быть сном, ведь он кончил в девушку меньше, чем за минуту. И во-вторых, Грейнджер сидела, прижав ладонь ко рту, и пыталась скрыть изумлённую улыбку — его член расслабился внутри неё. — Эмм… ну ладно, — рассмеялась она. Драко пришёл в себя. Он только что кончил в Гермиону Грейнджер. Едва ли толкнувшись несколько раз. Мысли закрутились в его голове: «Она принимает зелье? Как она оказалась в моей кровати? И вообще, что это за кровать? Где она научилась так делать минет?» Она слезла с него и приблизила к нему лицо: — Ты серьёзно влип. Будешь мне должен. А затем поцеловала его. Провела языком по его губам. Глаза Драко расширились от ужаса. После головокружительного поцелуя она протянула руку, взяла его ладонь в свою и прижала его пальцы к своей промежности: — Пожалуйста, милый, — прошептала она напротив его губ. Драко дёрнулся, наконец приходя в себя. Он поспешно отодвинулся от этой гриффиндорки с её прекрасными сиськами и бёдрами, и умопомрачительной киской, натягивая одеяло на грудь: — Что происходит? — пискнул он. Она наклонилась к нему, рассыпая кудри по плечам. Это выглядело… сексуально. Дико, но так сексуально. Внезапно дверь стремительно распахнулась, и Драко вскрикнул, когда резкий звук ударил по ушам, пинаясь и безуспешно пытаясь натянуть одеяло повыше. — Папочка! Мамочка! — С Рождеством! Драко скатился с постели, как только два маленьких монстра вбежали в комнату. Грейнджер быстро схватила одеяло и скрыла от их взгляда своё нагое тело. — Элоиза! Даниель! — изумлённо рассмеявшись, сказала Грейнджер. — Почему вы так рано проснулись? Санта Клаус не приходит к детям, которые не дают спать маме и папе. — Санта уже здесь! Мы пришли сказать вам об этом! Драко с ужасом смотрел, как двое детей заползают на кровать — на кровать, где Грейнджер только что чуть не затрахала его до потери сознания — и начинают взбираться на девушку — Грейнджер, внутри которой он был минуту назад. Мальчик свесился с одной стороны кровати и произнёс: — Что папочка делает на полу? Драко дёрнул глазом. — Вы напугали папу! — сказала Грейнджер, прижимаясь носом к шее Элоизы, оставляя несколько быстрых поцелуев на её коже. — Глупый папочка, — заключил мальчик. Драко усмехнулся ему, и тот захихикал. — Дети, бегите обувать тапочки, и мы все вместе спустимся вниз, посмотрим, что принёс вам Санта. Быстрее, чем до этого, два маленьких чудища спрыгнули с кровати и унеслись за дверь, что-то лепеча между собой. Драко чувствовал, как поднимается и опадает его грудь. Может, он ударился головой? Грейнджер свесилась с его стороны кровати и заглянула ему в глаза: — Ты в порядке, дорогой? Драко уставился на неё, моментально отвлекаясь на её всё-ещё-голую грудь: — Да, — пискнул он, — я только воспользуюсь уборной и спущусь к вам. — Хорошо, — Грейнджер сползла с кровати, опуская простыни. Перед Драко открылся изумительный вид её попки, пока она не скользнула в платье и не покинула комнату. Драко вскочил на ноги, стараясь найти ответы во время поисков своей одежды. Может, он заснул и проснулся в теле Рона Уизли, как бы ужасна не была эта мысль. Он потянул пуговицы на своей пижаме и рванул в ванную, затормозив только, когда увидел в зеркале своё собственное изумлённое лицо. Он стал выше? Или ниже? Светлее? Он не мог сказать точно, но что-то в нём определенно изменилось. У него появилась щетина. Грудь стала шире и рельефней. Если быть честным, он выглядел… довольно привлекательно. Драко раскрыл полы пижамы и бросил взгляд вниз, на свой член. Тот выглядел… внушительно. Если он в действительности выглядел так, то определенно мог к этому привыкнуть. Нет, нет, он отказывался принимать любую реальность, где дети Грейнджер называют его «папочка». Драко похлопал себя по щекам в попытке проснуться. — Драко, дорогой, дети больше не могут ждать! — ворвался в ванную голос снизу. Он прикрыл глаза. Она называет его «Драко». Поэтому она определенно знает, что происходит. Она больше не сможет сбить его с толку. Драко двинулся к комоду, ища футболку, и замер перед ним, разглядывая кружевные трусики и бюстгальтеры, что включали в себя минимум ткани. Грейнджер надевает подобное белье для него? Его член дёрнулся. Драко прикусил язык, стараясь унять возбуждение. Схватив футболку и натянув её, он кинул последний взгляд в зеркало и заметил надпись «Лучший Ловец в мире», украшавшую грудь. Он усмехнулся — возможно, это не самая худшая реальность. Драко вышел из спальни, найдя за дверью абсолютно незнакомый ему дом. Спускаясь по лестнице, он обнаружил на стенах несколько фотографий с детьми и задался вопросом: это дом, в котором они живут? Малфой остановился у одной из фотографий, где Грейнджер была запечатлена в белом платье с глубоким вырезом на спине. Он был там же, они танцевали, улыбаясь и прижимаясь друг к другу лбами. Драко помотал головой, отбрасывая все вопросы, и спустился с лестницы, сталкиваясь просто с огромной рождественской елью. Она тянулась к сводчатому потолку, украшенная самодельными игрушками и мишурой. Гирлянда мигала вокруг дерева, а комнату наполнял запах хвои. Грейнджер с девочкой на коленях сидела под елью, а мальчик в нетерпении прыгал вокруг них. — Папочка! Быстрее! Почему ты так долго? Драко остановился на последней ступеньке, неуверенный, что ему делать. Грейнджер кинула на него странный взгляд и похлопала ладонью рядом с собой. Словно человек, идущий на казнь, Драко пересёк комнату и опустился рядом с Грейнджер, стараясь уловить, что ему говорит мальчик. —…один для меня, один для Элоизы, один для мамочки, один для папочки. Теперь два для меня, два для Элоизы… Каждый раз, произнося имя сестры, он говорил «Э-ва-иза». Глаз Драко снова дёрнулся. Во время распределения подарков мальчик натянул шапку Санты, и девочка надулась и прошептала Гермионе, что в следующем году она хочет быть Сантой. Драко наблюдал, как Грейнджер прижалась губами к шее девочки, выпуская воздух и создавая неприличный звук, и девочка захихикала. Ему нужен кофе. Звук разрывающейся подарочной бумаги отвлёк его. Он оглянулся, увидев, как мальчик, визжа, вытаскивает из коробки игрушечную метлу. — Нечестно! НЕЧЕСТНО! — завопила девочка. Драко уставился на неё расширившимися глазами, не понимая, как такое маленькое существо может производить столько шума. — Элоиза, открой свой подарок, — Грейнджер вынула из-под ели ещё одну коробку, и девочка набросилась на неё, словно стервятник на свой обед. Дети кричали и смеялись, и умоляли разрешить полетать на мётлах прямо сейчас. — Позже! — ответила Грейнджер. — Может, даже Лучший Ловец в мире преподаст вам пару уроков, — она подмигнула ему. — Где, скажи на милость, ты откопал эту старую глупую футболку? — Упс, мама имела в виду Г-розную. Драко нахмурился, разглядывая девочку на коленях Грейнджер. — Определенно нет. Она сказала «глупую», а не «грозную»… — Папочка! — дети захихикали. Грейнджер шутливо ударила его по ногам: — Хорошо, хорошо, мы с папой согласны, — она сжала девочку на своих коленях. — Теперь мама и папа должны положить два сикля в штрафную коробку за плохое слово. Драко в изумлении изогнул бровь, глядя на неё. Только Грейнджер могла запретить слово «глупый» в собственном доме. — Папина очередь! — воскликнул мальчик, подползая к Малфою и начиная разрывать подарочную обёртку. — О, — Драко отобрал коробку, — это мой подарок, я сам распакую. Мальчик надулся. — Драко, что с тобой происходит? — прошептала Грейнджер. Много чего. Малфой вздохнул и протянул подарок обратно ребёнку. Даниель — или кто бы это ни был — просиял и сорвал упаковочную бумагу. Коробка выпала, и мальчик протянул её Драко в нетерпении увидеть что же там. Драко раскрыл подарок и обнаружил внутри наручные часы, где вместо секундной, минутной и часовой стрелок были их лица, что на данный момент все как один указывали на пункт «Дома». Драко узнал эти часы — подобные он видел в доме своего деда. — Я знаю, что ты немного расстроен от того, что мы записали Элоизу в Лагерь Магических Существ, но теперь ты будешь знать где находится каждый из нас в любое время, — улыбнулась ему Грейнджер. Драко взглянул на неё. Затем снова опустил глаза на часы. Он не знал, что такое «Лагерь Магических Существ», но ему не понравилось, как это звучит, даже для его воображаемых детей. Также на часах были пункты: в школе, на работе, в пути, недоступен, в больнице, в тюрьме и в смертельной опасности. Драко не совсем понимал, что с ними делать. — Они такие же, как у Артура с Молли… — продолжила Грейнджер, — Ты… ты сказал, что хотел бы такие, когда мы гостили у них в последний раз. Драко снова поднял на неё глаза. Она с беспокойством рассматривала его, приподняв брови. Осознание пронзило его — она хотела знать, понравилось ли ему. — Они замечательные. Спасибо тебе. Она улыбнулась, и он заметил, как смешно сморщился от этого её нос. В школе у неё были веснушки. Интересно, что с ними случилось? — Какая скукота, — сказал Элоиза. — Время для маминого подарка? Гермиона передала свою коробку Даниелю, позволяя ему разорвать подарочную бумагу. Это была книга — Драко закатил глаза — конечно, что ещё он мог подарить Грейнджер на Рождество. Не могла же его альтернативная реальность настолько измениться. Она улыбнулась и открыла книгу — на её колени выскользнули два билета. Грейнджер подняла их и ахнула. — Австралия? — её глаза просияли. — Ты полетишь со мной? Правда? Когда Драко осознал, что она ждёт его ответа, он кивнул: «Конечно». Она бросилась к нему, визжа и смеясь, и обвила руками его шею. Драко прижал ладони к её рёбрам. — Не могу поверить, что заставила согласиться Драко Малфоя полететь со мной на самолёте! — восторженно прокричала она ему в ухо. Драко не имел ни малейшего понятия, что такое «самолёт», но был уверен, что это определённо нечто ужасное, если даже в этой реальности он сопротивлялся её идее. Грейнджер отстранилась и потерлась своим носом об его, а затем накрыла его губы своими. Он только начал привыкать к этому, когда её руки зарылись в его волосы у основания шеи, а голова чуть наклонилась, углубляя поцелуй. Драко изумлённо открыл глаза, наблюдая через её плечо за их… её детьми. Они весело терзали свои оставшиеся подарки в то время, как язык Грейнджер обводил контур его губ, мягкий стон зарождался в её груди. Где её приличия? В комнате же дети, что порой бывают слишком впечатлительны! Грейнджер отклонилась, клюнув его последний раз в губы, и открыла свои карие, а может, ореховые, глаза. — Я люблю тебя. Он уставился на неё, сердце бешено грохотало в груди. Он сглотнул. Любовь и обожание, исходящее от Гермионы Грейнджер, словно ударили его в живот. Она прижалась к нему губами в последний раз, прежде чем отвернуться к детям, засмеявшись над чем-то, что они назвали «Плейстейшн». Затем обернулась и усмехнулась Драко, взмахнув ресницами. Нужно было бежать отсюда. Он вскочил и, извинившись, бросился в холл. Грейнджер прокричала вслед что-то про чайник. Драко заглянул на кухню — просторное помещение, слишком сильно отличающееся от Мэнора или любого другого поместья, которые он посещал. Комната была светлой и открытой, аквамариновые обои на стенах и стол на четыре персоны. Он выглянул в окно — маленький сад простирался за домом, не давая ответа в каком они городе или хотя бы стране находятся. Пройдя сквозь заднюю дверь, Драко заглянул за угол. Воздух был морозным, но он не услышал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало шум дороги. Жаль. Он мог бы удрать отсюда. Позволить Грейнджер запереть его в этом доме было слишком неразумно с его стороны. Он захлопнул дверь и вернулся в холл с фотографиями на стенах. На одной Грейнджер была запечатлена беременной. Он стоял рядом, обернув руку вокруг её талии и опустив взгляд к её лицу. На другой — Элоиза, заляпанная едой, сидела на своём детском стульчике и улыбалась в камеру, размазывая остатки еды по лицу. Отвратительно. И ни одного домашнего эльфа, чтобы убирать это безобразие. — Папочка! Малфой обернулся, дёрнувшись за палочкой, и обнаружил перед собой ребёнка, что подпрыгнул к нему на колени, словно мячик. — Спасибо за PS2, давай поиграем? Драко моргнул. PS2? — Не сейчас, Даниель, — произнесла Гермиона. — Пора собираться в гости к бабушке. Малыш поднял руки и потянулся вверх, словно ища что-то. Его пальчики вытянулись, будто он просил о чём-то Драко. — Что? — бросил Малфой. — Подними, папочка! Драко скривил губы. — Ты смешной, папочка! Вдруг что-то мелькнуло в его голове. Бабушка? — Грейнджер, — прокричал он. — К чьим родителями мы идём? — Что? — её голос раздавался со второго этажа. — К чьим родителям? Твоим или моим? Повисла тишина. Даниель пытался взобраться по его ноге. — Что ты… К твоим, конечно, — ответила Гермиона. Спасибо Мерлину, подумал Драко, пока Даниель подтаскивал к нему стул. Малфою стоило бы догадаться, что произойдёт. Мальчик прыгнул на него, словно обезьянка, ухватившись за талию, но Драко был слишком отвлечён, чтобы хоть как-то отреагировать. Люциус Малфой не вынес бы такого… такого… возмутительного поворота событий. Драко прошёл в сторону лестницы, не обращая внимания на ребёнка, что висел на нём, вцепившись в футболку, и голосил: «ПОДНИМИ, ПАПОЧКА, ПОДНИМИ!»***
После часа размышлений, что ему надеть на встречу и как работает кран маггловского душа, они, наконец, собрались и были готовы к отбытию в Мэнор. Драко стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, желая поскорее исправить эту извращённую реальность. Хотя те полчаса, что Грейнджер вышагивала по своей половине спальни в одних лишь трусиках, были совсем неплохи. После того, как она вышла из душа, где, похоже, нанесла нечто благоухающее на каждый дюйм своего тела, у оставшихся членов семьи ушло не более пяти минут на принятие ванны. В обоих случаях она поймала его взгляд и, послав улыбку, спросила: — Что с тобой? Драко прикусил язык, чтобы не проговориться, что всегда считал, что она спит и принимает душ, обернувшись в меховую шубу. Эта версия Гермионы Грейнджер отличалась от знакомой ему девушки сильнее, чем он предполагал. Не сказать, что он когда-либо представлял её своей женой, по крайней мере гораздо меньше, чем её смазанные лосьоном голые сиськи. — Мы аппарируем в Мэнор, готовы? — спросила Гермиона, натягивая свитер через голову Даниеля. — Драко, помоги, пожалуйста, Элоизе надеть перчатки. Драко опустил взгляд и увидел девчушку у своих ног, что боролась со своими перчатками. — Она не знает, как надевать перчатки? Гермиона снова странно взглянула на него: — Что? — Я надела, папочка! — она протянула ему руку, пока он не посмотрел и не увидел мелькнувшие в перчатках пальцы. — Браво. Грейнджер схватила Даниеля и двинулась в сторону входной двери. Драко двинулся за ней, пока голос у его ног не остановил его: — Ты понесёшь меня? Он взглянул на девочку: — Понести тебя? Ты же тяжёлая. Девочка уставилась на него, улыбка сползала с её лица, а глаза заблестели. Было так странно видеть в её веснушках и губах черты Грейнджер. Но волосы были светлыми, как у него. А ещё нос был похож на его, решил Драко. Она моргнула и уставилась на свои ноги: — Я стала слишком большой? — Это же хорошо, — ответил Драко. — Дети бесполезны, пока малы и не могут говорить. — Ох, — она вытерла перчаткой нос и прошла в сторону двери, лицо её порозовело, а глаза увлажнились. Что-то перевернулось у Драко в груди — какое-то странное чувство. Она выглядела такой маленькой. И такой похожей на него. — Ну ладно, — вздохнул он, а затем поднял её за талию и, закинув на спину, словно мешок с картошкой, последовал за Грейнджер. — Что ты делаешь, папочка? — засмеялась Элоиза за его спиной. — Несу тебя. Ты разве не этого хотела? — Я хотела на плечах. Пробормотав ругательства, Драко опустил её на землю, а затем поднял над головой и усадил на свои плечи. — Эваиза так высоко! Можно мне следующим покататься на твоих плечах? — произнёс Даниель, тыча в сестру пальцем и подпрыгивая вокруг них. — Может быть, на обратном пути, — Грейнджер обернулась, чтобы взглянуть в лицо Драко, улыбаясь ему, словно его вид с ребёнком на руках действовал на неё возбуждающе. Они спускались вниз по дороге, ветер хлестал Драко по лицу. Грейнджер остановилась на углу, что был скрыт в переулке, и помогла слезть Элоизе с его плеч. — Хорошо, аппарируем! Прижмитесь друг к другу. Она схватила Даниеля за руку и указала Элоизе взять за руку Драко. Все вместе они аппарировали к воротам Малфой Мэнора, и Драко в ужасе уставился на весело перемигивающиеся гирлянды с двух сторон ограды. Его родители любили Рождество, но чтобы украшать ради этого дня дом? Серьёзно? Он не мог себе и представить такое. Ворота открылись, и дети рванули внутрь, перегоняя друг друга. Драко нахмурился и двинулся вслед за ними, пока не заметил, что Грейнджер нет рядом. Он обернулся и увидел её позади, она стояла, откинув голову и уставившись в небо с широкой улыбкой на лице. — Что такое? Она закрыла глаза, наслаждаясь ласковым дуновением ветра у лица. А затем пошёл снег. Драко запрокинул голову, наблюдая, как снежинки опускаются на волосы и брови Грейнджер, словно притягиваясь неведомой силой. Она опустила на него взгляд. — Люблю, когда на Рождество идёт снег. Её улыбка была такой же сверкающей, как снег вокруг, и Драко отступил, едва не споткнувшись от того, насколько — ладно, не красивой, — может быть, привлекательной она была. Насколько привлекательно она выглядела: лицо и нос порозовели от мороза, кудри мягко струились у лица, снежинки запутались в волосах. Драко прочистил горло: — Ладно. Она покачала головой, затем вложила свою ладонь в его руку и потянула за детьми в сторону поместья. Он постарался выбросить из головы эту картину, концентрируясь на мысли о том, что же их ждёт. Он с нетерпением ждал встречи со своими родителями. Несмотря на то, что он пренебрёг их приглашением домой в этом году, он всё ещё скучал по ним. Чего он действительно ожидал от своих родителей — абсолютное презрение к Грейнджер и её полукровным отпрыскам. Он с лёгкостью мог представить тот взгляд, которым его отец наградит её — магглорожденную, которая сумела заарканить их чистокровного сына благодаря двум беременностям (Драко не сомневался, что всё так и было). Он был доволен до того момента, пока не зашёл в фойе, и его взгляд не наткнулся на мать, которая угощала детей печеньем. Она удерживала мальчика на коленях, пока подсовывала девочке тарелку со сладостями. — Не торопись, Элоиза, — сказала Грейнджер, разматывая шарф. Она повесила его на вешалку, которую Драко раньше никогда не замечал. Куда подевались домашние эльфы? Нарцисса с упоением слушала детский лепет про чёртовы мётлы и не обращала на Драко ровным счётом никакого внимания. Она не поняла, что её сын пришёл в гости? Драко снял пальто и — сам — повесил на вешалку. Пока Грейнджер помогала детям снять верхнюю одежду, его мать повернулась к нему с мягкой улыбкой. — Счастливого Рождества, дорогой, — она коснулась губами его щеки и повернулась к Грейнджер — момент, которого он так ждал — и одарила её такой же тёплой улыбкой: — Счастливого Рождества, дорогая. Драко с ужасом смотрел, как мама целует Грейнджер в щеку, словно они… семья или что-то вроде того. Нарцисса завела с ней ничего не значащий разговор, что-то о женском и скучном, и Драко наблюдал за этим с возрастающим страхом в груди. Что за жуткую реальность он посетил? Нарцисса Малфой повела их в гостиную (дети в нетерпении бежали впереди), и Драко с удовлетворением отметил, что они направляются в ту самую комнату, в которой пытали Грейнджер каких-то девять месяцев назад. Его лицо вытянулось, когда он заметил, что гостиную переделали. Изменилась не только сама комната и её убранство, но и к тому же её украсили в духе Рождества. Драко усмехнулся, обнаружив двухэтажную огромную ель и кучу подарков под её ветвями. Он только собирался устроиться на новенькой софе, как из холла прогрохотало: — Где они?! Драко обернулся к двери, благодаря Мерлина, что его отец всё ещё в своём уме. Люциус Малфой не потерпел бы это сумасшествие. Он выдворит задницы Грейнджер и её отпрысков из поместья, и тогда Драко, наконец, поймёт, что, чёрт побери, здесь происходит. — Дети пришли? Два маленьких чертёнка завопили и притаились за мебелью. Драко ликующе улыбнулся в предвкушении. Огромное тело врезалось в дверную раму с головы до ног завернутое в красный бархат и белый мех. Драко почувствовал, как шевелятся его волосы, когда Санта Люциус пророкотал: — Хо-хо-хо, — а затем: — Счастливого Рождества! Он присел, чтобы не лишиться чувств. — Дети себя хорошо вели? — спросил Люциус. — Да! — закричали малыши, бросившись к его отцу, карабкаясь, словно жуки, по его чёрным кожаным сапогам. Люциус поднял мальчика одной рукой, усадив на свои плечи, а другой подхватил девочку и закружил их по кругу. Драко укачало при одном взгляде на них. Затем Люциус опустил детей, позволив Нарциссе подвести их к подаркам. Он взглянул на Драко и рассмеялся. — Не говори мне, что ты снова ненавидишь Рождество, — Драко заметил несколько новых морщинок на лице своего отца, которых не видел раньше. Неужели и в этой реальности он ненавидел этот праздник? Словно заворожённый, он смотрел, как Люциус обнимает Грейнджер, целует поочерёдно её щёки и отпускает комплименты её серьгам. Драко задыхался. Может, ему нужно вернуться в постель, и тогда, на утро, он снова заживёт своей старой жизнью? А может, пора сигануть с самой высокой башни поместья, чтобы всё вернулось на круги своя? — Извините, — Драко поднялся и бросился в гостевую ванную, блокируя дверь изнутри. Он сбрызнул лицо водой и крепко зажмурил глаза, заметив свой новый незнакомый вид в зеркале, молясь, чтобы это безумие побыстрее закончилось. Он решил досчитать до ста, пытаясь восстановить дыхание. На сорока семи мягкий стук в дверь прервал его счёт. — Драко? — неуверенный голос Грейнджер проник с обратной стороны двери. Может она хоть на секунду оставить его в покое? Он закатил глаза и открыл перед ней дверь. Её взгляд был наполнен сочувствием, и ему захотелось сбежать оттуда. — Что случилось, дорогой? Ты целый день сам не свой. Драко сжал губы. Он изучал её лицо. Оно было довольно милым. А ещё у неё были божественные сиськи. Она хорошо воспитывает детей и сумела каким-то образом втереться в доверие к его родителям. Но с самого начала в этом не было никакого смысла. — Как мы здесь оказались, Грейнджер? — Здесь? — она вскинула брови. — Мы. Вместе. Влюб… Влюблённые друг в друга. Её взгляд блуждал по стене позади него в поисках ответа: — Однажды ты просто стал лучше относиться ко мне. Я не помню точно когда. Просто внезапно ты подобрел, и я поняла, что уже не злюсь каждый раз, когда вижу твоё лицо, — она рассмеялась. Драко не мог себе это представить. Чтобы между ними появилось нечто большее, чем просто связь. — И мои родители согласились? — Ммм, не сразу. Они были немного шокированы, — она склонила голову. — Ты теряешь воспоминания? Гермиона шагнула к нему, прикоснувшись тыльной стороной ладони к его лбу, затем к щекам. Он смотрел, как её нос морщится от беспокойства. — Когда произошёл наш первый поцелуй? — слова вырвались прежде, чем он смог себя остановить. Желание узнать подробности зудело под кожей. — В мае на восьмом году обучения, — улыбнулась она. — Ты был ужасен в тот день: приволок меня в Хогсмид и напоил сливочным пивом. Её глаза потемнели, она поднялась на цыпочки, обвивая руками его шею, а затем впилась губами в его рот. Драко позволил своим глазам закрыться и попытался представить, как это было: вот Грейнджер хихикает над кружкой сливочного пива, пенка отпечатывается над её верхней губой. Она провела губами по его губам, и он потянулся к её бёдрам. Грейнджер нетвердой походкой слоняется по Хогсмиду, её глаза загораются при виде канцелярского магазинчика. Мягкий стон вырвался из её горла, и он погрузил свой язык глубже в её рот. Тонкие пальцы зарылись в его волосы. Грейнджер говорит о будущем, о планах после Хогвартса, о своих мечтах и целях. Её щеки розовеют, пока она изливает ему душу. Она потянулась к нему, прижимаясь грудью к его груди, врезаясь своими бёдрами в его. Он скользнул руками по её спине, и она застонала, стоило ему подтянуть девичье тело к своему возбужденному члену. Грейнджер поворачивается к нему и спрашивает: — А ты? Что ты собираешься делать, Драко? Он выдохнул ей в рот, шагая вперёд до тех пор, пока её спина не коснулась стены. Она захихикала, словно опьянённая сливочным пивом. Драко дотянулся рукой до её груди, будто притянутый силой тяжести. Она задохнулась, когда он начал ласкать её полную грудь сквозь блузку, пригвоздив своим телом к стене. — Драко… Его кровь забурлила, когда она простонала его имя так, словно вся жизнь зависела от него. Он двинул в её сторону бёдрами, продолжая ласкать грудь и чувствуя напряжённые вершины сосков сквозь ткань бюстгальтера. Второй рукой Драко обвил её талию, прижимая ближе к себе. Тихое хныканье опьяняло его, и он оторвался от её губ, чтобы тут же прильнуть к шее. Он слегка вонзил зубы, и она застонала. Посасывая место укуса, Малфой задумался: если он оставит на ней свою отметку, проснувшись утром от этого кошмара, останется ли его след на её коже? От этих мыслей кровь устремилась к члену. — Ты задолжал мне этим утром, — прошептала она ему в шею, пока он атаковал её своими зубами и языком. Он замер, открыв глаза. Она же не имеет в виду… — Здесь? В доме моих… моих родителей? — Они с детьми, — выдохнула она, — открывают подарки. Грейнджер выскользнула из его рук и повернулась лицом к раковине. Он наблюдал, как она приподнимает юбку, спускает колготки и трусики, а затем встретился с ней взглядом в зеркале: — Пожалуйста, милый. Драко сглотнул, секунду поколебавшись, прежде чем дотянуться до ремня. Стоило ему расстегнуть брюки, как Грейнджер подалась назад к нему, скользя своим телом по его эрекции. Это было потрясающе, потому что у него ещё не было шанса испробовать эту позу, и он не был уверен, сможет ли всё сделать правильно с первого раза. Он схватил её за бёдра, погружаясь в неё словно нож в масло. — Боже, — она вскрикнула, широко открыв рот и хлопнув ладонью по стеклу. Он вышел и снова погрузился в неё, очарованный видом её задницы между своих бёдер. Драко уже был готов сделать это в третий раз, когда она внезапно подняла голову, повернулась к нему лицом и прошептала: — Не так грубо, милый, ладно? Драко не понял, в чём разница, но когда он чуть замедлился и позволил ей поцеловать его, она снова тихо застонала. Он дотянулся до её грудей и начал теребить их сквозь ткань. Грейнджер мурлыкала от удовольствия, но вздохнула, когда он неожиданно разорвал блузку, сорвав пуговицы. — Драко! — Мне нужно их видеть, — он чуть не ослеп, когда, спустив бюстгальтер и положив руки обратно на её бёдра, стал наблюдать, как её грудь покачивается в зеркале от каждого толчка. Как она смогла сохранить такие сиськи после двоих детей? Она сжала край раковины и застонала, поддаваясь к нему и шире расставляя ноги: — Да! Вот так! Он ускорился. — Нет, как раньше. Он замедлился. — Ещё, Драко, пожалуйста… — Что ты хочешь от меня, чёртова ведьма? — прохрипел он ей в ухо, и она рассмеялась. Он попробовал по-другому, и её веки затрепетали, зубы прикусили нижнюю губу. Великолепно, его яйца сжались, а ноги затряслись. Они были в ванной уже около пяти минут — пора было заканчивать. — Драко, милый, пожалуйста… — прошептала она, встречаясь с ним взглядом в зеркале. Он не знал, что это значит, поэтому попробовал замедлиться и снова потянулся к её груди. — Не дразни, — сказала она, улыбнувшись. Но что бы она не требовала от него, это может подождать. У Драко захватывало дух от нежной кожи под подушечками пальцев. Он переместил внимание на её груди, решив, что это лучшее, что он держал в руках. Он надавил на них большими пальцами — мягкое мурлыканье зародилось где-то в районе её горла. Он сжал её соски, прокатывая между пальцев, и Грейнджер ударила рукой по раковине. — Ох, чёрт, — выдохнула она, этот звук заставил его поднять голову. — Ты заплатишь за это ругательство, — прошептал Драко ей в шею, и Гермиона засмеялась, прикрыв рот рукой. Затем ахнула и прошептала: — Пожалуйста, позволь мне кончить, милый. Пожалуйста. Драко побледнел: — Что? — Пожалуйста, можно? Все мысли вынесло из его головы. Только её прекрасные груди, горячий бархат промежности и подозрение, что возможно — только возможно — эта Грейнджер позволяет ему доминировать в постели их спальни. — Драко, можно? — Да, — с трудом выдавил он. И внезапно всё — её ранние требования, её нынешняя мольба — встало на свои места. Грейнджер опустила руку между бёдер, начав потирать клитор. Клитор. Драко слышал об этом, но никогда не видел его в действии. Он не успел подготовиться, как внезапно она сжалась вокруг него, её рот приоткрылся, а дыхание оборвалось. Грейнджер прижала руку обратно к зеркалу и качнулась назад, начав сама насаживаться на него. Драко был на грани. Ощущение Грейнджер на своём члене, её мягкие стоны, вид её груди, широко открытый рот, лицо, исказившееся от наслаждения, потому что он… — Кудатыхочешьчтобыякончил, — пробормотал он. — Внутрь. Он так и сделал. Сжав её бёдра, двинув ещё несколько раз на себя, он зарылся лицом в её шею, дрожа и рыча в её волосы. Он почувствовал, как изливается в неё, опустошаясь, наполняя её до краев так, что он надеялся, она не сможет некоторое время ходить. Малфой считал, что утром с ним случился лучший оргазм в его жизни. Но этот раз просто выбросил его за грань. Он вздрогнул, медленно поднял голову и встретился глазами с Грейнджер в зеркале. Она выглядела хорошо оттраханной. Грейнджер улыбнулась ему. И он улыбнулся в ответ.***
Остаток дня был довольно неловким. Драко был уверен, что отец знает, почему они отсутствовали при распаковке подарков, но тот всего лишь приподнял бровь, подавая ему коробку. Они выпили сидра, и он не мог не заметить, что Грейнджер выпросила три чашки напитка. Где-то через час Даниель задремал на коленях Драко, а Элоиза подготовила целое представление для Нарциссы и Люциуса, бегая по кругу и голося. Это определённо его ребёнок. Затем Элоиза начала упрашивать его показать «Ворчливого Чудовища», и Драко нахмурился. Он попробовал использовать свой обычный голос, процитировав строчку из стиха, и Элоиза засияла. Когда они засобирались домой, Драко задержался у двери, надевая пальто, и спросил у матери: — Как ты думаешь, почему я связался с Гермионой Грейнджер? Нарцисса наклонилась к нему, забавно вытянув губы: — Ты однажды сказал, что во всём виновата её улыбка. Драко с подозрением прищурился. Он смотрел на улыбку Грейнджер целый день и не сказал бы, что почувствовал что-то особенное. — Ты уверена? — спросил он. — Потому что, кажется, это не так… — Я никогда не видела настолько упрямых глупцов, влюблённых друг в друга, — она погладила его по щеке и повернулась к спящему Даниелю. Вчетвером они направились к точке аппарации, и Драко собирался уже возразить, что есть прекрасная возможность перенестись домой по каминной сети, пока не увидел, как осветилось лицо Грейнджер при виде снегопада и пурпурных отблесков заката. Ему пришла в голову мысль бросить снежок в Грейнджер, если бы только Даниель не спал на его руках. Гермиона обернулась через плечо с озорной ухмылкой, и Драко подумал, что, возможно, она подумала о том же. Они аппарировали на свою аллею, и Даниель объявил, что пойдёт сам. Дети побежали вперёд, обгоняя друг друга. Грейнджер вложила свою ладонь в его руку, и они медленно последовали за малышами. Он наблюдал, как она наслаждается снегопадом: — Ты любишь, когда на Рождество идёт снег. Она опустила на него свои сияющие глаза — золотистые, решил он — и кивнула: — Воздух в это время пропитан волшебством. Я так думала ещё до того, как узнала, что существует волшебный мир. Он выпустил струю холодного воздуха и передумал спрашивать, почему они живут в маленьком маггловском районе, когда могли бы занять целый Мэнор. Свет, льющийся сквозь деревья, дым, вьющийся над домами, и его дети, бегущие наперегонки впереди без единой мысли потеряться — стали для него лучшим ответом. Перед тем, как уложить детей в кровать, Драко прочитал Элоизе Рождественскую историю — она заснула на второй странице. Он смотрел, как Грейнджер целует детей, и внезапно в груди закрался страх — что, если он завтра не проснётся рядом с ними? В задумчивости выполняя вечерние процедуры, он перебирал в голове варианты. Проснётся ли он 26 декабря рядом со своей женой… Гермионой Грейнджер или вернётся обратно. Она подошла к нему со спины, и, возможно, вспомнив их последнюю встречу в ванной, Гермиона обвила его талию руками, а затем её ладони нырнули под футболку, и она провела ими по его голой коже. Драко ощутил, как её губы коснулись его спины: — Счастливого Рождества, Драко. Он вернул на место зубную щетку и сжал её ладони в своих: — Счастливого Рождества, Грейнджер. Она потянула его в сторону кровати и, когда он уже подумал, что сейчас они заснут, прижавшись друг к другу, она удивила его ещё одним потрясающим сексом. Она скинула пижаму и, взобравшись на его колени, начала тереться об его бёдра. Её хлопковые трусики насквозь промокли, прижимаясь к его члену, и Драко стянул с неё сорочку, бросив ту в угол. Он сжал в руках её груди, осыпая их поцелуями в то время, как она двигалась над ним, зарывшись пальцами в его волосы. Когда Гермиона поцеловала его, проникнув языком в рот и чувственно двигая им вдоль его собственного языка, он ощутил привкус зубной пасты. Вкупе с трением её голой груди это доводило его до безумия. Он поднял голову, как только она сдвинула трусики в сторону и опустилась на него с тихим стоном. Схватившись за спинку кровати, он наблюдал, как она насаживается на него и помогает ему найти клитор. Вздрогнув, её бёдра задрожали, сжимая его внутри. Драко готов был сдерживаться, несмотря на то, как сильно он хотел прижать её к матрасу. Открыв глаза, Грейнджер прижалась к нему своими губами: — Я люблю тебя. Драко сглотнул. Она поцеловала его глубже, двигая своими бёдрами и набирая темп. — Я… я люблю тебя, — он моргнул. Это именно то, что он чувствовал в данный момент. И она улыбнулась. Малфой опустил ладони на её груди, лаская, пока она двигалась на нём, сжимая его своими ногами. Поймав губами сосок, Драко втянул его, облизывая и кусая, позволяя ей насаживаться на себя до тех пор, пока её мышцы вновь не сжались вокруг него. Голова его откинулась на подушки, и он громко застонал, подумав, что этот шум может разбудить детей. Его веки затрепетали, поднимаясь сразу после оргазма, чтобы увидеть, как Грейнджер прикусила тыльную сторону ладони, а лицо исказилось от удовольствия, звук застрял в её горле, когда она снова приблизилась к краю. Драко дотянулся и прижался рукой к её клитору — она задрожала, вскрикнув в ладонь. Взгляд его затуманился, бёдра, вскидываясь, толкались в неё снова и снова. Ощущения от скольжения внутри неё он уже не смог бы выбросить из головы, поэтому Драко запоминал все детали. Когда Грейнджер, наконец, задыхаясь, скатилась с него и пристроилась к его боку, она прошептала ещё раз: — Люблю тебя, милый. — Грейнджер, — прохрипел он, — Если меня что-то и заставило влюбиться в тебя, то только наш секс. Она рассмеялась, ударив ладонью по его груди, словно он сказал старую шутку, которую повторял уже не в первый раз. Они свернулись вместе в постели, и последнее, о чём подумал Драко, зарывшись в волосы Гермионы Грейнджер прежде, чем заснуть — он бы хотел попытаться снова, получить ещё один шанс.***
Он пришёл в себя, когда громкий храп Уизли ударился о звуковой барьер. Драко распахнул глаза, утыкаясь взглядом в балдахин. Восьмой год обучения. Ещё один шанс. Он отбросил одеяло, вскакивая и бросаясь к комоду, словно один из его проклятых отпрысков. Подбежав к зеркалу, он изучил своё отражение — восьмикурсник Малфой уставился на него в ответ. — Потрясный в любом возрасте, — подмигнув своему отражению, Драко бросился вниз в Общую гостиную. Никто ещё не проснулся. Он огляделся, раздумывая, что делать. Рождественская ель подмигивала ему, и когда его взгляд упал на коробки под ней, он вспомнил — подарки для родителей. Не было шанса изменить те обычные презенты, что он подготовил для них, но он мог хотя бы подписать для них праздничные открытки. Драко сел за стол в углу комнаты и написал своим родителями, поблагодарив их за всё, что они делают для него, и извиняясь, что он такое ворчливое чудовище каждый раз, когда приезжает на каникулы. К тому моменту, когда он дописал своё письмо, в гостиную стали спускаться его однокурсники, но Грейнджер среди них он не заметил. Драко сбегал за своей мантией и перчатками и ринулся в Хогсмид, чтобы забрать подарки. Как и в прошлый раз, работник совятни был медлителен, словно черепаха, но в этот раз Драко поблагодарил его за работу в Рождественский день, который он мог провести со своей семьей. Старик подарил ему беззубую улыбку и начал копошиться, ища книгу для его матери среди остальных подарков. Уходя, стукнув каблуками, Драко пожелал ему Счастливого Рождества. Даже снегопад сегодня не испортит его хорошее настроение. Он остановился посреди переулка, наблюдая, как снежинки медленно плывут над мостом, покрывают землю и оседают на его мантии. Он улыбнулся. Вернувшись в замок, Драко стряхнул снежинки и замер посреди коридора. На его пути, свернувшись калачиком, плакала Гермиона Грейнджер. Его сердце пустилось вскачь. Он знал, что если сейчас поднимется наверх, то найдёт Уизли, кувыркающегося с семикурсницей. Грейнджер подняла на него глаза, и он мог почувствовать, как растёт её смущение, наблюдая, как она прячет лицо в ладонях. — Что? — огрызнулась она. Что-то щёлкнуло в его голове: «Однажды ты просто стал лучше относиться ко мне». Драко добежал до гостиной, сбросив подарки. Родители простят его (когда-нибудь в будущем). Проигнорировав зов Тео, он схватил две чашки с пряным сидром и осторожно двинулся обратно в сторону коридора. Она казалась меньше, чем несколько часов назад, когда прижималась к нему в постели. Наблюдая, как она ещё больше съёживается, он ощутил, как некая ярость зарождается в груди. Драко прочистил горло: — Грейнджер? Она подняла голову, её щеки и нос покраснели от слез. Она определенно была моложе: на лице рассыпаны веснушки, а углы челюсти обозначены ярче. — Я… — он подбирал слова, — Я хотел сказать, что снаружи снег идёт, — она уставилась на него, словно у него выросли рога. — И сегодня Рождество, — добавил он, словно после этого его слова приобрели бы новый смысл. — Ладно… — Я… мм… Я собираюсь прогуляться и посмотреть на снегопад. Она прищурилась: — Что в чашках? — Пряный сидр. — О, — её ресницы затрепетали, и она принюхалась, — Для кого вторая чашка? — Для тебя, если ты присоединишься. Она поднялась и всё ещё с опаской заглянула в протянутую чашку. Драко, воспользовавшись случаем, оглядел её с ног до головы, задерживая взгляд на груди и благодаря Мерлина, что и в этой реальности у неё те же нереальные сиськи, только ещё нетронутые им. Когда она приняла чашку и позволила повести себя во внутренний двор, части мозаики сложились в голове Драко, словно он, наконец, должным образом приготовил зелье или правильно сформировал команду по Квиддичу. Грейнджер стояла рядом в тишине, пока вокруг кружил снег. Она не заводила разговор, а он не упоминал про Уизли. Снег простирался повсюду, куда хватало глаз, а снежинки всё продолжали падать. — Я люблю, когда на Рождество идёт снег, — прошептала она в свою чашку. Он проводил взглядом снежинку, что опустилась на её ресницы, и ответил: — Знаю. Подняв взгляд от чашки, она улыбнулась ему.