***
Пригнувшись, дабы не отхватить синяк на свой лоб, Пол вошёл в душное помещение. По ушам тут же ударила громкая музыка, и молодой человек, остановившись, огляделся вокруг. Здесь негде было и яблоку упасть: весь танцпол, покрытой дымкой сигарет, был до отказа забит людьми, а столики по всему периметру уже были заняты более важными гостями. Заметив, наконец, за одним из них своего знакомого, Пол начал продираться сквозь толпу, надеясь, что его никто не узнает. Сегодня ему особенно не хотелось нарваться на какую-нибудь фанатку или журналиста. Хотя в этом клубе такое случалось довольно редко: все посетители были тут постоянными клиентами и для них не стало бы неожиданностью увидеть здесь самого Пола Маккартни. Но всё же бдительность, посчитал Пол, никогда никому не мешала. Добравшись наконец до нужного стола и потирая своё ушибленное каким-то особенно энергичным танцором плечо, Маккартни плюхнулся на свободное место. Мэл — его помощник, прождавший в клубе час, тут же радостно плеснул ему виски, предложил свою сигарету и по обыкновению начал рассказывать о тех музыкантах, которые уже успели выступить сегодня вечером на сцене. Пол, затягиваясь сигаретой и подперев подбородок рукой, внимательно слушал, в надежде услышать хоть что-то новое. Он ходил в этот клуб уже год, ища новые таланты для «Apple records», и поиски его первое время были весьма успешны: двум группам и одному сольному певцу были предложены контакты, а их синглы, записанные под личным режиссёрством Пола, долго не сходили с первых строчек отечественного чарта. Но в последние месяцы новичков стало выступать меньше, а кто уже пел давно — не показывали никаких заметных продвижений для того, чтобы у Маккартни возникло желание их «взять под опеку». Поэтому он, не видя смысла бывать в клубе каждый раз и слушать одно и то же, поручил это дело Мэлу, а сам заскакивал лишь в свои свободные вечера. У него у самого проблем было невпроворот: в битлз накалялась атмосфера после внезапной смерти Брайана, с трудом записывались их новые песни, да и в личной жизни что-то совсем не ладилось. Пол сам не заметил, как перестал слушать Мэла и погрузился в собственные мысли, уставившись тёмными глазами в одну точку. Звонкий голос и мелодичный гитарный перебор, вдруг полившиеся со сцены, вывели молодого человека из оцепенения. Он выпрямился, поспешно выкинув в пепельницу потухшую сигарету, и, удивлённо вскинув свои тонкие чёрные брови, обернулся к помощнику. Мэл лишь пожал плечами и прошептал: — Раньше её здесь не было. Яркий свет софитов вырвал тонкую фигуру девушки из темноты, золотая её волосы и придавая ей в целом какой-то ангельский образ. Она с лёгкостью брала аккорды, а её голос, приятно удививший Пола, мог запросто стать доказательством небесного происхождения молодой певицы. Она пела легко и непринуждённо, чуть нахмурив свои светлые бровки и смешно раздув ноздри, когда тянула особенно высокие ноты. Пол не мог оторвать от неё глаз и полностью обратился в слух, как и все присутствующие в низком зале. Он не помнил, когда в последний раз слышал такое чистое исполнение, и в его азартной до подобного рода «кладов» душе разгорелся огонёк. Маккартни пригнулся к Мэлу, всё так же не сводя взгляда с певицы, и шепнул: — Пойди узнай, кто она такая, скажи, что я хочу переговорить. Мэл послушно кивнул и, словно загипнотизированный музыкой, спотыкаясь побрёл к служебным помещениям, где обычно располагались небольшие гримёрки, больше похожие на кладовые. Маккартни искренне надеялся, что у гримёрок пока не успел оббить пороги какой-нибудь иной охотник до талантов. Таких, как Пол — искателей чистых голосов, здесь было ещё несколько человек ежедневно, и в воздухе всегда витала невидимая конкуренция между ними. В это время девушка запела более оживлённую песню, и Пол со смешком подметил в ней репертуар The Beatles. Толпа удовлетворительно замычала, услышав знакомые аккорды, и Маккартни, решив, что будет целесообразней юркнуть в гримёрку раньше, чем особо активные танцоры вновь бросятся в пляс, встал и, еле отведя взгляд от неизвестной певицы, пошёл следом за Мэлом. Мэл подпирал стены с каким-то рыжим парнем в очках, похожим на профессора, и что-то с жаром ему объяснял. Его собеседник, по всей видимости, не мог на что-то решиться, и заставлял Мэла всё больше горячится. Пол, чувствуя, что без его дипломатии здесь не обойтись, поспешил на помощь. Рыжий парень — Джейк —оказался менеджером певицы — Нэнси Престон («удивительное имя!», почему-то подумал Пол) и до появления Маккартни сомневался в том, что всё, что успел ему наговорить Мэл — не розыгрыш. — Что, — рассмеялся битл, — по Мэлу так и не скажешь, что он работает со мной, а? — Мэл цокнул, а Пол, идя с ним на мировую и извиняясь за шутку, потрепал его по плечу. Но в шутке была доля правды: почему-то многие не воспринимали помощника всерьёз, пока рядом наконец не появлялся Пол Маккартни собственной персоной, а подшучивать над этим фактом было уже совершенно обыденным делом. — Но, тем не менее, — продолжил Маккартни, — что вы скажите на моё предложение? Мне кажется, я бы смог помочь Нэнси уйти дальше этих стен, у неё чудесный голос. — Давайте спросим у неё? — Предложил Джейк, заглядывая Полу в глаза. Он, вероятно, не хотел терять такой прекрасный случай для Нэнси, но и без неё принимать решение почему-то не торопился. — Я сам, конечно, совсем не против, все стремятся у вас записываться. Пол натянуто улыбнулся. Джейк не знал, что в последнее время Apple records переживала не самые лучшие времена, но об этом Маккартни тактично умолчал. Они зашли в душную гримёрку дожидаться конца выступления Нэнси. Пол окинул взглядом скудное и пыльное убранство комнаты, и его лицо просияло. Он вспомнил подобные гримёрки в Гамбурге в начале 60-х и в захудалых забегаловках Ливерпуля, где им приходилось выступать до того, как к ним пришла широкая слава. Маккарти, признаться, нравились те времена, даже не смотря на то, что им каждый раз отказывали в прослушиваниях и записях пластинок, но именно тогда между битлами царила ещё какая-то детская беззаботность, а будущее казалось красивым воздушным замком. Теперь Пол выжидал Нэнси Престон, поклявшись самому себе, что поможет ей добраться до этих самых воздушных замков. Окончание выступления юной певицы ознаменовалось бурными криками и аплодисментами, которые оглушительны были даже в гримёрке. Спустя пару мгновений дверь открылась, и в комнату залетела сама виновница восторгов. Не сразу заметив Пола и Мэла, она любовно поставила в угол комнаты гитару и, круто развернувшись, тряхнула копной светлых волос. Маккартни невольно улыбнулся её беззаботности, которой сам давно был лишён. Большие, обрамлённые длинными чёрными ресницами глаза девушки сначала удивлённо, а потом как-то лукаво остановились на гостях. На мгновение это выражение показалось Полу знакомым, но он не успел вспомнить, где мог видеть этот взгляд: он ежедневно видел столько глаз, что запомнить одни единственные было бы весьма затруднительно. Джейк, пользуясь ролью менеджера, поспешил вставить своё слово: — Нэнси, знакомься, Пол Маккартни. Он хочет тебе кое-что предложить… — Спасибо, Джейк, — мягко сказал Пол, подавая руку новой знакомой и пожимая её маленькую ладошку, — вы очень нравитесь публике. Я хотел бы предложить контракт с Apple records, мы поможем вам записать пластинку и гарантировать успешное сотрудничество. Признаться, у меня уже есть несколько песен, которые я теперь хотел бы услышать именно в вашем исполнении. Впервые за долгое время Полу не потребовалось показывать свои навыки убеждения. Было видно, как Джейк отчаянно желает своей «подопечной» хоть капли признания, что, казалось, был готов на любые условия Маккартни и Apple records. Нэнси молчала, не разбираясь в деловых тонкостях, а Пол украдкой её разглядывал, стараясь понять, сработаются ли они вместе. — Что ж, — подытожил он, когда всё было обговорено и мужчины хлопнули по рукам, — я буду вас ждать во вторник в офисе. Он широко улыбнулся Нэнси, вставшей его провожать. По её выражению лица нельзя было угадать рада ли она или нет. Её личико, ещё пухлое юностью лет, было почти бесстрастно, и только в уголках губ иногда появлялась мягкая улыбка, и глаза непереставая светились какой-то детской радостью. — Кстати, — вдруг воскликнула она, напуская на себя наигранную серьёзность, — вы своё пальто-то нашли? Только теперь Полу стало ясно, где он видел эти большие глаза, вспомнил ту злополучную историю с потерянным пальто и всю неловкость, которую он тогда испытал. Маккартни рассмеялся, и Нэнси, просияв, присоединилась к нему под удивлённые переглядывания Мэла и Джейка. — Тогда я хочу извиниться за тот случай и приглашаю всех вас куда-нибудь посидеть, — предложил, отсмеявшись, Пол.***
Он ловил себя на том, что приходит к Нэнси Престон на записи чаще, чем к остальным, и всегда умело оправдывал это для себя. Сначала Пол был искренне уверен, что просто видел огромный музыкальный потенциал девушки и изо всех сил старался пробить её к высотам, но вскоре понял, что, кажется, объяснение крылось в другом — он бесповоротно влюбился. *Sell me a coat with buttons of silver Sell me a coat that's red or gold Sell me a coat with little patch pockets Sell me a coat cause I feel cold
— Это правда песня про пальто? — Посмеялась Нэнси. — Про то самое? — А почему нет? — Невозмутимо пожал плечами Маккартни. Приходя в студию, он всегда радовался её улыбке и чувствовал небывалый трепет, когда она говорила с ним. Невольно Пол старался держаться рядом с ней, сам аккомпанировал ей в песнях и постоянно старался её рассмешить. Смех Нэнси, как звонкие колокольчики, мог развеять тучи даже над самым пасмурным днём. Маккартни нравилось любоваться ею, когда она, нагнувшись над листами, задумчиво кусала карандаш и исправляла текст или ноты. В такие моменты её светлые брови сходились на переносице, и вся беззаботность вдруг куда-то исчезала, уступая место серьёзности. Он любил её привычку спонтанно поправлять причёску или мурлыкать себе под нос какую-нибудь незатейливую песенку.**And when she smiles, the ice forgets to melt away Not like before, her smile was warming yesterday See the trees like silver candy, feel my icy hand
— Нравится? — Тихо спросил Пол, наиграв ей будущую мелодию на пианино. — Да, — совершенно уверенно и радостно кивнула Нэнси. О своей симпатии он рассказал Джону, совершенно не зная, что ему предпринять. Леннон изрядно удивился этому, напомнив своему младшему другу о былых временах, когда ни одна их ночь не обходилась без девчонки в спальне («что говорить о турах», — многозначительно усмехнулся Джон), а позвать любую встречную на свидание не было для них проблемой. Пол прекрасно помнил это, но для него Нэнси Престон стала больше, чем любая другая девушка. Пол Маккартни всё больше понимал, что он «попал».***
— Пол, — наставнически произнёс Джордж, взваливая на плечо Маккартни руку, — кажется ты немного поправился. — Да, если честно, — ответил Пол, пожимая плечами и чувствая, как ткань пальто грубо врезается под мышки, словно одежда стала ему непозволительно мала, — мне ужасно жмёт. — Ты не стирал его? — Поинтересовался Ринго, регулируя барабанную установку и проверяя высоту тарелок. — Морин однажды постирала мои штаны, так они сели, что с трудом налезли на меня. И были больше похожи на женские бермуды. Битлз рассмеялась, вероятно представив описанную Ринго картину. Пол задумчиво почесал подбородок, но тут же отрицательно покачал головой: — Точно не стирал. Со спины к нему подошёл Леннон, водружая на нос очки и критично оглядывая пальто. — Эгей, — вдруг фыркнул он, доставая что-то из-за шиворота Пола, — как давно ты у нас Нэнси? Маккартни поспешно стянул с себя пальто, а в руках у Джона красовалась маленькая, белая бирочка, гласившая, что пальто принадлежало Нэнси Престон. Пол безошибочно узнал её собственный почерк: маленькие буквы с завитушками… После репетиции Пол Маккартни пулей вылетел из студии и через несколько минут оказался у маленького, красного кирпичного домика в тихом районе Лондона. Домик был обнесён ухоженной живой изгородью, а аккуратная дорожка, ведущая к двери, напоминала жёлтую тропинку из «Волшебника страны Оз». Бережно взяв пальто с соседнего сиденья, Пол вышел из машины и направился к дому. Он вполне бы мог отдать пальто завтра, но всё его существо толкало сделать это здесь и сейчас. Глубоко вздохнув и постучав медной дверной ручкой, он стал ждать. Именно теперь его вдруг накрыло необъяснимое волнение и желание скорее увидеть Нэнси, сердце прыгнуло где-то в горле, когда Престон появилась на пороге. Её светлые волосы зажглись в лучах багрового заходящего солнца, а губы расплылись в улыбке. Пол не мог не ответить на неё, краска залила его лицо. — Кажется, — произнёс он, — теперь я украл твоё пальто. «И сердце», — ответили распахнутые и искрящиеся глаза Нэнси. Пол Маккартни счастливо рассмеялся.