Орнейские хроники 2

Мрак осязаем, окутывает плотным коконом, и Джузе приходится делать усилие, чтобы вздохнуть. Потому что воздух тоже стал мраком. Он не помнит, как здесь оказался и как долго бродит по бесконечному лабиринту. Поворот, еще поворот. Чувства обострены до предела. Джузе озирается, силясь уловить малейший проблеск света, и Тьма начинает играть с ним. Солнечный луч ложится на стену, в затхлый воздух подземелья вплетаются ароматы дурманяще-сладкого жасмина и скошенной на рассвете травы. Журчит и плещет вода в фонтане, слышится женский смех, стройная фигурка скрывается за очередным поворотом. - Мануэла.... - бормочет он, протягивая вперед руку. Пальцы натыкаются на влажные шершавые камни. Видение рассеивается, и Джузе обступает тишина, лишь сердце надсадно бухает в груди, с трудом разгоняя кровь по жилам. Его уже давно мучает жажда, и он припадает распухшими губами к стене, слизывая капли воды. Все повторяется. Или он так и остался в капище Сейд Тахрира, а свобода, странствия с Фальго ему приснились? Позади раздается шорох, и Джузе вздрагивает: на этот раз ему не мерещиться. «Я давно жду тебя, Джузе из Амальфи!» - шепчет Тьма. Ужас запускает когти под ребра. - Врешь... я отказался! - хрипит он. Тьма усмехается: «Ты не можешь отказаться от того, что стало частью тебя». Скрежет и шорох все ближе. Джузе бросается прочь, но не пробежав и пяти шагов, спотыкается и падает на колени. Замирает, покоряясь неизбежному. «Я здесь...» Все повторяется, и время поворачивает вспять: он, презренный раб, распластан на каменных плитах у подножия золотой статуи. Его удел — боль и унижение, и не помогут жалкие мольбы. Он не желает снова пройти через это! Джузе молит всех богов, нынешних и канувших, не о спасении и милосердии — но о смерти. Тщетно, не убежать, не спрятаться даже за Пределом. И вдруг приходит отклик на мольбу, и он проваливается в бездну, затянутую багровым маревом. Там, у самых корней мира, притаилось нечто, ужасающее его и — влекущее. Из глубины вздымается огромный змей с головой человека. Джузе успевает удивиться: не паук? Он встречается со змеем взглядом. «Я дам тебе избавление!» В разуме гремят чужие слова. Боль раздирает внутренности, поднимается все выше. Нарастает, останавливая сердце, становится невыносимой, и парадоксально мешается с восторгом. И достигает пика, заставляет Джузе экстатически выгнуться. Из горла рвется вопль и сознание разлетается тысячью сверкающих осколков... *** Амарра с пристальным вниманием разглядывал носки своих сапог. Не прошло и двух седмиц, но кожа потрескалась и местами облупилась, а ведь таллера плачена! Надо бы навестить мастера, да мордой ткнуть. Только вряд ли в ближайшее время удастся. - Гидо! - раздраженно окликнул его король. - Заснул? Амарра встрепенулся и ответил по-солдатски, хотя отродясь не любил военное сословие: - Никак нет, мой государь. Впрочем, город в аккурат и был военным лагерем, в дворце встретишь скорее офицера или вестового, чем придворную даму. После заключения союза с пиррами, король направился не в Аридж, а в Морьяк — одну из южных резиденций галейских монархов, расположенную в десяти лигах от границы с Альби. Сегодня в город прискакал гонец от Беласко. Новости были ошеломляющие и вызвали у его величества... смешанные чувства. Очередная неудача с Ларой Оденар, хотя казалось, что ничего не могло уже помешать пиррам. Проклятой бабе словно сам Странник ворожит! Даже неожиданно нашедшаяся Звезда Странника и то, что в плену оказался другой Одаренный, не улучшило дурного настроения Лодо. Тем более, что шаман писал о неких сложностях использования артефакта, при этом уверяя, что пленник, после проведения обряда, сумеет подчинить себе камень. Дочитав расшифрованное послание Беласко, Лодо отбросил свиток и поднял взгляд на телохранителя: - Почему Беласко не убил его? Зачем нам Звезда, если кровь Одаренного откроет путь самому богу? Амарра пожал плечами. Он давно уже зарекся искать мотивы поступков шамана. - Если он, конечно, уверен, что это действительно Одаренный, - саркастически продолжил король. - Или Великий Змей вовсе не так силен, как Беласко хочет представить? Без промедления поезжай в Исарос.. Пусть ты неоднажды подводил меня, - его губы искривились в ироничной и недоброй улыбке, - но кому еще я могу поручить это? И шаман ждет именно тебя. Проверь все и передай Беласко, что я самолично желаю убедиться, что речь не идет о ярмарочных фокусах. Передай также, что через три седмицы мы выступаем. Наверняка альбийцы уже прознали или скоро прознают про передвижение войск, хотя Савиньи отдал приказ действовать как можно более скрытно. Медлить больше нельзя. Сумеречники также должны быть готовы. Но мне нужна прилюдная демонстрация Силы. В эти седмицы. Иначе... Лодо закусил губу, на лбу собрались складки. Амарра догадывался, что подразумевает король. Хоть какое-нибудь проявление силы Старых богов точно бы не помешало. Влияние ли маршала Савиньи, неустанно убеждающего его величество опираться на обученную и хорошо вооруженную армию, а не на туманные обещания шаманов, но Амарра ощущал, что Лодо, после короткого периода воодушевления, вновь одолели сомнения. Через седмицу после переговоров в Луарне Беласко прислал своего помощника — для обращения жаждущих мудрости Змея. После недолгих раздумий король велел учредить в Морьяке святилище Сугаара. Протесты глав обеих орденов Странника привели к их отставке; на их место, в нарушении всех традиций, поставили жрецов низшего ранга, безропотно внимавших королевской воле. И все же Лодо не решился закрыть городской храм, приказав бургомистру выделить для мистерий одно из зданий Магистрата. Король пару раз посетил святилище, вынуждая придворных следовать за собой, и кое-кто из конченных лизоблюдов поспешил проявить рвение, заявив об отказе от прежней веры. Однако идея поклоняться демону Тьмы не нашла особой поддержки даже среди ближайшего окружения. Это внушало Лодо беспокойство и ставило под угрозу выполнение условий Беласко. И чего говорить о простонародье: люди, проходя мимо новоявленного храма, скрещивали пальцы, отгоняя древнее зло. - Ступай же, - устало произнес Лодо, отворачиваясь. Амарра молча поклонился и, пятясь, вышел из кабинета. В тот день случилось еще одно событие, привлекшее внимание Гидо. В галерее, ведущей во внутренний дворик дворца, он столкнулся с одетой в дорожный костюм рыжеволосой женщиной и удивился, узнав Этель Соланж. Должно быть, она только что приехала, хотя на платье из превосходного шелка не было ни пылинки. Надо же, а он полагал, что король охладел к ней. Этель заучено-призывно улыбнулась. Первым порывом было нагло ухмыльнуться в ответ, однако Гидо скользнул взглядом по статной фигуре королевской любовницы и вдруг сузил глаза: на пышной груди женщины покоился бронзовый медальон в форме восьмиугольника — знак новообращенных приверженцев Сугаара, а складки платья не могли скрыть округлившийся живот Надо же. И кто отец ребенка? Он подумал о Маргот Ноорнской, так и не подарившей королю наследника и чахнувшей где-то в лабиринте душных покоев Лиара, а заодно вспомнил, что супруг распутной графини весьма кстати командует одним из движущихся к границе полков. Смерть королевы ни у кого не вызовет вопросов - как и гибель в бою Жерара Соланжа. Его вдова будет достаточно знатна, чтобы претендовать... Да что говорить, Лодо волен жениться хоть на той горжаночке из дома близ городской стены Ариджа. Никто и пикнет. Амарра помедлил и церемонно наклонил голову. …Беласко писал, что надо спешить, и Амарра едва не загнал коня на пути в столицу Аратс. Храм Сугаара находился за пределами Исароса, на горном плато. Амарре лишь однажды пришлось побывать здесь. Впрочем, он не горел желанием слишком глубоко погружаться в верования предков. Беласко, опираясь на костыль, встретил его в главном зале храма. В узких черных глазах шамана плескало торжество. - Ты успел вовремя. Одаренный проходит последнюю спираль. Теперь сам во всем убедишься. И сможешь поведать своему господину, что Беласко не обманывает его. Кивнул Амарре, он, не снисходя до дальнейших объяснений, похромал в сторону коридора, ведущего в толщу горы и приглашающей махнул рукой. Настороженно оглядываясь, Гидо последовал за ним. Коридор закручивался спиралью, его стены покрывали многочисленные фрески, изображающие Змея в различных ипостасях. Потянуло зловонием, затем донеслось невнятное бормотание и всхлипы. После очередного поворота открылась восьмиугольная площадка, освещенная факелами. Из противоположной стены возникал Сугаар — огромный получеловек-полузмей с раззявленным клыкастым ртом. Выполненное с поражающей реалистичностью изваяние нависало над плоским жертвенником, к которому был прикован истощенный нагой человек. Амарра невольно повел плечами: глаза Сугаара в свете факелов были зрячими. Он готов был поклясться, что демон следит за ним и знает все помыслы. Амарра перевел взгляд на пленника. И это — Одаренный?! Человек дышал неровно со стонами. По заросшему черной щетиной лицу градом катился пот, ребра ходили ходуном, грозя прорвать покрытую грязными разводами кожу. Судя по шибающему в нос зловонию, пленник не первый день лежал в святилище, дивится можно тому, что еще жив. - Одаренный готов слиться с моим господином, - скрипуче произнес Беласко. Он доковылял до жертвенника и застыл, беззвучно шевеля губами. Гидо окинул скептическим взглядом человека на жертвеннике. Более жалкого зрелища и представить трудно. Уж не выдает ли шаман желаемое за истину? - Онарту! - каркнул Беласко, вскидывая руку с растопыренным пальцами в сторону Сугаара. Пленник забился в оковах, выгнулся в дикой судороге, рискуя сломать себе хребет, а затем с пронзительным воплем рухнул обратно на жертвенник. - Свершилось! - торжественно возвестил шаман. - Сдох, что ли? - буркнул Амарра. Беласко не ответил. Набрав в грудь воздуха, Гидо выпустил его сквозь зубы. При мысли о гневе короля под ложечкой разливалась знакомое жжение. Пленник вдруг шевельнулся и открыл глаза; огляделся и встретился взглядом с Амаррой. У телохранителя возникло неприятное ощущение — будто на него смотрела Бездна, и он потупился, глядя куда угодно, только не в глаза Одаренного. С неожиданной силой дернув удерживающие его цепи, Одаренный хрипло сказал: - Они больше не нужны. - Приветствую тебя, брат, - С удивительной прытью Беласко принялся освобождать пленника. - Как пожелаешь, чтобы мы обращались к тебе? - Когда-то этого человека называли Джузе из Амальфи, - задумчиво ответил тот, садясь на жертвеннике. - Но Джузе больше нет. Зовите меня Йахаб. - Темное пламя. Хорошее имя, брат, - в голосе Беласко звучала почтительность. Покопавшись в складках хламиды, он извлек продолговатый кулон на тонкой цепочке. Тускло-синим цветом загорелся крупный сапфир: - А вот то, что принадлежит тебе по праву. «Так это и есть Звезда!» - догадался Амарра. - Занятно... Джузе-Йахаб склонил голову к плечу, рассматривая реликвию, затем протянул руку, и Беласко осторожно положил кулон в его раскрытую ладонь. Одаренный опустил веки. На миг Гидо почудилось, что Звезда ярко вспыхнула, но нет, ее цвет, напротив, стал темнее. Его вдруг пробрал озноб; по залу пронесся порыв ветра, заметалось пламя факелов. Беласко так и впился немигающим взглядом в лицо Йахаба. Тот глубоко вздохнул и медленно выговорил: - Она... покорилась мне! - Да славится вовеки Великий Змей, - низко поклонился шаман. Амарра, ощущая странную заторможенность в теле, остался стоять столбом и поэтому заметил  мелькнувшую на лице  Одаренного гримасу, как будто камень причинял ему страдание. А может, это  только показалось?