***
Волны подбегали к берегу, накатываясь на грязный песок и уже влажные камни. Холодный ветер неприятно дул в лицо. Небо было мрачным — вот-вот пошёл бы дождь. Рыжие вихры волос болтались в воздухе, иногда попадая в глаза, нос или противно прилипая к губам. Мальчик смотрел на воду. Его грудь была укутана в утеплённую курточку, а на голове красовалась зелёная, уже потемневшая от пыли, шапка. Ноги мальчика не болтались в воздухе как у большинства детей, когда они сидели на чем-либо, напротив, если бы тело переодически не поднималось от вздохов, его можно было бы принять за большую и очень реалистичную куклу. Рядом с ним было пятно: черно-белая собака. Она не виляла — хвост просто спокойно лежал на бревне. Общий вид мальчика с собакой производил вполне умиротворенное и спокойное впечатление, однако, только герои этого вида знают, через что им пришлось пройти, чтобы они казались такими. Хулиганы. Сетка. Сарай. Щеколда. Спичка. Пожар. Внезапно мальчик встрепенулся. Он почувствовал холодную маленькую ладошку, которая опустилась на его плечо. Мальчик резко обернулся, убирая свою руку с мягкой спины собаки. Та, в свою очередь, приподняла голову с лап и навострила свои уши. Позади рыжего мальчика стоял ещё один. Он был одет бедно: подранная футболка, явно не его размера, тонкая чёрная куртка, потертые брюки и слишком большие для него резиновые сапоги. Стоявший быстро убрал руку с плеча, когда рыжеволосый обернулся. Мальчик в зелёной шапке осмотрел незнакомца с ног до головы пару раз, обращая внимание на все новые и новые детали. Не посчитав его угрозой, рыжеволосый отвернулся обратно и пару раз хлопнул ладонью по месту рядом с собой. Стоявший мальчик перешагнул через бревно и тоже сел лицом к воде. Собака, ставшая невольной зрительницей этой сцены, первое время внимательно наблюдала за взаимодействиями мальчиков, переодически наклоняя голову в бок, затем она отвернулась и вновь положила свою мордочку на передние лапы. Мальчик в сапогах сначала сидел зажато и выглядел, в целом, неловко, но спустя пару минут он немного успокоился и быстро сказал: — Красиво тут. — Что? — оторвавшись от своих мыслей, спросил рядом сидевший. — Красивый вид, говорю, — отозвался первый вновь, затем последовала новая пауза. Оба мальчика снова направили свои взгляды на воду и небо над ней. Никто не старался поддержать и продолжить разговор. Каждый думал о чем-то своём. Вдруг мальчик в тонкой куртке глубоко вдохнул, прикрыл глаза и протараторил: — У тебя красивые волосы. Щеки второго вспыхнули, и это было сильно заметно, так как он имел светлую, чуть ли не белую, кожу. Он поймал одну прядь в воздухе и заправил её за ухо, быстро скользнул взглядом по второму, а затем достал что-то из своего кармана. Мальчик развернулся. — Спасибо, — смущенно произнёс он. Затем говоривший протянул свою руку, в которой покоилась пара таких же по цвету как и его шапка перчаток. — Возьми. Темноволосый сначала смущенно посмотрел на лицо мальчика, потом на руку с перчатками, а затем аккуратно взял их. Он начал надевать перчатки, а рыжий снова начал говорить: — Серёжа, — мальчик снова протянул руку. Немного помедлив, второй мальчик скрепил руки в рукопожатии. На кожу рыжеволосого — уже Серёжи — приятно попало тепло от другой руки. — Олег. С того момента, Серёжа полюбил свои волосы и начал отращивать их.***
— Эй! Разумовский почувствовал, как чья-то сильная хватка впилась в его хвост из волос. С момента на реке волосы отросли чуть ниже плеч. С тех же самых пор Серёжа и Олег стали друзьями. С их встречи прошло приличное количество времени: около четырёх лет. Чужая рука дернулась назад, и Сергей чуть не упал. Он неловко шагнул назад и постарался развернуться. Олега рядом с Серёжей не было, несколько минут назад он вышел из класса, оставив друга одного. — Что вам надо? — у Серёжи все же получилось развернуться, хотя хватка в волосах не ослабла и из нынешнего положения голову тянуто только сильнее. — Серёж, а ты зачем длинные волосы носишь? — противно протянул парень, державший рыжего за волосы. Разумовский точно узнал этот слащавый голос — Вова Зубрин. Вова был местным хулиганом, действовал исподтишка и часто, если не всегда, говорил всем отвратные слова. — А то как педик выглядишь. Серёжа попытался вырваться, так как ладонь на голове немного ослабла в хватке, но не тут то было. Рука не просто сжалась, а больно стукнула Разумовского по голове. Тот ойкнул от внезапной боли. — Ой, — начал говорить Сергей — Спасибо тебе большое, что беспокоишься за мой внешний вид, но я, все-таки, разберусь сам, — он снова дернулся, но это снова не увенчалось успехом. Дружок Вовы, стоящий рядом с хулиганом, быстро сунул ножик в руки первого, и тот успел отрезать клок рыжих волос. — Что тут происходит? — Серёжа обернулся, за его спиной, к месту инцидента подходил Олег. Вова и второй парень тоже повернули головы. — Сереж? — Олег, они.. — начал было Серёжа, но Волков бросил взгляд на пол, где валялась прядь родных оранжевых волос, затем он глянул на Серёжу, и почти со скоростью света врезал в нос Вове. Зубрин отшатнулся, а его дружок со страхом в глазах посмотрел на Разумовского и убежал. — Серёж, все в порядке? Они тебя не покалечили? — Олег будто переключился на другой режим, созданный специально для Разумовского. — Нет, ничего серьезного. Просто немного, - он показал обрезанную прядь, которая сейчас едва ли доставала его скулы - обкорнали. — Вот и хорошо, что все прошло не опасно. А волосы твои жалко, мне они очень нравятся, ты знаешь, — и Серёжа знал. Он верил каждому слову, которое произносил Олег, доверял ему настолько, что готов был отдать на сохранение свою жизнь. Разумовский неловко улыбнулся и присел на колени чтобы собрать отрезанную часть волос — не хватало потом схлопотать за то, что мусоришь в классе. Отбой в детском доме — в десять вечера. Понятное и весьма логичное дело, что режим соблюдают только младшие воспитанники. Многие подростки даже не были в здании детдома в это время, но Серёжа и Олег — всегда. На часах была без пары минут полночь. В коридоре стояла почти гробовая тишина. Лишь иногда доносились шаги сторожа на улице: он выходил покурить. Разумовский жил в отдельной комнате, так как не мог ужиться со своими сверстниками. Позже к Серёже подселили Олега. Тот спал на специально принесенной раскладной кушетке, которую мальчики, в принципе, никогда и не складывали. В комнате номер сто семнадцать слышались негромкие щелчки ножниц и приглушенные смешки. Из-за сегодняшнего случая Серёже пришлось ровнять волосы. Этим и занялся Волков. Он дождался отбоя, потом третьего выхода сторожа на улицу, встал с кушетки, взял в руку холодные металлические ножницы и сел на кровать Серёжи. Разумовский, в свою очередь, тоже не спал. В его руках покоилась книга с красной обложкой и хорошим, крепким переплетом. Серёжа почувствовал, как прогнулся его матрац под весом тела Олега, который сел на чужую кровать. Разумовский потёр глаза и сел, отложив свою книгу на прикроватную тумбочку. — Серёж, я понимаю, мне и самому будет неприятно это делать, но иначе никак. Волосы будут неровными. Нам надо сделать их одной длины, — Разумовский взглянул на Олега из-под ресниц, которые подсвечивались белым из-за чересчур яркой Луны на небе за окном. Затем он придвинулся ближе и наклонил голову. Олег отрегулировал положение шеи друга и начал резать. Конечно, правильной расчески у парней не было, Волков стриг на глаз. Спустя пару минут после начала стрижки Олег шумно выдохнул. — Давай будем друг другу анекдоты рассказывать? — предложил Волков. — Давай, почему бы и нет. Порой смешки были довольно громкие для ночного времени, иногда один из мальчиков начинал судорожно трястись от смеха, из-за чего приходилось оставлять стрижку до тех пор, пока смеявшийся не успокоится. Это была одна из самых счастливых ночей, которые запомнил Серёжа. Сегодня он не видел кошмаров, связанных с тем старым сараем, сегодня он наслаждался компанией Олега, а потом вырубился без сновидений.***
С тех пор только самые отбитые на голову люди лезли в драку с Серёжей. У Разумовского была надежная опора в лице его единственного друга — Олега. Парни посещали все занятия вместе, сидя за одной партой. Серёжа долго не мог определиться, кем хотел бы стать в будущем, однако в пятом классе его заинтересовала информатика. Разумовский стал самостоятельно изучать программирование. Днём, в свободное время и на уроках информатики он искал сайты с введениями в программирование и ночью, пока никто не смотрел за ним, прописывал командные коды на вырванном из тетради по какому-нибудь предмету листе. Позже он сверял свои решения с предложенными на том или ином сайте. После того как Серёжа освоил небольшую часть в программировании, он с горящими глазами решил создать свою карьеру в сфере программ. Олегу не нравились программы, он не особо стремился обучаться в школе на отлично, ему было достаточно и тройки, но с помощью Разумовского он вытягивал оценки на твёрдую четвёрку. Волков не планировал поступать в престижные ВУЗы как его друг. Наоборот, он начал задумываться об армии, о чем в открытую говорил с Серёжей. Разумовский же был резко против, он не хотел подвергать своего друга опасности армии — однако сам он никак не планировал идти на службу. Сергей пытался отговорить Волкова: он обещал ему хорошее поступление, говорил, что сам может сдать за первого экзамены и вести обучение, где от Волкова нужно будет только присутствие на занятиях. Но все попытки были тщетны. Сперва Олег колебался, а спустя время вовсе перестал поддаваться провокациям. Серёжу расстраивал этот расклад, но он начал смиряться.***
Этот Новый год проходил так же торжественно, как и всегда. Подготовка к нему шла весь день: с самого утра по всему зданию детского дома начали стучать каблучки. Дети, сразу после того, как проснулись, побежали получать свои задания, хватать в маленькие ручки большие хвосты мишуры и блестящие разноцветные шары и наряжать свои комнаты и продолговатые коридоры. Младшие воспитанники пробуждались ближе к обеду, им предстояла нелегкая задача: вырезать украшения из бумаги, которые позже вывешивали более старшие. Некоторые дети вырезали снежинки с уникальными дизайнами, некоторые делали забавных зверюшек из цветного картона, а особо рукастые мастерили фигурки разных персонажей. Самые удачные поделки ставили на более видные места, а остальные вешали в отдаленных кабинетах, но детям об этом никто, конечно, не говорил. Занятиями старших стали буквально самые бытовые вещи. Разделение обязанностей произошло таким образом: наиболее выносливые и спортивные подростки шли в магазин, во главе стояли девушки из спортивных секций, так как список покупок доверили только им, остальные люди оставались в здании, чтобы начать подготовку к вечернему застолью. На улице довольно сильно мело, да так, что не было видно никаких зданий, кроме самого детского дома. Оставшиеся старшие тоже делились: кто-то занимался чисткой и варкой овощей, кто-то делал сами салаты из уже готовых ингредиентов, некоторые промывали оставшуюся посуду, чтобы к вечеру было больше доступных блюдец, тарелок и чаш, в которые можно наложить еды. Никто не сидел без дела, повсюду кипела работа. Но были и исключения — сильно болевшие. Ну или Серёжа с Олегом. Эти двое просто отметились на утренней перекличке, которая начиналась рано утром и заканчивалась в полдень. Позже парни предпочли отсиживаться в своей комнате. Они точно знали, что на весь грандиозный ужин с гулом, исходящим от людей, они не явятся. Серёжа просто хотел провести день в компании друга, желания обоих удивительно точно совпадали. Серёжа лежал на кровати. В комнате гулял ветер. Поперёк ног Разумовского лениво развалился Волков. Волосы Сергея были разбросаны по подушке с блеклыми цветами. Рыжие локоны отросли достаточно, после последней стрижки, которая произошла очень давно, волосы никто не трогал. Они вновь стали доставать до лопаток и спокойно собирались в различные прически, которые иногда делал Олег. Серёжа смотрел в потолок, его мысли крутились вокруг предстоящих экзаменов. Какое-то время Олег тоже смотрел на потолок, но потом он перевел взгляд на Разумовского. Глаза Сергея были уже сонно прикрыты. Внезапно Олег встал с затёкших ног, подполз к изголовью кровати, тем самым заставив Серёжу немного подвинуться к краю, и лёг рядом с рыжим. Прошла уже бóльшая часть дня, все это время они валялись в комнате. Первое время оба дремали, но потом Волков перебрался на кровать. Стрелки небольших бордовых часов, висящих криво на стене над рабочим столом, показывали половину шестого вечера. Олег подложил под голову согнутые руки и вновь посмотрел на Серёжу. На улице уже почти стемнело, лишь виднелся небольшой кусочек до сих пор голубого неба. На этажах детского дома все ещё слышались крики, смех и ругань. Комната изолировалась от внешней суеты и сохраняла покой. Сперва Разумовский тихо и размеренно дышал, но позже, почувствовав на себе чужой взгляд, он начал немного ёрзать на кровати. Его ресницы дрожали. Пальцы на руках пару раз собрались в кулаки и снова расслабленно упали на колени. Сергей открыл глаза. Волков не спешил отводить свой взгляд, он лишь усерднее стал рассматривать заострённые черты рядом лежащего человека. Серёжа перестал смотреть на наблюдающего за ним друга и начал снова разглядывать шершавый потолок. — Сереж, у меня есть идея, — внезапно заговорил Волков. — Что? — Разумовский развернул голову и приподнялся на локтях. Его собеседник сделал то же самое. — Я предлагаю смотаться за едой и отметить Новый год тут, - продолжал говорить Олег — ну, или где-нибудь ещё. Серёжа внимательно наблюдал за эмоциями друга во время того, как тот говорил. Черты Волкова передавали его уверенность, но, судя по голосу, стопроцентно убеждаться в намерениях друга было нельзя. Разумовский кивнул: — Хорошая идея, — протянул он — но, если мы хотим вернуться сюда до начала выступления президента, нам стоит немного поторопиться и выйти как можно раньше. Серёжа оказался прав. Поездка до города, затем в магазин, а потом обратно, заняла много времени. Из-за большого количества людей, которые, конечно же, начали готовиться в последний день, было очень неудобно ехать в транспорте, но добрались парни к ближайшей от детского дома станции к одиннадцати часам. Поход от остановки до ворот у входа в учреждение тоже длился долго. От самой станции до входа, в самую хорошую и умеренную погоду, можно добраться за пятнадцать минут, но, учитывая сегодняшние обстоятельства, путь занял около сорока. Дойдя до ржавых больших ворот, стоявших тут уже, наверное, лет пятьдесят, парни остановились. Никто из них не горел желанием заходить в здание, где, возможно, придется отчитываться за не сделанные за сегодня обязанности. Вместо этого Серёжа предложил место получше: — Берег, — внезапно произнёс он. — Берег? Сдурел что ли? На улице холодрыга, а ты на берег предлагаешь, - начал бубнить, как старая бабка, он. Решив действовать ва-банк, мальчики договорились взять одеяла и все же уйти на берег. Комната Олега и Серёжи находилась на первом этаже почти на углу здания, поэтому сбегать отсюда — плёвое дело. Забрать одеяла было сложнее: по всему зданию шастают люди, и из коридора очень хорошо слышны любые звуки происходящего в комнате. В комнату полез Олег. Из них двоих он был более натренированный и создал бы меньше шума. Спустя десять минут парни уже шли на берег, неся одеяла в руках. В рюкзаке Серёжи болтались скудные покупки, которые они сделали в городе. На сэкономленные с поездок деньги удалось купить еды только по мелочи. Можно было бы попробовать укрась салат с общего стола, но светиться в обществе воспитателей лишний раз не хотел никто из двоих. Путь к реке был быстрый. Имея тайный ход к этому месту, Олег и Серёжа довольно скоро добрались до побережья. Метель немного утихла и сквозь снег уже можно было рассмотреть и здания, и фонари. Найдя укромное место, в которое почти не заносило снег, Серёжа снял портфель и расстелил одно из одеял, которое было самым толстым, на земле. Всего с собой у них было три одеяла и одна простыня. Простыней Олег заслонил выбранное ими место, чтобы снег совсем не попадал туда. Два оставшихся одеяла должны были служить для дополнительного обогрева самих парней. Разумовский первым сел на лежащее одеяло. Он достаточно тяжело дышал, поэтому начал спокойно и размеренно вдыхать и выдыхать, дожидаясь Олега. Олег плюхнулся на место рядом с Разумовским на одеяла буквально через пару секунд. Из его рта повалил белый пар, когда он начал глубоко дышать. Отдышка заняла пару минут. Внезапно Волков поднял руку, отодвинул рукав темной куртки и глянул на свои старые часы: — Без четырёх минут двенадцать, — тяжело сказал он и повернул голову в сторону Серёжи, показывая руку с часами — мы успели. Серёжа глянул на циферблат на руке друга, затем парень поднялся взглядом выше, в то время как Олег наблюдал за ним. На лицах обоих горели красные щеки и нос, волосы на висках вымокли, а глаза устало блестели. Оторвавшись взглядом от друга, Олег поднял рюкзак с земли и начал доставать продукты из него: полузеленые бананы, не очень свежий белый хлеб и самое дешёвое масло. Напоследок, из портфеля была вытащена темная бутылка с лимонадом — что-то покрепче парням не продали, хотя каждому до совершеннолетия оставалось недолго. До долгожданных двенадцати часов оставалась пара минут, Серёжа и Олег вышли из своего укрытия и открыли злосчастную бутылку, которая шипела на них целую минуту. Дождавшись смены цифр на часах, каждый из них хлебнул из бутылки. Внезапно, в стороне города послышался шум. Пройдя вперёд можно было обнаружить, что начался салют. Парни сами взрывы не видели, только те места, где окрашивалось небо. Горизонт стал разноцветным и ярким. Шум горожан было слышно даже вдали от города. Серёжа повернул голову на Олега, который в этот момент пил из бутылки. В голову начали закрадываться темные мысли, жестокие концовки, вплоть до избиения. Однако Разумовский рискнул. Забрав стеклянную тару из руки и немного помешкав, Серёжа схватил Олега за края куртки и притянул к себе, прижавшись к его губам своими. Ответа не последовало. Все те же опасения начинали пожирать тело Сергея изнутри. Отстранившись, Разумовский виновато опустил глаза на землю, на губах все ещё чувствовался вкус сигареты, которую Олег выклянчил у кого-то в городе и скурил, пока они стояли на остановке. — Извини, - сказал Сергей и повернул голову в сторону импровизированного шалаша, решая уйти. Сбежать. Скрыться. Но в этот раз его самого потянули к себе. Но в этот раз и сам поцелуй получился по-другому. Каждый вложил в него все чувства, которые испытывал, которые так долго осмысливал. Искра. Врыв. Безумный порыв чувств. Вновь отстранившись, теперь уже из-за нехватки воздуха в лёгких, Серёжа посмотрел на Олега. Одна рука Разумовского лежала на щеке Волкова, а вторая на шее. Пальцем он поглаживал скулу Олега. Глаза обоих метались по лицам друг друга. Наконец, быстро чмокнув Олега в нос, Серёжа отстранился и скрылся в убежище. Он начал делать бутерброды, пытаясь размазать заморозившееся масло по тонким кускам хлеба, не порвав их. Получалось плохо, но как получалось. Подводило не только масло, но и ужасно трясущиеся руки, глупая улыбка на лице, которая растягивалась вновь и вновь, если ее убирали. Олег немного одернул голубоватую простыню и сел на одеяло. Сергей передал ему один бутерброд и указал на место, где стоял лимонад. Также Разумовский немного помедлил с созданием бутербродов и накинул оставшиеся одеяла на себя и Волкова. Они прекрасно понимали друг друга без слов. Никто из них не был против такой замены празднику, ещё некоторое время они наслаждались компанией друг друга, поедая бутерброды и бананы, запивая их остатками лимонада. На этот раз все недомолвки были исчерпаны.***
Олег появлялся редко. Он даже не мог звонить или писать письма: телефон забрали в первые же дни, бумажные письма не приветствовались. Со стандартными письмами в конвертах были проблемы: никто не знал, через сколько они придут; все письма, перед отправкой, читали и проверяли. Не желая мириться с этим, Сергею оставалось надеяться только на личные встречи с Олегом. Сергей, как и хотел, стал программистом, у него уже было множество идей для создания разных программ и приложений. Однако, с момента отъезда Олега Серёжа потерял свою яркость. Его волнения и стресс — как за Олега, так и за свою учебу — делали своё дело. Они высасывали из Сережи нервы и силы. Возможно, даже частицы жизни. С каждым днём мрак все больше и больше окутывал сердце и мозг Сергея. После несколькодневных встреч с Волковым Разумовский выглядел лучше и мог мыслить трезвее. Олег был для него как батарейка, зарядное устройство, продлевающее существование. Пусть Сергей и был самым лучшим на своём курсе, но дружбы так ни с кем и не завёл. У парня просто не хватало сил даже на знакомство, не говоря уже об общении. Первое время, когда Серёжа ещё выглядел живым, он пытался общаться с кем-то из группы, но это быстро прекратилось. Люди опасались его не только из-за старого поведения, но и из-за огромных синяков под глазами, впавшими скулами и уставших глаз. Олег приезжал только на большие праздники и только на пару —самых лучших, счастливых, живых и так далее, далее, далее… — дней. Каждый раз Олег с Серёжей гуляли по городу, валялись на диване, сплетя руки и ноги или просто обсуждали жизнь — чаще всего в центре обсуждения была жизнь Серёжи, так как сам Разумовский не любил тему войны и армии, он начинал волноваться ещё сильнее из-за не очень частых рассказов Волкова. Под конец учебного года все пошло наперекосяк. Последний раз, когда Олег приезжал к Разумовскому — майские каникулы. Парни лениво валялись на потертом коричневом диване, доставшемся от предыдущих хозяев квартиры, которую снимал Серёжа. Руки Разумовского несильно сжимали плечи Волкова, как будто Олег мог упасть, умереть, если бы Сергей отпустил его. На улице было немного за полдень. Солнце сильно слепило прохожих на улице, попадало в квартиры через окна. Такая погода была крайне непривычна для обычно серого и сурового Петербурга, но тогда было исключение. Жилище Разумовского не стало исключением, яркие лучи звезды пробрались и сюда. Они обхватили рыжие локоны и ресницы Серёжи , которые теперь стали подрагивать. — Серёж, — славленным голосом позвал Олег. Сергей приподнял голову, сполз с груди Волкова и начал протирать сонные глаза худыми руками, пытаясь придать себе бодрости. — Да? — спросил Разумовский. Он обеспокоено, и теперь уже более трезво, посмотрел на Олега. Тот отмалчивался, но продолжал следить глазами за Сергеем, но теперь внимательнее. — Что случилось? — продолжил Серёжа, облокотившись на руку и заправив свои непослушные рыжие пряди за ухо. — Ничего страшного не случилось, но, — Олег прервался на полуслове. Затем он приподнялся на локтях, а потом и вовсе полноценно сел. Разумовский внимательно посмотрел на Волкова. Серёжа подсел ближе и взглянул прямо в глаза. — Олеж, точно все хорошо? — Да, — Волков прикрыл глаза и отвернул голову. Он сглотнул, глубоко и долго вздохнул, а потом продолжил — Сереж, тут такое дело, — он взял руки Сергея в свои и нежно поцеловал их. — Меня отправляют в Сирию. Руки Серёжи дёрнулись, глаза увеличились в размерах, а сердце замерло. — Олег, как так? — Разумовский вырвал свои руки и затараторил. — Ты же понимаешь что это опасно?! Я волнуюсь за тебя! Я тут без тебя с ума сойду! — Сереж, Сереж, — Волков положил свою руку на загривок Разумовского. — Все будет хорошо. Это же ненадолго. Я обязательно вернусь, — Олег посмотрел в глаза Серёжи. — Олег, но это все равно опасно... — начал было Сергей, но Волков оборвал его дальнейшую фразу: — Все будет хорошо, — он чмокнул Разумовского в кончик носа, сгрёб его в свои объятия и завалился на спину обратно, притянув Сергея с собой. Потерпев поражение в попытке выбраться из хватки, Разумовского оставалось только беспокойно вздыхать. Парни ещё долго лежали на диване. Олег ласково гладил Серёжу по голове, и повторял, повторял, повторял, что все будет хорошо. Он клялся, обещал, что обязательно вернётся. Ближе к вечеру они отжили, только в грустных глазах Разумовского можно было заметить огорчение и опасения за судьбу друга. Олег заваривал чай, стуча ложкой по стенкам, чтобы размешать сахар в стакане Сергея. Сам Разумовский в это время сидел на стуле за столом и пялился в спину Волкова, но не разглядывал, нет, он смотрел невидящим взглядом, думая о своём. Руки двигались четко, что не удивительно, в армии все нужно выполнять четко. Внезапно Олег повернулся и Серёжа чуть ли не подскочил на месте. Волков подошёл к столу и поставил чашки, потом снова отошёл, но на этот раз за печеньем. Вазочка с позавчерашними сладостями стояла на второй полке, откуда ее и переместили на стол. Олег сел за стул напротив Разумовского. Серёжа наконец-то отвлёкся от своих мыслей и повернул голову на Волкова. Он снова задумался и опустил голову, но почти сразу спросил: — Когда ты уезжаешь? — он взволнованно разглядывал лицо сидящего напротив человека. — Завтра, — спокойно ответил Олег. — Завтра, — грустно и задумчиво повторил Сергей. Немного трясущимися руками он взял чашку и медленно отхлебнул немного жидкости из неё. Олег молча и с сочувствием смотрел на Разумовского.***
Олега очень долго не было. За эти несколько лет Сергей отучился — отмучился — в университете. Он подрабатывал на нескольких работах, создавал сайты на заказ, параллельно работая над своим собственным проектом. Разумовский мечтал создать свою социальную сеть. Он понимал, что современные мессенджеры почти не ставят ни во что личное пространство пользователей, Сергей хотел справедливого отношения к людям, хотел свободу. Проект Разумовского был почти закончен. Оставалось провести несколько десятков тестов и, при условии удачных результатов, наконец-то выпустить «Vmeste» — так назвали приложение — в свободное использование. Сперва в проекте было четверо людей, включая самого Серёжу и Лену, одногруппницу Разумовского, которая выполняла только дизайнерские задачи. Помимо этих двоих, в создании соцсети изначально участвовали ещё двое парней, с которыми Сергей познакомился в компьютерном клубе: Виталий и Роман. Сначала работа над проектом шла удачно, но к концу года все участники были на взводе. У каждого были экзамены и сессии, на подготовку к которым стоило тратить больше времени, поэтому создатели все чаще и чаще брали перерывы. В скором времени ушёл Витя, потом Рома. Лена оставалась до конца, но, отрисовав почти все нужные значки и иконки, она также покинула проект. Серёжа остался один. Вновь. Позже, когда Разумовский сдал все и немного отдохнул, он снова принялся за своё приложение. За лето оно было написано почти полностью, оставались небольшие нюансы, которые Серёжа успешно исправлял уже во время обучения. Демо-версия «Vmeste» вышла к новому году. Все пользователи, которые пробовали ее, указывали на ошибки в работе, поэтому Разумовский удалил соцсеть из свободного использования и стал снова набирать людей в проект, чтобы довести его до совершенства. Приложение бурно начало развиваться… до приезда Олега.***
Олег приехал другим: возмужавшим, заросшим, очень холодным по отношению к Серёже. Последнее ранило больше всего. Хотя оба раньше были до ужаса тактильными, сейчас они держались на расстоянии друг от друга. Прикосновения стали эксклюзивной радостью, не говоря уже про поцелуи. Серёжа, за время отсутствия Олега, и сам очень изменился. У Разумовского другим стал характер: теперь он сам себе был верной защитой во всех возможных ситуациях. Помимо характера, Серёжа стал много зарабатывать. Теперь он пару раз в месяц посещал парикмахерские, чтобы его волосы стали более опрятными. Иногда он ужинал в дорогих ресторанах, даже имел офис в самом центре Питера. Помимо офиса у Разумовского ничего не было. Он не снимал квартиру, хотя денег у него хватало, чтобы снимать хоть пять просторных квартир в не самых плохих районах Санкт-Петербурга, Серёжа аргументировал это так: «Вы не понимаете! Жить в офисе куда удобнее! Ну, в плане отказа от затраты времени на дорогу до дома и обратно.» Волков с трудом втиснулся в новую жизнь Серёжи, однако, после попадания, вжился в ней очень хорошо. Олег стал верным холодным телохранителем Разумовского.***
Приложение успешно работало, Серёжа жил спокойной жизнью, когда начались события связанные с чумным доктором. В один вечер Сергей сидел за интерактивным столом, он перебирал свои рыжие локоны и то и дело отпивал из белоснежной кружки. Его задачей было рассмотреть предложения пользователей для усовершенствования приложения. Он читал отзывы и разбирал их на группы по типу пользы. Внезапно ему пришло уведомление — «Пользователь: Чумной Доктор запустил трансляцию». Недоверчиво взглянув на экран своего мобильника, Серёжа открыл стрим.***
В коридоре здания послышались тяжелые шаркающие шаги, издающие звук, отражающийся от стенок коридора. Серёжа напрягся всем телом и практически вжался в кресло. Стеклянная дверь со скрипом отворилась и в комнату вошёл человек в костюме чумного доктора. В глазах Сергея блеснул страх и опасения, он был готов к смерти — не зря же чумной доктор приходил к Гречкину. Но что сделал Сергей? Он же не такой как Гречкин… Разумовский зажмурился, однако ни выстрелов, ни огня не последовало. Он все ещё был жив. Серёжа боязливо приоткрыл глаза. Чумной доктор подошёл ближе, снимая на ходу маску. — О-олег? — запнувшись спросил Разумовский. Сердце металось не находя ответов на вопросы мозга. — Чувствуешь? Дышится легче, — сказал Волков и вальяжно сел на серый диван, находящийся в центре комнаты. Серёжа аккуратно подошёл ближе к Олегу, немного помедлив. — Прости, мне пришлось потратить кучу твоих денег на этот костюм, — Олег положил голову на спинку дивана и продолжил — Но я же теперь как Бетмен? Нет, — прервался он и посмотрел на Серёжу, который уже осмелился сесть на другой стороне — Бетмен не убивает, я круче, — протянул он и снова откинул свою голову назад. — Какой костюм? Какой Бетмен?! — голос предательски сорвался под конец вопроса. — Олег, ты убил человека, — уже тихо и с опаской сказал Сергей. Затем он разжал руки и вновь подошёл к столу. — Человека? Эти ублюдки загрязняют наш город, — Серёжа сел в кресло, но Олег решительно встал и медленно подошёл к нему, растягивая слова — да и к тому же, ты же сам этого хотел! — он резко подался вперёд, практически нависая над Разумовским. Серёжа зажмурился, ему было страшно от этого «нового» Волкова, который очень сильно отличался от старой версии. Внутри Сергея все рушилось и в его голове носилась только одна фраза «Уходи! Уходи! Уходи!». И Олег ушёл. Разумовский даже не услышал, как закрылась дверь.***
Убийства продолжались, Серёжа пытался остановить Волкова всеми возможными способами, но ничего не помогало. Он грозился закрыть соцсеть или вызвать полицию, но на все находились отказы. Все повернулось в итоге далеко не в его пользу. Олег стал совсем чужим. Он перестал нормально общаться с Серёжей, не говоря уже про касания, под которыми так плавился Сергей в былые времена. Один раз к Разумовскому заходил Игорь Гром — молодой амбициозный майор. В тот день Олега не было дома почти весь день, Сергей толком не знал, где был Волков, но надеялся, что у него все было более-менее нормально, исходя из последних новостей за несколько недель. Прямо в тот день Серёжа мог сдать с потрохами Олега, но не сделал этого только из-за своей слепой привязанности к этому человеку. В тот момент, когда Марго — голосовая помощница, изобретённая самим Разумовский — объявила, что в кабинет Серёжи идёт человек из полиции, Сергей занимался разработками костюма. Он надеялся как можно больше обезопасить Волкова от всех неприятностей, а в особенности от собственного огня и пуль. Если бы Олег погиб за выполнением своего правосудия, Серёжа не пережил бы этого. В этот раз Игорь пришёл уже поздно вечером. Олега снова не было дома, поэтому Разумовский развлекал себя как мог. Он нашёл старую бутылку шампанского, припрятанного на особый случай, который, по мнению самого Сергея, наступил именно в этот день. Игорь приоткрыл дверь и вошёл, в его руках была бежевая папка, в которой было много, скорее всего, очень важных бумаг. Сергей повернул голову на шум двери, а когда заметил Грома, радостно, от выпитого алкоголя, подорвался с дивана и пошёл навстречу майору с распростертыми руками. — Игорь! Рад, что ты пришёл! — навеселе сказал он, спотыкаясь об угол дивана. — Ничего, что на ты? — Да, без проблем, — Гром извернулся, чтобы не попасть в пьяные объятия Сергея, подошёл к столу и облокотился на него. Выдержав полминуты тишины Игорь начал. — Как ты думаешь, что дороже: вот это вот все, — он обвёл комнату быстрым взглядом, не задерживаясь глазами ни на чем дольше двух сотых секунды, хотя большая часть предметов в офисе была интересной — или один костюм чумного доктора? Серёжа нервно хихикнул: — Не знаю. — Странно, а я думаю, знаешь, — Игорь вынул из своей папки лист и, подойдя к дивану, протянул его Разумовскому. — Это твой договор с «Хольт Интернейшнл». Усиление мер безопасности. Я вот задумался просто — с каких это пор иностранная компания, производящая первоклассное оружие, вдруг стала сигнализациями заниматься? — Я-я... — начал было Сережа, но Гром бестактно перебил его: — А теперь, падла, говори, зачем ты убил всех этих людей?! — Это не я. Это... — в комнате появился Олег, он почти спокойно посмотрел на Серёжу и проплыл за диван. Волков в костюме развернулся лицом к картине и стал внимательно и пристально разглядывать «Венеру» — Олег?! — Олег? Хм, интересно, — Игорь повернулся туда, куда смотрел Серёжа. — Хотелось бы верить, что это не ты, но факты есть факты. — Но это не... — начал оправдываться Серёжа, но Гром снова перебил его: — Ты же знаешь, что Олега никогда не существовало, да? Глаза Серёжи округлились, а дыхание сбилось. Он быстро посмотрел туда, где полминуты назад стоял Олег, но мужчины там уже не было. Рядом с маленьким пуфиком было пусто. Внутри Сергея все оборвалось. Его мир рухнул. Разумовский кинул взгляд на Игоря. Тот снова достал пару бумаг из папки и вновь протянул их Серёже: — Ещё в детстве воспитательницы замечали твоё странное поведение: ты говорил сам с собой, но на все вопросы отвечал, что это твой друг. Позже, уже лет в одиннадцать, тебе поставили диагноз: диссоциативное расстройство идентичности. — Игорь посмотрел в резко изменившееся лицо Сергея, которое выражало множество быстро сменяемых эмоций — Ты, — он расценил поведение Разумовского, как правду — ты не знал? Ответа не последовало, однако Серёжа вновь быстро перевёл свой взгляд на место перед картиной в его кабинете. Гром повторил это действие. Очень зря. В этот же момент о его голову разбилась увесистая, почти полная, бутылка из-под шампанского, которое так настойчиво предлагал Игорю Разумовский. «Нет! Нет! Нет! Олег существует! Олег!» — Сергей закрыл уши руками и зажмурил глаза. Хотелось кричать. Очень громко. Хотелось разбить все стекло и фарфор в этом помещении. Все в этой жизни потеряло малейший смысл. Хотелось просто взять и выпрыгнуть из окна высоко офиса. Серёжа жил только ради Олега, хотя и в последнее время все в их взаимоотношениях ухудшилось. Воспоминания, наталкивающие Разумовского на правду понеслись в голове в безумном темпе, сопровождаемые беспрерывным монотонным шумом. « — Можно я к тебе подсяду? — застенчиво спросила светловолосая девочка. В их класс буквально сегодня перевелась новенькая. Серёжа поднял свой взгляд, отрываясь от рисования Венеры. Олег вышел в туалет минуту назад и сейчас Серёжа сидел за партой один. Маленький, растрёпанный, с помятым куском бумаги и коротким куцым карандашом в руке. Серёжа несколько раз оглядел новенькую с головы до ног и резко выдал: — Нет. — Почему? — спокойно спросила девочка. — Тут занято. — Кем? — она удивленно вскинула бровь, посмотрела сначала на пустое место, а потом недоверчиво взглянула на Серёжу. — Я тут никого не вижу. — Тут сидит мой друг. — Друг? Ладно. — Угу, — Серёжа снова уткнулся в свой клочок, почти касаясь носом бумаги. Вскоре подошёл Олег и начался урок. До конца года все в классе шептались между собой, когда видели Разумовского. Иногда они даже пародировали разговоры с самим собой, как у него, но Серёжа этого не видел, он был занят учёбой или Олегом.» — Нет! — крикнул Серёжа, стукнув трясущимися руками по стеклянному столику. — Олег! Но Олег так и не появился. Вот, почему Олег часто не ел в столовой. Вот, почему Олег редко менял одежду. Вот, почему Волков пропал, когда Серёжа поступил в университет. Вот, почему Олег появлялся только тогда, когда Разумовский чувствовал себя лучше. Вот, почему Олег изменился. Олега нет, никогда не существовало. Почему же?! «Да просто ты не хотел чувствовать себя маленьким загнанным изгоем, поэтому твой мозг продумал себя опору в виде Олега» На ватных ногах Сергей встал с дивана. Он, пошатываясь, перешагнул через полумертвое тело Грома, истекающее кровью и лежащее на уже-не-совсем-белом ковре, и подошёл к окну. Питер выглядел чудесно сверху. Сверху весь город как на ладони. Был вечер, яркие огоньки блестели почти в каждом углу города, но эта красота, раньше так увлекавшая Сергея, теперь не значила для него ничего. Серёжа посмотрел вниз. «Достаточно высоко» — подтвердил он сам себе в голове. — Марго, — сиплым дрожащим голосом Разумовский позвал искусственный интеллект. Серёжа оперся своей рукой на стекло, чтобы не рухнуть на пол. — Да, Сергей, — Марго откликнулась сразу же. Темно-синее окошко с анимированной помощницей внезапно всплыло на огромном экране у входа. Голова ассистентки приятно улыбалась краешками губ, держа руки собранными. — Открой окно, — голос Серёжи снова дрогнул, но его кулаки сжались. — Открываю, — четко ответила Марго. Огромное панорамное окно со скрипом отъехало в сторону. — Спасибо. Серёжа подошёл ближе. Холодный ветер прорвался в комнату и теперь волосы Серёжи развевались. Он сделал ещё один шаг и вдохнул свежий воздух, предвкушая ощущения от падения. — Серёжа, стой, — за спиной послышался хриплый голос. Сергей обернулся. Он недоверчиво посмотрел на человека в темном костюме, стоявшего сейчас посередине кабинета. Сейчас Олег выглядел вполне реально, но из глаз Разумовского все равно полились горькие слёзы. С губ сорвался вздох и плечи предательски затряслись. Щеки намокли, и пол покрывался каплями. — Олег... — Серёжа развернулся и бросился в объятия Волкова. — Олег, он сказал, что тебя не существует, он... — Серёжа, Серёжа, все хорошо — Олег начал гладить Разумовского по плечам, голове, спине — я настоящий, все хорошо, — Волков принялся нежно и успокаивающе целовать лицо Разумовского. Тот лишь сильнее прижимался к Волкову, как кошка к ноге. Руки соединились за шеей и Сергей подставлял своё лицо под чужие губы. Странно. От Олега никогда ничем не пахло. Серёжа заметил это только сейчас.