Закон подлости

Опять новый рассвет пролился на землю, пробуждая ее от забвений сна. Я уже много часов сидела пред окном, и смотрела в него. За ним уже светлело, деревья были как невинные свидетели проходящего времени. Все события, которые происходили перед ними, были навеки отбиты в их памяти. Небо стало лазурным, порозовело. Оно насыщалось яркими переливами ночи и утра. Все вокруг начало оживать. Ночь всегда влекла меня во тьму, а день отталкивал, но и завораживал рассветным утром, и сумерками ночи. Я закрыла глаза. Все звуки навалились на меня: шум ветра за окном, который как будто обезумел от своего могущества, пение птиц, редкие звуки проезжающих мимо машин. Послышались шаги на лестничной площадке, и стук в двери моей комнаты. Не дожидаясь ответа, в дверном проеме появилась моя мать. Она стояла с обеспокоенным видом: небесно голубые глаза широко распахнуты, алые губы изогнуты от потрясения или же от терзания себя самой. Она никогда не могла скрыть охвативших её чувств. На вид ей можно было дать не больше тридцати шести, но на самом деле она была немного старше первого определения возраста. Мама всегда пыталась скрыть от меня свои истинные чувства, но никогда этого у нее не получалось, даже на этот раз. Единственное, что меня всегда пугало и приводило в недоумение это ее взгляд. Он всегда пронизывал меня насквозь, как рентгеновские лучи. И вот каждое утро все повторялось вновь и вновь: она замечает меня на подоконнике, и всегда пытается понять: почему я там сижу каждое утро? Бедная моя мамочка, она никогда не поймет моих мыслей, и того, что со мной происходит. Но все же это происходило каждое утро. Она всегда балансировала на грани: между безумием и неловкостью. Мама, было, начинала тихим голосом что-то говорить себе под нос какие-то слова и затихала. Я вновь повернулась к окну. Вроде бы ничего и не поменялось, но в одночасье были новые нотки веселья, которые излучали дети бегущее по улице. Они, по всей видимости, спешили в школу. Ох, как же мне не хотелось идти в школу. Блин, ну почему всегда она стоит между мной и нормальной жизнью? Как и всегда упрямость не идти куда-либо, кроме крайних случаев. Например: уйти в клуб или в кафе.  Эх, я хотела бы посещать, что-нибудь иное, кроме этого адского места. Мое внимание привлек автомобиль, стоявший около соседнего дома. Он каждое утро в течении пяти лет появлялся здесь, но никто из него никогда не выходил. Подумаешь обычная машина, в нормальном состоянии стоит на дорожке, — ничего необычного!  Тот, кто приезжал на нем несколько часов проводил здесь, а потом уезжал. Сегодня было все без изменений, такой же хмурый день, но солнце светило ярче — радуя теплом. Раньше настолько щедрого подарка не было. Заглядевшись, я забыла обо всем, что сейчас было в моей комнате. Посмотрев на руку, которая обнимала меня (странно, но я даже не почувствовала), а вторая поглаживала по волосам — нежно, незабвенно. Мама аккуратно прикоснулась к моей щеке. — Неужели тебя мучают кошмары? — спросила нежнейшим голоском она. — Все еще не проходят? В выражении лица читалась всепоглощающая доброта, которая жила в ее душе, и текла по венам, — это была она сама! Даже не смотря на то, что моя родительница называла меня демоненком, она была очень хорошей! Хотя, как же не назвать такую как я таким словом? Черные волосы, пронзительные черные глаза, стройная фигура. Чаще всего мой характер очень раздражал окружающих, но они не могли дуться на меня очень долго. Прощали каждую выходку практически мгновенно. Поняв, что пауза несколько затянулась, решилась ответить: — Нет! Все в полном порядке! — с наигранной улыбкой солгала я, ведь не хочется ранить ее новыми огорчениями. Мне ведь не впервые врать! Если все время обманывать, то уже втягиваешься, и делаешь это непроизвольно, с самой что ни на есть откровенной правдивостью. — Кошмары давно перестали меня беспокоить! — уверила мамулю моя эгоистичная часть души. Личико родительницы смягчилось, и без волнения в голосе она проронила мелодичным голосом: — Хорошо. Тогда спускайся вниз, завтрак уже на столе. Мы с отцом ждем тебя! — на губах заиграла счастливая и какая-то коварная улыбка. — Только не забудь переодеться, а то я тебя знаю — забудешь и отправишься в школу в непринужденном для себя виде — в пижаме! А твои одноклассники не оценят такого наряда! — она ехидно засмеялась. Ответом такому нахальству был гневный взгляд с моей стороны. А что я хотела? Моя мамочка рассмеялась еще сильнее. — Давай, собирайся! У нас для тебя сюрприз! От такого заявления голова пошла кругом, а настроение подпрыгнуло выше плинтуса. — Неужели? — со смешком переспросила я. — Да! — с этими словами она выпорхнула из моей спальни. Мои мысли порхали вокруг этого загадочного подарочка. Что же это? Какого он размера? Понравится или нет? «Да ладно Ника, успокойся! У твоей матери прекрасный вкус, так что не стоит беспокоиться» — успокаивала я себя. Несколько минут прошло, пока я не вышла с гардеробной (отдельной комнаты, отведенной для нарядов) в коротких черных шортиках и красном корсетированом топе. Накрасилась, уложила густые, длинные волосы в кудри (которые напоминали гриву льва), вышла из спальни, направившись бегом по ступенькам вниз. Веселое настроение захватило меня с головой. Запрыгнув на перила, съехала вниз. Вдруг входные двери распахнулись, и в них спиной ко мне вошел парень. Широкая спина, атлетичная фигура завораживала, коротко стриженые волосы были аккуратно уложены в художественный беспорядок. На незнакомце были узкие черные брюки и голубая водолазка, длинные сапоги, как у рок-музыканта, дополняли имидж. Через несколько секунд появились и родители, вышедшие из кухни. Они мило лыбылись, папа начал говорить с незнакомцем, и мне почему-то показалось, что этот человек совсем мне не незнаком. Мамочка повернулась ко мне: — Вероника, милая, знакомься — это Роман. Он некоторое время поживет у нас! — ее улыбка просто убила меня. Взгляд метнулся к парню. «Мой личный враг?» — промелькнула негодная мысль. Я попыталась улыбнуться вежливо, но холодно, хотя усмешка вышла не очень убедительной. Возникла неловкая пауза, давившая на нервную систему, как серебряная подушка в голову. Я знала лишь одного Романа, но надеялась что это не он! Папа перестал нашептывать Роману что-то на ушко, и тот повернулся ко мне лицом. О, нет!!! — кричало мое подсознание. Это был тот самый Роман Сидоров. Его лицо излучало дружелюбность, открытость, даже благоговение, но все это было маской, за которой он благополучно прятался. Она состояла из мрамора, специально создана для моих родителей, под ней же скрывалось отвращение, злоба, не понимание и прочие другие чувства которые он постоянно излучал, когда видел меня. Но родители не видели этого, и продолжали лелеять свои розовые мечты. Яркая внешность, безупречные черты лица, идеальные линии и изгибы тела всем говорили, что он хорош собой, и тем более того даже иногда безупречен. Плавный изгиб губ, носа, бровей — делали его еще неотразимее. Нефритовые глаза горели, будто у священного демона. Ах, какие же они схожие с папиными. Длинная челка чуток обрамляла одну из глазниц, скрывая от других. Волосы были темно-каштанового цвета с синим мелированием (таким же, как и у меня). Я-то не знала, почему у него такое же сочетание цветов волос? Может, он сделал это специально, а может все это всего лишь на всего совпадение?! Но в отличие от него мои глаза были темно карие, и мне было обидно из-за того, что он с таким-то цветом глаз выглядит красивее меня. Многие считают его ангелом во плоти, но мне казалось, что этот ангел с демонскими глазами совсем не тот за кого себя представляет! — Мисс Лаура, мистер Михаил, я думаю, что это совсем не удобно, вот так, врываться в вашу жизнь, — при этих словах он хищно посмотрел в мою сторону. — Тем более что нам с Никой будет чертовски неудобно вот так общаться! — проворковал сладострастный Ромочка. Парень как будто мед разливал, а не говорил. В его словах были скрытые подтексты, которые были непосредственно направлены мне. — Разве вы знакомы? — прозвучал немой вопрос, видневшийся в зрачках родителей. Отец ожидающе посмотрел на нас. Он ждал ответа, и обязательно должен был его получить. Рома решил, что может ответить за нас двоих, не скрывая всей правды от моих родных. — Да, мы знакомы. И я, и она учимся в одной школе, и даже в одном классе… — он не успел договорить, так как отец перебил его на полуслове: — Вот и прекрасно! — родители переглянулись. — Раз уж мы все выяснили, то пойдемте пить чай. — Стоп! — закричала я, не понимая всей ситуации. — Может, мне-то кто-то объяснит, что здесь происходит? — при этих словах, я трижды взглянула на виновника этих событий. Возмущению не было пределов, и мне просто хотелось придушить Рому собственными руками. Трое виновников моего плохого настроения переглянулись. — Ника, мы уже говорили об этом! — пришел на помощь отец всей гвардии. — Нет, не говорили! — на отрез возмущалась гордость. Со вздохом он начал рассказывать о пожаре, что поразил его дом, и то, как Роман отказывался от переезда в Калифорнию со своими родителями. Вот как все это из-за пожара. Как жаль, что он не повредил его самолюбие, или же не погубил самого парня. Наш учитель философии мистер Арбузов говорит о важности выбора, о выборе жизни или смерти. Что даже в смерть — это воплощенное жизнью понятие неизвестности. «Сама же смерть, — воплощение красоты, только не той что более привычна, а та, которая нам недоступна…» Жизнь же… более понятное всем утверждение, и больше наталкивающее на размышление о той же смерти, только по-иному. Все поступки, которые совершены нами — это всего лишь пыль, которая сопровождает нас по времени пребывания на этой земле. Мистер Арбузов всегда говорит что: «Судьба — это не более чем наши поступки, совершенные в прошлой жизни» — это даже Ральф Уолдо Эмерсон повествовал в своих философских трактатах, и оказался прав в своих соображениях. Ведь как говорится в народе: «Сделал дело — гуляй смело» или «Жизнь не вечна, — на том свете отдохнем». Но более приемлемым для нас есть пословица: «Гуляй сейчас, гуляй потом — ведь дальше будет хуже!» Невольные воспоминания затащили меня настолько прочно, что я даже забыла обо всей глупости ситуации, в которую попала, и о том, что сейчас думала о смерти совсем иного человека. Трое свидетелей моего размышления и недоверчиво блуждающего взгляда чувствовали себя очень даже неловко. И тут-то я поняла, что нужно сказать хоть что-то: — Ну, тогда все понятно: брендовая одежда сгорела (но чемодан с запасами остался), техника, дом, и вообще все пропало, а бедная сиротка должна жить у нас! А у него, как оказывается, родственников нет? Ах, нет, есть! Но он обязательно должен остановиться здесь! К друзьям бы переехал, так нет! — гнев кипел в венах, как лава истекала с вулкана. — Вообще, сгорело не все! Отец все документы и деньги хранил не дома, а где-то в ином месте. А что насчет жилья, то здесь я не при делах! Это все твои родители! Отец обратился к ним, и они любезно согласились помочь. У вас ведь есть свободная комната, так вот меня туда и отправили. Помнится, папа говорил, что там должен был жить ребенок, но он родился мертвым. Меня только одно смущает, — он начал переминаться с ноги на ногу, — у нас с тобой одна ванная на двоих! — Даже и не мечтай! Ванная только МОЯ! — рык вырвался сам собой. — Никуша, успокойся! — мамочка аккуратно потрепала меня по щеке. Ее глаза светились счастьем, и она повернулась к наглецу с такой улыбкой, что у меня сердце замерло в груди. — Ника поможет тебе устроиться, ведь она сегодня не идет в школу! — она подмигнула мне. Что хуже: школа или общение с таким напыщенным индюком, как Рома? Скорее всего, второе! Как же мне от него избавится? Даже и не знаю, ужас какой-то. Но по тону, матери было понятно, что вопрос не обсуждается, и обжалованию не подлежит. Как я вообще в свои семнадцать лет жила без упреков и тому подобного. На мою вежливую колкость такое наказание, это просто не справедливо! Моральное наказание хуже физического. На кухне я пробыла недолго, всего лишь выпила две кружечки заварного кофе, отправилась обустраивать спальню врага. Вслед за мной появилось и это «чудо». Он, наверное, боялся, что я-то подсуну ему, что-нибудь не то. Закатив глаза к потолку, мои мысли парили лишь в сантиметре от лезвия терпимости. Закончив со спальней, зашла в ванную освобождать полки для этого хама не очень-то хотелось, но было нужно переступить через себя, и совершить такой подвиг. Как же жаль, что мне приходится все это делать. Собрав все ненужные шампуни, бросила их в ящик, где постоянно хранились разные мелочи типа: гели, мыло, скрабы, маски, соли для ванной и тому подобное. День проходил быстрее, чем начался. Подруга позвонила в шесть часов вечера, чтобы узнать, как я себя чувствую, и почему меня не было в школе. Рассказав обо всех приключениях сегодняшнего дня, стала ждать ее ответа, но вместо сожалений и слов поддержки услышала наглый смех: — Значит, у тебя теперь живет самый популярный парень нашего городка? И ты с ним как всегда не в ладах? Ведь так? — любопытство все же брало над ней верх. — Каждое утро, мгновение, как каторга, и ты не можешь его вытерпеть! — Да, да, и еще раз да! — по-моему, этот ответ ее шокировал или развеселил. В трубке послышалось коварное мяуканье: — Тогда поживи у меня! Ты давно мне обещала, тем не менее, это такой шанс оторваться по-полной. Ну, что скажешь? — пауза была намерено сделанной, чтобы я смогла все обдумать. Предложение было таким заманчивым, что я просто воспылала им: — Да! Я хочу! — Тогда я тебя буду ждать! Завтра! — ответила она. — Но, ведь мои родители… — начала, было, я, но на том конце уже слышны гудки, — не согласятся! — договорила я сама себя. Всю ночь я спала, как и всегда — беспокойно. Кошмары преследовали неугомонным порывом, безостановочно. Они были такими реалистичными, безумными, с яркими переливами мистики, цвета уходили, а взамен им приходили темные и ужасающие крики. Резко сев на кровати, я тяжело дышала. «Ванная, мне нужно принять холодный душ!» На ватных ногах прошагала в комнату. Но там каким-то образом оказался Рома, который тем же временем по другую сторону тонкой занавески не скрывал своего удивления, от моего появления. Развернувшись круговым поворотом, выскочила прочь с ванной, со злобой глядя перед собой. Дыхание сбивалось, так же как и сердцебиение. «И куда дальше?» — подумал мой несчастный, сонный мозг. — «Кухня!» Идя по коридору мысли, путались в скверном ругательстве моего нового соседа. Насколько же я запуталась в своих думах, что не заметила, как оказалась в уютной гостиной. Интерьер этого самого любимейшего места в доме мне всегда нравился: белые кресла, диван, плазменный телевизор, милый стеклянный столик ручной работы (специально заказан под интерьер), пушистый черный ковер в виде зайчика. Перед взором оказалась кухня. Она маленькая, но уютная — манила своей изысканностью и в то же время некоторой душевной простотой. Шикарный настенный гарнитурный шкаф с множеством ящичков и отделов, внизу такого же цвета тумбочки, плита, вытяжка, посудомойка, стол. Стулья и кафель были фиолетового цвета — все это было дизайнерской выдумкой подруги мамы. Вокруг парила тишина, нарушаемая капаньем воды. Но кран был завинчен, и мне казалось, что из него больше никогда не польется вода, и это почему-то опечалил душу. Решать было уже нечего, механически приготовила кофе и сидела на высоком стуле, попивая его. Послышались шаги. «Наверное, мама проснулась! Она, всегда учуяв запах кофе, идет на запах» Но нет, это был Ромка. Он налил себе горячего напитка. Сидели мы не очень долго. Так как мне надоела его компания. Поднявшись на ноги, я сделала шаг в сторону, и услышала его голос: — Почему не спишь? — вопрос конечно нелепый, но очень вместителен. В голову лезли всяческие колкости, но я была очень уставшей чтобы острить: — А ты почему? — Не знаю! Может, потому, что и ты! — Потому, что и я? - ах, как же хочется послать парня в далекие края, собирать попугаев. Но, решив не провоцировать его, промолчала. — Мне порой кажется, что ты не понимаешь нас — людей, так как являешься совсем не человеком, а инопланетянкой! Чувство такое странное, что ты только прикидываешься! Эх, общение только со своей группой не идет на пользу. Ты отстраняешься от всех, кто пытается понять тебя. Разве не так? Твой стиль панк-рок, и ты его держишься, не пропуская туда никого! В то же самое время ты солистка группы «Эклиптика»*, и это тебя держит в оковах! Развернувшись, прошагала мимо парня, с высоко поднятой головой. Чем не царица? Оказавшись в спальне, я уже практически ничего не помнила. Сон захватил все внимание, отталкивая реальность, затягивая в мир грез. Спать долго не пришлось. Разбудил какой-то толчок. Открыв глаза, ничего необычного не увидела, потому и спустила ноги на пол, но резко вздернула, услышав стон: — Блин! — пробубнил мужской голос. Я взглянула вниз. Оказывается, уснула на подоконнике, а не в постели. И как раз под подоконником спал Рома. Глаза расширились больше некуда. — Ты что вообще офигела, так топтаться? — обида проскальзывала в каждом звуке. И как он здесь очутился? — Это ты охренел! Какого лешего здесь делаешь? Это не твоя комната! — взорвалась я и, схватив первое, что попало под руку (подушку) начала колотить это «чудо в перьях». — А кто сказал, что она твоя? — пытаясь укорачиваться от летящей подушки, пропыхтел парень. Но ему скоро надоела эта игра, и он схватил мои запястья, и притянул к себе. Ну, где это видано, чтобы этот придурок так обращался со мной? В дверном проеме появилась мама: — Дорогие мои, спускайтесь к завтраку! — жизнерадостно мурлыкнула она, и удалилась. Вырывавшись с цепких пальцев Ромы, ушла в гардеробную. «Вот нахал!» — пронеслось в голове. — «Как он вообще посмел так поступить?» Эти вопросы терзали мои нервы, и не находили ответы. «Ладно, — вздохнула я и посмотрела в огромное зеркало на всю стену, — потом подумаю, что с ним делать, а пока что собираться в школу нужно!» Как будто это могло помочь? Но все же принялась переодеваться. Когда уже была готова, то услышала спешные, громкие шаги. «Рома… он что-то видел?» — в глазах помутнело. — «Вот черт, а может, нет?» Прикрыв глаза рукой, осела на пол, но пробыла там не долго. — К черту, пусть мучается! Не я же его видела! Схватив сумку с книгами, поспешила к завтраку… ****** День не выдался с самого утра. Сначала завтрак в компании Ромки. Ох, блин, как же он меня бесит своим внешним видом, так и хочется потереть кулаки об его распрекрасное личико, но нельзя. Пока что нельзя! Но потом в школе я отыграюсь на нем по-полной. В это время мама что-то увлекательно рассказывала всем нам. — Когда Ники была совсем маленькой, она ела как поросенок. Намазывала клубничное варенье на хлеб и переворачивала, так что оно стекало по ее рукам и пачкало подбородок. А сейчас все конечно изменилось, но она все еще не равнодушна к красивым вещам, — добавила мама, и с хитростью посмотрела на меня. — Особенно к красивым мальчикам! Я поперхнулась кофе от ее последних слов. Вот же умеет она сделать все так неожиданно, и в конце удивить не только гостей, но и родных. Видимо она заметила мою реакцию, потому что сразу же улыбнулась как Чеширский кот. — Милая, с тобой все в порядке? — я кивнула. — Точно, а то ты какая-то бледненькая. Может, заболела? — вновь качание головы. «Вот черт, я что куколка на бампере машины чтобы качать головой при каждом движении? Так, нужно брать себя в руки и играть роль милого котенка» — начала журить себя я. Натянув самую, что ни на есть обворожительную улыбку, произнесла: — Нет, мамочка, все в полном порядке. Я просто вспомнила, что опаздываю в школу. Извините, но и вправду пора быть там. Отец, как, всегда не отрываясь от глаз родительницы, произнес нежным тоном: — Езжай, дорогая, а то еще вызовут к директору. Потом я тебя не буду вызволять из цепких лап своего друга, так и запомни! — он улыбнулся насмешливой усмешкой мне одной. Вот за что я обожаю папочку — всегда легкий на подъем, и ненавязчив. Папа позволял мне иметь право выбора, но и подсказывал правильное направление. Потому и мой характер нельзя было назвать идеальным. Он растил меня целеустремленной и независимой, такой же каким и был сам. Да, это чувство, которое всегда сопровождало меня по жизни, не давая и капли сомнения в себе. Бросив еще один взгляд на родителей, я подняла сумку, закинув ее на плечо. Он и мама — это что-то. Они такие разные, но в тоже время дополняемые друг другом. Может, кто спросит: Разве существует такая любовь? — Я отвечу правдой, на каждый такой вопрос: - Да! И хотите — верьте, хотите - нет, но это так. В моем воображении даже не вырисовывалось еще более красивой пары на целом белом свете, потому что она одна такая — чудесная и в тоже время утонченная. Подавив горький вздох счастья за родных, я уже направилась из кухни, как меня ошарашил мамин голос, произнесший нечто из рода вон выходящее: — Ники, Рома поедет с тобой в одной машине. Резкий поворот, скрип идеально чистого паркета, и я вижу самодовольную ухмылку этого дебила. — Как так? — закричала на полную катушку, смотря на самодовольное выражение на его лице. Рука сама вытянулась так, что казалось, я сейчас же хочу придушить этого мерзавца. — Я с ним не поеду! И хочет он того или нет, поедет обычным автобусом, с такими же глупцами, как и сам он. Скрипучий тон моего голоса разносился по всему дому. Смысла задерживаться не было, потому развернулась и зашагала к двери. Все это время пока добиралась до дверей гаража, проклинала вчерашний день, и то, что он оказался не сожженным в том же доме, в котором сгорели его вещи. Послышался звук открываемой двери, и я смогла спокойно вздохнуть. — Наконец-то я избавилась от этого упыря… —, но в следующее мгновение из гаража выехала моя машина. Моя машина? Бля, да как он смеет прикасаться к моему Мерседесу? — Ну, сейчас я тебе точно расцарапаю лицо! — зарычала я, быстро приближаясь к нему. — Знаешь Ники-Вики, хорошая тачка. Правда, такие давно не в моем предпочтении. Я больше пристрастен к гоночным моделям. Быстрым, выносливым и красивым, — при этих словах его коварный взгляд скользил по моему телу. Он шумно сглотнул, и продолжил: — Это как с девушкой, выберешь какую-то клячу, и она развалится на полдороге. Его смех зазвучал в моих ушах, словно перезвон нежных серебряных колокольчиков. — Извращенец, — мои губы скривились в презрении. Неужели я должна была ехать с ним? По ходу все же придется, иначе — Здравствуй общественный транспорт! Нехотя села на переднее сиденье и почувствовала, как меня ударило невидимым разрядом тока. — Ай, что это было? — пробубнил Рома, все так же смотря на меня. — Ты меня спрашиваешь? Это ты током бьешься, а не я! — О, значит, ты тоже это почувствовала? Мм, знаешь, мне уже нравится, что мы живем в одном доме, — промурлыкал он, наклоняясь ближе к моему уху, обдавая горячим дыханием кожу. — Это будет очень интересным время провождением. Я это знаю. Все это время я сидела как истукан, чувствуя его тепло исходящее от него. Бля, и что это такое происходит со мной? Он мой враг, и я ему готова сейчас всю шевелюру выдрать, лишь бы он так не говорил, как будто со своей очередной пассией. Я не его ЛЮБОВНИЦА. И не стану ею. Но как же вот так вот ощущать его рядом. Так вдох, выдох. Я спокойна. Я не убью его, просто перестану обращать внимание на это тело, по которому сходит с ума половина школы, и спокойно улыбнусь колкой улыбочкой. Но как всегда, все происходит не так, как того мне хотелось бы. Это наглое существо наклонилось еще ближе и прижало свои губы к моим устам. Легкое движение, и я потеряла всяческий самоконтроль. Замахнувшись и ударив его со всей силы кулаком между ног. Похоже, я попала, так как послышался стон, и набор ругательств: — Сука, ты хоть понимаешь как больно? Ты чуть не лишила меня… Он не успел договорить, потому что я перебила эту тираду страдальца: — Слушай ты, ополоумевший самец орангутанга, если еще хоть раз попробуешь прикоснуться ко мне, то останешься без своей гордости. И тогда будешь пить чай вместе с такими же кастрированными, как и ты сам, понял? — в ответ лишь смех. — Ты и вправду думаешь, что так просто отделаешься от меня? То спешу тебя огорчить, ты разбудила во мне зверя, и теперь, я буду мстить, уяснила? И, в конце концов, добьюсь того, чего захочу. Он включил радио, и завел машину. Из динамиков доносились нелепые звуки старых песен. — Скука, — провыла я, пытаясь как-то развлечься, хотя, лучшим утешением служила перебранка с Романом. — Если скучно, то переключи на другую волну, и не ной. У меня от твоего бесконечного трепания и нытья голова лопает. — Лох, ничего ты в музыке не понимаешь, — показала ему язык и принялась перебирать радиоволны. — Откусить бы тебе твой длинный язычок, тогда может быть, меньше перечила старшим. Я непроизвольно захихикала. Вдруг услышала знакомый голос радио ведущего: — И так дорогие слушатели, предлагаем вашему вниманию самую любимую песню, которую вы так долго ждали, — вещал он, напевая странно все эти слова, — Bel Suono & DJ Magic Finger — Te Quiero  — слушаем и наслаждаемся, поехали. Я запрыгала на сиденье как только услышала первые аккорды. Мой голос уже приготовился к знакомой разминке: Ты снова чувствуешь меня Я словно парю в облаках Ты прикасаешься ко мне в последний раз Почему, почему, почему? Пела я, этот увалень странно смотрел на меня. По ходу он думал над тем, не сошла ли я с ума. Но я все продолжала петь: Ты снова чувствуешь меня С тобой мне так хорошо Ты прикасаешься ко мне в последний раз Милая, я не могу летать Ну же, почему он не поет? Он, не любит музыку, или дебил конкретный? Ладно, обойдусь без него, но это хмурое выражение лица, даже сказать слишком сосредоточенное рассмешило меня: — Почему ты не поешь? Спой со мной, давай. Ну же, Рома, не будь окончательным лохом, который меня постоянно игнорирует. Он выдавил какую-то кислую улыбку и начал с явной неохотой подпевать: Ты снова чувствуешь меня Ты прикасаешься ко мне в последний раз Ты снова чувствуешь меня Ты прикасаешься ко мне в последний раз Милая, мне не взлететь Я рассмеялась, он был таким смешным. Ну что же, спой дорогой сам. Он даже и не обратил внимания на то, что мой голос не звучал вместе с его: Милая, мне не взлететь Ты прикасаешься ко мне в последний раз Милая, я не могу летать Почему, почему, почему? Я словно парю в облаках Почему, почему, почему? Я словно парю в облаках Он так вдохновенно пел, что я невольно залюбовалась им. Черт, о чем я только думаю? О своем враге, об этой скотине, не пропустившей ни одной юбки в нашей школе? Так Ники, нужно просто собраться с духом и перестать думать о нем, а сосредоточиться на мести. Она ведь должна подаваться в холодном виде, но не в горячем. — Да это было чудесно, — рассмеялся он, и взглянул на меня. В то время я уже смотрела за окно. — Ника, ты чего? Давай еще чего-нибудь такое вытворим. — Отвянь! — прорычала я сквозь зубы. Поездка оказалась очень длиной, даже слишком. К ее концу моя задница уже никак не хотела сидеть на месте. И вот она, долгожданная школа. Никогда особо не любила ее, но в это момент готова была ползать на коленях и целовать каждый камешек на земле, каждый кирпичик здания адской резиденции. — Наконец-то, — вскричал голос подруги. Она будто ураган подскочила ко мне и потащила за собой. – Вау, как тебе удалось затащить его в одну с собой машину. Я закатила глаза к небу, и взмолилась, чтобы это был мой последний день на Земле. На всех похоже произвел эффект неожиданности наше с Ромой появление, и все уже строили догадки, почему так случилось. — Пошли, по пути расскажу. На уроках было довольно-таки скучно. Да, этот беспрерывный поток разных слов учителей доводил меня до белого каления. Бля, ну какой придурок придумал школу? Я хоть и не была заучкой, но и тупицей тоже не представлялась. Что-то среднее между умницей и соблазнительной кокеткой. Но мне очень не нравилось вот так вот проводить огромное количество времени. Во время всех уроков и даже перемен, я замечала на себе самые разные взгляды. Не поймите меня неправильно, конечно, раньше тоже многие смотрели на меня, но это были исключительно парни, а сейчас и девушки. Вот что меня пугало. Эти разодетые куклы могли, что угодно вытворить. Я нервно оглядывалась, но не показывала, что напугана. А даже наоборот — улыбалась, и бросала ответные взгляды им вдогонку. — Что мне делать? — спросила я подруг. Мы все сидели в маленькой кафешке, ели мороженое. Они все разом задумались над таким вопросом. — Знаешь, Ники, мне кажется, что с этим уже ничего не поделаешь, — ответила Саша. — Да, — закивала в подтверждение слов Алексы Маша. — Все знают, какой Рома, так что все эти способы неприемлемы. Против этого черта, даже ладан не поможет, не то что какие-то там призрачные надежды запугать его, но если хочешь, стоит попытаться. — А я никак не пойму, почему ты хочешь от него отделаться? Он даже очень хорош в постели… — Лена, — закричали мы все в один голос. — А что я? Я ничего, так что на твоем месте даже радовалась такому обстоятельству, а не убегала от него. Скорчив гримасу отвращения, мы все начали смеяться над нашей подругой. — Ну, ты как всегда, и это точно! — Зато ты не как всегда. Сколько времени прошло с тех пор, как ты бросила Гришу? Месяц, полгода, год? — Полтора, — поправила ее я. — Вот именно. В этом твоя проблема. Забей на все, и наслаждайся объятьями сладенького красавца. — Фу, только ты могла такое сказать. — Нет, не только я. А еще сексологи и психологи. Для нашего поколения это уже неотъемлемая часть жизни, а ты гробишь ее на одиночество. Так нет, лучше бы парня завела, поразвлеклась с ним и айда на репетицию. Так нет, никакого секса, сплошной порок девственности. — Умолкни, — выставила руку вперед, так чтобы она немного помолчала. — Давай закроем эту тему, хорошо. Девушка, похоже, хотела еще договорить что-то, но смилостивилась над моей нервной системой. — Ладно. Но знай, я еще не все сказала. Милая ухмылочка растянула губы: — Конечно, крошка, как скажешь. Повисло невыносимо долгое молчание. Его нарушало только то, что в кафе мы были не одни. — Я знаю, знаю. Эврика, — во весь голос закричала Кэт, вскочив из-за стола. Все глаза посетителей обратились на нее. — Упс, — простонала она и начала оглядываться. — Простите. — Лучше сядь, и успокойся. Девушка повиновалась, и покорно села за стол. Пока она это делала, мое терпение лопалось. Хотелось узнать, что она там надумала, и какой выход из этой нелепой ситуации пришел в ее светлую голову. Но пока что она молчала, и только радостно глядела на меня. Руки двигались в ритме мясорубки. — Ты напоминаешь короля Джулиана с «Мадагаскара». — Хм, нет. Скорее Морта. Эта бешеная белка всегда липла ко всем. Заливаясь смехом, все и забыли о важном деле. — Ну, дорогая мисс Катерина Александровна, что взбрело в вашу недалекую голову? — Вы не поверите. Я тут решила осуществить свою мечту, но только с твоей помощью. — О, неужели. Я за тебя очень рада, но только без меня. Хорошо? — Да нет же, ты меня неправильно поняла. Слушай… — Это ты послушай… — Заткнись, — рявкнула она на меня. Мои зрачки сразу же расширились. Такого от нее я не ожидала. — Помолчи, а потом будешь думать, что тебе нужно, — уже более спокойно добавила она. Вдох, выдох — очищаем дыхание от кармы страшного и не смешного Кинг Конга Катеньки. — И так, дело обстоит так. Я когда-то очень давно мечтала стать независимой от родителей, и перестать жить рядом с ними, но так как они со временем перестали меня ограничивать, то эта мысль не приходила мне в голову. — И что ты хочешь этим сказать? — спросила довольно-таки заинтересованным тоном Маша. Меня же в отличие от остальных не интересовала эта идея. — Да то, что ей нужно переехать в съемный дом. Предки у нее хорошие, позволят своей ненаглядной девочке пожить отдельно от себя. Я тут же начала оживляться: — Снять дом? Хм, а это идея. Да, стоит попробовать. Только, где его найти? — Не парься, у нас много домов сдается, так что подберешь тот, что понравится только тебе. — М-да, а отец говорил что ни одного такого нет. Значит врал. — Хах, разве ты не знаешь, что все они делают «во благо» своим чадам. Опять волна смеха. Вот это «Благо» напрягало многих моих одногодок. То когда родители стоят под дверьми твоей комнаты, когда у тебя секс и подсказывают как нужно сделать все лучше чем-то было бы на самом деле. Меня аж передернуло. Хорошо хоть мои не такие. Они ни за что на свете не стали бы вмешиваться в ситуации, с которыми я справилась, другое дело что-то крайне важное, да и то когда я попрошу. — Стало быть, ищем домик. — Нет, — прозвучал отрицательный ответ от Лены, — у меня на примете есть один. Хозяин уезжает в другой конец страны, и собирается сдать дом, двоим квартирантам. Думаю, он тебе понравится, а я договорюсь на сей счет. Как-то мне стало не по себе от такого предложения. Она что-то скрыла от меня. Но мне стало стыдно отказаться от такого предложения, учитывая вкус подруги, то это мог оказаться шикарнейший и красивейший домик. — Договаривайся, а я поговорю с родителями по этому поводу, и соберу вещи. — Ладушки. Тогда, завтра же можешь переезжать туда. — Так быстро? — А чего ты хотела, милая моя? Перебраться туда только на старости лет? — Мм, нет. Но это даже лучше. Спасибо тебе, — я перегнулась через стол и обняла Лену. — Ты ведь знаешь, как я тебя обожаю? — Знаю, потому и помогаю. Давай, двигай булками, — она ударила меня по заднице. — Спеши обрадовать предков. Я вышла из-за стола и направилась к выходу, потирая ушибленное место. М-да, если Лена так зажигательна во всех пикантных моментах жизни, то я сочувствую ее парням. До дома я добиралась пешком, и размышляла над этой идеей с переездом. И скажу по правде, она мне все сильнее нравилась. С каждой новой мыслью, возвращаясь к чистому чувству свободы и независимости. Ах, как же это пьяняще и дурманящее. Голова шла кругом от развязных мыслей. Я и сама не заметила, как добралась до дома, и зашла в него. — Я вернулась, — прокричала во весь голос. Из-за угла вышла мама. — Ники, солнышко, пойдем, я испекла торт. — Мм, мам, я только что из кафе, так что не голодна. Но спасибо, я немного попозже поем, — поцеловав ее в щеку, я огляделась вокруг: — Папуля дома? — Да, он в гостиной. Проходи, не стой. Я так и сделала, все время, обдумывая, что сказать отцу, но он как оказался в хорошем расположении духа, что и играло мне на руку. — О, Вероника, золотце, проходи, садись, наша мама испекла чудеснейший торт. — Спасибо пап, но я не голодна. Он скептически вскинул бровь, но так ничего и не ответил. — Папочка, у меня для тебя есть маленький, но очень важный разговор. — Да, я тебя слушаю. — Я тут подумала, может, вы позволите мне переехать? Повисло молчание. Он судорожно соображал, от чего у меня сердце в груди колотилось. Но это состояние продлилось не долго. — Я, конечно, понимаю, что ты взрослая девочка, и я тебя растил независимой. Ты действительно хочешь этого? — я кивнула, и скрестила пальцы за спиной. — Только пойми, если ты сейчас переедешь, то пути назад не будет! — вновь кивок. Я понимала, что он не выставляет меня на улицу, и я могу в любое время дня и ночи вернуться домой, он просто давал наставление как независимому человеку. — Что ж, хорошо. Постараюсь подыскать тебе подходящее место жительства. — Кхм, вообще-то я нашла его. — Да? — он явно был доволен мной. — Вот это подход, молодец, я всегда знал, что ты в меня, а не в мать, — рассмеялся он, и уже тише добавил, — ты как лед и пламя, как и Инь и Янь, прямо как мы с твоей матерью, так что я не удивляюсь твоему решению, и полной боевой готовностью. — Он погладил меня по волосам. — И когда же ты съезжаешь? — Завтра. — Тогда, шагом марш собирать вещи. Я улыбнулась ему, и поцеловала в щеку. Быстрыми шагами поднялась по лестнице, и прошла мимо комнаты Романа. Я мимолетно увидела, что и он собирается. Мм, странно. Куда это он? Я не стала затрачивать силы по этому поводу, и прошла в свою комнату. — Ну что же, здравствуй свобода, — проговорила смеясь. С этими словами начала собирать чемодан, думая только о завтрашнем дне.