Можешь забрать мое сердце, все равно оно мне уже не принадлежит...
Three Days Grace - Time of dying (На повтор)
Поцелуй все так же затягивал, как и несколько мгновений назад. Тянул на дно, заставлял кровь кипеть и лавой течь по жилам. Мм, я так наслаждалась мягкостью и теплом, что дарили его губы. В первые мгновения казалось, что поцелуй очень и очень нежен, но на самом деле был настолько пылок, что мог сжечь все, даже нас. Настолько мощной волны возбуждающего огня я никогда еще не ощущала, даже когда встречалась с Марком. Мысли пропали, смешались и стали невыносимо тягостными. Легкое прикосновение языка к нёбу моего рта и я начинаю плавиться в опаляющих объятиях парня. - Ника… - Рома так страстно смотрел на меня, дыша прямо на губы. Ох, это была самая невыносимая пытка из всех. Блин, но почему меня угораздило так попасться? Почему именно я стала той, кто живет вместе с этой ходячей рекламой соблазна. Ну, как можно устоять перед Ромой? Таким милым и таким желанным в это мгновение, что голова шла кругом, а сердце начинало биться в груди настолько сильно, что не удержать его на месте. - Ника… - хриплый шепот утонул в новом страстном поцелуе. Похоже, я теряю остатки своего терпения и скоро наброшусь на него так, что разорву в клочья. Мой мозг уже ничего не хотел соображать, он уступил место неистовому желанию. — Рома, здесь нельзя, — протестующе выдохнула я. — Где же в таком случае? И, не дав ей ответить, закрыл рот поцелуем. Языки соприкоснулись и сплелись в извечном танце желания. Подавила стон, чувствуя, как набухают и наливаются груди, я просто не смогла нормально ответить, так как просто утопала в этих неземных ощущениях. Из последних сил уперлась ладонями в плечи Ромы, чтобы не упасть. — Что, если мы продолжим нашу беседу в более интимной обстановке? Рома, чуть отстранившись, расплылся в медленной заговорщической улыбке, и в свете фонаря я успела разглядеть в его глазах неприкрытое вожделение. Жар поднял, воспламенял все тело, возбуждая тупую боль внизу живота. Мы, не сговариваясь, молча направились к машине, позабыв о сцене, и о том, что недавно пела. Толпа была возбуждена такой сценой и не довольна таким поворотом событий. Черт, а ведь только что чуть они не занялись сексом прямо на глазах у посторонних людей. Одно дело беситься в доме, пытаясь насолить друг другу, но совсем другое вот так вот взять и воспламенять друг друга. Я сошла с ума! – констатировал оставшийся рассудок. Но что поделаешь, когда рядом со мной Рома, то весь мир перестает существовать. А ведь еще недавно я его ненавидела, а вот теперь покорно шагаю за ним как овца на заклание. Дура, одним словом. Нет, не дура, просто ополоумевшая девушка у которой давно не было парня. Я уже не помнила, как мы миновали стоянку, как ехали в его машине и после этого дошли к дому. Рома трясущимися руками пытался открыть дверь, а она зараза не хотела поддаваться. С горла вырвался непокорный смешок, что привлек внимание парня мгновенно. - Что смешного? – спросил он таким тоном, что стало еще забавнее наблюдать за ним. Ромочка напоминал обиженного мальчика, у которого отобрали любимую игрушку, и не хотят отдавать. - Ути-пути, - начала я его дразнить строя смешные рожицы на лице. – Крепыш, что не можешь справиться с такой мелочью как дверь? На его лице заиграли желваки. - Не смей меня так называть! – рявкнул он. - Как это? – невинно захлопав ресницами, спросила я. - Сама знаешь. - Крепышом что ли? Пальцы сжались в кулаки. Упс, по ходу дела я его слишком сильно разозлила. - Еще раз назовешь, получишь по заднице. - А спорим, что не получу! - Получишь. - Да ну, чего ты так взъелся, мой маленький, несчастненький. Ах да, плохая девочка Ника назвала тебя крепышом. Я во весь голос смеялась над, казалось бы, удачной шуткой. Но нет, Роме эта шутка не пришлась по вкусу, и он в мгновение ока бросился на меня. Слава тренировкам с гимнастики на уроках физической культуры, я успела увернуться от медвежьих лап парня. - Идиот, - прошипела сквозь зубы и, показав язык, убежала прочь. Он, конечно же, побежал следом, но я-то меньше и проворнее, и по сей причине, оказалась у дверей гаража раньше, чем он. Нажав на маленькую красную кнопочку, проскользнула в помещение. Темно-то как. Эх, где наша еще не пропадала, выкрутимся. - Нет… - прокричала я, набросившись на дверь, таким образом, не давая Роме проникнуть сюда. Навалившись всем телом на дверь, правым носком туфельки пыталась дотянуться до дезактиватора входа. - Ника, отойди, иначе сейчас ты у меня допляшешься! – угрожающе прогремел мой сосед. - Ром, а знаешь поговорку о шкафе? Он рассмеялся: - А кто ее не знает: «Чем больше шкаф – тем громче падает». - Правильно. - А теперь отойди и не мешай мне. - Не-а, даже не подумаю. Ну вот, еще несколько миллиметров и я, наконец, опущу занавес между нами. Еще совсем немножко. Капли пота выступили на лице, стекая по щекам, прокладывая дорожку к участкам пониже. - Есть! – вскрикнула я. Сознание ликовало по полной программе, уже предчувствуя пир на весь мир. - Да, что есть, то есть, - прозвучал голос Ромы за спиной. Как? Как он смог сюда пробраться? Я оглядела все вокруг и невольно вспомнила об запасной двери в гараж. Вот я лоханулась. Ну не полная ли идиотка могла забыть о такой мелочи, как запасной вход. Парень приблизился ко мне и навис надо мною как неприступная скала. Все, я пропала! Утонула в его неземных глазах, и запахе одеколона. Вдохнув полные легкие воздуха, уже собиралась нагрубить парню, но он опять опередил меня, поцеловав слишком страстно в губы. Голова опять начала идти ходуном, вытряхивая все лишние мысли, напрочь стирая их. Дальше последовали жуткие провалы в памяти, ибо я не помнила, как поднялись по лестнице. Едва удерживалась, чтобы не коснуться парня. Предвкушение, нетерпеливое, жадное, не давало покоя. Кровь, казалось, сгустилась в венах. Когда окажемся в комнате, Рома возьмет меня… Черт, о чем я вообще думаю? Но мысли все никак не давали покоя, навязчиво рисуя в воображении картинки грядущих событий. Прикусила губу при мысли о том, что скоро мы окажемся слишком близко друг к другу, настолько близко что можно потерять сознание. В комнате царил полумрак, смягченный лишь неясным лунным свечением. Рома, не потрудившись включить свет, прижал меня спиной к двери. Его жгучий поцелуй едва не лишил рассудка. Руки накрыли вздымающиеся полушария грудей. Дышать стало труднее, так как одежда казалась уже совершенно не нужной. — Я весь вечер умирал от желания сделать это, — пробормотал он в губы. — Только это? И ничего больше? — вызывающе бросила я, забыв о приличиях. — Нет, черт возьми, конечно же, нет! Сними с себя все до последнего! — приказал он. Рома жадным взглядом наблюдал за мной. Легкими движениями начала снимать с себя платье. Он отступил и впился глазами в меня, упиваясь этим зрелищем. Продолжая медленно раздеваться, и вскоре оставшись лишь в туфлях и кружевных трусиках, бросила на него пылкий взгляд. — А теперь все остальное! — не унимался парень. Взмахнув шелковистой массой волос, наклонилась и начала стаскивать остатки одежды. Улыбка стала еще шире на лице подлеца, и он, казалось бы, стал еще красивее. Кокетливо подмигнув ему, переступила через одежду, что превратилась в бесформенную груду ткани. Рома потерял дар речи, он просто не ожидал такого. Ну-ну, милый, сейчас ты проверишь то, что так сильно хотел почувствовать. Но блин, он это настоящее искушение! В глазах его пылала страсть. Не поддельная, жгучая и такая манящая. Я видела, что он потерял голову от моего вида. «Ну что, проглотил?» - злорадно подумала, вновь откидывая волосы за спину. Наверняка в его голове уже рождались сотни, нет, тысячи сцен с участием меня. Хах, наверняка мне все это понравилось бы. Что же, тогда нужно проверить, и как можно скорее. Грудь вздымалась в такт тяжелому дыханию. Я просто таяла под таким пристальным взглядом. Ох, уже просто не могу больше терпеть такого напряжения. Коварная улыбка растянулась на губах. В голову пришла совершенно бредовая мысль – представить то, что он хотел бы сделать со мной… «Хотел взять быстро и безжалостно… нет, растянуть сладостный момент, пока оба не обезумеют. Любить неспешно, целовать каждый изгиб и впадинку. Запустить руки в облако шелковых локонов, любоваться обнаженной фигурой с потемневшими от страсти глазами, заставить платить за то, что дразнила его…» - тут же начала песнь опьяневшая от шалости похоть. Ну, вот опять все по старому. Стоило мне перестать себя контролировать, как эти «голоса безрассудства» начинали свою песнь. Хорошо хоть совесть еще не подключилась! Она бы точно дала мне копняка и бросила в объятия парня. «Я все слышала!» - подала голос выше упомянутая особь. Закатив глаза к потолку, я невольно потерялась во времени, позабыв о том, что происходит вокруг. Вовремя очнувшись, заметила, как Рома стянул футболку, оголяя прекрасное накачанное тело. Оставшись голым до пояса, он с тигриной грацией шагнул ко мне, играя мускулами. Олицетворение силы и мощи. Я в упоении подняла лицо навстречу его поцелую. Но вместо этого Рома положил руки на плечи, повернул к большому, во весь рост, зеркалу. В серебристом лунном свете кожа переливалась всеми оттенками перламутра. Прерывисто вздохнув, закрыла в блаженстве глаза. Сейчас, в столь непристойно обнаженном виде, я чувствовала себя последней грешницей, но такой желанной и даже любимой… Нагота Ромы, жар его тела, мускулистые бедра, касавшиеся мягких ягодиц, с каждой минутой волновали все больше. Его ладони накрыли белоснежную грудь и слегка сжали. — Так прекрасна, — пробормотал он. Глаза его, затуманенные желанием, гипнотизировали, манили. Он мучительно медленно провел большими пальцами по розовым вершинам. Тихо застонав, я дала согласие на все, капитулировала перед ним. — Тебе нравится? — раздался над ухом вкрадчивый шепот. — Да… очень… Обессилев, откинулась назад, пока он осыпал бесстыдными ласками, не сводя глаз с их отражения в зеркале. Длинные пальцы терзали чувствительные соски, и я, не выдержав, тяжело задышала. — Мне тоже нравится. Во мне вспыхивает желание при одной мысли о тебе, — признался Роман. — И сейчас тоже? — прошептала, краснея от собственной смелости. Глаза парня нестерпимо ярко блеснули. — Убедись сама. — И когда во мне начали бороться противоречия, прошептал на ухо: — Честно говоря, мне надоело выполнять всю работу одному. Повернувшись к нему лицом, и дрожащими руками принялась расстегивать молнию на джинсах. Наконец это удалось, и теплая ладонь дерзко скользнула в распахнутую ширинку и сомкнулась вокруг его плоти. — Вынь его, — простонал парень, прикрыв веки. Я с готовностью повиновалась и вздрогнула при виде его члена, огромного, пульсирующего. Вдруг в голову начала навязчиво биться мысль: «Что почувствует Рома, когда тела сольются в одно целое?» Скорей бы ощутить, как он заполняет до отказа! Заставляет кричать и молить продолжения, предлагая все больше и больше наслаждения. Ошеломленная, одурманенная, робеющая, я гладила его мускулистое тело. — Еще немного, — охнул он, — и я точно не смогу сдержаться. — Я не против. Его горящий взгляд обещал так много, но, к вселенскому удивлению, Роман отстранился. — Зато против я. У меня кое-что другое на уме. — Что именно? — Наказание. Я пообещал себе, что ты заплатишь за свое поведение! — Но я не… — Не стоит отрицать, кошечка. Мне пришлось вытерпеть все это. Даже твой флирт с музыкантами, а меня не замечала, хотя я и был слишком близко. — Я не флиртовала. — Но и меня не замечала. Да тебе, можно сказать, повезло, что я не набросился на тебя еще тогда в клубе! — ухмыльнулся Рома. Я безмолвно наблюдала, как он выдвигает обитое бархатом кресло и усаживается. Стащив джинсы и ботинки, он лениво откинулся на спинку, обнаженный, в полной готовности. Член чуть подрагивал, гордо восстав между мускулистыми раздвинутыми бедрами. — Помнишь, как я учил тебя несколько лет назад ездить на лошадях? — Да, — хрипло прошептала я. Как же было забыть то, что забыть нельзя? Тот прекрасный день, когда мы всем классом ездили на конюшни. Мм, ужас как все было прекрасно. — Подойди поближе! Сейчас увидим, способная ли ты ученица. Не отрывая глаз от его стройного тела, я как зачарованная медленно направилась к нему, притягиваемая невидимой, неодолимой силой. Рома дернул меня за руку. — Готова, солнышко? Его жаркие глаза оценивающе оглядели меня. Рома обнял за талию и посадил к себе на колени. Напряженная плоть прижималась к ягодицам, но парень не торопился, и оставался неподвижным. Зато я нетерпеливо двигалась, стараясь покрепче прижать к его груди свою, жаждущую ласк. Рома, едва прикасаясь, провел кончиками пальцев по рукам, от плеч до кистей. — Ром, — пролепетала пересохшими устами. — Что? — Не мучь меня. Пожалуйста… — Что ты хочешь, дорогая? Его руки скользнули вверх и коснулись груди. Перед глазами замелькали разноцветные искры. Парень слегка ущипнул тугие соски. Я ахнула, выгибая спину, и принялась тереться об него грудью, безмолвно умоляя взять ее. Согласна на все, лишь бы… и он это знал. Однако отказывал в том, чего так жаждало тело. — Тебя… хочу тебя. — И получишь… со временем. Когда по-настоящему изголодаешься. Его пальцы запутались в густых локонах, но, вместо того чтобы поцеловать, он обвел языком контуры моих губ. Желание-боль с новой силой ужалило меня. Хотелось кричать, бить кулаками своего мучителя. Только он способен положить конец этой безбожной пытке. — Я уже… голодна. — Но недостаточно. Совсем недостаточно. У меня перехватило дыхание, когда его рука поползла по внутренней стороне бедра. Длинные стройные ноги, словно по волшебству раздвинулись, и его пальцы медленно-медленно пробрались к цели. Там, в потаенном местечке, я была словно влажный шелк, истомившаяся, изголодавшаяся по ослепительной радости его обладания. Он легко поцеловал пупок, а потом наклонился и спустился ниже, судорожно вздрогнула, когда он отыскал клитор, пульсирующий в ожидании его прикосновения. — Я хочу слышать, как ты молишь меня, — потребовал он, легко потирая вспухший бугорок. Я бессильно откинула голову. Из полуоткрытого рта с трудом вырывался воздух. Этот бархатистый голос возбуждал не меньше осторожных касаний! — Ты сходишь по мне с ума? — допытывался сосед, еще сильнее разжигая желание. С каждой минутой все больше слабела от неумолимой потребности почувствовать его в себе и в отчаянии стала извиваться, пытаясь взять в плен твердую разбухшую плоть. — Пожалуйста, Рома, возьми меня. Он ответил ленивой улыбкой. — Нет… не сейчас. Я еще не готов. — Неправда… готов, и давно. Как он может утверждать такое, когда еще чуть-чуть — и сам взорвется от переизбытка возбуждения. — Дотронься до меня, — велел он. — Сделай так, чтобы я тебя захотел! Я кое-как пыталась повиноваться. Непослушными пальцами погладила могучий торс, опустившись ниже, к паху, нашла то, что так долго желала, но не смогла удержать: рука соскользнула вниз. — Неумеха, — нежно поддразнил он. Было странно от всего происходящего. Не сказать, чтобы у меня не было парня, просто с Ромой все было по-другому, не так как с другими парнями. — Ром… прошу тебя… — Спокойно, крошка, я позабочусь о тебе. Он резким движением подхватил меня под мышки, приподнял и усадил верхом на свои колени. — Я устрою тебе самую безумную скачку в жизни, — пообещал парень, потирая бархатистую головку о мягкий холмик, заставляя беспомощно содрогаться. И только потом рывком насадил на себя. Потеряв голову от утонченного наслаждения, я прижималась ягодицами к его бедрам, пытаясь вобрать целиком. Прикрыв глаза, смаковала каждое восхитительное мгновение. — Так лучше? — пробормотал он, зная наперед ответ. Он довел меня до предела: еще один выпад — и тело забьется в экстазе. Но когда я стала раскачиваться, давая ему проникнуть еще глубже, Рома решительно сжал мою талию. — Не смей, — скомандовал он. — Я не разрешал тебе двигаться. Невероятным усилием воли повиновалась, чувствуя, как внутри спиралью раскручивается отчаянное напряжение. Запрет шевелиться невыразимо обострил каждое ощущение! Но ему, казалось, было безразлично, что он сводит меня с ума. Он беззаботно откинул голову на спинку кресла. Его член пульсировал в такт, биению моего сердца, заполняя до отказа. Немного подождав, парень неторопливо припал губами к соску. Тело вздрогнуло, как от укуса, инстинктивно подавшись вперед, вдавливая грудь в его жадный, алчущий рот. И когда он стал покусывать, вздохнула с глубоким, почти болезненным удовлетворением. Руки вцепились в его волосы, притягивая голову Романа еще ближе. С каждым скольжением языка по соске ощущала внизу живота тянущий, невыразимо приятный отклик. И тут вдруг сделал выпад вверх, вонзившись до основания. — О да… Боже… Рома… — выкрикивала, задыхаясь, я. — Мне нравится слушать, как ты стонешь, Ника. Еще. Хочу насладиться твоими криками. Он стиснул нежные ягодицы, приподнял и почти вышел из меня. Я протестующе пробормотала что-то, но когда он снова впился губами в без того распухший сосок и с силой потянул, вновь охнула. Жалобный возглас превратился в пронзительный крик, когда он с силой насадил меня на себя. Я, рыдая, льнула к нему, стискивая руками и ногами, пытаясь удержать его в себе. Он продолжал терзать меня утонченно-медленными толчками, врезаясь глубоко, чтобы сразу же выйти. И с каждым рывком присасывался еще сильнее, обжигая исступленными ласками. — Рома… Он крепко взял меня за плечи, и я принялась двигаться, поспешно, бесстыдно, лихорадочно. — Вот так… скачи, детка… быстрее, сильнее… Он поднимал меня вверх и почти швырял вниз, в унисон с собственными толчками, и вскоре я уже не помнила себя. Стремясь в бешеной скачке достичь пика наслаждения, напрягалась изо всех сил. Сейчас беспощадное пламя поглотит меня, сожжет и ничего не останется, кроме рук соседа, подгоняющих, вскидывающих в безжалостном непрекращающемся ритме. Тело пылало и вздрагивало, словно приобрело собственную жизнь, дрожа, трепеща, растворяясь и плавясь. Крик наслаждения рвался из глотки: долгая, бесконечная разрядка, наконец, настигла меня. Изнурительная, неистовая, яростная, ожесточенная, отчаянная. Рома сжимал меня в объятиях, ловя губами всхлипы, но вскоре понял, что больше не может сдерживаться. Охваченный безумным возбуждением, граничащим с помешательством, он стиснул зубы, но сладость жаркого тугого тела лишила его остатков самообладания. Он исступленно вонзился в меня в последний раз, выкрикивая что-то несвязное, уносимый волнами буйного наслаждения, захлестнувшими его. Рома, обессилев, обмяк в кресле, все еще сжимая меня. Прошла не одна минута, прежде чем он, наконец, смог пошевелиться. Я все еще обнимала ногами его талию, и тела до сих пор не разъединились. Он с трудом поднялся, отнес на кровать и вновь подмял под себя. Все еще находясь во мне, он придавил к матрасу и осыпал поцелуями раскрасневшееся лицо с нежностью, такой же опустошительной, как пролетевшая над нами буря страсти. — Жива? У меня едва хватило духу кивнуть. Как не простить его изощренную атаку, если сама с такой готовностью и радостью принимает в ней участие! — Мужчина любит, — пробормотал он, — когда его женщина становится неистовой и безудержной. К чему была эта реплика, я так и не поняла, так как крепко уснула в его горячих объятиях, не задумываясь о завтрашнем дне, и о том, как будем вести друг друга потом. Сейчас это не важно, есть только миг, которым нужно наслаждаться.