Джашин не выдаст, Волрайдер не съест!

Я проснулся от рвотного спазма, резко и больно рывком поднялся чтобы сблевать. И то, немногое, что я успел съесть вылилось мне на колени. А я этого, не планировал, во всем было виновато головокружение и тупая, но охуенно сильная головная боль. - Дорогая, ты проснулась? Спросил приятный мужской голос, полный любви и заботы, голос словно вырезанный из мыльной оперы пятидесятых "Жизнь с Люси" или мюзикла той же эпохи, где парни в костюмчиках и куртках любимых футбольных команд, набриалиненые ждут своих девушек у дверей из отчих домов, чтобы поехать на выпускной бал. Девушки там непременно были одеты в светлые платья с пышными юбками. Я это хорошо помню. У нас в общине был только один старый черно белый телевизор, с горизонтальными помехами. Он ловил только ретро канал, но нам выбирать не приходилось. Там ещё была реклама несуществующего много лет, свадебного салона. Красивые девушки дефилировали по крохотному подиуму в свадебных платьях пятидесятых, я смотрел на них завороженно, а потом поднимался и шёл промывать свежие раны. Я даже не надеялся, что голос принадлежал Какузу, решившему позаниматься вокалом. Слишком мелодичный и бархатный для него, он бы, так ни в жизнь, не промурлыкал. Пока я пытался сконцентрироваться, и разглядеть, сраного Элвиса, голос начал петь. Меня охватила дрожь, голос был идеальным под эту песню, бархатный, но мужественный, с лёгкой хрипотцой, видимо певец слегка простыл. - Когда я был мальчишкой, моя мама часто мне повторяла: Женись, сынок, и ты познаешь счастье. Но где бы я не искал, не мог найти той самой, Что представляется мне в моих мыслях. Я буду искать до тех пор, пока не найду...Он замолчал словно вспоминая слова, и после уже более уверенно пропел, наговорил припев: -Мне нужна девушка, такая же девушка, на которой когда-то женился мой дорогой отец. Голос смолк, а я машинально начал хлопать. В общине было не принято женится, но я видел по телеку рекламу свадебных платьев, а однажды, когда попробовал сбежать, я это делал раз пять, пока не отчаялся в конец, за каждый побег ломали ребра. Но, в тот раз, я бежал дольше всего, несколько дней по жарким степным пустошам, без еды и воды. Издалека я заприметил часовню и пошёл к ней, сил бежать не было. Полумёртвым я добрался до неё, грязный, оборванный измождённый, а там был разгар торжества, невеста в белом и прекрасном платье, гордый жених и навес со столами на которых стояло угощение, торт с белыми глазированными лебедями, шампанское, несколько рядов пироженных. От увиденного я пошатываясь завораженно пошёл к этому столу и на полдороги упал без сознания. Когда очнулся, у моей постели в церковной лазарете уже сидел наставник из общины, он предъявил документы опекуна и добрый пожилой священник был вынужден, скрипя сердцем отдать меня моему "отчиму". - Как, ты себя чувствуешь дорогая? Произнес мне на ухо голос, и я не медля вцепился в склонившегося надо мной человека. Но я незнал, что мои руки такие блядь слабые, вместо захвата, я просто повис на поднявшем меня на ноги человеке. - Ты так напугана, настороженно произнёс незнакомец, - Я знаю, чем тебя отвлечь, дорогая, репетицией нашего свадебного танца. Он отклонился назад и включил старый грамофон, скрипнул и заскользила игла по пацарапанной пластинке, зал как бы нехотя наполнился заедающей то и дело песней "mr. Sandman", исполняемый акапеллой мужских голосов. Похититель, легко закружил меня как тряпичную куклу по заброшенному спортивному залу в каком-то, своём странном изломанном вальсе. Мы кружились в танце, взметая слои пыли, в зале который и в лучшие времена стоял закрытым, а теперь был изломан как все в больнице. Я пытался рассмотреть то, что окружало нас, весь этот проносившийся вокруг меня мир и взгляд мой скользил по стоявшим в зале рядам изуродованных манекенов, из живой плоти, на которых висели свадебные платья разного фасона. Цвет у них был один, цвет застиронного больничного белья, такой изысканно грязный белый цвет. Они то возникали передо мной, то размыто исчезали превращаясь в хоровод пятен, мне было дурно. За окнами светила луна и танцуя мы попали в один из брошенных ею лучей, он осветил лицо похитителя. Бледная кожа, правильные черты лица, почти модельные, их портила только россыпь волдырей с правой стороны, я хорошо их знал. Это была аллергическая реакция на силиконовые трубки во время эксперимента. Мои почему-то прошли, так быстро, что я и забыл, что они были. Но у моего партнёра по танцам аллергия не собиралась сдаваться. Его глаза были светло серыми, их оттеняли белки заполненные кровью из порванных капилляров. Прическа полубокс, с выбритыми висками и словно небольшим эрокезом тёмных волос казалась чем-то не реальным как и его пошитый из серых пижам желет и штаны с рубашкой, все идеально подогнанно по фигуре, везде рукотворные стежки. - Тебе нравится моё платье? Я очень старался сшивая его вручную и подгоняя пока ты спала на твою фигуру. Ты очень худая, ты знаешь? Тебе будет трудно рожать сыновей. Это я говорю потому что, как твой жених Эдди Глускин, я волнуюсь за тебя. Его слова ударили меня как гром по голове. Я посмотрел вниз на себя и онемел, на мне было самое настоящее белое, да не блевотно серое свадебное платье. Пластинку заело и последнее слово куплета все повторялось, игла наезжала снова и снова повторялось слово невыносимо квакающее. Я медленно поднял голову и посмотрел на "Эдди", он умиленно смотрел в ответ, даже нет, не умиленно, а строго, с очень маньячной заботой. Я сделал глубокий вдох, мир перестал кружится. - Ты, чё, блядь!? Берега попутал! Ты с какого х*я, меня блядь в е*ное платье отдел!? Му*ла! Джашин мне, свидетель, ща тебе пиздец придёт! Жених Еб*ный! Ателье у безумного Эдди! У меня уже есть блядь любовь всей жизни понял!? Лицо жениха резко поменяло выражение, вместо показной заботы вылезла гримаса такого мирового презрения ко мне, что я чуть было не растерялся. -Ты.. Давясь клокочущем внутри гневом, произнёс Эдди:- Ш-лю-ха... Падшая тварь.. Не может чистая душой девушка быть такой тварью. Было видно как шокировало его моё говорк, он явно хотел спиздануть, что-то про то как надо учить таких как я и видимо много чего ещё, но в этот момент пластинка резко заиграла по новой сэндмена и я что, есть мочи вдарил ногой прямо меж его яиц. Что-то я при этом, в платье то порвал, но мне было все равно. Я честно представлял свои возможности на что-то большее чем удар по яйцам и следующий ровно в печень портняжке, меня не хватило, и я дал деру вон из зала, болтая за собой светлым шлейфом юбки, который я никак не мог отодрать. Неудавшийся жених кутюрье гнался за мной ревя как медведь, на что я усиленно опрокидывал на него манекены с платьями добежав почти до выхода я вцепился в оторванную перекладину от шведской стенки, этим колом я от всей души проехал по его злобной морде. Возможно это было даже эпично, ворох белых рюш разлетался пока я, пытался отбиться, от доставшего из под жилетки нож жениха. Нож, я очень не любил ножи,я приготовился к серии захватов и его выбиванию как вдруг серая тень скользнула сверху вниз на жениха. Это было слишком быстро, я даже отреагировать не успел, на жениха упал и придавил его труп мужчины, а за ним начался дождь из падающих трупов. Я задрал голову вверх, там таких висело наверно на все отделение. Очень много и раз это были его угодья, то и тем кто их развесил был он. Но верёвки на которых висели повешенные, казались крепкими. Но все они соскальзывали вниз, обрушивая свои ноши, и они падали в лучах рассвета. А я ощутил касание тёплых ладоней на моих глазах, закрывших эту жуткую картину. За моей спиной стоял Какузу, не надо быть семи пядей во лбу чтобы понять кто рубанул по верёвка которые были закреплены не вверху а внизу. - Спасибо тебе.. Прошептал я. А он открывая мои глаза, сжал меня так крепко, что кажется кости хрустнули.. - На тебе, венок из высохших цветов, фата из марли и свадебное платье.. Значит у меня нет выбора.. Женюсь. Он словно подавился и сделав над собой усилие чтобы не разрыдаться прошептал: -Как хорошо, что ты жив... Я так.. Я волновался..