* * *
Мужчина с голым торсом, чьё тело выглядело так безупречно, стоял у окна, держа в руках любимый виски «Jack Daniel's». Крепкий напиток обжигал горло молодого человека. Казалось, вот-вот и виски сожжёт дотла его сломанное тело, ведь слабость, которую он раньше никогда не испытывал, съедала его изо дня в день и делала таким уязвимым. Ещё никогда Джуён не чувствовал вину внутри за свои деяния. Ещё никогда злость и ярость не покидала его сердце так болезненно и мучительно. Ещё никогда в своей жизни Джуён не каялся перед своими жертвами и не сожалел о том, как жестоко поступал с ними. Он всегда считал, что это плата за их грешные души, за их несправедливое и жестокое отношение к другим, за их эгоизм и алчность. Ли считал себя Робин Гудом, что очищал мир от заблудших, погрязших во тьме душ. Он думал, это правильно и что именно высшие силы наградили его такими качествами, как безразличие, жестокость и бессердечность. Потому что Джуён никогда не сопереживал и не сочувствовал, никогда не поддерживал кого-либо, не помогал просто так. Он был замкнутым и таким ранимым ребёнком, до того как умерла его мать. Ему приходилось ухаживать за ней, ходить на подработки, чтобы оплатить больничные счета. В школе у него не было друзей, учителя не поддерживали его, он был словно тень для окружающих. Но однажды демон проснулся внутри него и завладел каждой клеточкой, заставляя наслаждаться властью над людскими душами. Ему нравилось загонять людей в угол и внушать страх. Издеваться и наблюдать, как сущность внутри них тлеет. И как просто уничтожить и раздавить их, словно букашек, забрав лишь самое дорогое. И тогда мать видела в стеклянных глазах лишь пустоту и одиночество. Больше не виднелась былая любовь и забота. Больше не горела та искорка и та счастливая жизнь. Она больше не видела любимого сына, только тьму в его душе. И со временем покинула Ли навсегда. С момента первого убийства прошло десять лет. И с каждым новым сила росла в нём, пока однажды он не проник в дом молодого детектива и не убил его сестру. Он до сих пор очень хорошо помнил тот день, помнил испуг в глазах парня. Помнил, как жестоко пинал его сестру и таскал по полу, пока та молила о пощаде и с надеждой в голосе звала брата. Конечно, Джуён выбирал тщательно своих жертв и следил за ними неделями. Ему казалось, что Хёнсо страдал, воспитывая сестру, что устал от её нытья и жил только ради неё. Ему казалось, что эта грубая, невоспитанная девочка, не думающая о собственном брате, заслуживало смерти. Но каково было удивление Ли в ту злосчастную ночь, когда понял, что ошибся. И эту ошибку уже не исправить. С того самого дня, произошедшего два года назад, Джуён больше не мог убивать, страдая от кошмаров по ночам и дрожи по всему телу. Теперь тьма вырывалась наружу и разрывала душу так, что мелкие её частички рассыпались по небу в виде созерцающих звёзд. Кто знал, как долго ещё продержится его хрупкая вселенная. — Что же ты делаешь со мной, Мун Хёнсо? Ещё один глоток горького янтарного напитка, и острый взгляд вновь устремился в просторное окно небоскрёба, пока небольшой ветерок из открытого окна пронзал его тело, касаясь каждого сияющего на ярком солнце кубика пресса, а после поднимался выше, к мускулистой груди, сильной шее и выраженным скулам, немного колыша его чёрную отросшую чёлку, что закрывала тёмные глаза. Ветер коснулся и маскарадной маски, висевшей на стене, как трофей и напоминание о прошлом. Через секунду, словно пёрышко, она пала на чистый пол прямо к лучам дневного солнца. Её стразы, находившиеся прямо под вырезом для глаз, стали сиять, будто бриллианты с отливом золота. Они аккуратно простирались до самых острых краёв маски, и только под микроскопом можно было заметить маленькие капельки крови, оставшиеся после последнего убийства. Хотя их было трудно заметить, ведь цвет маски так же ал, как жидкость. Совсем скоро ему придётся надеть её в последний раз.* * *
— Господин Чхве, — быстро, оглядываясь по сторонам, шёл к стойке Мун, а рядом с угрюмой и обиженной гримасой шёл Ёнхун, надув пухлые губки. — Добрый день, детектив Мун, — покорно и со спокойствием поприветствовал их бармен — Ёнджун, что даже не удивлялся, увидев полицию в своём баре, ведь тут частенько происходили небольшие драки, поэтому правоохранительные органы частенько наведывались к ним. А Мун так и вовсе постоянный посетитель. — Мы ищем одного человека со шрамом на руке, возможно, вы видели его. Вот, — Хёнсо протянул распечатанный снимок и посмотрел на задумчивого бармена, на лице которого играло недопонимание и частичка удивления. Чхве был в ужасе, в его груди столько чувств смешалось воедино так же, как и мысли, превратившиеся в огромный клубок. Конечно, он прекрасно знал этого человека, так хорошо, что дрожь поселилась в каждой клеточке при его виде. Как ни посмотри, а Ёнджун понимал, однажды за ним придут и заставят предстать перед законом, как бы Чхве ни жалел своего друга и как бы ни сочувствовал его печальной доле. — Прошу прощения… Но нет, — с небольшой осторожностью в голосе произнёс Ёнджун, а после продолжил натирать белым полотенцем и без того кристально чистый стакан, всё больше пряча свои глаза за красной спадающей чёлкой. — Вы уверены? — вступился Ёнхун, стараясь всмотреться в опущенный взгляд Чхве. — Конечно, я не уверен, — бурно начал тот, стукая стаканом по столу, а после раздражённо смотря в испуганные глаза младшего, — к нам приходит в день по сотне, да что там, наверное, и тысячи посетителей, разве я могу запомнить каждого? — вновь шикнул тот, словно обозлённый кот, в чьём остром взгляде читалось желание разодрать детективов на мелкие полосочки. — Ладно, хорошо, простите за беспокойство, господин Чхве. Знаю, вы уже устали от нежеланных посетителей, но не могли бы вы показать нам записи с камер? — несмотря на такую нервную реакцию, Мун не собирался отступать, потому что просто обязан докопаться до правды. Пусть даже если на сердце камень, а в груди таилось нежеланное предчувствие. Но Хёнсо не мог не вступить в неизвестность, даже если его это ранило слишком сильно. С недовольством и тревогой в груди Ёнджун все же провёл любознательных посетителей в комнату охраны, где на небольших компьютерах была видна картинка каждой комнаты в баре. И теперь богатый утончённый бар, в котором каждый уголок, каждая пылинка пропитана алкоголем и капелькой богатства, виден как на ладони. Сегодня он точно не посмеет сбежать от Муна, ведь тот, за кем гнались детектив столько лет, сейчас вертелся на остром кончике ножа в попытке вновь ускользнуть. Но, кажется, не в этот раз. — Нам нужны записи за четырнадцатое марта. — Одну минуту, — промолвил седовласый мужчина с морщинистой кожей, а после принялся искать записи в компьютере. В голове Хёнсо вертелась только одна мысль: «Лишь бы не он». Как бы надежда ни угасала в его душе, сердце никогда не обманет. — Вот, нашёл. Детективы устремили свои взгляды на монитор, внимательно смотря на мужчину в кепке, что подошёл к стойке и положил пару купюр на стол, дабы выпить стакан виски, а после направился к чёрному выходу, где так же незаметно исчез. Его лицо не попало ни на одну из камер. Лишь его извилистый десятисантиметровый шрам на руке и родимое пятно, еле виднеющееся на левом плече из-под чёрной рубашки, в виде звёздной пыли. Это единственные зацепки, по которым Хенсо сможет распознать убийцу или, возможно, будет достаточно лишь одного броского взгляда в его глаза, наполненные тьмой. Просмотрев видео несколько раз, детективы так и не увидели лица преступника, потому камень с души Муна упал и на долю секунды, он всё же мог вздохнуть спокойно, хотя тревога в далёких закорках всё не унималась. Пусть на лице не дрогнула ни одна мышца, но весь его мир внутри вновь рушился от чувства вины перед сестрой, ведь он клялся ей отомстить, а в итоге лишь в очередной раз ослабил хватку и отпустил свою соломинку, за которую так долго держался, всё глубже утопая в тёмной, одинокой бездне.* * *
На часах за девять, а значит, детектив Мун наверняка уже сидел в баре и попивал ликёр, ожидая того самого человека, от которого в животе от одного его вида порхали бабочки, а от острого взгляда бросало в дрожь. Тот самый таинственный незнакомец, скрасивший жизнь Хёнсо, аккуратно поднимал свою упавшую маску с пола и спрятал её в тумбочку с бельём, а после, надев любимый белый пиджак, поспешно покинул квартиру в надежде не вернуться в собственную тюрьму этой ночью. — Что, снова ждёшь его? Я-то думал, ты снова пришёл допрашивать меня, — хмыкнул Чхве, протирая стопки. — Прости за сегодняшнее, но я должен найти его во что бы то ни стало, — вновь глотнул прохладного напитка Хёнсо, — я же обещал ей… — грустный взгляд пал на дно прозрачного стакана, пока алкоголь постепенно заполонял его разум, проникая в кровь и убивая последние нервные клетки. — Ты правда этого хочешь? Хочешь найти его? — не поднимая глаз, уверенно продолжил Чхве. — Я… — вновь крутил пустой стакан Мун, разглядывая зайчиков, что играли в нём от тусклого жёлтого света. — Не уверен… — Ты задумывался хоть раз над тем, чего хочешь именно ты? — Нет, — удивлённо с искоркой, дурманящей голову, очнулся детектив, смотря на Ёнджуна с глазами по пять вон. — И как это сделать? — Просто прислушайся к своему сердцу, оно точно подскажет, — невзначай улыбнулся Чхве. Только знал ли он, что подтолкнул Муна к краю той пропасти, в которую вот-вот упадёт детектив. Конечно, Чхве слишком давно знал этого парнишку. С того дня два года назад, когда они с Джуёном познакомились в этом самом баре. И Ёнджун уже давно заметил ту искорку, ту небольшую химию между ними. Может, дружескую, а может, способную на что-то большее. В любом случае, он был лишь их мостом, что объединял души и скрывал настоящую правду, желая, чтобы они обрели, наконец, блаженный покой. — Думаешь, у меня получится? — тихо произнёс тот с ноткой грусти и одиночества, царствующего внутри. Он всё смотрел на дно пустого стакана в надежде, что однажды, наконец, он будет полон. — Не сомневаюсь в этом… Через секунду деревянный стул справа от Хёнсо резко скрипнул ножками по полу, а после на него уселась довольно привлекательная статная фигура, чьё присутствие заставило Муна обернуться и вновь засиять, как самая яркая звезда в небе. Детектив сразу оживился и с трепетом ожидал, когда же постоянный посетитель вновь произнесёт заветные слова своими пухлыми, утончёнными, красными, словно спелые вишни, устами. Хёнсо уверен, что на вкус они так же сладки и сочны. Пока он внимательно рассматривал его профиль, от высокого лба, к длинным ресницам, острому разрезу глаз и небольших мешочков под ними, а после спускаясь к прямому носу и тонкой, выразительной черте его скул. Замеченным остался и его кадык, двигающийся то вверх, то вниз, когда тот говорил сладким голосом: — «Jack Daniel's», пожалуйста, — после чего его глубокий взгляд сразу же упал на расплывшегося в улыбке лицо детектива. Такое глупое и смешное. — Ты чего уставился? — небольшая насмешка появилась на устах, после чего в голове Джуёна проскользнула лишь «милашка». — А? — наконец очнулся Мун от своих грёз и вновь вернулся в реальность. — Да так… — Понятно, — снова улыбнулся своим мыслям Ли и сделал первый глоток алкогольного напитка, что с утра был для него ядом, а теперь это лишь приятность с особым вкусом. — И когда же вы так сблизились с Ёнджуном, даже на «ты» перешли? — таким грубым и серьёзным тоном произнёс тот, дабы скрыть любопытство. Хотя бегающий взор то на Муна, уже пьющего второй стакан ликёра, то на Чхве, делающего коктейли так умело и так быстро. — Ну, мы давно знакомы, потому вечером я позволяю Ёнджуну общаться со мной неформально. А вот днём я уже образцовый детектив, так что общаться просто и без обязательств не получится. Особенно при коллегах, — не решался поднять глаза со стакана Хёнсо, пока Ли внимательно рассматривал его серьёзную, но такую забавную мордашку. Кажется, рядом с ним Джуён снова начал пьянеть и от этого скрывать всё, что таилось внутри, за большим темным занавесом становилось всё труднее. А сдерживать себя так тем более. Ему так хотелось рассказать Хёнсо всё, абсолютно всё о себе. От цвета белья вплоть до убийства его сестры. Он будет не против, даже если Мун арестует его и посадит за решётку, но дело в том, что Ли не хотел бы ранить того, чья компания ему так интересна, того, кто становился всё ближе и открывал все потайные замки, к которым ещё никто и никогда не подходил так близко. Джуён не хотел терять свою звезду, ради которой светила его луна. — Тогда кто я для тебя, детектив Мун? — данный спонтанный вопрос заставил Хёнсо подавиться и вылупиться на Ли самым ошарашенным взглядом. Сейчас он выглядел просто мальчишкой. — Просто друг по выпивке? — он стал приближаться к шокированному Муну всё ближе, сокращая расстояние между ними сантиметр за сантиметром. Вот-вот и острый кончик коснётся такого маленького, кроличьего носика напротив. — Или что-то большее? Джуёну нравилось наблюдать за реакцией детектива, нравилось видеть в его глазах удивление, а в груди трепет, ведь он слышал биение его сердца. А ещё некий страх, скрытый в самых дальних уголках его разума. Может, это всё его способности убийцы замечать страх в людях, смотреть в их душу и читать, как открытую книгу. Он с лёгкостью мог догадаться, что у человека на уме, только взглянув на него. Но сейчас, смотря в такие же пустые глаза детектива, словно в зеркала, он чувствовал то самое одиночество, ту тоску, те мучения и ту жгучую боль. Но, к сожалению, он не мог потушить тот огонь, не мог усмирить или уничтожить, никому это не под силу. И вот спустя несколько минут игривая улыбка сошла на нет, и он вновь отступил, заковывая себя в цепи, и продолжил пить свой виски. — Забудь всё, что я сказал. Это просто шутка. Хёнсо очнулся и быстро заморгал. Эмоции на лице Джуёна быстро изменились, Мун забеспокоился. Вновь неприятный осадок осел прямо на его давно кровоточащее сердце. Он чувствовал, что здесь явно что-то не так. Потому в голову пришла лишь одна мысль. Безумная, но такая удачная. — Как считаешь, Джуён, сколько людей в этой комнате могут оказаться убийцами? Обернись и посмотри на их невинные мордашки. Все они кажутся такими счастливыми и весёлыми, когда выпивают, особенно люди из в большой компании, — небольшая пауза, и Ли обернулся на людей, что сидели позади него и точно так же мирно выпивали, болтая ни о чём, как обычно происходило после тяжёлого рабочего дня. — Но когда они дома, кто знает, что они делают со своими детьми или жёнами, как обращаются с сотрудниками на работе. Мы этого никогда не узнаем. И также не узнаем, сидит ли монстр в человеке, что стоит рядом в автобусе или улыбается тебе в лицо на работе. Никогда не знаешь, когда он проснётся и встанет на пути, — на минуту сердце в груди Ли замерло, и, словно в замедленной съёмке, он испуганно обернулся на Муна, что даже не смотрел на него. — Поэтому моя задача очистить этот мир от таких людей хотя бы на время, ведь они не прекращают появляться, с каждым разом их становится всё больше, а я хочу предотвратить это, — ещё один глоток обжигающего горло алкоголя, и тот вновь продолжил: — Но, самое главное, пока не коснёшься того запретного плода, не узнаешь, сидит ли в человеке то существо, ты никогда не поймёшь, был ли он тем самым дьяволом или на самом деле ему просто не повезло в жизни. А я хочу попробовать и проверить, — он резко взял своими длинными пальчиками подбородок Ли и притянул к себе, дабы разглядеть ответ в его глазах, потому что сейчас он был действительно серьёзен как никогда, и, смотря в уверенные глаза, у самого Джуёна мурашки побежали по спине, пока страх закрадывался в уголках подсознания. — Узнать, что же ты за человек, Ли Джуён. И сейчас Ли чувствовал, как горящий, пылающий язычок огня врывался в его Вселенную, постепенно сжигая его пустоту, ведь у него больше ничего нет. Теперь у него забрали последнюю частичку надежды, которая таилась где-то там внутри. Теперь у него больше нет сил сиять и быть Луной для Хёнсо. Теперь он медленно превращался в пепел и всё же из последних сил старался выдавить из себя последние тусклые лучики, которые будут ласкать его яркую звезду. Только сегодня в последний раз Джуён хотел заполнить пустоту им.