Глаза, пылающие красным

— Что… — Матерь Божья. — Что конкретно ты хочешь, чтобы я сделал? Когда Том закончил свои пояснения, он отвернулся и уставился в потолок. Свет от свечи играл на обширном черном своде, делая его похожим на бассейн, наполненный нефтью. Ожидая реакции Гарри, его подхватило головокружение, ему казалось, что сама комната перевернулась, и он был подвешен на потолке, готовый рухнуть вниз. Гарри не сказал ни слова. Господи… Раскрыться полностью и потерпеть крах — с этим ничто не сравнится. Но в тоже время, может, ему не нравятся суши из вампирятинки. Он подпрыгнул, когда рука Гарри опустилась на его ногу. Потом он услышал металлический звук подхваченного хомута. Он посмотрел вниз на свое обнаженное тело, когда Гарри обернул вокруг его щиколотки четырехдюймовый кожаный ремешок. При взгляде на его бледные руки, занимающиеся связыванием, его член мгновенно затвердел. Лицо Гарри было сосредоточено, когда он засовывал кожаный ремешок в пряжку и дергал влево. — Так нормально? — Туже. Не поднимая взгляда, он хорошенько дернул. Ремешок впился в его кожу, и Реддл, откинув голову назад на стол, застонал. — Чересчур? — спросил Гарри. — Нет… — он задрожал всем телом, когда Гарри закрепил другую ногу, и полностью возбудился. Ощущения усилились, когда зеленоглазый закрепил сначала одно, потом другое запястье. — Теперь кляп и маску, — его голос охрип оттого, что кровь бросало то в жар, то в холод, а горло стало таким же тугим, как оковы. Гарри взглянул на него. — Ты уверен? — Да. Маску выбери из тех, что закрывают глаза, она подойдет. Он вернулся к Реддлу с красным резиновым мячиком на ремешке и маской в руках. — Сначала кляп, — сказал он, открывая шире рот. На мгновение Гарри закрыл глаза, и Том гадал, остановится ли он, но потом Гарри наклонился ближе. Мяч имел вкус латекса — жалящий, горьковатый привкус на языке. Он наклонил голову, чтобы Гарри мог застегнуть кляп, дыхание тем временем вырывалось через его нос. Зеленоглазый покачал головой. — Я не могу надеть маску. Я должен видеть твои глаза. Не могу… да, я не сделаю этого без зрительного контакта. Хорошо? Вероятно, это была хорошая идея. Кляп сделает, что должен, — даст ему чувство удушья… оковы тоже выполнят свое назначение — вызовут ощущение ловушки. Если он не будет видеть и знать, что это Гарри, то возможно вообще слетит с катушек. Когда он кивнул, Гарри бросил маску на пол и снял куртку. Затем подошёл и взял одну из черных свечей. Легкие Тома горели, когда он вернулся к нему. Зеленоглазый сделал глубокий вдох. — Ты уверен? Он кивнул снова, в то время как его бедра задвигались, а глаза расширились от страха. Он с ужасом и предвкушением наблюдал, как Гарри вытянул руку над его грудью и… наклонил свечу. Черный воск закапал на его сосок, и Реддл стиснул зубы на кляпе, натягивая то, что удерживало его на столе, пока не заскрипела кожа. Член подпрыгнул на животе, и ему пришлось сдержать оргазм. Гарри выполнил то, что он велел ему, сделал, как он хотел, опускаясь ниже и ниже по его груди, потом пропустил пах, чтобы начать с колен, поднимаясь вверх. Боль носила кумулятивный эффект, поначалу казалась лишь пчелиными укусами, но позже начала нарастать. Пот сбегал с его висков и груди, он пыхтел через нос, пока все тело не выгнулось дугой на столе. Первый раз он кончил, когда Гарри, отложив свечу в сторону, взял кнут… и коснулся концом головки его эрекции. Он закричал в кляп и кончил поверх застывшего воска на животе. Гарри застыл, будто реакция удивила его. Затем пробежал по сперме, покрывая ею грудь. Связывающий запах наполнил пентхаус, одновременно с его покорными стонами, когда зеленоглазый хлестал его по груди, а потом по бедрам. Реддл кончил во второй раз, когда он скользнул кнутом по его ногам и прошёлся им по внутренней стороне бедер. Страх, возбуждение и любовь наполняли его изнутри, замещая его мускулы и кости; он стал сплошными чувствами и потребностями, а Гарри был возбудителем этих чувств. А потом Гарри, взмахнув рукой, прошёлся кнутом по бедрам. Гарри не мог поверить, что возбуждается, учитывая то, чем сейчас занимался. Но было трудно не запрыгнуть на Тома, растянутого, связанного и кончающего для него. Он использовал кнут не сильно, намного слабее, чем Реддл хотел, но достаточно, чтобы оставить отметки на его бедрах, животе и груди. Гарри не мог представить, что Реддлу нравится это, ведь он через столько всего прошел, но действительно получал удовольствие. Его глаза не отрывались от Гарри и сияли так ярко, словно лампочки, отбрасывая белые тени на маслянистый свет свечей. Когда он кончил в очередной раз, снова донесся этот тяжелый, пряный аромат, всегда ассоциировавшийся с ним. Боже, испытывая стыд и восторг одновременно, Гарри хотел зайти еще дальше с подручными средствами… настолько, что окинул взглядом коробку с металлическими клипсами, хлысты на стене, и они больше не казались безнравственными, а представляли массу сексуальных возможностей. Зеленоглазый не хотел причинить ему боль. Он лишь хотел, чтобы Том испытывал такие же сильные ощущения, как сейчас. Довести его до сексуального предела. В конце концов, Гарри так возбудился, что сбросил свои брюки и боксеры. — А сейчас я тебя возьму, — сказал он Реддлу. Тот отчаянно застонал, вращая бедрами, поднимая их вверх. Его эрекция оставалась твердокаменной, несмотря на те несколько раз, что он кончил, и пульсировала, будто собиралась снова. Когда Гарри забрался на стол и раздвинул ноги над его тазом, Реддл задышал с таким усилием, что тот забеспокоился. Его ноздри судорожно всасывали воздух, и Гарри потянулся к кляпу, но Том отвернул голову в сторону и покачал ею. — Уверен? — спросил Гарри. Он неистово закивал, и тот опустился на его, покрытые семенем, бедра и заскользил по твердой длине его эрекции, обволакивая его. Глаза Реддла закатились назад, а веки затрепетали так, будто он был на грани обморока, прижимаясь к Гарри по максимуму. Покачиваясь на нем, зеленоглазый снял футболку. Раздался громкий скрип, когда Реддл натянул оковы. Будь он на свободе, Гарри был совершенно уверен, он бы уложил его на спину в мгновение ока. — Смотри, как я трахаю тебя, — заявил Гарри, подняв руку к шее. Его пальцы пробежались по следам от его укуса, и губы Реддла отпустили кляп, клыки удлинились, врезаясь в красный латекс, когда он зарычал. Продолжая касаться себя там, где он укусил его, Гарри встал на колени и поднял его эрекцию. Он опустился на него одним мощным толчком, и Том кончил, как только проник в него, наполняя своим семенем. Перестав содрогаться в конвульсиях, он все же оставался полностью возбужденным. Гарри никогда не чувствовал себя таким сексуальным, начав двигаться в сумасшедшем ритме. Ему нравилось, что Том был покрыт воском и результатами оргазмов, что его кожа блестела от пота, и местами покраснела, отчего потом придется долго отмываться. Гарри сделал все это с ним, а Реддл обожал его за это, и значит, все было правильно. Когда собственная разрядка нахлынула на Гарри, он смотрел в большие, дикие глаза Реддла. Он хотел никогда не покидать Тома. Опасность, естественно, усиливала постоянно возрастающее давление. По крайней мере, лед между ними тронулся. И сейчас они пребывали в тихом, отчасти безмятежном пространстве. По своему собственному желанию взгляд Тома переместился на эрекцию, которая лежала на его животе, достигая самого пупка. Внезапно Гарри захотелось его так сильно, что он не мог выразить словами это желание. — Возьми меня, Гарри, — прорычал Реддл. — Делай со мной все, что пожелаешь. А желал Поттер взять его в рот, что не преминул сделать, наклонившись над его бедрами и вбирая его до самого горла. Том издал животный стон, его бедра взметнулись вверх, проникая в него еще глубже горячей длиной. Потом Том разогнул колено так, что оказался не просто лежащим на спине, он растянулся на кровати, полностью предоставляя себя Гарри, одной рукой обхватил его затылок, когда он подобрал ритм, доводящий его до… Реддл быстро и плавно сменил положение его тела. С огромной силой в мгновение ока Том перевернул Гарри кругом, смахнул простыни со своего пути, так, чтобы приподнять его бедра и направить вверх над своим торсом. Раздвинув ноги Гарри над своим лицом, он… — Том, — выдохнул Гарри у его эрекции. Его влажный, теплый рот устремился к цели, полностью захватывая член Гарри. Мозг Гарри не просто выключился — взорвался, больше нечем было думать, и он блаженно предался тому, что происходило сейчас и не случалось никогда раньше. Гарри чувствовал, что это ощущение захватило и Тома… он был поглощен жадными ласками, пальцы впились в бедра зеленоглазого. И было чертовски сложно сконцентрироваться на том, что Том делал с ним, одновременно продолжая то, что задумал Гарри, но разве это проблема. Эрекция у Гарри во рту была горячей и твердой, его язык бархатом ощущался между его ног, и чувства доказывали, что, даже будучи призраком, его физические реакции были теми же, что и в период его «жизни»… — Черт, ты нужен мне, — выругался Реддл. Еще одно молниеносное усилие, и Том приподнял его, будто Гарри весил не больше простыни. Эта смена позиции не стала сюрпризом: Том всегда предпочитал кончать в него, глубоко в Гарри. Он раздвинул ноги Поттера прежде, чем успел устроить его над своими бедрами, головка члена толкнулась в внутрь… и с размаху вошла домой. Вторжение было не просто сексом, а предъявлением Тома своих прав на него, и Гарри это нравилось. Так и должно быть. Упав вперед, оперевшись на его плечи, Гарри смотрел в глаза Тома, когда они начали двигаться вместе. Ритм нарастал, пока они одновременно не достигли пика. Оба застыли в момент его судороги внутри Гарри. А потом Том перевернул Гарри на спину и устремился вниз, вдоль его тела, возвращаясь в исходное положение. Гарри бурно и ярко кончил, но Реддл не дал ему передышки. Ринувшись вверх, он раздвинул ему ноги и пронзил Гарри, проникнув уверенным движением. Его тело на нём было огромной, поршневой машиной, связующий аромат бушевал в комнате, пока он жестко кончал. Неделя воздержания была стерта в пыль одной фантастической сессией. Пока он бился в конвульсиях страсти, Гарри наблюдал за ним, чувствуя любовь к каждой его частичке, даже тем, что он желал однажды понять. А потом он продолжил. Больше секса. Снова и снова. Приблизительно час спустя, насытившись наконец любовными ласками, они лежали на кровати в свете свечей, глубоко дыша. Том перевернулся на спину вместе с Гарри и, оставаясь в нём, очень долго изучал его лицо. — У меня нет слов, язык есть, а слов не нахожу.