***
– Вань, пойдём погуляем? – предложила Диана, убирая со столика пустые коробочки из-под дошираков. В зале уже бормотал телевизор, на кресле расположился белый пёс, единственное «но» – в доме до сих пор было прохладно настолько, что молодые люди сидели на кухне в верхней одежде. Поэтому Пожарская решила пойти погулять, пока печь протапливала бы дом, благо теперь и дрова были заготовлены и лежали приличной поленницей в сарае. – Пойдём, – не возражая, ответил ей Янковский, – Куда хочешь? В лес или к реке? – Давай в лес. И Лакки с собой возьмём, – предложила Диана, – А давай ещё печь затопим? Пока будем гулять, дом разогреется, хоть в тепле спать будем. – Нет. Без присмотра огонь оставлять не будем. Мало ли? Здесь никого с сентября не было. Ваня встал из-за стола и, тихо подойдя к ней, обнял со спины, крепко прижимая к себе несопротивляющуюся девушку. Отодвинув рукой длинный хвост каштановых волос, Янковский обнажил тонкую шею и наклонился ближе, так что Диана, почувствовав на своей коже горячее дыхание, доверчиво откинула голову, позволяя ему оставить дорожку чувственных поцелуев от мочки уха и до кромки его же чёрной толстовки, которую Пожарская несколько месяцев назад экспроприировала, да он и не был против.***
Спустя четверть часа они под руку, не спеша, шли по плохо протоптанной тропинке в лесу, слушая современную российскую попсу из одних AirPods. Лакки, кажется, нашёл собачий рай – ему уже несколько часов позволяли делать, что угодно, и его не сковывали противным поводком. Он убегал вперед и ждал, когда медленные люди доползут до него, но часто не выдерживал и бежал обратно им навстречу. Деревья были укрыты красивыми, пышными, но тяжёлыми шапками. Глубокие сугробы покрылись небольшой рябью, что свидетельствовало о скором приближении весны, да и сам снег был настолько липким, что легко можно было бы играть в снежки, но молодые люди не спешили предаваться детским забавам. Так, только немного скатали на скорую руку снеговика. Но это же не считается? – Кто ж так на природу уезжает? Посмотри на меня и на себя, – сетовала Диана, красноречиво указывая на свой горнолыжный костюмчик и на лук Вани: лёгкую шапку, демисезонное пальто серого цвета, которое актёр ещё и расстегнул на распашку, фактически оставаясь в одном белом свитере, тонкие и искусственно состаренные джинсы и брендовые коричневые ботинки из замши, – Тебя на подиум хоть сейчас ставь, а не в этой глуши сугробы месить, да руки обмораживать. Возьми мои перчатки, погрейся. Мне не холодно. – Успокойся, мне тоже не холодно, – заверил её Янковский, надевая болоньевые перчатки обратно ей на руки своими изрядно покрасневшими и теряющими свою гибкость, – Лучше скажи, у меня у одного музыка остановилась? – Нет, у меня тоже, – пожала плечами девушка и, достав небольшой наушник из уха, вернула девайс на раскрытую ладонь парня, который потянулся за чехлом в карман. – Похоже Интернет перестало ловить, – подытожил Иван, смотря на дисплей своего мобильного. Пока он застёгивал карман кашемирового пальто, не особо следя за дорогой, Диана с интересом рассматривала верхушки деревьев, которые из-за ветра на верху покачивались и скрипели. Внезапно, сделав ещё один шаг вперёд, девушка не почувствовала поверхности под стопой и начала падать, успев только обеими руками вцепиться в мужское плечо, да и громко вскрикнуть, пугая местную живность и Лакки в том числе. Её визг потонул в сугробе, в который она плюхнулась, целиком утонув. Ваня был рядом, ну, его рука точно была в руках Дианы, про всё остальное девушка не была уверена ровно до того момента, пока где-то над головой не услышала сдавленный стон. Видимо, Янковский приземлился не так удачно, как Пожарская. – Живая? – прошипел Ваня и, не вставая, принялся аккуратно убирать с её лица налипший снег, – Руки-ноги целы? На пробу пошевелив всеми конечностями, Диана кивнула. – Позвоночник и голова на месте? Ничего не болит? – продолжал беспокоиться парень. – Да всё у меня в порядке, – прислушавшись к своему телу, Пожарская попыталась присесть и увидела Ваню, который болезненно потирал затылок, – Сам цел? Сотряса нет? – У меня мозгов не так много, чтобы там что-то ещё и сотрясалось, – попытался отшутиться он. Диана не выдержала и расхохоталась, осознав сложившуюся ситуацию, Ваня тоже вымученно улыбнулся, стараясь избавиться от мигающих искорок перед глазами. Где-то сверху звонко и не переставая гавкал Лакки. Пёс метался у обрыва, но не решался спуститься к хозяевам. – Где Лакки? – спросил дезориентированный Янковский. – Да вон он. Наверху, – не переставая смеяться ответила девушка. – Сейчас, минутку отдохнём и полезем обратно, – сказал Иван, выдохнув в воздух облачко пара и ища в себе силы встать. Когда он попытался присесть и сориентироваться в пространстве, неожиданно почувствовал на своих плечах немаленький вес, который быстро скатился за спину и быстро перебежал вперёд. Этим «весом» оказался Лакки, который в данный момент, активно виляя хвостом, принялся лизать лицо Вани, пытаясь привести его в чувство. – Поздно, Федя. Я десять раз успел под лавиной задохнуться, пока ты с мыслями собирался, – ворчал парень, окончательно придя в себя и стараясь отстраниться от слюнявой собаки, – И вообще, где бочонок с бренди на ошейнике, спасатель? Диана же расхохоталась ещё сильнее. – Он тебе что сенбернар? – Ох, нет. Увольте. Мне ещё в доме Бетховена для полного счастья не хватало. И так не квартира, а зоопарк. Иван, попытавшись встать, почувствовал, как приличное количество снега, до этого находившееся на воротнике пальто, посыпалось внутрь. Контакт разгорячённой кожи спины и холодного снега, начавшего таять и ручейками стекать всё ниже, заставил Янковского окончательно прийти в себя и подорваться на месте, тут же провалившись под своим весом в сугроб по колено. Громко выругавшись, он быстрыми рваными движениями стянул до этого распахнутое пальто и кинул его на снег, сам же пытался достать из-за шиворота противный снег, стягивая с себя ещё и вязанный свитер. – Стой-стой, прекрати. Заболеешь же, – попыталась остановить его Диана, но добралась до парня только тогда, когда он остался стоять в одной чёрной футболке, по-видимому, желая стянуть и её. Она мягко, но настойчиво убрала его руки с ворота майки, и как можно скорее вытряхнула весь оставшийся снег. После подняла свитер и, отряхнув кофту от снега, помогла надеть его, в завершении и вовсе заставив парня застегнуть пальто на все пуговицы. – Ну, вот. Теперь можем выбираться. Придём домой, растопим печку или даже лучше камин, будем сидеть у него под одним одеялом, пить какао, обниматься и греться – выложила все свои планы Диана. – Не сможем… – заключил, громко вздохнув, Ваня, – Если бы собака не прыгнула, вылезли. А так, по такому крутому склону, с Лакки... Без вариантов. – И что ты предлагаешь? Актёр всеми силами пытался реанимировать выключенный на морозе телефон, стараясь отогреть экран собственным дыханием. – Грёбанные айфоны! Ни хрена не могут, – ругался он на американскую технику, не выдерживающую русскую погоду, – Твой работает? – Так я его на зарядке оставила, – робко призналась Диана. Янковский закрыл глаза и про себя начал считать до десяти, громко вдыхая и выдыхая, попутно думая, а не начать ли читать Есенина вслух. – Вань, ты же знаешь, куда идти? Ты же здесь вырос, да? – Как будто меня в лес пускали… – пробурчал Иван, однако сел на корточки и принялся на ровном сугробе чертить какую-то схему, видимо, стараясь разобраться с их местонахождением. Естественно, проще всего было бы уйти по своим следам, и на минуту, он даже стал раздумывать, каким образом можно достать наверх собаку, но сообразил, что даже они сами навряд ли смогут подняться по скользкому и довольно прямому склону. Снег не выдерживал вес Лакки, что уж говорить про двух взрослых людей, поэтому каждый шаг давался крайне тяжело. Однако, было принято решение идти в сторону реки, а оттуда уже по обстоятельствам домой. Ваня попытался первым пустить перед собой пса, который меньше проваливался, да и природой у него вроде было заложено по сугробам скакать, да ещё и нарты везти. Но разнеженное городской жизнью животное оторвалось от природы и вспоминать инстинкты не собиралось, а жалостно поджимало замёрзшие лапы и, скуля, просилось на руки. – Вот почему тебе несколько лет назад не понравились какие-нибудь йорки, мопсы или другие терьеры накрайняк? – пыхтел Ваня, неся тридцать килограмм живого веса, проваливаясь с каждым шагом уже до середины бедра и при этом, стараясь разглядеть куда идти, – Так, взял бы, сунул в карман эту мелочь, да и выбрались бы сами через тот овраг. Есть же шпицы. Вообще одинаковые, только меньше этого медведя. – Давай я первая пойду, – предложила ему в спину Диана, – Я легче, у меня унтики непромокаемые и костюм нормальный. Пожарская видела, что её спутник нагрёб полные ботинки снега, джинсы промокли до нитки, как и пальто в принципе, но он упрямо продолжал ползти вперёд, делая вид, что позади него никого нет. Янковского радовало только одно: в длинном и густом мехе собаки, которую сейчас приходилось тащить на руках, удалось отогреть замёрзшие ладони, но каждый шаг давался всё сложнее и сложнее. Он падал без сил и тут же поднимался, не обращая внимания на просьбы Пожарской притормознуть и передохнуть. Иван упрямо полз к своей цели, окончательно выбиваясь из сил, руководствуясь каким-то внутренним компасом и мнимо проложенным маршрутом. Кажется, они прошли, не останавливаясь, несколько часов, на деле же не больше тридцати минут. Вымотанный Янковский опустил Лакки на землю, сам осаживаясь по небольшому дереву на не очень глубокий снег. – А через полчаса начнёт темнеть… А через два часа будет темно, – как бы невзначай пролепетала Диана, присаживаясь перед пытавшимся отдышаться и перевести дух Иваном, заглядывая тому в тёмно-карие, почти чёрные глаза, – Давай я впереди пойду, не неси собаку на руках, он сам дойдёт, больше прикидывается. «Здесь ещё и медведи водятся» – добавил про себя парень, но вслух озвучивать на стал, дабы не пугать Пожарскую ещё больше. Он встал, подхватив Лакки на руки, и пошёл дальше, сказав, что нужно поторопиться. – Какой ты упёртый! Что за порода у вас такая? – кричала Диана ему в спину, стараясь поспевать за широкими шагами, чувствуя, как ноги начинают неметь от холода. – Какая есть! – передёрнул её Янковский. – Слушай, мы сейчас по лесу блуждаем, потому что земли помнят, что интервентов пускать из леса нельзя, – хихикнула Диана, намекая на происхождение парня. – У меня от польского одна фамилия и осталась. Да и та с лишней буквой на конце. – Ведьмаку заплатите чеканной монетой, – затянула девушка, не унимаясь, – Слабо на оригинале книги повторить? – Слабо. Я языка не знаю, – кратко признался он. Пара продолжала идти, обсуждая нашумевший сериал про польского героя, и в сумерках вышла к реке, как и планировал Иван, только на другом конце посёлка. Продрогшие насквозь, ещё через час они уже были в холодном и мрачном доме. Теперь Янковский, как никогда, жалел, что не растопил печь перед уходом. – Быстро все мокрые вещи снимай, в сухое переодевайся, – почти приказал он, стягивая с себя пальто. Диана, как можно скорее выскочила из костюма и, натянув сухую, но холодную футболку Вани и его же шорты, которые пару месяцев были уже её, принялась обтирать полотенцем промокшего Лакки. После побежала кипятить полный электрический чайник, краем глаза замечая, что Янковский, успевший переодеться, все силы бросил на разжигание камина. Когда это удалось он перешёл на кухню к печи, где Диана развешивала мокрые вещи. – Ты что делаешь? Не смей! Без ног останешься! – подскочил Иван к ней, аккуратно, но настойчиво вырывая из её рук тазик с кипятком и ставя его на стол. – Да я ноги нам погреть хотела, чтоб не заболеть, – не понимала такой реакции Пожарская. – Как бы плохо ни было, нельзя греть конечности в горячей воде, даже и разбавленной, – рассказал Ваня, вспоминая вырезанные сцены из «Союза Спасения», где его герой таким образом чуть ног не лишился, – Лучше чай сделать. Разведя огонь и в печи, Янковский отправился в зал, к камину, который начал давать тепло. В кресле, поджав под себя ноги, сидела Диана, грея руки об чашку с ромашковым чаем. Подле кресла, у самого камина сушился белый медвежонок. Ваня прошёл мимо камина, подойдя к шкафу и достав оттуда большой флисовый плед. Не обращая внимания на пустующее соседнее кресло, он, не раздумывая, приподнял девушку и, усадив её к себе на колени, накрыл обоих одеялом. Пожарская, допившая свой чай, поставила кружку на кофейный столик, взяв оттуда ещё одну полную и, всучив её Ване, прижалась к нему как можно ближе, опустив замёрзшие стопы ему на голени. Почувствовав, как одна рука обняла её за талию, она опустила голову на его плечо, прикрыв глаза. Задремать не получилось, несмотря на успокаивающий треск огня в камине, но однозначно стало теплее. Диана почувствовала, как Ваня, допив свой чай, поставил кружку на столик и освободившейся рукой обнял её в кольцо из своих рук. Девушка оторвала лицо от футболки и, повернувшись посмотрела на Янковского. Даже находясь в нескольких сантиметрах от лица, в тусклом свете, она не могла уже определить, где заканчивается зрачок и начинается тёмная радужка. Диана вытащила из-под пледа обе руки, упёршись локтями на мужскую грудь и принялась гладить точёное лицо, тепло улыбаясь, видя с каким удовольствием Ваня закрывает глаза и тихонько улыбается в ответ. Пожарская попыталась пригладить непослушную растрепавшуюся чёлку, нежно огладила выпирающий шрамик-уголок на переносице у брови, спустилась с носа на острые скулы, а с них на тонкие губы. – Отогрелась? – тихо промурлыкал ей парень, приоткрыв глаза. Ответом ему послужил настойчивый, но вместе с тем ленивый поцелуй, который девушка поспешила углубить, но почти сразу, отдавая инициативу Ване, принявшемуся нежно и не спеша сминать её уста. Улыбаясь сквозь поцелуй, Янковский нехотя оторвался от столь желанных губ и, поудобнее перехватив Диану, пошёл вместе с ней на руках на второй этаж – в их спальню. Лакки мгновенно проснулся и засеменил за ногами хозяина. Ивану не понадобилось включать никаких светильников, чтобы обойти все препятствия в виде острых углов тумбочек, шкафа и ножек кровати, чтобы в полнейшей темноте доставить свою драгоценную ношу и опустить её на постель. Мышечная память, прекрасно помнила все закутки этой комнаты чуть ли не с раннего детства. Обойдя кровать с другой стороны, он лёг под одеяло, притягивая разморённую девушку к себе. Диана устроила голову на его груди и перекинула руку через торс, обнимая, стараясь как можно крепче прижаться и чувствуя, как её крепко обняли в ответ и поцеловали в макушку. Спиной она почувствовала мех Лакки, который расположился более чем на половине кровати, заставив людей ютиться на самом краешке. Видимо, Ваня настолько вымотался за сегодняшний день, что даже не выгонял наглого пса с кровати, а может его вполне устраивало провести ночь, крепко прижимая к себе любимую.