Жизнь накрылась пресным матом

В десять лет, как и положено, на запястье Эмити появилась первая фраза, которую должен произнести ее соулмейт при знакомстве. Но вот неловкая ситуация... Надпись гласила «Пиздец», что справедливо описывало сложившуюся ситуацию. Ничего не подозревавшая Эмити, которая выросла среди благородной знати и понятия не имела, что значит тот самый пиздец, внезапно в полной мере в него окунулась. Званый ужин, все ждут чего-то невероятного от надписи, а кроха прибегает с бранным словом, врываясь прямиком за обеденный стол. Родители с посеревшими лицами моментально вывели девочку из общего зала и без объяснений заперли в комнате. Вот так за один вечер Эмити лишилась своей привлекательности в глазах влиятельных ведьмаков, а также мгновенно упала на самое дно семейной иерархии. И все это не прилагая ни капли усилия. Вполне ожидаемо, Блайт резко стали строже к дочери, а со временем вообще разуверились в благополучности наследницы, соулмейт которой, похоже, шарахался по помойным ямам. На любой незначительный проступок закатывали глаза, повышали голос. К младшей стали относиться как к заразному животному, которое нужно держать от всех подальше. Годы шли. Эмити страдала от несправедливого отношения дома. Она отстранилась от всех, проводя большую часть времени в одиночестве с книгами. А позорное клеймо скрывалось многочисленными широкими браслетами или спортивными повязками. Ведьмочка ненавидела свою проклятую надпись и сраного соулмейта, который так нагло похерил ей шикарную жизнь среди аристократов. Родственники изолировали ее настолько, что младшая Блайт была готова отрубить собственную конечность. Лишь бы жизнь снова вернулась в норму, и колдуны продолжили ей улыбаться как раньше, а не презрительно зыркали, с отвращением поджимая губы. Вот только рука все еще нужна была для совершения заклинаний, так что Эмити в любом случае лишилась бы всех родословных привилегий. И вместо того, чтобы наказывать себя еще больше, Эмити решила избавиться от настоящего источника проблем. После смерти соулмейта надпись ведь пропадет? Даже если нет, Блайт останется весьма довольна расплатой. Вот только проблема в том, что никто в окружении ведьмочки не использовал крепких выражений. По большей части она давно держалась от всех на расстоянии, а точнее, ее максимально изолировали от внешнего мира. Поэтому проклятый соулмейт не находился так быстро. И Блайт решила это исправлять. Она стала жестче, злее. Ведь чтобы сходу нарываться на оскорбления и неприятности, сперва нужно убедиться, что окажешься сильнее противника. Поэтому Эмити оттачивала мастерство призыва чудищ и огненную магию. Развитие навыков подстегивало еще и желание медленно издеваться над автором надписи, пока тот не пожалеет о своем существовании. А в свободное время Блайт исследовала тех самых неблагополучных тварей, чтобы наконец высечь засранца, который сломал ей жизнь пресным матом. Но ни хулиганы, ни прочие проходимцы не отвечали нужной фразой вот так в лоб. Даже странно. Эмити теряла терпение, а в какой-то момент ее оставила и вера в то, что соулмейт найдется в принципе. Может, его уже действительно кто-то прикончил за длинный язык? И когда Блайт отпустила ситуацию, начав жить относительно спокойной жизнью, та самая ситуация наконец-то смогла повернуться к девушке нужным местом. Оказалось, главная проблема была даже не в ругательстве. Если бы родители Эмити знали, кем окажется ее соулмейт, они бы моментально забыли о матерном слове на запястье. Появление человеческого экземпляра на Кипящем острове не прошло незамеченным. А расистские нотки в стенах Хексайда отчетливо звучали даже при коротком упоминании особи из другого мира. Хотя, большинство учеников даже ни разу не разговаривало с чужачкой. Судить принимались сразу же по круглым ушам и странному применению магии. Мурашки отвращения накрывали каждого, кто упоминал о бумажных глифах. Первая встреча Эмити с человеком оказалась неоднозначной. Именно такой, чтобы устроить ведьмочке хорошую встряску с кульбитом моральных принципов и переучетом ценностей. Блайт пришла в столовую в сопровождении других учениц, и те сразу же разбежались по интересам, оставляя Эмити разочаровано закатывать глаза. Устало вздыхая, она подошла к широкой раскладке буфета с закусками. В отличии от сиблингов, золотоглазая не получала обед от семейного повара, а довольствовалась тем, что дают в общей столовой. Выбрав наименее отвратительный салат, ведьмочка шла к дальнему столику. Она задумалась о всяких мелочах, и кто-то нагло в нее врезался, забрызгав соком. Неизвестная и сама облилась, и теперь стояла нелепо растопырив руки. — Пиздец. — злобно проворчала шатенка. Блайт хотела ответить ей разительно жестче, но внезапно застыла. Худощавая смуглая девушка с круглыми ушами, торчащими из-под шапки, произнесла именно ту роковую фразу, за которую Эмити так долго жаждала кого-то убить. Кого-то... менее интересного. Кого-то, кто не вызвал бы странной вспышки в груди при едином лишь взгляде. Незнакомка расстроенно уставилась на Блайт, ожидая извинений. А Эмити сразу же захотела спросить «Кто ты? Откуда? Почему ты гребаный человек? Какого хрена матерное слово должно было стать первым, что ты мне скажешь?» Но вопросы столпились на кончике языка и застряли огромной кучей, так и не выстроившись в логическую очередь. Внезапно для самой себя Эмити молча ушла, даже убежала. Потому что уже дико ненавидела смуглую незнакомку за испорченную жизнь и не могла терпеть ни минуты в ее присутствии. Но убить шатенку она теперь точно не сможет... По крайней мере не так быстро. Но чем сильнее Блайт избегала человека, тем чаще та появлялась рядом. Некая Луз часто влипала в неприятности, и не только из-за неудачного происхождения. Она нелепо и заразительно смеялась, корчила странные рожи, и не для кого-то, а просто потому, что явно наслаждалась этим. Девушка громко рассказывала новым друзьям странные анекдоты и единственная потешалась над ними, так как никто их больше не понимал. И еще она вполне хладнокровно отвечала на все расистские оскорбления или взгляды. И с дерзкой ухмылкой врывалась в драку, если приходилось защищаться. И даже побитой она не теряла гордости и не тряслась от страха быть прижатой кровожадным монстром. И еще эта чокнутая Луз Носеда крепко засела у Эмити в голове. Зеленоволосой хотелось как-то изящно испортить девушке жизнь. И не так, как это делали остальные человеко-ненавистники, а с присущим Блайт огоньком. А еще больше ведьмочка хотела узнать, что же написано на запястье ее невыносимого соулмейта. Пока Эмити тихо обхаживала Луз, изучая слабые стороны, их второе столкновение произошло так же естественно и нелепо, как поход в столовую на большой перемене. Блайт планировала нападение, чтобы нагнать побольше жути, и собиралась занять очередь в буфет. Ученики дергались, высматривая, что осталось, и Эмити устало уточнила: — Кто крайний? — Кажись, я. — обернулась Носеда, и ведьма была готова с досадой стукнуть себя по лбу. «Серьезно?! «Кто крайний?» Это и должно быть написано на ее запястье? Что за хрень?! А как мне, так сразу «Пиздец»!» — зеленоволосая раздраженно скривилась и начала краснеть от напряжения. На ее агрессивное рычание обернулась девушка в желтом дождевике. — О, Блайт завелась. Бесишься, что сегодня устриц не подали? — хмыкнула брюнетка, сверкая круглыми очками. — Ой, а кто это тут завякал? — из-за плеча Эмити вынырнула красноволосая ведьма в спортивной куртке и зловеще оскалилась. — Что, половинчатая, закорешилась с человеком? Ты видала, Эмити? — надменно произнесла она. Блайт покачала головой, все еще разочарованная своей слабой первой фразой соулмейту. Затем она сделала шаг и схватила Луз за воротник и без того потрепанной куртки. — Еще раз увижу тебя рядом... — золотоглазая не удержалась и провела взглядом по лицу девушки, задерживаясь на обветренных губах. Даже успела подумать, что с удовольствием намазала бы их кремом, но взяла себя в руки. — Испепелю. — она пристально впилась взглядом в карие глаза, а потом развернулась и ушла прочь из столовой. В какой-то момент ведьмочке показалось, что Луз немного покраснела, когда они стояли слишком близко. Красноволосая задержалась, чтобы устроить зрительный поединок с ведьмой в дождевике. — Отвали, Боша. Тебя хозяйка ждет в дверях, не зли ее. — расслабленно произнесла брюнетка, сверкнув очками. Красноволосой это не понравилось. — Заткнись, ботанша Уиллоу. Если я захочу тебя проучить, кустики тебе помогут только помочиться. — Все круто, конечно. — вклинилась Луз, отвлекая девушек от перепалки. — У вас секси напряжение и так далее... Но тут очередь подошла. Тебе салат с глазами ящеров или бутер с паучьим филе? — обратилась она к Уиллоу. Девушки разошлись. Эмити продолжила избегать Носеду, потому что разрываться между желаниями приручить или прикончить становилось невыносимо. Она ожидала, что все будет по-прежнему, пока ее сиблинги не решили в очередной раз пошутить. Старшие брат с сестрой заколдовали ведьмочку в библиотеке, чтобы та уснула за скучным учебником, а сами стащили все браслеты, что у нее были, и спрятали в школе. Когда Эмити проснулась, ее мгновенно прошиб холодный пот, когда она увидела ничем не прикрытую надпись. Хорошо, что уроки давно закончились, и в здании никого не осталось. Она быстро собрала вещи и, прижав руку к груди, вышла из библиотеки, тревожно оглядываясь. Блайт догадывалась, что это проделка Эмиры с Эдриком, но гарантии не было. Она проверила школьный шкафчик, но запасных повязок не нашлось. Тревожась еще больше, зеленоволосая стала заглядывать под все поверхности, злобно проклиная шутников. И наткнулась на все ту же непутевую Луз. — Какого хрена ты еще здесь? — крикнула Блайт через весь коридор, от чего шатенка подпрыгнула от неожиданности. — А сама? — отозвалась Носеда, скрестив руки на груди. Эмити потоптала ногой, раздумывая. — У меня браслет пропал. Не могу без него домой вернуться. — объяснила она. Человек понятливо кивнула, поджимая губы. Эмити снова вспомнила, как ей хотелось увлажнить их кремом. Да что она так зациклилась на этом? Блайт нервно заметала глазами, изображая поиски пропажи. — Биту не могу найти. — ответила Луз. — Та же фигня, без нее просто не дойду никуда. В полном молчании девушки продолжили поиски. Носеда все пыталась собраться с мыслями и заговорить, но популярность Эмити и прошлое предупреждение отбивали охоту искать с ней дружбы. Хотя, пока ведьма сосредоточено заглядывала за шкафчики, Носеда призналась себе, что эта чертовка в короткой юбке и обтягивающей футболке вполне горяча и даже очень привлекательна. С такой нужно быть на чеку, а то влюбит и бросит. «Да с чего я вдруг об этом?» — смутилась Луз своим мыслям и помотала головой. В попытке вытрясти романтичную дурь из мозга, она заметила над дверью в кабинет директора свою биту с натянутым на рукоятку браслетом. — Ам... Эмити? — Носеда припомнила имя ведьмы, после угроз в столовой. Она неловко признала, что быть притянутой за шиворот этой бестией было вполне неплохо. Особенно если сравнивать с остальными потасовками с местными чудищами. — Чего тебе? — как можно безразличнее ответила Блайт и заметила биту в браслете. — Снимай. — Давай, я тебя подсажу? — предложила Луз, но Эмити сильнее поджала руку, злобно сверля человека взглядом. — Понял. Сейчас, только... — Носеда подпрыгнула, хватаясь за дверную раму. Она потянулась рукой к бите, но дверь резко открылась, унося в сторону повисшую на ней шатенку. Эмити испуганно взмахнула руками, в попытке помочь, но из кабинета вышел директор. — Мисс Блайт, вы еще в школе? Хотели что-то спросить? — А? Да, я... В этом году будет проходить экскурсия в ковен Императора? — выдала она первое, что пришло в голову. Родители вечно повторяли, что непутевой младшей никогда не выбить себе место среди лучших. Мужчина с рогами задумался, вернулся в кабинет и начал шуршать бумагами. Пока он копошился, Эмити придвинула дверь к стене, чтобы Луз могла дотянуться до биты. Она сняла оружие и спрыгнула, навалившись на Блайт из-за потери равновесия. Густо краснея девушки уставились друг на друга. — А, и Носеда здесь? — Бамп вышел из кабинета, и Эмити отпихнула лицо шатенки подальше. Человек успела заметить странную надпись на запястье ведьмы и нахмурилась, не веря глазам. «Это кто так приветствует соулмейта?» хихикнула Луз и вернулась к разговору с директором. — А я тут мимо проходила, да и думаю, зайду на огонек, покажу парочку новых глифов. — отмазалась она и заговорщицки подмигнула ведьме. От странного жеста Эмити подняла брови и даже забыла, что рядом стоял еще кто-то. — Кхем, ладно. Идите уже домой, вы что-то переучились. — прокряхтел Бамп и вернулся к себе, захлопнув дверь. Блайт начала уносить ноги от роковой соблазнительницы с круглыми ушами, но та почему-то не отставала. У самой арки выхода из школы Эмити обернулась и пристально посмотрела на Луз. — То, что я ни разу тебя не подожгла еще ничего не значит. Уяснила? — наехала Блайт, но шатенка продолжала как-то странно улыбаться. — Я учту. Но ты забыла вот это. — Носеда протянула браслет, который висел на бите. Эмити судорожно поджала руку с надписью, а второй выхватила пропажу. И никак не сформулировав достойной колкости в ответ, торопливо зашагала по тропинке к поместью. — Вот же... Действительно, девочка-пиздец. — хмыкнула Луз и ушла в сторону Совиного дома. А потом, среди ночи, мысли сложились как домино, и все сразу стало понятно. Странный шарм зеленоволосой ведьмы, ее золотистые волшебные глаза, и почему она так очаровательно грозилась испепелить, но в последний момент останавливалась. — Бля, мы сраные соулмейты! — Носеда распахнула глаза и резко села. В крохотное окошко ее маленькой комнатки пробивался лунный свет, но девушке уже было не до сна. Она вспомнила, что впервые наткнулась на Эмити, когда облилась соком в столовке. Это она разочарованно ругнулась, и теперь ведьмочке приходится скрывать этот позор за широким браслетом. «Господи, она точно ненавидит меня за длинный язык!» Хотя, Луз тоже досталось. На частый вопрос «Кто крайний?» всегда находилась Луз-лузерша, которую посчитал крайней даже соулмейт. Но что теперь с этим знанием делать? Хочет ли Эмити вообще видеть соулмейта после матного клейма на всю жизни? Знает ли Блайт, что Луз и есть любитель ругнуться? Может, она не поняла? Иначе Носеда была бы уже прожарена на медленном огне до хрустящей корочки. Но шатенка была уверена, что чувствовала связь между ними не просто так. И теперь она сама начала преследовать Эмити. Но делала это совершенно в открытую. Она начала здороваться, нагло подсаживалась на уроках, игнорируя протесты, нахально перебивала разговор Блайт с другими ведьмами и в принципе вела себя, будто с лучшей подругой. Эмити часто кричала и вспыхивала пламенем из-за этого. Зеленоволосая переживала множество странных ощущений, которые уже и не ожидала получить. Да, она раздражалась и злилась. Но еще она смущалась, тихо смеялась над глупостями и с нетерпением ждала новой выходки от человека. Уже было плевать, как их общение выглядело со стороны. Одно непонятно, зачем это нужно Луз? Неужели она видела надпись и все поняла? Нет, она не могла, Эмити была осторожной. «А вдруг... Носеда запала на меня?» — подумала зеленоволосая, и смущенно потянула одеяло на краснеющее лицо, лежа в кровати среди ночи в безуспешных попытках заснуть. «Да ладно. Что за глупость.» — сказала она себе и повернулась на бок. «Ну а вдруг? И какая вообще разница? Неужели я хочу... Да нет, ерунда...» Ведьмочка продолжала спорить с собой, пока усталость не утащила ее в дрему. После очередного скучного дня в школе, Эмити вышла во двор и устало потянулась. Она собиралась пойти в любимое тайное место в библиотеке, чтобы скоротать вечер. Но потом вспомнила, что давно не ходила на стадион. Блайт любила играть в свибичь, но когда перестала преследовать идею кровавой расправы над соулмейтом, желание все время поддерживать спортивную форму постепенно отпало. Но иногда хотелось немного помутузить кого-то в грязи, для разнообразия. Блайт дошла до стадиона, где собралась команда, и напряженно застыла. Боша при всех обсуждала, как однажды в раздевалке увидела ее позорную надпись. В последнее время Эмити не разговаривала с красноволосой, и та решила отыграться. Было очень обидно, Блайт была готова влететь в разговор хуком с правой. Но это не дало бы результата. Наоборот, Боша оказалась бы в выигрыше. Драку разнимут, а надпись на руке Эмити покажет, что все слухи правда, и Блайт за это невероятно стыдно. Зеленоволосая снова упадет в глазах колдунов, оставив вместо образа популярной успевающей ведьмы лишь разочарование. К стадиону подошла Луз. Она всегда умудрялась выследить Блайт и втайне называла это соулдаром. Шатенка подошла и вопросительно наклонила голову, заглядывая в побледневшее лицо ведьмы. А потом услышала разговор спортсменок и разозлилась. Человек подошла к команде и нагло протиснулась между спортсменками, вызывая всеобщее возмущение. — И че, нахуй? — бесцеремонно заявила Луз. — А знаете, что? Это моя фразочка у Эмити на запястье. Пардоньте уж за такое пристрастие к ярким высказываниям. И знаете, еще что? Мне похрен, что там на ней написано. Пусть хоть на лице себе татух с хуями налупит. Я буду уважать ее за личность. И страстно любить днями и, если повезет, долгими ночами! На этом моменте покрасневшая от того, что ситуация приняла еще более неловкий оборот, Эмити схватила Луз за локоть и утащила в сторону, пока никто не отреагировал. У спортсменок все равно лица превратились в кирпичные рожи. Но шатенка так просто не успокаивалась: — Во, видали! Страстно ебениться идем за школой, завидуйте! Вас то стерв вообще любить некому! Фрикушницы! После громких высказываний на всю округу у Луз окончательно пересохло во рту, а от крика горело горло. И когда Эмити остановилась и строго посмотрела на шатенку, ожидая объяснений, та начала громко кашлять. Блайт ждала пару минут, которые казались невероятно долгими. — Ебать, да сдохни уже или угомонись. — устало выдохнула Эмити. — Отвали, кхе-лайт, я волну-кх-юсь! Помявшись на месте, зеленоволосая схватила Луз за ворот и потянула на себя, чуть ли не соприкасаясь носами. — Как давно ты знаешь о том, что мы соулмейты? — сосредоточено спросила ведьма. Носеда шумно сглотнула, обдумывая ситуацию. — Вот пару дне…дель. — замялась она. — Пару недель?! И ты даже не… держала меня за идиотку все это время? — Эмити оттолкнула девушку и закрыла лицо руками. Она заплакала, сама не понимая почему. Луз растерялась, увидев внезапные слезы, и стала вертеться вокруг зеленоволосой, не понимая, как помочь. Из-за этого Блайт раздраженно начала бить приставучую девушку в плечо. Носеда удивлялась только сильнее, не понимая в чем ее вина. Потом ведьмочка крепко ее обняла. И до Луз наконец дошло. Это просто любовь ударила под дых, вызывая ком в горле и непредвиденные слезы. — Ты бы знала, как долго я тебя ненавидела. — прохрипела Эмити куда-то в шею шатенки. — Так долго злилась на мразь, которая испортила мне жизнь, даже не появляясь в ней. А когда появилась… ты просто… — она ткнулась лицом в куртку Луз и начала завывать что-то неразборчивое. — Да, я, кажется, тебя понимаю. Черт, не представляю, что ты обо мне думала все это время. Прости, что так вышло с первой фразой. — Нет. Глупо жалеть об этом. — Блайт оторвалась от Луз и покачала головой, вытирая слезы. — Главное, что... — Что мы встретились? — предположила Носеда, немного улыбнувшись. — И это тоже. Но я рада, что как только тебя увидела, сразу поняла, что никогда и ни за что не смогу больше хотеть тебя грохнуть. — Эмити снова притянула Луз за воротник, но теперь чтобы аккуратно поцеловать щеку. Носеда смущенно заморгала, немного краснея. Она обняла ведьмочку за талию и резко стала серьезной. — Подожди, значит, ты все-таки хотела меня грохнуть? — уточнила человек, и Блайт раздраженно зарычала. — Я же сказала, это в прошлом. Теперь ты моя. Мой соулмейт. И единственная верховная ведьма моего сердца, хоть ты и отвратительный человек. — Это лучший комплимент, что я слышала. — хмыкнула Луз, расслабленно целуя Эмити в губы. — Я тебе их кремом позже намажу. — промурчала Блайт между поцелуями. — Что? — удивилась Носеда. — Не важно, не отвлекайся. — прошептала Эмити, сильнее обнимая девушку.