Во сне и наяву

Она снится ему так редко, что Бьякуе становится даже обидно. Закрывая глаза в тишине огромного поместья, он всегда надеется на их встречу хотя бы во сне. Надеется, даже когда откуда-то знает наверняка — она не придёт. Капитан шестого отряда горько думает о том, что ничего не изменилось — он по-прежнему ловит взгляд из-под её длинных, стыдливо опущенных ресниц. В прошлый раз они сидели в саду, у пруда. В прозрачной воде отражались картины из прошлого. Бьякуя сразу узнал эту дождливую ночь — улица, залитый кровью асфальт, мальчишка с рыжими волосами в форме шинигами. Он тяжело ранен и беспомощно лежит на земле, обломки его странного меча валяются неподалеку. Рукия, такая маленькая и хрупкая в мокром светлом платье, обернувшись, велит ему остаться на месте — чтобы выжить. В её огромных глазах, в её голосе старший брат угадывает слёзы, но узкие плечики гордо расправлены. Рукия, покорившись судьбе, безропотно идёт за ним в Сообщество Душ — на верную гибель. Хисана сидит на берегу пруда, такая же изящная, красивая, спокойная, какой он её помнит. Вот она склонилась к воде, тёмные пряди её волос свесились на лоб, и смотрит на события той ночи. Она улыбается — так гордо и счастливо, что Бьякуя не может удержаться от вопроса: — Почему ты с такой гордостью смотришь на её поражения? Жена оборачивается, её улыбка — добрая и понимающая, её голос заставляет его сердце сжаться: — Потому, что это не поражения. Это её победы. Он хочет сказать что-то ещё, но поздно. Она тает, растворяется в предрассветной дымке, а он просыпается даже раньше слуг, в тишине огромного, кажущегося чужим поместья. Он снова ждёт её. Он не успел спросить. Почему она приходит к нему так редко? Бьякуя злится сам на себя за этот эгоизм — почему во сне они говорят и вспоминают о чем угодно, но не о тех счастливых днях, которые провели вместе? А вдруг Хисана не была счастлива?.. Капитан шестого отряда уже несколько дней ходит мрачнее тучи. Нет, на его лице не проступает ни одного неуместного чувства, но тягучее предгрозовое затишье, тяжёлая атмосфера его настроения накрыли и поместье, и приёмную. Ренджи ходит на цыпочках и ругается на подчинённых шепотом. Коридоры при появлении капитана пустеют. Прислуга напоминает выставку ледяных скульптур. Рукия — и та не показывается на глаза. На бледном лице — ни намёка на эмоцию, но глубоко внутри, под ворохом правил и запретов, непримиримого и вспыльчивого мальчишку всё это бесит ещё больше. Три дня Бьякуя проводит в тихой, незаметной ярости и грусти. Меланхолия сменяется вспышками отчаяния — только Хисана может вытаскивать из него столько чувств сразу. Поздно вечером он возвращается домой — в поместье Кучики не горит ни единого огонька, только старый слуга ждёт, чтобы поприветствовать господина со службы. Капитан Кучики отказывается от ужина и идёт прямиком в свои покои — дни теперь тянутся нестерпимо долго. В тёмном коридоре перед сёдзи что-то оглушительно звякает у него под ногой. Бьякуя удивленно и досадливо приглядывается — это заботливо оставленная кем-то чашка с ещё тёплым чаем. Несомненно, это сделала Рукия — прислуга занесла бы чай внутрь, на подносе. Кроме того — Бьякуя едва успевает скрыть улыбку, — на дорогом белоснежном фарфоре несмываемыми маркерами нарисована забавная кроличья мордашка. Бьякуя мысленно обещает себе, во-первых, поблагодарить сестру за чай, а во-вторых убить Куросаки за купленные в Каракуре маркеры для Рукии. Кролик, впрочем, получился хорошо, и капитан Кучики бережно заносит чашку в комнату, чтобы поставить в шкаф. И тут вспышкой в его голове проносится одно-единственное воспоминание, такое яркое, что Бьякуя замирает посреди комнаты. Они с Хисаной сидят на веранде. Погода хорошая и можно было бы выйти в сад, но болезнь совсем измотала жену, и Бьякуя хочет поберечь её. На Хисане — нарядное кимоно, очень ей к лицу, на нём — тёмное кимоно и светло-лиловое хаори. Весна едва вступила в свои права и воздух ещё прохладный, но по-весеннему чистый и прозрачный. Они пьют обжигающе горячий чай и говорят о всяких мелочах, Хисана смеётся, прикрыв губы узкой ладошкой — жест, который он так любит. Аромат чая, шелест ветра, голоса птиц в саду — как наяву. Её теплая рука, пьянящий запах волос и сияющие счастьем глаза — словно во сне. Хисана неожиданно заходится кашлем — долгим, мучительным и он, спеша поддержать её за дрожащие плечи, едва не опрокидывает чайничек с заваркой. Она постепенно успокаивается в его крепких обьятиях, но приступы случаются всё чаще и Бьякуя боится отпускать её. — Ты приходи ко мне почаще… и потом, ладно? — неуверенность и страх одиночества так явственно слышатся в его голосе, что ему становится стыдно за свою слабость. А Хисана, сжав ладошками его лицо, улыбается и шепчет с любовью: — Это ни к чему, Бьякуя-сама. Моё сердце всегда бьется вместе с вашим. …Капитан Кучики приходит в себя от того, что с силой сжимает шёлковое покрывало, сидя на полу в своей комнате. В поместье тихо-тихо, а на душе — неожиданно светло и спокойно. Он всё-таки вспомнил ответы на все незаданные вопросы. Бьякуя с удовольствием впускает в комнату прохладный ночной воздух из сада и мысленно обещает себе, что, во-первых, обязательно попросит сестру раскрасить заодно и чайник, а во-вторых, извинится перед женой за то, что он всё такой же безнадёжно влюбленный в неё дурак. А ещё — скажет ей спасибо за то, что она держит обещание. Бьякуя чувствует, как бьётся рядом с ним её сердце.