В холодном поту

Утро в Камелоте было мертвенно тихим. Ни пения птиц, ни фырканья лошадей в конюшне, ни голосов слуг. Не было слышно даже бряцанья кольчуги, которую рыцари всегда надевали в ночные патрули по территории замка. Тишина, напряжённая и давящая, заставляла слушать пульсацию крови в ушах. Такая тишина никогда не предвещает ничего хорошего. Первые рассветные лучи показались из-за башен. Они окрасили серое облачное небо, какое всегда можно было видеть по осени, в багровый цвет. Когда кровавый диск солнца плавно поднялся над дворцовой площадью и резко замер, недвижимые фигуры людей возникли из ниоткуда, заполнив собой весь двор в шахматном порядке. Они все как один молчали, головы их склонились к груди, а пустой и стеклянный взгляд уставился под ноги. На бледных каменных лицах не отражалось ни тени эмоций. Казалось, то были не лица вовсе, а искусные маски. На мощеной дороге, прямо в самом центре площади, возвышался деревянный столб, вокруг которого были сложены бревна, сухие ветви и солома. Люди со всех сторон были обращены к нему в ожидании зрелища. На королевский балкон, предназначенный для обращения к народу, вышел Артур Пендрагон. Когда-то его отец — король Утер Пендрагон — стоял на этом же месте и отдавал палачу приказы. Теперь это бремя лежало на плечах законного наследника престола. И тот был уверен, что никогда не подведёт отца, не позволит усомниться в силе своего духа. Из дверей темницы стражники вывели заключенного. Головы людей, как по команде, тут же развернулись в его сторону. Острые взгляды впились в худощавое, нескладное тело. Как только стражники, не церемонясь, сильно толкнули его в спину, люди расступись перед ним, выстроившись в две параллельные линии и образовав прямой коридор до костра. Что нужно было делать дальше, заключенный прекрасно понял без слов. Он шагнул вперед, потом сделал ещё шаг и ещё. Медленно, с гордо поднятой головой он шёл навстречу своей смерти, дерзко глядя ей в глаза. На выступ у столба он забрался сам, встав лицом к королевскому балкону. Сам прислонился спиной к столбу, обхватил его руками, чтобы прижаться к нему как можно плотнее, а затем взглянул на Артура Пендрагона, чтобы в ту же секунду заговорить у него в голове: «Ваше светлость, что же вы меня не узнаёте? Что же вы сами не подожжете костер, сложенный по вашему приказу? Аль рука ваша дрожит? Аль сомнения вас терзают?» Артур Пендрагон вздрогнул и сжал руки в кулаки. Он не будет капитулировать, поддавшись на провокацию. Отец не разочаруется в нём, даже если для этого придётся убить своего слугу. Верного друга. И, быть может, даже много больше, чем друга. Человека, который был ему дороже всех на свете. Но Мерлин оказался магом. Предал его. Укрывался под его покровительством столько лет, думая, что останется безнаказанным. Настало время платить за ложь. Артур Пендрагон резко развернулся и ушёл с балкона, чтобы вскоре появиться на главной лестнице. Он быстро спустился вниз и уверенно направился к костру, виляя между безжизненными людьми, которые совсем не спешили расступаться перед ним. И вот, оказавшись прямо перед Мерлином, смотрящим на него с такой болью и обидой, он растерялся. Но, вспомнив об отце, сглотнул подступивший к горлу ком и всё же взял в руки горящий факел с подставки, материализовавшейся за мгновение до принятия решения. Стараясь ни о чём не думать, он бросил его на сухие ветви. Мерлин звонко рассмеялся и отчаянно прокричал: — Вот, значит, какова цена за то, чтобы любить тебя! Я готов был прикрывать твою спину всю свою жалкую жизнь! Я верил в тебя! В твоё будущее! Помнишь, как ты боялся стать похожим на своего отца? Теперь тебе не нужно бояться. Ты и есть твой отец! Вдруг вокруг раздался оглушающий хохот, и Артур Пендрагон, затыкая уши пальцами, сжался от этих мерзких, злорадных, тошнотворных голосов. Теперь все люди смотрели на него, в одно мгновение потеряв всякий интерес к Мерлину. Гул из голосов нарастал, давил на перепонки, становясь совсем невыносимым, и заставлял выть от беспомощности. Мерлин глубоко втянул носом воздух и сразу же закашлялся от гари. Взглянув на Артура Пендрагона в последний раз, он улыбнулся и закрыл глаза, принявшись ожидать скорой смерти. — Нет! — истошно, совсем не по-королевски вскрикнул Артур Пендрагон и сделал, наконец, то, что посчитал правильным он сам, а не его отец. Разбежавшись, он прыгнул в огонь, к Мерлину, и тотчас завопил от боли, когда почувствовал, как плавится кожа на лице и руках, как горит одежда и нагревается кольчуга. Он навалился на Мерлина и крепко обнял его, прежде чем перед глазами всё померкло, и мир перестал существовать. *** Артур проснулся в холодном поту, резко садясь на кровати. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, где он находится и всё ли в порядке с его телом, которое мгновение назад было охвачено огнём. Дыхание участилось. Сердце, как бешеное, рвалось из груди. Знобило. Этот проклятый сон снился Артуру каждую ночь на протяжении двух месяцев. Он всегда начинался с алого рассвета и всегда заканчивался мучительным сожжением заживо. Всё, чего Артур боялся в настоящей жизни, соединялось там в одно: предательство, смерть единственного близкого друга, осуждение толпы и принятие политики отца в отношении магии. Первое время Артур боялся ложиться спать по вечерам, а когда просыпался от кошмара, то не мог заснуть до утра. Сонные зелья, которые готовил Гаюс, не помогали, поэтому Артур сразу же отказался от них, соврав, что недуг прошёл. Наследный принц не имеет права на долгие болезни, как говорил отец. Поднявшись с кровати, Артур подошёл к окну и распахнул его настежь. Прохладный осенний воздух быстро помог выровнять дыхание и успокоиться. Камелот спал. Было тихо, но не так, как во сне. Снизу доносились приглушённые разговоры караульных, а со стороны леса, если прислушаться, то можно было различить выкрики ночных птиц. Артур слабо улыбнулся, прикрыв глаза. Думать ни о чём не хотелось. Спать тоже. Мнимое чувство вины за смерть Мерлина назойливо скребло на душе. Оно обязательно пройдёт наутро, с первым ударом дворцового колокола, когда живой Мерлин ворвётся в покои и озарит всё вокруг счастливой улыбкой. Тяжелая дверь за спиной неслышно приоткрылась и из-за неё раздался тихий голос: — Ваше высочество? Вы не спите? — Мерлин? — Артур резко развернулся и с нескрываемым удивлением посмотрел на ушастую голову, показавшуюся из-за двери. — А ты почему не спишь? — Я могу войти? — спросил Мерлин, проигнорировав вопрос. Артур медленно кивнул. Его сердце вновь забилось быстрее, только теперь уже не от страха, а от какого-то томительного чувства, зародившегося внизу живота. Мерлин тенью скользнул в покои, закрыв за собой дверь, и нерешительно подошёл к Артуру. В руках он что-то держал. — Я знаю, что недуг не оставил вас, — заговорил он тихо, будто боясь, что его прервут на полуслове и выгонят прочь, — поэтому я взял на себя смелость приготовить вам сонное зелье. Оно во много раз лучше, чем настойки Гаюса. Увидев, как в лунном свете лицо Артура нахмурилось, Мерлин спохватился и тут же добавил: — Если вы не захотите выпить его, то я не буду настаивать. — Откуда тебе известно, что я до сих пор плохо сплю? — Артур переплёл руки на груди и настороженно прищурился, ожидая подвоха. — Я же не слепой, — Мерлин по-доброму усмехнулся, — вы осунулись, у вас синяки под глазами засели, на тренировках всё больше ударов пропускаете. Гаюс осматривал вас недавно, но никаких признаков болезни не обнаружил. На его вопрос о сне, вы ответили, что спите, как младенец. Но я же вижу, что всё совершенно наоборот… — Поэтому ты из лучших побуждений решил помочь, — продолжил за него Артур. — Однако моё предположение оказалось верным. Сами вы никогда бы не признались, что не можете выспаться, — уверенно проговорил Мерлин и протянул ему пузырёк с темной жидкостью. Артур, не сводя с Мерлина пристального взгляда, взял пузырёк, вытащил из него пробку и поднёс к губам. В нос ударил приятный запах мелиссы и хмеля. Мерлин ободряюще улыбнулся, и Артур сделал глоток и зажмурился, смакуя вкус. Обычно он выпивал все лекарства залпом: привык, что любое варево Гаюса проглатывалось с огромным трудом, если задерживалось во рту дольше, чем на мгновение. Но в этот раз лекарство было другим. Особенным. Жидкое, как вода, сладковато-горькое, с мятным послевкусием. Осушив пузырёк в два глотка, Артур вернул его Мерлину со словами: — Надеюсь оно сработает. — Сработает, за качество ручаюсь! — с гордостью заявил Мерлин, а потом крутанулся на пятках и прошёл к кровати. Он взбил подушки, расправил влажную простынь, встряхнул одеяло и, глянув на Артура через плечо, предостерёг: — Зелье подействует быстро, вам следует прилечь. Артур недоверчиво хмыкнул, но всё же послушно вернулся в постель. Лёжа на мягких, воздушных подушках, завернувшись в тёплое одеяло, он чувствовал, как тело действительно начало расслабляться. Неужели Мерлин превзошёл Гаюса в лекарском деле? — Доброй ночи, сир, — Мерлин поклонился и торопливо зашагал к двери. — Ты уже уходишь? — окликнул его Артур. Мерлин замер. Следующая фраза прозвучала оглушающе громко, хотя и была сказана вполголоса: — Если вы хотите, то я могу остаться. Артур облегчённо вздохнул. Он даже не заметил, что ненадолго задержал дыхание, ожидая ответа. — Иди сюда, — подозвал он и похлопал по перине, — садись. Мерлин осторожно подошёл ближе и присел у его ног на кровать. Он был напряжён, двигался скованно. Спина выглядела непривычно ровной, а пальцы беспрестанно терзали края рукавов куртки. Артур незаметно придвинул голень к его пояснице, чтобы сиделось удобнее. Однако Мерлин занервничал только сильнее и, натянуто улыбнувшись, в шутку спросил: — Рассказать вам сказку? — Нет, — Артур мотнул головой и прикрыл глаза. — Просто побудь рядом. Уйдёшь, когда захочешь. — Хорошо, сир, — шепнул Мерлин, а затем мягко положил руку ему на колено. Артур вздрогнул от неожиданности. Прикосновение было безобидным и ласковым. Тёплым. Внезапно ладонь исчезла и легла выше — на середину бедра. Артур, не открывая глаз, слабо возмутился: — Мерлин, что ты дела… — Ничего, — перебил тот и начал медленно поглаживать его бедро через одеяло, — если вам не нравится, то я прекращу. Артур, повинуясь внезапному порыву, накрыл его ладонь своей, останавливая, и переплёл их пальцы. До ушей дивной музыкой донёсся смущённый вздох Мерлина. — Мне снится страшный сон каждую ночь, — вдруг признался Артур и сам тому удивился. — О чем же он? — ненавязчиво поинтересовался Мерлин. — Ты маг, — с горечью ответил Артур, — в моём сне. И я казню тебя за это. Услышав первые два слова, Мерлин бессознательно сжал его руку сильнее и не заметил, как вопрос сам сорвался с губ: — А если бы я был магом не только в вашем сне? Как бы вы поступили? Артур долго молчал. Мерлин даже подумал, что он уснул, но сведённые к переносице брови говорили об обратном. — Я не знаю, — наконец ответил тот. — Это слишком тяжелое решение для меня. Как я могу тебя казнить, если я… Договорить он не смог. Признание застряло где-то глубоко в горле, но Мерлину не нужно было дослушивать до конца. Он всегда понимал Артура слишком хорошо. Наклонившись, он коснулся губами его запястья и еле слышно прошептал: — Слушайте своё сердце, когда не знаете, как надо поступить. Оно никогда вас не обманет. Артур умиротворённо улыбнулся, ощущая на коже горячую влагу. — Я буду с вами до самого утра, — уверил его Мерлин и закрепил обещание поцелуем на костяшках пальцев.