Сдаться - не значит проиграть

Он вздрогнул и, резко открыв глаза, откинул в сторону одеяло, пропитанное очередным кошмаром. Драко вновь проснулся среди мокрых от пота простыней, так и не выспавшись. Это вошло уже в долбаную привычку — вставать испуганным еще до рассвета. Наверное, ткань можно было спокойно выжимать, настолько сильно чувствовалась сырость после долгой ночи. Драко привстал на локтях и огляделся по сторонам. Глаза были слегка слипшимися и мутными, но ему всё-таки удалось рассмотреть небольшой источник света с левой стороны. Вчера эльфы забыли закрыть окно, поэтому Малфой сейчас встречал рассвет. Солнце неторопливо поднималось на вершину неба, облака рассеивались, а яркие лучи коснулись его лица. Нахмурившись, он отвернулся в противоположную сторону и, смахнув пот со лба, понял, что все повторяется. Утро точь-в-точь такое же, как и день назад, неделю, месяц, год. Драко позабыл, когда последний раз улыбался и чувствовал какую-то радость, даже пускай очень странную и глупую. Если прокрутить все воспоминания в голове, он понял, что это было давно, казалось бы, вечность назад. Судя по рассвету, время перевалило за половину седьмого. У него осталось чуть больше двух часов, чтобы привести себя в порядок перед походом в больницу. Драко следовал всегда только по одному маршруту: от дома до маггловского Лондона, где находилась та самая клиника. Это помогало ему держаться. Жить, а точнее, существовать, приходить туда, чтобы вернуться в прежнее состояние, пока снова не наступал вечер, а потом и долгая ночь. Драко заставил себя встать с постели и выполнить все, что он делал одинаково день за днём, будто бы кто-то давал ему установку, которую нельзя было нарушить. Холодный душ, свежая одежда, приготовленная эльфами, крепкий кофе и пара недоеденных тостов — обязательные условия, осуществляемые им на протяжении года. И вряд ли Малфой забудет когда-нибудь, как и в какое время ему нужно все сделать, чтобы быть похожим на нормального человека. Аппарировав в Лондон, Драко очутился в закоулке между двумя старыми домами. Осмотревшись, Малфой вышел на Даунинг Стрит. Эта улица была выучена им наизусть: магазины, сколько окон в том или ином доме, светофоры, встречавшиеся на пути. Маршрут у него в голове не давал сбиться и свернуть не туда, тем более одним из ориентиров являлся цветочный магазин, куда Драко заходил не просто регулярно, а абсолютно всегда. Сегодняшний день не стал исключением. Продавщица упаковала ему букет, зная наизусть его предпочтения. Малфой перестал говорить их название примерно после пятого раза, когда только начинал забегать сюда. Он был признателен за такое понимание. Смешно, Малфой и признателен… Поблагодарив ее, Драко двинулся по направлению к больнице, замечая, что обувь сильно промокла. В любой другой ситуации он, возможно, взбесился бы, но не сейчас, потому что ему как можно скорее нужно попасть в клинику. Чтобы увидеть ее. Больница встретила его тишиной. Пройдя мимо стойки регистрации, где обычно сидела медсестра, Драко поднялся на третий этаж и, пройдя по длинному коридору, резко остановился возле палаты с прозрачными стеклами. Малфой выдохнул, когда заметил, что медицинские аппараты все ещё работали и давали ей шанс на жизнь. Если, конечно, можно было так сказать. Он осторожно прошёл в палату, полностью игнорируя медицинских работников, и, выдавив подобие улыбки, сел рядом с больничной койкой. Грейнджер выглядела нормально. Волосы, как он любил, беспорядочно лежали на подушке и создавали легкий хаос, присущий ей. Веки закрыты, лицо расслабленно, а грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась. Смотря на нее, Драко словно гипнотизировал Гермиону, пытаясь уловить хотя бы один сдвиг в ее состоянии, намёк на жизнь, хотя он знал, что она все еще была жива. Но только благодаря маггловским приборам, поддерживающим ее состояние. Малфой оторвался от лица Грейнджер и поставил любимые ею эустомы в вазу, заменив старые, купленные им вчера. Сколько эта палата уже видела цветов? Драко потерял счёт всем букетам, которые приносил сюда. Он надеялся, что, почувствовав знакомый аромат, Гермиона проснётся, но ничего не происходило. Наверное, этого было просто недостаточно. Однако он не переставал тратить кучу денег, пробуя свою теорию снова и снова. По прошествии года Драко начал отчаиваться. Палата, которую ему приходилось видеть изо дня в день, медленно убивала в нем все хорошее. Он ненавидел себя, потому что не мог помочь ей. Единственное, что более или менее получалось у него, — смотреть на Грейнджер и говорить с ней, точнее, принимать жалкие попытки, ведь это было чертовски сложно. Она не отвечала. Может, и не слышала вовсе, хотя врачи советовали ему рассказывать обо всем происходящем, желательно о чем-то положительном, чтобы повлиять на нее таким образом. Бывали моменты, когда он улавливал движение ее век. Или это всего лишь воображение Малфоя играло с ним в игру, кто знал. Драко возненавидел врачей, которые предложили ему такой вариант. Методики глупее вряд ли кто-то слышал, он-то уж точно впервые, когда Гермиона попала сюда. Да что магглы вообще могли знать? Он до сих пор не понимал, почему согласился, чтобы Грейнджер лечилась в маггловской больнице. Ее родители решили все за него, аргументируя это тем, что Гермиона больше принадлежала этому миру, нежели волшебному. Драко уважал их, хоть те и относились к нему как к главному обидчику их дочери в школьные годы, но переступил через себя. Малфой издал что-то похожее на смешок. В нынешней ситуации это казалось слегка нездоровым. Как такой человек, как он, вообще уступил Грейнджерам в таком вопросе? В вопросе, связанным с его женой. Возможно, не полюбив бы ее так сильно, Драко в жизни не сделал такой глупости. Он доверял больнице Святого Мунго куда больше. Там Гермионе оказали бы высококвалифицированную помощь, и страдания всех закончились бы быстро, так и не успев начаться. Но он не мог не сообщить ее родителям о случившемся. Они должны были узнать. Его список ненависти пополнился ими. Драко коснулся ее холодной кожи и, вздрогнув, обхватил ладонь Гермионы двумя руками, чтобы дать немного тепла. Даже если она не почувствует прикосновения, он все равно ощутит ее и попытается согреть, как делал, когда та умудрялась замёрзнуть. Ему удалось нащупать под своей рукой ее обручальное кольцо, холодное, совсем как она. Драко помнил, чего ему стоило уговорить Грейнджер потратиться на нормальные кольца. И он планировал подарить ей самое ценное из своего хранилища в Гринготтсе, но Гермиона упорно не хотела носить такую роскошь на себе, аргументируя это тем, что лучше бы Драко отдал такие деньги нуждающимся. Чего он, конечно же, не сделал, а теперь думал о том, чтобы все же выполнить ее просьбу. А вдруг она проснулась бы, зная, что Малфой занялся благотворительностью и стал помогать бедным? Он ненавидел ее. Год — слишком долго, а Драко почти что спятил без любви Грейнджер. Он так мало времени провёл с ней, не успел сказать многого, что держал глубоко внутри себя. Характер не позволял ему полностью открыться ей. Был бы он Малфоем, если бы рассказал свои секреты? Теперь это все выглядело по-настоящему смешным, потому что Гермиона не услышала главного. Быть может, именно опоздание со словами и повлияло на его нынешнее состояние. Это правда походило на болезнь и выдавало Драко за сумасшедшего. Так говорили все: друзья, мать, ее родители и психолог, к которому он ходил раз в неделю, дабы привести в порядок хаос в голове. Жаль, что сеансы оказывали только временный эффект. Буквально на пару часов, а потом все становилось по-прежнему или ещё болезненнее. Он ненавидел друзей, которые просили его сдаться. Отпустить ее, словно это было настолько просто, что сделал бы любой человек, кто так же сильно любил тело и душу другого. Драко даже умудрился подраться с Забини, не чувствуя при этом вины за подбитый глаз Блейза и рассеченную губу. Малфой был уверен, что тот заслужил, прося у него невозможного. Отказаться от Грейнджер. А Пэнси, посылавшая ему тонкие намеки о том же, умолкла сразу же, как только увидела, что случились с Забини. Конечно, по прошествии нескольких недель они помирились, но как прежде между ними уже ничего не будет. Не в этот раз. Драко хмыкнул и, ещё крепче обхватив ее чуть согревшуюся ладонь, решился снова посмотреть на нее, когда мгновением ранее сидел с опущенной вниз головой. За несколько часов, пока он был тут, ничего не изменилось. Она все так же неподвижно лежала на больничной койке — красивая, исхудавшая, но все еще прекрасная, какой Малфой ее и запомнил, видя Грейнджер в сознании последний раз. Запах Гермионы, такой привычный, давно уже въелся в стены палаты, напоминая прошлое, словно все происходило только вчера. Драко возненавидел своего психолога, когда тот предложил отвлечься и сходить на свидание с другой. В тот момент он лишь думал о том, как заставить страдать человека, который посмел озвучить ему такой вариант. Фактически изменить жене. Разве Малфой мог? Предать любовь к ней и все, через что они прошли вместе, хотя их путь вместе был недолгим, но полным непонимания семей и друзей. Хорошо, что он успел… Успел набраться смелости и пойти против чистокровных устоев, чтобы завоевать Грейнджер. Драко был настоящим трусом, не способным на такой важный шаг. Он и не надеялся, что получится. Сделав множество гадостей, будучи подростком, ему не стоило вообще ждать от неё прощения. А она, как добрый самаритянин, забыла все как страшный сон, хотя Малфой в любом случае не достоин прощения. Черт, как же он ненавидел ее. Как она посмела оставить его? Черт, как же он любил ее. Драко оторвался от ее лица, услышав шум за дверью. Он повернулся к застекленному участку палаты и, увидев сочувствующие взгляды медсестёр, нахмурил брови, отворачиваясь назад. Они проявляли к нему жалость. То самое чувство, которое Малфой не умел показывать другим. Ровно до того момента, пока не связал жизнь с Грейнджер. Быть с ней — значит меняться в лучшую сторону, что звучало ужасно глупо. Но он старался, правда старался. Продолжая сжимать ее ладонь, Драко откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Он никогда в жизни не боролся за кого-то так долго и отчаянно. Была бы возможность, Малфой поступил бы так же — лёг с ней рядом на целый год, не задумываясь о будущем. Вдруг благодаря ментальной связи им удалось бы поговорить и выбраться из затяжного сна? Все, что Драко знал о коме, — причина возникновения этого явления до конца не ясна и не доказана. Салазар, почему магглы такие идиоты? Неужели нельзя было напичкать человека таблетками, микстурами и привести в чувство, как делала это Грейнджер, когда он умудрялся подхватить простуду, переходящую в пневмонию. Драко не получил о коме достаточно информации, чтобы быть полностью просвещённом в этом вопросе, но зато знал, почему все так вышло. Почему Гермиона попала в такое положение, ведь он был свидетелем и непосредственным виновником ее нынешнего состояния. Резко распахнув глаза, перед ним будто показались образы, очень похожие на него и Грейнджер в тот самый день. Он постоянно прокручивал это в своей голове и там же пытался найти решение проблемы, избежать самого страшного, но это всего лишь его разыгравшееся воображение. На самом же деле все случилось наяву. Год назад.

***

Драко недовольно смотрел в сторону Гермионы, изредка хмуря брови и постукивая пальцами по столу. Та суетливо собиралась на работу, выискивая по всему дому одежду, оставленную где попало. В последнее время у них хватало времени только на то, чтобы избавить себя от вещей и разбросать их, не удосужившись разложить все по местам. Они чертовски сильно уставали в Аврорате, выслеживая оставшихся Пожирателей смерти. Их поимка затянулась на долгих два года. За это время Драко успел стать аврором, прошёл необходимые курсы, стал напарником с Грейнджер. С той самой Грейнджер, которую изводил всю их учебу в Хогвартсе. Сам Мерлин наверняка захотел поиздеваться над ним таким образом, и он достойно принял это наказание. И даже не отбыв его до конца, получил ценный приз — ее в жены. Они стали парой не только на работе, но и в жизни. Разве Малфой мог знать, что так случится? Гермиона вихрем пронеслась мимо него и заставила Драко отвлечься от своих мыслей. Он усмехнулся, качнув головой и задержав на ней взгляд. Аврорская форма шла ей, но не хватало мантии, которую Грейнджер снова куда-то подевала, успевая при этом ворчать, что во всем виноват Малфой. Опять. — Хватит на меня смотреть, — раздраженно пробурчала Гермиона, на ходу запихивая в рот бутерброд. — Все из-за тебя! Закатив глаза, Драко не спеша сделал глоток крепкого кофе и поставил чашку обратно на стол. Такая Грейнджер несомненно нравилась ему больше. Она показывала свой непростой характер только близким, а в их число входил и он. Было приятно осознавать, что Гермиона доверилась ему полностью, раз всё-таки решила открыться. — Из-за меня? — удивлённо протянул он, делая изумлённое лицо. И вместе с ее характером Малфой получил ещё и ужасные привычки — она сваливала все на него. Постоянно. — Тебе же понравился секс, Грейнджер! Ее лицо стало ярко-розовым, когда Драко упомянул их вчерашнее времяпровождение. Завалившись домой уставшими и совершенно без сил, у них осталось немного времени друг для друга. Да он точно будет прокручивать этот момент всю свою жизнь, словно маггловскую пластинку в проигрывателе, настолько сильно он сходил с ума от неё. — Мне понравится еще сильнее, если ты поможешь найти мою мантию! — взмахнула руками Гермиона, испугав Живоглота, сидевшего на стуле рядом. — Мы опаздываем! Гарри сказал, что им удалось вычислить Джагсона и Эйвери. Они совсем рядом, Драко! Это наш шанс! Она была права. Авроры охотились за ними несколько месяцев, и вот появился реальный шанс засадить их в Азкабан. — Извини, — серьезно проговорил он, переставая провоцировать ее еще сильнее, тем более сам был на взводе после слов Поттера. — Посмотри за диваном. По-моему, я бросил мантию туда. Грейнджер в несколько шагов преодолела расстояние до дивана и, нагнувшись, чтобы рассмотреть все, что валялось за спинкой, подпрыгнула от радости, найдя свою пропажу. Застегнув ее и разгладив несуществующие складки, она взяла со стола палочку и довольно улыбнулась. — Теперь ты успокоилась? — поинтересовался Драко. — Только попробуй сделать что-то подобное, — ее палец метнулся вверх в предупредительном жесте. Она смела его учить, как обычно. — Я не шучу, Малфой. Прекращай вести себя как ребёнок. Наверное, это было последней каплей. Грейнджер поучала его при любом удобном случае, и неважно, одни они или рядом был кто-то ещё. Выяснение отношений стояло чуть ли не на первом месте. И как ей удавалось взбесить его одной лишь фразой? — Говорит Гермиона Грейнджер, которая до сих пор не может уйти из чертового Аврората! — вмиг вспыхнул он, понимая, к чему сейчас шел их разговор. — Это ты, — Драко указал на нее своим длинным пальцем, — больше похожа на ребёнка, Грейнджер. Забыла нашу недавнюю беседу? — Я ничего не забыла, — пробурчала Гермиона, стушевавшись. Видимо, потому что понимала, что он был прав, но все равно пыталась стоять на своём. — Ты обещала, что уйдёшь, — сказал он. — Тебе было мало в прошлый раз? В тебя попали Сектумсемпрой! Ты истекла кровью на моих руках! Как я должен себя сейчас вести, зная, что моя жена снова собирается идти на рожон? К его удивлению, она не стала спорить дальше и повышать голос, а только села рядом и положила руки ему на колени. — Я все понимаю, но не могу иначе, — тихо ответила Гермиона, что-то выискивая на его лице. Возможно, поддержку, но Драко и не думал оказывать ей содействие во всем. Точно нет, не в этот раз. — Считай, что так я исполняю свой долг. Драко едко усмехнулся. — Умирая и оставляя на мне свою кровь? — спросил он. — Я женился на тебе не для того, чтобы видеть, как ты умираешь, мать твою! Малфой сорвался и, испугав ее, увидел, как она подпрыгнула на месте, съежившись. Ее руки с колен исчезли так же быстро, как он произнёс последнее слово. Ему следовало держать себя в руках хотя бы перед важнейшей операцией, избегая провала, который мог бы произойти по вине их эмоций и чувств. — Это в последний раз, обещаю, — прошептала Гермиона, но он не поверил ей. Сегодня было особенно плохое предчувствие, и Драко не понимал почему. За его плечами куча миссий и пленённых Пожирателей, но что-то странное внутри не давало ему успокоиться и настроиться на нужную волну. — Я уйду, Драко. Хмыкнув, он встал из-за стола и, сделав ещё один глоток кофе, набросил мантию на плечи. Палочка, лежавшая на тумбочке, оказалась в его руках. Драко не обернулся, когда ступил в камин. Обычно они отправлялись вместе, так как места внутри как раз хватало для двоих. А сегодня Малфой подумал, что Грейнджер будет лишней, точнее, ее компания. Впервые он принял такое решение по отношению к ней. — Обсудим все после поимки Джагсона и Эйвери. Драко взял горсть пороха и, ещё раз бросив на Гермиону взгляд, увидел, что та начала раскаиваться. Не словами или жестами, а глазами, в которые безумно был влюблён. Но и этого было мало, чтобы Малфой забыл об их споре. Не дожидаясь ее ответа, он переместился по каминной сети и очутился в своём кабинете, который делил с Гермионой. Им сильно повезло, когда Поттер пошёл на уступки, предоставляя им такое помещение только для двоих. Зная, какой пунктуальной она бывает, Драко покинул кабинет, чтобы избежать ее глаз и продолжения спора прямо на работе. Второй уровень Министерства по своему обыкновению встретил его не очень приветливо. Сотрудники то и дело бегали из кабинета в кабинет, забывая о самом простом и действенном средстве общения — бумажных самолётиках. Почему нельзя передавать сведения через них? Зачем усложнять жизнь ещё больше? Драко думал, что такими темпами они все скоро превратятся в магглов. Да и те уже, по рассказам Грейнджер, пользовались телефонами, чтобы связаться друг с другом. А волшебники, видимо, забывали, кем являлись на самом деле. Наверное, с поимкой последних Пожирателей этот отдел в конце концов вздохнёт спокойно. Мелкие преступники не так сильно привлекали внимание, как приспешники Волдеморта, поэтому силы Аврората были направлены только на их захват. Остановившись возле кабинета Поттера, Драко постучал два раза, прежде чем зашёл внутрь. Он не понимал, кто мог назначить Избранного заместителем начальника второго уровня, и иногда бесился, что именно Поттер был главным в некоторых случаях. — Где потерял Гермиону? — усмехнулся тот, когда заметил Драко у входа. Малфой удержался от того, чтобы закатить глаза, и прошёл вперёд, поправляя мантию, которая порой путалась в ногах. Тот поправил очки и уставился на него, ожидая внятных объяснений. Они с Грейнджер всегда появлялись здесь вместе, именно по этой причине Поттер устроил что-то похожее на допрос. Намереваясь скормить ему какую-нибудь отговорку по поводу Гермионы, Драко не успел произнести и слова, как влетевшая без стука Грейнджер испортила все его планы. Он не смотрел на нее, и это было чертовски невыносимо. — Гарри, прости за опоздание, — запыхавшись, сказала Гермиона. — Я проспала сегодня. Боковым зрением Драко видел, как она смотрела и ждала от него поддержки. Не в этот раз, Грейнджер. — Серьезно? — недоуменно произнес Поттер, зная, насколько Гермиона пунктуальна. Особенно в вопросах работы. — Ты ведь никогда не… — Поздно вернулась домой вчера, — очередная ложь. — Мне бы не помешал небольшой отпуск, Гарри! Аврорат, знаешь ли, очень выматывает. Нет, Грейнджер. Это я измотал тебя вчера, а не чертов Аврорат. Это я трахал тебя вчера, а не гребаная работа. Он злился и ничего не мог поделать с этим, так сильно она бесила и сводила с ума. — Мы все получим заслуженный отпуск, когда засадим Джагсона и Эйвери в Азкабан, — Поттер накинул мантию аврора и, взяв палочку, убрал ее в карман брюк. — А Малфой наверняка уже подыскал какое-нибудь красивое и ужасно дорогое место, чтобы ты отдохнула, так ведь? Грейнджер пожала плечами, а Драко не осталось ничего, как кивнуть ему, чтобы избежать дальнейших расспросов, ведь он и правда нашёл отличный курорт для неё. Для них. Только для начала Малфой хотел ее полного отказа от работы, отбиравшей столько сил и нервов, а потом они получили бы заслуженный отдых. — Может, перейдём к более важным делам? — нетерпеливо высказался Драко. — Если мы и дальше будем обсуждать глупые темы, то забудьте о Пожирателях. Они снова от нас уйдут, так и знайте. — Ты прав, — впервые Поттер так быстро согласился с ним. — Нам пора. Рон и Симус ждут нас у деревни Эмберли. Там практически не осталось жителей, видимо, поэтому Джагсон и Эйвери укрылись в том месте. Вряд ли мы бы обнаружили их, если бы не местные, оставшиеся в живых. — Почему Уизли сам не разобрался с ними? — выплюнул Малфой, поражаясь тому, что ПСы все еще были на свободе. Такими темпами они разгребут все дерьмо только к старости. — Или ему все ещё требуется помощь в лице вас двоих? Я совсем не удивлён. — Потому что Рон не уверен, что их там двое, Малфой, — пробурчал Гарри, закатив глаза. — Мы должны убедиться сами, чтобы… — Заканчивай уже бессмысленный трёп, — махнул рукой Драко и получил за это свирепый взгляд Поттера, которому не нравилось, когда его перебивали, и особенно Драко. — Нам пора. Выйдя из кабинета, они направились к аппарационной точке, находящейся на этом же уровне Министерства. Так сделали, чтобы аврорам было проще перемещаться и не расходовать много времени, спускаясь на восьмой уровень. Потерять драгоценные минуты — самое страшное, что может случиться в работе аврора. Малфой чувствовал, как Грейнджер прожигала его спину взглядом, но так и не обернулся, предпочитая упрямиться дальше, что было совсем не в его стиле. Он до сих пор злился на нее. Неужели Гермиона настолько глупа, что не понимала элементарных вещей. Она чуть не погибла, а Драко всего лишь хотел уберечь ее. Разве он многого просил? Остановившись у места аппарации, Малфой намеревался отправиться один, хотя абсолютно всегда держал ее за руку. Они же были напарниками, точнее, он думал так до утренней ссоры, когда Гермиона снова ослушалась его. Наверное, именно от неё Драко заразился этим самым упрямством, потому изо всех старался не смотреть в ее сторону. — Перенесёшь нас, Гермиона? — спросил Поттер, нахмурив брови. Черт возьми. Ровно в эту самую минуту Малфой пообещал себе, что разберётся с ним чуть позже. Сначала Пожиратели, никак иначе. Гермиона кивнула и протянула левую ладонь Поттеру. Тот, еле заметно улыбнувшись, взялся за неё, крепко обхватывая, чтобы аппарация прошла успешно. В любой другой момент Драко, скорее всего, заревновал бы, но каждый раз проговаривал про себя, что Поттер для нее только лучший друг. Это было что-то вроде успокоения для него. Она медленно повернула голову и подняла другую руку чуть выше, чтобы Драко смог взяться. Хватило одной долбаной секунды, и он, наплевав на обиду, посмотрел на нее. В глубине души Малфой продолжал злиться, прокручивая в голове недавнюю перепалку, хотя сам не знал, на сколько ещё хватит сил для полного игнорирования Грейнджер. Ее глаза умели топить лёд внутри него, поэтому, совсем немного поколебавшись, он взял ее за руку, чувствуя, как вихрь аппарации переносит их за пределы Министерства. Уизли и Финниган ждали возле леса, встречая их с палочками наготове. У Драко появилось острое желание подколоть обоих, но любое лишнее движение могло поспособствовать обнаружению всей группы. Сама деревня располагалась практически в двух шагах от места сбора. Обзор, к удивлению Малфоя, был слишком уж хорош. Хоть с чем-то Уизли удалось справиться. Драко скривился, когда подумал о нем в таком ключе. Нет, все-таки Грейнджер и компания ее дружков плохо влияла на него. Встряхнув головой, он прислушался к лесу. Ни единого звука. Даже пения птиц не наблюдалось, что странно. Обычно весной жизнь возвращалась в привычное русло, но сейчас вокруг была несвойственная ей тишина. Мертвая тишина. — Мы думаем, что они в том доме, на самой окраине, — услышал Драко голос Уизли. — Несколько темных фигур ненадолго покидало расположение, поэтому… — Сколько? — перебил его Малфой. Они теряли время, обсуждая все прямо сейчас, а не по пути к месту, где находились оставшиеся Пожиратели. И его плохое предчувствие только больше усилилось. Теперь ответ Уизли Драко не хотел слышать, потому что немного боялся правды и будущего. Что оно им приготовило на сегодня. — Я… я не уверен, — запнулся тот под несколькими пар глаз, ждущими ответа. — Примерно десять человек. Может, есть еще, а может, нет. Это все, кого нам удалось насчитать, пока мы ждали вас. Вдвое больше, чем их. Возможно, если бы каждый взял на себя двоих, то у них был бы шанс на победу. Но кто знал, точное ли количество человек удалось насчитать? И откуда вообще взялось столько, когда они шли только на Джагсона и Эйвери? Руки Драко вспотели. Проснувшись утром, он чувствовал себя собранным, готовым к новому дню и работе, но, поругавшись с Грейнджер на ровном месте, вся уверенность в удачной операции испарилась. Да и настрой Гермионы изменился далеко не в лучшую сторону. Когда они находились в ссоре и брались за что-то — ничего не получалось. Причем никогда. Драко не знал, как это действовало, но сейчас он ощущал то же самое, что и всегда, стоило им устроить спор и разругаться. За два года ему уже давно следовало привыкнуть к тому, что и с ней могут быть проблемы. Личное должно было оставаться дома, когда они уходили на работу. Но как такое вообще возможно, если Драко то и дело думал только о Гермионе и ни о чем другом. Избегать ее становилось гораздо труднее с каждой минутой. — Что скажешь? — спросил Малфой, посмотрев на Поттера. Он понимал, что сейчас не время разгребать в голове отношения с Грейнджер, и, взяв себя в руки, выжидающе уставился на командира команды. — Стоит разделиться, — сказал Поттер, чуть помедлив. Наверняка обдумывал план действий, поэтому так задержался с ответом. — Я пойду с Роном и Симусом, а вы с Гермионой прикроете нас. — Нет, — получилось даже резче, чем он планировал. — Она не будет со мной, Поттер. Он не смотрел в ее сторону, но знал, что она уставилась на него, потому что Драко посмел решить все за нее, наплевав при этом на слова Поттера, отвечавшего за миссию. В планах Малфоя защитить ее, а если Грейнджер окажется рядом — не выйдет, тем более когда они все еще находились в ссоре. — Но вы же с Гермионой работаете в паре, Малфой. — Не сегодня, — сквозь зубы процедил он, второй раз за день выходя из себя. — Она пойдёт с тобой и Уизли, а я с Финниганом. Отсюда видно, что в доме есть еще один вход, поэтому лучше зайти сразу с двух сторон. Отрежем им пути отхода, сделав ловушку. — Все согласны? — поинтересовался Поттер и, сняв очки, протер запотевшие линзы, после надевая их обратно. — Или у кого-то есть варианты получше? Последовали кивки всех, кроме Гермионы, чему Драко ничуть не удивился. Она решила включить упрямицу, намеренно делая так, чтобы он и другие мучились. Ему следовало догадаться, что Грейнджер именно так и поступит, потому что Малфой выбрал не ее в напарники. — Гермиона? Она окинула Драко мимолетным взглядом и, поджав губы, согласилась, махнув рукой. Грейнджер была ужасно недовольна сложившейся ситуацией, изо всех сил стараясь не показывать этого, но он понял все без слов. Мимика и жесты выдавали ее с потрохами. Все потому, что он при всех отказал ей, когда раньше они всегда работали вместе. Группа дошла до места назначения в течение нескольких минут. Почти сразу же Малфой почувствовал присутствие защитного заклинания вокруг дома. Не говоря ни слова, Драко вместе с Поттером и Уизли одновременно выпустили заклинание, чтобы пройти без препятствий. Защита рухнула практически сразу же, и он слегка удивился, что это было так просто. Ему показалось, что само заклинание слишком слабое, чтобы выстоять под атакой трех сильных волшебников, или же все подстроено специально. Кто-то хотел их прихода сюда. Дом был довольно большим и на удивление ухоженным, судя по убранной территории вокруг. Видимо, здесь какое-то время назад жили порядочные люди, а Пожиратели убили их, забрав жилище себе в качестве временного укрытия. Драко не знал, сколько они уже пробыли тут, и оставалось надеяться, что Уизли и Финниган ошиблись с подсчетами людей. — Мы пойдем туда, — тихо сказал Драко, указывая куда-то за дом, где был ещё один вход. — А вы идите к главному входу, встретимся внутри. — Я здесь главный, Малфой! — возмутился Поттер, скорчив лицо. — И приказы тоже отдаю я, если ты не заметил. — Тогда будь так любезен делать все быстрее! — в тон ему ответил он. — Сейчас нельзя медлить. Не когда мы почти у цели. В тот момент Драко набрался смелости, чтобы посмотреть на Гермиону еще раз, прежде чем они разделятся и встретятся чуть позднее, одолев ПСов. Ее глаза умоляли его быть осторожнее, он несомненно узнал этот взгляд. Малфой хотел наплевать на все и зарыться рукой в ее волосы, поцеловать на удачу, но решил, что это помешает ему сейчас. Он пообещал себе, что сделает все позже и обязательно извинится перед ней за грубость. И скажет то, что еще никогда не говорил, предпочитая показывать все поступками и жестами. Признается в любви словами, которые она так хотела услышать, но и тут трусость снова помешала ему сделать это. Попрощавшись с ней одним лишь взглядом, Драко напомнил Поттеру о плане и, разделившись на две группы, вместе с Финниганом обогнул почти весь дом. Магия на двери была слишком ощутима. Подумав минуту, он не нашел ничего лучше, как взорвать ее заклинанием, тем более Пожиратели уже знали об их приходе. Дверь разлетелась в щепки, и, прислушавшись к звукам внутри, они продвинулись немного вперед, оглядываясь по сторонам. Все произошло в считанные секунды: шум, рывок в сторону и зеленая вспышка. Моргнув, Драко обернулся назад, посылая Финнигану безмолвную благодарность. Черт, его чуть не убили, а он думал о Грейнджер. Малфой, соберись! Он прошел чуть дальше и взмахом руки указал Симусу проверить правый коридор. Снаружи дом казался ему чуть меньше, чем внутри. Как можно бесшумно обойти такую площадь и не быть обнаруженным? Хотя из-за шума и первого убийства их уже давно услышали. Снова послышался грохот, и, судя по местоположению, это случилось примерно у главного входа. Теперь руки были не только потными, но и дрожали. Драко боялся за нее. Долбаное предчувствие. Заметив боковым зрением движение, он резко повернул голову и, выпустив из палочки зеленый луч, выдохнул, мысленно считая убитых. Их пока только двое, а Малфой даже не знал, кто они, и вообще не задумывался, когда произносил Убивающее заклятие. Он таил надежду, что у группы Поттера количество намного больше, чем у него и Финнигана. Впереди Драко заметил массивные двери и, пробежав несколько метров, остановился, вновь прислушиваясь к звукам внутри. А шум, исходящий совсем в другом месте, сбивал его и сильно отвлекал. — Малфой, — протянул кто-то незнакомый за его спиной. Вздрогнув от неожиданности, Драко медленно повернулся, сжав крепче палочку в руке. Он не знал того, кто стоял лицом к нему. И мог с уверенностью сказать, что никогда не видел этого человека. — Предатель крови собственной персоной. — Малфой поежился от такого сочетания букв. — Не скажу, что рад тебя видеть, но раз пришел, то почему бы нам не побеседовать перед твоей смертью, да? — С чего ты взял, что я буду с тобой говорить? — задал вопрос Драко, теряя терпение. — И кто ты вообще… — Кончай с ним, Маркус, — послышался знакомый голос в тени. — Его грязнокровка уже мертва. Едкий смех заставил Драко на мгновение зажмурить глаза. Что этот ненормальный, кем бы он ни был, сейчас сказал? Что там случилось? И что с ней произошло? Мысли путались в голове из-за множества взрывов и криков, а он и не обратил внимания на имя одного из них. Грейнджер была в опасности, а Драко медлил, словно кто-то пригвоздил его ноги к полу и не давал совершить каких-либо действий, чтобы помочь Гермионе. Нет, она не могла умереть, не могла… Ему послышалось, просто послышалось… Когда Малфой сумел все же взять себя в руки, из тени вышел Эйвери с ухмылкой на лице. Вид Пожирателя стал еще более ужасным, чем когда он видел его в Мэноре в последний раз. Скитания по миру целых два года явно не пошли ему на пользу. — Ты что, боишься? — улыбаясь, спросил Эйвери и повертел палочку в руке, будто бы Драко был подопытным в этой игре. Он издевался, то и дело показывая кончик палочки. — Не переживай, Джагсон уже расправился с твоей грязнокровой женой, пустив в нее собственное проклятие. Он долго придумывал его, и я очень надеюсь, что ей было безумно больно. Драко рванул вперед, как взбесившийся пес, и, быстро среагировав на палочку Эйвери, обезоружил его, следом посылая в другого зеленым лучом, чтобы остаться с ПСом один на один. Удар в лицо сбил противника с ног. Сев на него, Малфой заломил Эйвери руки и отодвинул в сторону мантию, доставая из-за спины припрятанный нож. Маггловское оружие было ему чуждо всю жизнь, пока на курсах авроров Поттер не дал ему эту вещь в качестве дополнительной защиты, показав при этом, как правильно нужно пользоваться. А Драко, усвоив все уроки, приставил лезвие к горлу Пожирателя, дьявольски улыбаясь. — И я очень надеюсь, что тебе будет безумно больно, — повторил он слова Эйвери, вонзая нож ему в горло. Брызги крови коснулись лица Драко, придавая еще более устрашающий вид его лицу. Продолжая сидеть поверх уже мертвого человека, Малфой наносил ножевые ранения по всем участкам тела, до которых мог добраться. Лезвие ножа и рукоять были измазаны вязкой алой жидкостью, не спеша стекавшей прямо на руки Драко. Наверняка он выглядел чокнутым убийцей. Но ради нее станешь не только им. Изуродовав лицо Эйвери, Малфой очнулся от своего гнева и, стерев тканью мантии кровь со лба, побежал туда, где сейчас находились Поттер, Уизли и Грейнджер. Преодолевая шаг за шагом, он думал, что все слова ПСов были ложью. Жива, Гермиона обязательно жива. Она бы не посмела вот так просто оставить его одного. Такого не было в сценарии Драко, где они счастливы и любили друг друга. Глаза начали слезиться из-за дыма. Сейчас он фактически бежал не глядя, по интуиции, никогда не подводившей его раньше. Раскрыв веки на пару секунд, Малфой разглядел вдалеке до боли знакомые локоны волос, разбросанные по полу. Все в пыли, грязные, не отдающие привычным блеском, словно они питались лучами солнца. Дым начал рассеиваться, и перед глазами предстала ужасающая картина: вся комната усеяна телами тех, кого Уизли и Финниган успели насчитать часами ранее. Количество снова отличалось, кому-то удалось сбежать, но его взгляд был устремлен только на Гермиону. — Малфой… — начал Поттер, но Драко оттолкнул его, опускаясь на колени рядом с ней. Взяв ее в охапку своих рук, он стер с ее лица кровь и стал осматривать на наличие повреждений. Только ничего не было. Она казалась ему невредимой, ни единой раны, а кровь, по-видимому, кого-то из убитых. Драко тряс ее за плечи, стараясь выудить хоть что-то: хрип или издевку. О большем он и не просил. — Грейнджер, давай же, — повторял он раз за разом, чтобы та очнулась и прекратила это все. — Не поступай так со мной, прошу. Ты же не умерла, правда ведь? — Она не умерла, Драко, — дрогнувшим голосом ответил Поттер. Малфой поднял голову вверх, встречаясь с сочувствующими глазами напарников, и от непонимания раскрыл рот, намереваясь задать интересующий вопрос, но из-за своей трусости просто боялся узнать правду. — Заклинание Джагсона отскочило и угодило прямо ей в грудь, — объяснял тот, пытаясь подобрать правильные слова, потому что Драко уже ни черта не понимал, сидя посреди дыма, крови и пыли на руках с любимой. — Гермиона жива, ее пульс прощупывается, но… — Что «но»? — прямо спросил Малфой, качая ее в объятиях, будто это помогло бы ей сейчас. — Она не слышит тебя и совсем не чувствует. Джагсон сделал что-то неправильно, когда изобретал данное проклятие. Оно уже должно было убить ее, но все вышло совсем не так, как он думал. Драко вернул свое внимание ей и, перестав раскачивать Гермиону, вгляделся в лицо жены. Даже находясь без сознания, она все равно оставалась самым прекрасным, что случалось с ним в жизни. Как же ему хотелось услышать ее звонкий смех и увидеть глаза, полные любви. Очнись, прошу тебя, Грейнджер… — Где он? — медленно произнес Драко, чувствуя, как гнев распространялся внутри. Как же Малфой был благодарен тому, что они среагировали быстро. Уизли вместе с Поттером одновременно кивком головы указали куда-то вправо. Под кучей досок он увидел торчащие руки и темные волосы, покрытые слоем пыли. — Рон убил его, — сказал Поттер, прервав тишину. — Сразу же после того, как тот попал в Гермиону. — Вы должны были оставить его мне! — рявкнул он, продолжая сжимать Гермиону в объятиях. — Я бы заставил его страдать так же, как он меня! От громких звуков ему показалось, что стены дома слегка дрогнули. Возможно, он звучал как обезумевший или брошенный ею в этом мире, но впервые ему настолько все равно, что хотелось просто умереть вместе с ней здесь. Удерживало только одно — Гермиона все еще жива, а Драко сделает все невозможное, чтобы спасти ее. — Ты очнешься, обещаю, — пробормотал он в густую копну и поцеловал ее в висок, прощаясь на время, так как знал, что они еще обязательно встретятся.

***

Воспоминания Драко о том дне развеялись по палате так же быстро, как и появились. Все словно происходило заново и наяву. Он даже мог сказать, что снова ощущал Грейнджер на своих руках, такую неживую и едва теплую. День за днем Малфой прокручивал все это в голове, этим убивая в себе все хорошее… убивая самого себя. Разве он жил этот год? Чувствовал ли хоть каплю радости, просыпаясь каждое утро и засыпая поздно вечером? Нет, потому что Драко просто существовал, а его жалкое подобие приходило сюда и искало спасения рядом с ней. Малфой встряхнул головой и посмотрел на стену, где висели часы. Он растянул прошлое практически на четыре часа, пока сидел здесь. За окном уже показался красивый закат, который ему не всегда удавалось рассмотреть, так как в такое время Драко обычно покидал больницу и возвращался в Мэнор. Набравшись смелости, он взглянул на нее, удивляясь тому, что до сих пор держал руку Гермионы в своей. Та была уже достаточно теплой, но отпускать ему все равно не хотелось. Близкий контакт с Грейнджер напоминал ему о всем хорошем, что было между ними. И благодаря тому, что Драко частенько держал ее ладонь, чтобы согреть, у него появлялась надежда на ее пробуждение. Да и врачи уже давно начали убеждать его в правильности методики, но Малфой на самом деле устал бороться, хоть и продолжал по-прежнему это делать. По-другому просто нельзя. — Я ненавижу тебя, Грейнджер, — с горечью пробормотал Драко, сдерживая подступающие слезы, которые раньше не смел показывать миру. — Я безумно тебя люблю, слышишь меня? Я ведь знаю, что слышишь, — хмыкнул он. — Я поймал их всех ради тебя, Гермиона. Убил, словно они были животными, понимаешь? И мне совсем не стыдно. В тот день Малфой проговорил про себя еще одно обещание — поймать тех, кому удалось сбежать. Ему понадобился всего лишь месяц для исполнения запланированного. Это показалось ему слишком уж простым. Тройка Пожирателей, которых он, к счастью, знал уже давно, прятались в Румынии, совсем не ожидая, что Драко придет за ними. И он сделал все мерзко. Тем самым ножом, который подарил ему Поттер. Но совсем не так, как Избранный учил его. Драко действовал изощренно, словно являлся серийным убийцей с особой тактикой. Для каждого было подготовлено собственное наказание, продуманное им тщательно, вплоть до мелких деталей. Малфой не стал скрывать факт того, что это сделал он. Рассказав все Поттеру, он почувствовал себя лучше, ведь горе было для них общим. Потерять лучшую подругу и жену — сродни лишиться частички самого себя. — Скажи, что мне еще нужно сделать, чтобы ты очнулась? — спросил Драко, всматриваясь в ее расслабленное лицо. Нет, это правда чертова пытка — вот так смотреть и не получать в ответ теплых глаз Гермионы. — Я готов перевернуть весь мир, только чтобы ты ответила мне. И снова тишина. Малфой слышал только пугающие звуки больничных аппаратов, которые наводили еще больше паники, чем обычно. Видимо, из-за того, что Драко по привычке засиделся здесь, обстановка начинала обострять чувство тревоги. Сказав Гермионе, что придет завтра, он поцеловал ее в густые волосы, как тогда, и покинул палату, закрыв за собой дверь. Ускорив шаг, Драко мечтал как можно быстрее покинуть клинику. Иногда маггловский мир, все его вещи и люди доставляли ему некоторые неудобства, которых и так уже достаточно. А в Мэноре он позволял себе прийти в прежнее состояние и расслабиться, будто бы все было по-старому — Грейнджер в сознании, они все еще женаты и счастливы. Очередной мираж. У самого входа из больницы Драко окликнул лечащий доктор Гермионы, прося ненадолго задержаться. Малфой знал, что тот хотел ему сказать, и из вежливости выслушивал все, после сразу же говоря «нет»‎. Как кто-то вообще смел просить его об этом? — Мистер Малфой, добрый день, — поприветствовал его доктор Беннет. — Я искал вас в палате вашей жены, но так и не застал. — Что вы хотели? — устало спросил Драко, мысленно готовясь к вопросам, которые повторялись уже не раз. — Предупреждаю, у меня нет времени на долгий разговор, я спешу. На самом деле, он никуда не торопился. Лишь хотел избежать любых контактов с врачами, особенно сегодня. Либо усталость так повлияла на него, либо он снова пытался убежать от ужасов реального мира. — Я не задержу вас, — ответил тот, снимая очки и убирая их в карман больничного халата. — Родители мисс Грейнджер были сегодня в клинике и… — Она Малфой, — резко перебил его Драко, злясь из-за упоминания старой фамилии Гермионы. — Н-но в медицинской карте у нас немного другие сведения. Видимо, данные не успели изменить на более новые, когда… — начал Беннет, но, завидев лицо Драко, поспешил исправиться: — Да-да, родители миссис Малфой приходили в больницу и настаивали, чтобы мы отключили ее от аппаратов, поддерживающих жизнь. Но проблема в том, что клиника не может сделать этого, пока согласие не даст муж больной. — Что вы хотите от меня? — рявкнул он, не думая о том, как выглядел сейчас. — Чтобы я позволил ей умереть? Она жива и все еще борется! Я буду бороться вместе с ней, пока Гермиона не очнется, и никто меня не переубедит в этом! Его мозги плавились. Драко намеревался прямо сейчас достать палочку и оглушить жалкого маггла за то, что тот прямым текстом говорил ему прекратить бороться и просто сдаться, а он не мог. Ни в коем случае нельзя проиграть в этой битве за ее жизнь. — Мистер Малфой, прошел уже год, — сочувствующе произнес доктор Беннет, поджав губы. — В медицине бывали случаи, что пациент просыпался спустя и пять лет, но такое явление очень большая редкость, и я не думаю, что мисс Грейнд… миссис Малфой очнется. — Что вы сказали? — переспросил Драко, не уверенный в правильности услышанного. Доктор Беннет сглотнул, когда услышал интонацию в его голосе. Обычно разговор сразу же прекращался после монолога врача, постоянно говорящего об одном и том же, но сейчас Малфой давал магглу сказать все, совсем не понимая, почему вообще так поступал. Видимо, усталость давала о себе знать. — Ее показатели значительно изменились за последнюю неделю. У вашей жены резко снизилось давление, и мы перестали наблюдать тонус в ее мышцах, а такое состояние наступает только при коме четвертой степени. — Еще же есть шанс, да? — пробормотал Драко, искренне не понимая слов врача и пугаясь сильнее, чем прежде. Он ненавидел быть в такой ситуации. — Бывают исключения из правил, вы сами говорили об этом минуту назад! — Это не тот случай, мистер Малфой, — покачал головой Беннет. — Сожалею, но вам лучше перестать мучить и ее, и себя. — Нет! — выкрикнул он так, что вся больница услышала его отчаяние. — Я не позволю! Это неправильно поступать так с ней! Он больше был не в состоянии слушать, что бормотал ему врач. Боль снова заполняла его изнутри и выливалась наружу, показывая всем, каким Драко мог быть: злым, взбешённым, расстроенным и обиженным на весь мир, слово все человечество задолжало ему огромную кучу денег. Хотя он совершенно не нуждался в этом, желая от вселенной только одного, — Грейнджер, полную жизни. Разве это так много? Прекратив бессмысленный разговор, Драко вышел за пределы клиники и, дойдя до места, откуда вечно аппарировал, вернулся обратно в Мэнор. Тот, по своему обыкновению, встретил его всем своим мрачным видом. Поместье сильно изменилось, когда Грейнджер была тут в последний раз. Оно, можно сказать, лишилось своих красок, что снаружи, что внутри. На территории, до момента их личной трагедии, выращивалось полно цветов, посаженных Гермионой и его матерью вместе. Дружба, которая зародилась между ними, несомненно радовала Драко. Он и не думал, что Нарцисса так тепло отнесётся к его выбору. Да что тут еще говорить, когда Малфой не знал и того, что такие разные люди могут подружиться. Даже мать тяжело переживала отсутствие Гермионы в их жизни, но держалась и оказывала ему необходимую поддержку, чтобы Драко продолжал жить. Сделав несколько тихих шагов, он ступил на лестницу, прислушиваясь, как та скрипнула под тяжестью его тела. Такие звуки частенько оповещали других о том, что кто-то бродил по Мэнору в столь поздний час. В данный момент Драко решительно настроился взять из своих запасов бутылку с виски, уже забыв, какой она была по счёту, и запереться в комнате до утра. Так время тянулось быстрее, чем если бы он сидел за какой-то старой потрепанной жизнью книгой. Выпивка помогала справляться с горем, заменяя ему зелья и маггловские лекарства. — Драко, постой. Почему никогда не получалось вовремя уйти? Он остановился на середине лестницы и обернулся на голос матери. Ее обеспокоенное лицо Малфой умудрялся видеть довольно часто, ведь причиной этого был он сам. Нарцисса жутко переживала, когда Драко переставал походить на нормального человека. Из-за неё он и стал ходить к психологу, чтобы привести в порядок мысли, но надолго разговора со специалистом не хватало. Его спокойствие улетучивалось спустя пару часов после сеанса. Драко врал ей, что все хорошо, он получает квалифицированную помощь и ему намного лучше. Ложь во благо — так Малфой проговаривал про себя, дабы не чувствовать себя мерзким человеком. Было непонятно, верила ли Нарцисса или предпочитала такое же враньё, якобы не сомневаясь в его словах. Сейчас, судя по ее глазам, она хотела знать, как прошёл визит в больницу, прекрасно понимая все и без каждодневного доклада Драко. — Я знаю, что ты сейчас скажешь, — пробормотал он, предугадывая ее следующие вопросы. — И говорю нет. Я ни за что не поступлю так с ней. — Драко, это не жизнь, — Нарцисса поднялась на несколько ступеней выше, чтобы быть с ним наравне. — У тебя болезненный вид, только посмотри на себя в зеркало. Ты почти не спишь и не ешь. Это ненормально, дорогой. — Я чувствую себя просто прекрасно, мама, — фыркнул Драко. Нарцисса разочарованно выдохнула. — Подумай о Гермионе, ведь это же совсем не жизнь. Как только перед глазами появлялась Грейнджер на больничной койке, все другое потеряло смысл. Он был сосредоточен на ней, весь мир для него объединен вокруг нее. Драко понимал — если отпустит ее, то погибнет сам. Ужасно с его стороны, но именно так Малфой и выживал всю жизнь, показывая себя эгоистичным мерзавцем. — Тогда, — растянул он каждую букву в своей обычной манере, — я умру вместе с ней. Оставив за собой последнее слово, Драко вернулся в спальню и, закрывшись в ней, призвал эльфа, чтобы тот принес ему коллекционную бутылку виски. По его примерным подсчетам, выпивка закончилась спустя полтора часа. Все это время он сидел на полу, облокотившись на огромную постель, в которой теперь спал один. Сон стремительно начал забирать его, но скрежет в комнате заставил его резко распахнуть глаза. Драко повернул голову влево и увидел Живоглота, который пытался вылезти из-под кровати. Кот также сильно переживал за хозяйку и искал ласки у Малфоя, чего тот никогда не проявлял к питомцу жены. Живоглот потерся о Драко и мяукнул, пристроившись у его ног. Впервые в жизни он не прогнал кота, а наоборот — стал гладить, разделяя с ним всю боль. Уже в полусне Малфой рассеянно водил рукой по рыжей шерсти, пока тот не заурчал и не уснул рядом с ним. Давно стоило это сделать, потому ему хоть и немного, но стало легче. Там, где мгновением назад была ужасная боль, осталась пустота. Его разум отключился сразу же после того, как Живоглот уснул. Тело, истощенное душевными пытками, стало расслабляться, веки тем временем стремительно опускались вниз. А Драко упрямо продолжал бороться со сном и, в скором времени сдавшись, отключился, так и оставаясь на полу с рыжим котом. Малфой видел ее. Это был сон с участием Грейнджер, похожий на мечту. Только совсем другой, где чувствовались прикосновения и ощущалось ее тело под подушечками пальцев. Драко медленно потянулся к ней рукой, чтобы вспомнить, каково это — трогать ее. — Отпусти меня. Он вздрогнул во сне и резко одернул ладонь, когда услышал ее голос. Это сновидение было страшнее других. Драко уверял себя, что воображение снова решило поиграть с ним в игру и специально говорило как Гермиона, поэтому делал все, чтобы немедленно проснуться, но никак не удавалось. — Я не могу, — дрожащим голосом произнес Малфой сквозь сон. — Не могу сдаться, проиграв эту битву за тебя. — Ты не проиграешь. Он истерично засмеялся, понимая, что даже фантазии и сны были против него и просили невозможного. Просто нелепица. — Я не хочу потерять тебя, Грейнджер, — Драко сам не понимал, почему продолжал говорить, но ему чертовски не хватало разговоров с ней. — Ты никогда не потеряешь меня. Как же он скучал по ее голосу. Настолько сильно скучал, что начал привыкать к тому, что слышал в своем сне, и верить всем словам. Она выглядела живой и полной сил, и ему безумно хотелось зарыться рукой в ее волосы и больше никогда не отпускать от себя. — Это выше моих сил, Гермиона, — обратился к ней Драко, слыша в своем же голосе мольбу. Грейнджер вдруг улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой. Малфой увидел теплый взгляд карих глаз, которые уверенно смотрели на него, будто бы убеждали сделать правильный выбор. — Все будет хорошо. — Откуда тебе знать? — спросил Драко. Она подошла ближе и, погладив его по слегка заросшей щеке, прислонилась к уху, шепча: — Потому что я всегда буду с тобой. Драко резко почувствовал холод, когда Гермиона убрала руку и отошла на пару шагов, продолжая при этом улыбаться. Ее образ стал стремительно рассеиваться, и, не успев ухватиться за нее, он резко проснулся. Дрожь пробила его тело, пот выступил на лбу, а он не понимал, сколько прошло времени с того момента, как уснул вместе с котом. Драко с трудом поднялся на ноги и запустил пальцы в волосы, потихоньку отходя от шока. Спина ужасно ныла после проведенной ночи на полу, но это ничто по сравнению с тем, что он видел во сне. Грейнджер разговаривала с ним словно наяву, улыбалась и просилась отпустить… Хоть это и походило больше на бред сумасшедшего, но, взвесив все «за»‎ и «против», Драко решил, что пора. Год — слишком долго. Даже находясь в таком состоянии, Гермиона страдала. Они оба страдали, и стоило скорее все прекратить, даже несмотря на то, что после опять придет боль. С яркими лучами солнца Малфой отправился в клинику, чтобы сказать врачу Грейнджер, что он готов. По пути он в третий раз в жизни воспользовался мобильником, подаренным ею, и, набрав ее родителям, сообщил им эту новость. Отношения с ними оставляли желать лучшего, но на другом конце провода Драко услышал слова матери Гермионы о том, что поступает правильно. Ему совсем немного полегчало. Он не хотел встречаться с Грейнджерами лично, поэтому дал ее родителям время на то, чтобы попрощаться, и из-за угла наблюдал за тем, как они покидали ее палату в сопровождении врача Гермионы. Отец и мать держались стойко. Драко завидовал такой выдержке, потому что сам он вряд ли выйдет оттуда спокойным. В разговоре с доктором Беннетом он выдвинул свои условия, на которых все произойдет. В палате должен остаться лишь один Драко, и последние слова, несомненно, будут его. Малфой заранее знал, что получит на это согласие, так как особенно сильно чувствовал уверенность в сегодняшнем дне. Незаметно проскочив в палату Грейнджер, он не спеша подошел к больничной койке и вновь опустился на стул, стоящий рядом. Она практически не отличалась от той Гермионы, которую Драко видел во сне. Только эта Гермиона не подавала никаких признаков жизни. Им следовало поговорить еще раз, прежде чем они расстанутся навсегда, но он и подумать не мог, как начать разговор. Невыносимо сложно, особенно когда кое-что все-таки вертелось на его языке. — Помнишь, ты говорила, что есть жизнь после смерти? — осторожно начал Драко и взял ее за руку, переплетая их пальцы вместе. Взгляд упал на обручальные кольца, которые так и продолжали сиять, не теряя своего шарма и блеска. Он не снимал своего и вряд ли когда-нибудь это сделает. — Не знаю, права ли ты Грейнджер или нет, но я бы хотел встретить тебя снова. Я понятия не имею, где это случится и в какое время, однако мне до ужаса хочется увидеть зубрилу Грейнджер, которая безумно любит учиться и совать нос куда не следует, — на этих словах его лицо исказилось в грустной улыбке. — Мы не успели посмотреть мир и его красоты, так и не смогли попробовать настоящую итальянскую пиццу, о которой впервые услышал от тебя. Нам не удалось побыть семьей как можно дольше, о чем я только жалею, — он перестал улыбаться, лицо приобрело серьёзный вид. — Я бы обязательно попробовал еще раз завоевать твое сердце, хотя знаю, что оно и так уже принадлежит мне во всех вселенных, где возможны наши отношения. Знай, что я всегда буду любить тебя, — Драко, оставив легкий поцелуй на ее губах, отпустил ее руку, кольца вновь разделились, чтобы встретиться снова, только совсем в другой реальности. Потянувшись к проводам, поддерживающим ее жизнь, он крепко ухватился за них, давая им еще секунду. — Мы не прощаемся, Гермиона. И в ту же минуту последовали звуки больничных аппаратов, говорящих об остановке ее сердца.