Тайное и явное

      Спустя некоторое время для Спока стало уже привычным просыпаться рядом со своим капитаном. И хотя разница в биоритмах была достаточно сильна, вулканец находил определенное удовольствие в том, чтобы провести утром некоторое время в постели со спящим партнером, нежась в тепле отголосков его сознания, становящегося постепенно всё ближе, и мысленно прорабатывая параллельно несколько задач грядущей рабочей смены. Когда-нибудь эта ментальная близость с Джимом могла перерасти в полноценную связь, но так далеко Спок пока не загадывал. Его Время прошло совсем недавно, так что вулканец позволил событиям развиваться своим чередом, а связи укрепляться естественным путем.       Да, с Джимом иногда бывало непросто, да и землянину тоже, очевидно, в некоторых вопросах приходилось подстраиваться под партнера, но конфликтные ситуации всегда сглаживались после обсуждений, и безусловная ценность связи между ними затмевала все возможные неурядицы.       В целом, экипаж, казалось, не обратил внимания на смену отношений между двумя старшими офицерами. В публичных локациях капитан и его первый помощник не позволяли себе вольностей, поэтому внешне всё оставалось на своих местах, как минимум для командования и тех членов экипажа, кто нечасто бывал на мостике.       В первую рабочую смену после Иктянопен, когда Кирк и Спок вместе поднялись на мостик, Сулу шепотом, вполне различимым, впрочем, для вулканского слуха, с нелогичной улыбкой признал перед Чеховым своё поражение в споре и пообещал тому перечислить кредиты после смены. После того как обеспокоенный Спок уже вечером попытался выяснить у Джима, о чем мог быть спор, тот лишь пожал плечами и сказал, что даже если пилот и навигатор спорили об их отношениях, то вряд ли они будут уверены на сто процентов и позволят себе обсуждать это с кем-то еще. Всегда проницательная Ухура, возможно, тоже что-то почувствовала, так как её отношение к Споку на репетициях к музыкальным вечерам, да и в целом, немного изменилось, но вопросов она не задавала, что вполне устраивало вулканца.       Единственным, кто знал наверняка, был Маккой, и теперь взгляды доктора, которые он бросал на Спока в моменты, когда жизни или здоровью Джима что-то могло угрожать, становились иногда особенно понимающими. Пытаться скрыть от Маккоя изменения в отношениях было бы нелогично, учитывая, что он был в курсе их предыстории, являлся близким другом Джима, да Спок и сам вполне доверял “старому сельскому врачу”. Хотя возможная перспектива еще раз на медосмотре после миссии оказаться в неловком положении после насмешливого комментария о нескольких характерных поврежденях кожных покровов плеча из-за некоторой несдержанности Джима накануне и не вдохновляла вулканца, с этим вполне можно было смириться. К счастью, за границы формы Кирк не заходил, да и Маккой, надо отдать ему должное, увидев тогда крайнюю степень смущения Спока, не стал её усугублять, залечил повреждения, переведя разговор на рабочие темы, и больше к этому вопросу не возвращался, за что Спок был крайне благодарен.       Смены шли своим чередом, миссии сменяли одна другую, и сейчас Энтерпрайз шла на варпе к очередной планете на своем звездном пути, а экипаж слаженно продолжал работу и готовился к новым задачам. На мостике негромко попискивали приборы, на обзорном экране сменяли друг друга космические виды, а капитан с искренним интересом слушал отчет своего первого помощника о проведенном научной группой анализе поднятых с планеты во время последней миссии материалов.       При этом Спок, пользуясь многозадачностью вулканского разума, параллельно с озвучиванием отчета собирал данные для собственного исследования влияния освещения и эмоционального фона на цвет глаз Джеймса Кирка. И втайне позволял себе надеяться, что подобных микроисследований, о которых будут знать максимум двое участников, у них с Джимом впереди еще немало. И это предположение, учитывая обстоятельства, было весьма логичным. Fin.

24.07.2016 - 05.05.2021