Утренние сборы

      Джинн никогда не задумывалась об этом, но почему-то обычные и совершенно привычные утренние сборы стали занимать у нее гораздо больше времени в такие дни, как этот.       Как и всегда, следуя уже лишь внутренним часам, рыцарь просыпалась с рассветом. Стоило солнечным лучам осторожно скользнуть с окон на широкую магистерскую постель, Джинн уже открывала глаза и… замирала, с улыбкой глядя на умиротворенное лицо спящей рядом Лизы.       В такие моменты, почему-то, ей не хотелось даже двигаться. Только улыбаться и осторожно, нежно и заботливо обводить взглядом столь красивые черты пурпурной ведьмы. Линии скул, подбородка, шеи и едва-едва видневшихся из-под одеяла ключиц. О, одни только эти ключицы каждый раз заставляли отважного Рыцаря Одуванчика забывать дышать. Джинн и сама не знала, почему Лиза всегда действовала на нее так… так, но происходило это всегда.       Потом, спустя некоторое время — Джинн никогда не могла сказать точно сколько именно — она наконец решалась тихо перевернуться на другой бок и неслышно выскользнуть из-под одеяла. А дальше, дальше каждый раз было немного по-разному, но в это утро, не успела она подняться, Лиза мягко оплела ее руку и невесомо потянула рыцаря обратно к себе.       — Уже уходишь? — сонно пробормотала она, едва приоткрывая глаза.       — Да, мне пора, — с улыбкой отозвалась Джинн, наклоняясь к Лизе и целуя ее в лоб, чтобы потом отстраниться и все же начать собираться, — Работа не ждет.       — М-м, противная, — приобняв одной рукой своего рыцаря за шею, чтобы не дать ей так быстро уйти этим утром, ведьма слегка поморщилась и грустно поджала губы, — Отнимает тебя у меня. И как ей не стыдно?       — Не стыдно, — Джинн покачала головой, чуть подаваясь вперед, и снова с улыбкой обвела одним взглядом идеальные черты лица Лизы.       — Совсем-совсем?       — Совсем, — она наклонилась еще ниже и мягко поцеловала ведьму в губы, снова теряя этот момент — время, в который раз уже за это утро так ловко ускользающее и просто перестающее для нее существовать.       — …какой кошмар, — заключила Лиза, улыбнувшись после поцелуя.       — И не говори, — Джинн усмехнулась и еще раз быстро поцеловала ее, в уголок губ, и затем аккуратно выпуталась из теплых объятий, почти что нехотя, на грани с тянущим желанием остановиться и просто остаться здесь на весь день, но все же наконец встала с кровати.              Дальше были самые обычные сборы, как и каждый день. Душ, мысли, похожие на не успевший рассеяться туман, о работе — конечно, все о ней. Сегодня много дел, несколько важных встреч и поручений, впрочем, они всегда очень важные. Важные, важные, никогда не перестающие таковыми быть… Джинн высушила волосы и вернулась в комнату — одеться и уйти.       Лиза читала.       Сегодня, несмотря на еще довольно ранний час, ведьма почему-то решила пренебречь своим драгоценным сном, взяла одну из всегда припасенных в прикроватной тумбочке книг и просто, не замечая ничего вокруг, стала читать.       Она лежала к Джинн спиной, одеяло доходило ей лишь до поясницы — кажется, утреннее солнце уже успело довольно сильно прогреть комнату. На мгновение замерев, рыцарь медленно обвела взглядом тонкий изгиб ее лопаток, обнаженные плечи со свежими следами поцелуев…       Лиза лениво перелистнула страницу и поудобнее зарылась носом в подушку, слегка поведя плечами — лишь для того же удобства, конечно, а не для того, чтобы заставить рыцаря пропустить еще один вдох. Конечно.       Джинн медленно отвела взгляд, на шкаф. Одеться, да — это нужно было сейчас сделать. Проверить, чтобы не было ни одной лишней складки на идеально выглаженной рубашке, чтобы не было ни одного случайного пятнышка на любимом фраке, брюках, чтобы аккуратно и, как и все остальное в ней, были идеально собраны волосы. Ничего лишнего. Четко, строго, в порядке. Рыцарь сосредоточенно подтянула перчатки, наклонилась, чтобы зашнуровать сапоги и…       Лиза едва слышно усмехнулась, вновь привлекая к себе внимание Джинн, перелистнула еще одну страницу и чуть наклонила голову вбок, так что ее зеленые глаза на миг причудливо и так красиво сверкнули в солнечном свете, притом она сама была явно поглощена чтением, а не тем, что происходило в комнате, да и в принципе в мире вокруг.       Джинн снова на секунду — или пять — задержала на ней взгляд. Читает, да... как и всегда, не видя ничего вокруг? Джинн улыбнулась, откровенно любуясь ведьмой, и опять забывая о том, что хотела сделать. Кажется, сапоги, да, нужно зашнуровать их. Конечно.       Вместо этого она с улыбкой спросила, не отрывая взгляда от Лизы:       — Ты так и будешь лежать тут весь день с книгой? — то не было упреком — лишь простое любопытство. Как и всегда, готовой в любой момент сорваться с места Гуннхильдр нравилось наблюдать за тем, как те же моменты проводила Лиза. Неторопливо, грациозно, со вкусом. Но никогда не менее эффективно. И не менее эффектно.       — Пока ты здесь, да, — спокойно отозвалась ведьма, не меняя положения, — Ведь моя спина тебе нравится куда больше, чем эти сапоги.       Джинн тут же покраснела, смущенно опуская взгляд на все так и не приведенную в порядок шнуровку в руках. Лиза же хитро улыбнулась и наконец оглянулась на Одуванчика. Разумеется, как и всегда, как и каждый день, как и каждое такое утро, она прекрасно знала, что Джинн наблюдает за ней — что ей нравится смотреть за всем, что ведьма делает, думая, что та не замечает. Знала и потому никогда не упускала возможности использовать это так, как ей хочется.       — Кроме того, если это заставит тебя еще хоть немного остаться со мной… — снова с этой легкой, но явно читаемой ноткой задумчивой грусти протянула ведьма, продолжая, оглянувшись, хитро улыбаться Джинн.       Рыцарь усмехнулась, наконец заканчивая со шнуровкой, и снова подошла к кровати, чтобы нежно поцеловать ведьму в плечо.       — Я люблю тебя. Увидимся вечером.       И после, как и каждый такой день, сразу после этих слов она разворачивалась и уходила, лишь усилием воли не давая утянуть себя в еще один, уносящий от собственных жестких принципов и скрывающий от всего вокруг момент, в котором время всегда переставало для нее существовать.              А еще позже, добравшись наконец до своего кабинета, она смотрела на часы и каждый раз искренне удивлялась, почему же столь обычные и совершенно привычные утренние сборы стали занимать у нее гораздо больше времени, чем раньше.