Запах сигарет

      Двери лифта открылись, и в кабинку зашёл молодой парень. Его чёрные волосы были совсем не по моде длинными — до самых подтянутых ягодиц. Из-за этого и из-за своего миловидного лица он выглядел излишне женственно. Светло-голубой костюм из тонкого хлопка только придавал его образу нежности. Заметив, что Цзян Чэн уже четыре этажа разглядывает его, он улыбнулся.       — А ты… Модель? — опередил его реплику Цзян Чэн, хмуря брови. Точнее, глядя на него так же, как и на остальных. — Я тебя раньше не видел.       — Добрый вечер. А, да, я недавно начал сниматься. Так похоже, что я модель? О, совсем забыл. Я не снял бейдж! — парень отцепил от кармана на груди бейдж, где были его имя и логотип компании, и спрятал во внутренний карман.       Лань Сичэнь из Бьюти продакшн Ко.       — Я про тебя слышал, — Цзян Чэн невольно проследил за движением его руки.       — Вот оно как, — сказал парень, не меняя дружелюбного выражения. — Это, наверное, всё мой менеджер. Он иногда очень разговорчивый. А вы фотограф? — он кивнул на зачехленный фотоаппарат, висевший на шее Цзян Чэна.       — Верно. Но я снимаю в основном девушек.       — Вы так сказали, потому что подумали, что я хочу вам предложить себя сфотографировать? — модель лучезарно улыбнулся. У Цзян Чэна чуть не отвалилась челюсть, а лифт между тем остановился на первом этаже. — Конечно, я бы не стал такого предлагать. Моя внешность и моё время стоят денег, поэтому я бы не хотел просто так этим разбрасываться. Приятно было познакомиться, до встречи.       Этот парень знал себе цену. Он легко шагнул из лифта и сразу упорхал куда-то по своим делам. Цзян Чэн вышел следом. Он даже ответить ничего не успел, только задумчиво оглядел полупустой холл гостиницы, заметив за прозрачными дверями выхода голубой пиджак. Впрочем тот тоже быстро пропал.       Цзян Чэн выпил третью кружку кофе и подтянул штаны. Стоило позавтракать, но после этого захотелось бы спать. Утренние съёмки его добивали. Вчера вечером менеджер одной из моделей решил, что нужна фотосессия ночью на берегу моря. Почему нельзя было поставить декорации и сделать компьютерный фон? Ах да, это же стоило денег. А внеплановая работа фотографа и попорченное песком оборудование денег, конечно, не стоили… А рано утром у него была съёмка для журнала "Космополитен Чайна". Сложно было определить, кто оказался более противным заказчиком. Ситуацию скрашивало то, что на сегодня заказов больше не было. Обняв родной штатив, Цзян Чэн допил остатки кофе, запрокинув стаканчик, чтобы получить всё до последней капли, и тут услышал:       — Лань Сичэнь, гримерная в той стороне, проходи. Тебя уже ожидает визажист.       Последняя капля кофе попала не в то горло и заставила Цзян Чэна неистово кашлять. Когда его отпустило, он проводил взглядом фигуру в голубой рубашке и джинсах и спросил у первого, кого увидел:       — А почему меня не поставили на эту фотосессию?       Первым попавшимся оказался специалист по спецэффектам Не Хуайсан. Он всё это время стоял рядом и умиленно улыбался, глядя на фотографа.       — А что? — ответил он. — Ты бы сам хотел фотографировать новую модель? Цзян Чэн кашлянул.       — Нет, я просто спросил.       — О, конечно, нет! Он же мужчина, хоть и очень симпатичный даже без макияжа, — Не Хуайсан подмигнул.       — Это тут ни при чём! И к тому же если я фотографирую в основном женские образы, это ещё не значит, что я не могу работать с мужчинами!       — А, так ты всё же хочешь его фотографировать.       Цзян Чэн закатил глаза, не считая нужным его переубеждать. Через некоторое время Не Хуайсан ушёл настраивать освещение и ветер, а Лань Сичэнь вышел из гримерной. Его переодели в тёмно-синий кардиган из суперсофта, серый жилет в стиле ципао и тёмно-синие леггинсы, такие обтягивающие, что были видны все округлости мужских ягодиц, вызывая непроизвольное желание пожамкать их. На шею ему небрежно накинули серый шарф, поблескивающий люверсовой нитью и оттеняющий стальные глаза парня. Не успел Цзян Чэн закончить оценивать внешний вид модели, как тот направился к нему, улыбаясь как в прошлый раз.       — Доброе утро.       — Возможно, доброе, — мрачно ответил Цзян Чэн.       — У вас тут фотосессия была? Мы в прошлый раз не представились, но вы похоже меня знаете. Я теперь тоже знаю, как вас зовут, Цзян Чэн. Мне о вас рассказывали. Приятно познакомиться. На губах модели поблёскивал нежный матовый блеск, делая их чуть ярче.       — Ты.       — Что?       — Ты же не первый день в шоу-бизнесе, раз будешь сниматься в Космополитен. Мы уже познакомились, нет смысла быть таким формальным.       — А… — улыбка Лань Сичэня стала неловкой. — Не привык ещё к такому.       — И как давно ты снимаешься?       — Почти пол года.       — Похоже у тебя хорошие связи, раз ты уже сюда вскарабкался. Лань Сичэнь развел руками.       — Да, но без моих талантов у меня всё равно ничего бы не вышло, так что не стоит меня недооценивать.       Тут его позвали на съёмку, и парень только весело помахал рукой, убежав под свет софитов, а Цзян Чэн остался наблюдать. Он вспоминал, что видел несколько его фотографий. У модели были хорошие данные: стройное гибкое тело, густые волосы (наверное поэтому их не стали обрезать), красивое лицо, хорошие актёрские способности. Конечно, это был не единственный талант в Поднебесной, и не обзаведясь связями, парень бы до конца своей жизни снимался бы для рекламы свитеров в районной газете. Невольно фотографу закралась в голову мысль: эти связи Лань Сичэнь получил через влиятельных родственников или через постель?       Смотреть на то, как парень позирует, стало невыносимо. Цзян Чэн сам хотел взять в руки фотоаппарат и начать снимать, но это было строго запрещено. Даже если снимки получится сделать незаметно, ещё остаётся шанс, что их найдут, и тогда он сам поедет снимать рекламу свитеров для районной газеты. Так он ушёл, не дождавшись окончания съёмок.       Приехав в отель, вместо здорового сна он отправился пить в бар на первом этаже. Прозрачные двери бара выходили на парадные двери отеля, открывая отличный обзор на всех входящих. Спустя бокал виски Цзян Чэн уже гипнотизировал дверные створки, с трудом собрав глаза в кучку. Бармен налил ему ещё бокал. Его звали Вэй Усянь, и он носил волосы короткими только затем, чтобы никогда за ними не следить.       — Ждёшь кого-то? — поинтересовался он.       — Нет, — буркнул Цзян Чэн.       — А та, кого ты не ждёшь, красивая модель? — Вэй Усянь нагнулся ближе к Цзян Чэну. Они были знакомы с детства, жили в одном подъезде и даже приходились друг другу какими-то дальними родственниками. А сейчас Вэй Усяню повезло найти работу в том отеле, где часто останавливался по работе его друг. Поэтому бармен вел себя так неформально. Или его просто недостаточно воспитывали.       — Нет! Иди нахрен! — снова соврал Цзян Чэн.       — О, или она не модель? Фотограф шмякнул две купюры на стол и пошел к выходу.       — Сдачу оставь себе на чаевые!       — Эй, ты вообще обратил внимание, какие деньги доставал?! — крикнул ему вслед Вэй Усянь, разглядев купюры. — Хорошо, в следующий раз выпивка тебе бесплатно!       В номере Цзян Чэн проспал до вечера, а когда проснулся, ощутил себя сушёным бананом. На что-то он ещё был способен, но выглядел так же плохо, как себя чувствовал. Знаете эту ситуацию, если девушка отправит все вещи в стирку и вдруг заболеет, то по пути до аптеки в трениках и с синяками под глазами она обязательно встретит бывшего? Цзян Чэн подумал, что ему стоит догнаться ещё 40-градусным снотворным, и пошел в бар, не потрудившись расчесаться и сменить помятую майку. А ещё надев носки под шлепанцы. В таком виде он вышел из лифта на первом этаже навстречу Лань Сичэню и Мэн Яо.       — О, Цзян Чэн, добрый вечер, давно не виделись, — поприветствовал его с улыбкой Мэн Яо. Лань Сичэнь помахал рукой, и они оба вошли в лифт.       — А… Ага… — ошарашенно ответил Цзян Чэн, и когда створки закрылись, добавил. — Так это ты его менеджер… Шатаясь, он дошел до двери в бар и тут увидел себя в отражении в стекле. От образа человека, который зарабатывает в месяц три-пять штук баксов, он был ещё дальше, чем Билл Гейтс от образа миллионера. В голове осталась только одна мысль: вот это он лоханулся. Шатаясь ещё сильнее, он зашёл в бар, купил немного еды и бутылку виски. Пока он ждал лифт, он во всех красках представлял, как двери откроются, и ему навстречу снова выйдут Лань Сичэнь и Мэн Яо, слащаво улыбаясь, а зайдя за угол, начнут обсуждать, какой же Цзян Чэн алкаш. Он уже сталкивался с Мэн Яо. Как-то раз по рекомендации другого фотографа Мэн Яо пригласил Цзян Чэна снимать одну из его моделей. К работе у них претензий не было ни с одной из сторон, но… Они друг другу сразу не понравились. В общении этот менеджер был дружелюбен и вежлив настолько, что Цзян Чэна непроизвольно тошнило радугой после общения с ним. Мэн Яо же любил, когда ему в ответ улыбаются, а улыбка на лице Цзян Чэна была настолько редким гостем, что в честь этого бежали накрывать на стол и открывать бутыль шампанского. Больше они друг с другом дел не имели. Более того, Цзян Чэн теперь понимал, почему утром журнал пригласил другого фотографа снимать Лань Сичэня.       Он добрался на свой девятнадцатый этаж, поздоровался по пути со знакомым режиссером, зашёл в комнату и налил себе виски. Подумав ещё немного, он съел купленный в баре бургер, взял на закуску сырных палочек, прихватил виски, вышел на балкон и закурил. Через четверть часа голова стала приходить в порядок.       Он никогда не считал, что должен превосходно выглядеть. Он же не шоумэн и не модель. За ним не станет гоняться пресса. Его имя известно только в среде профессионалов, и иногда его вспоминают блогеры, косящие под профессионалов. Никому другому он не интересен. Пока он хорошо выполняет свою работу, он может приходить на съёмки в одних трусах или в костюме Ти-Рекса. Никому не будет дела, возможно, кроме Мэн Яо, который любит лишний раз посплетничать. Но опять же, он не звезда реалити-шоу, чтобы мелкие сплетни отразились на его карьере.       Сломав голову от таких размышлений, Цзян Чэн наконец понял. Его не смущал Мэн Яо или знакомый режиссер. Его смущало только то, что в таком виде его увидел Лань Сичэнь. Если эта модель окажется такой же, как ее менеджер, это будет противно до тошноты. И обидно…       Почему обидно? Почему он вообще столько об этом думает? Когда его размышления дошли до этого, он оказался мертвецки пьян и уснул прямо в шезлонге на балконе, не докурив очередную сигарету.       Утром Цзян Чэн заставил себя причесаться, прилично одеться и даже побриться, прежде чем он спустился в бар. Как назло, он не встретил не только Лань Сичэня, а вообще ни одного знакомого, пока не зашёл в бар. Там его ждал Вэй Усянь. Вместе с картофелем фри и овощным ассорти бармен на закуску к виски подал ворох своих жизнерадостных проблем, которые Цзян Чэна не касались даже в теории. От лучей радости, испускаемых этим парнем, Цзян Чэну только сильнее хотелось сдохнуть.       — Кстати, — Вэй Усянь вдруг сделал паузу в своей болтовне, задумчиво разглядывая протёртый фужер. — Помнишь, я тебе про сталкера рассказывал? Он меня сегодня до работы проводил.       — Круто, конечно, — фыркнул Цзян Чэн. — Может вы уже детей планируете? Бармен весело засмеялся.       — Конечно, нет! Он же мужчина! Я хотел сказать, у него тоже фамилия Лань. Цзян Чэн поперхнулся картофелиной.       — Что значит "тоже"?       — Мне тут рассказали, что ты вчера спрашивал, в какой комнате поселился Лань Сичэнь, — бармен подмигнул и достал из нагрудного кармана клочок бумажки. Цзян Чэн это проигнорировал. По пути из бара он вчера действительно остановился возле стойки ресепшена и спросил, в какой комнате остановился Лань Сичэнь, но девочка за стойкой ответила, что отель не раскрывает персональную информацию о гостях. Это значит так они хранят персональную информацию.       — Это кто решил, что ему язык больше не нужен?! — с угрозой спросил фотограф. Вэй Усянь подмигнул и положил перед ним бумажку.       — Так я тебе и сказал. Ты ведь и правда можешь пойти девочек обижать, а они все милые.       Цзян Чэн и так был не в настроении, а сейчас и вовсе ощутил вселенскую усталость. Выпив стакан воды, он отодвинул остатки еды и достал несколько купюр из бумажника. Прежде, чем он встал, Вэй Усянь вдруг выхватил у него бумажник и засмеялся.       — Эй! — крикнул Цзян Чэн, разозлившись из-за своей беспечности. — Какого хрена! Отдай немедленно!       — Подожди, ты кое-что забыл, — бармен взял пару купюр из тех, что оставил Цзян Чэн на стойке, положил их в кассу, а остальные запихнул обратно в бумажник.       — Ты бармен, и тебе положены чаевые! Столько, сколько клиент посчитает нужным!       — заскрипел зубами фотограф.       — Я много раз говорил тебе, что чаевые от тебя мне не нужны. Мы же братья! Как я могу брать у тебя деньги! К тому же ты забыл не только это, — парень взял бумажку с номером комнаты и запихнул рядом с деньгами, после чего положил бумажник перед Цзян Чэном. — Мы же родные братья! Как я могу не помочь брату?!       — Да пошел ты к черту! — огрызнулся Цзян Чэн, схватил свою вещь и выбежал из бара. Только в номере он отдышался, достал бумажку и развернул её. Теперь он знал номер комнаты. Что ему следовало сделать с этой информацией? Ничего, блин, господи, сомни нахрен бумагу, выйди на балкон и спали её в пепельнице, а потом спустись в бар и набей морду этому любопытному кренделю!       Естественно, он ничего из этого он не сделал. Выкурив пару сигарет, он успокоился и сел работать. Ретушь фотографий с трёх фотосессий заняла у него весь день. Он прерывался только на перекуры и небольшой обед. Очнулся он ближе к шести вечера, когда обнаружил, что в комнате стало темно.       Скоро у Вэй Усяня заканчивалась смена. Ни на что не надеясь, Цзян Чэн спустился к выходу из гостиницы, остановился возле мраморной лавочки и закурил. Видимо сработала автобусная магия, потому что как только он спрятал зажигалку, сразу же увидел направлявшегося к гостинице… сначала он принял парня за Лань Сичэня, но потом разглядел кое-какие различия. Например, парень был одет в деловой бежевый костюм и в руках держал дипломат, а Лань Сичэнь предпочитал голубую и менее формальную одежду. "Его фамилия тоже Лань", — вспомнил Цзян Чэн утреннюю фразу и направился к парню. Тот как раз остановился у одной из лавочек и собирался кого-то ждать.       — Эй, твоя фамилия Лань? — окликнул фотограф. Парень повернулся и коротко кивнул. Это был точно не Лань Сичэнь. Его глаза отливали янтарём, а выражение лица было даже более бесстрастным, чем фотография на паспорт.       — Ты ждёшь Вэй Усяня? — сразу перешёл к делу Цзян Чэн.       — Да, а вы кто?       — Не суть важно, как меня зовут, важно, что я его брат, — Цзян Чэн сделал паузу, ожидая ответа, но ответа не последовало. Янтарноглазый просто смотрел на него. — Я слышал, ты его преследуешь. Ты в курсе, что ты его уже достал?       На секунду показалось, что на лице появилось какое-то выражение, но лишь на секунду.       — Он такого не говорил.       — Конечно! Он и не скажет! Он же мямля! В лучшем случае будет пытаться избегать тебя, чтобы не обидеть!       — Он не пытался меня избегать.       — Ты в этом так уверен? Да ты же шанса ему не давал! Приходишь к нему на работу, лезешь в его жизнь. Ты что, не понимаешь, что ты его бесишь?! Я о тебе уже год слушаю. Хотел бы ты с ним подружиться, ты бы хоть номер вичата спросил, а ты только таскаешься за ним. В самом деле сталкер.       — Я не сталкер.       — Ага, да, конечно. Слушай, пельмень, он вообще-то тебя боится. И ты его раздражаешь этими своими преследованиями. Он сам никогда тебе не скажет, так скажу я.       — Ты Цзян Чэн?       — Этот идиот про меня рассказывал что ли? Так слушай, если ты от него не отстанешь, я тебе рожу набью. Тебе что-то в этих словах не понятно?       Янтарноглазый несколько секунд молчал.       — Он не идиот и не мямля. Не обзывай своего брата.       — Тебя только это волнует? Ещё раз: ты его бесишь! Поэтому завязывай со своими преследованиями!       Янтарноглазый снова не сразу ответил.       — Я его так раздражаю?       — Да, очень! — соврал Цзян Чэн. Он ни разу не слышал от Вэй Усяня, что этот сталкер ему неприятен. Скорее это Цзян Чэна напрягало, что его братец время от времени говорит что-то вроде "о, я опять того сталкера встретил". Почему-то Вэй Усянь никогда не называл его по имени, хотя по его словам, они учились в одном университете. Только сегодня Цзян Чэн узнал его фамилию. — Ты ему не нравишься!       — Не нравлюсь?       — Да!       — Понятно.       Парень перехватил ручку дипломата и молча пошёл от гостиницы. Выражение его лица не изменилось, только Цзян Чэну показалось, что голову он держит более опущенной. Странный всё-таки парень. Фотограф выкинул окурок и закурил заново. Убедившись, что Лань не вернётся, Цзян Чэн поднялся к себе в номер. Он решил, что завтра поговорит с Вэй Усянем на счёт всего этого.       Утром Цзян Чэн спустился в бар, но только взявшись за ручку двери, остановился. В баре сидел Лань Сичэнь. Он что-то рассказывал Вэй Усяню, а тот слушал с удивительно серьезным лицом. Такое же лицо у него было, когда он ходил навещать родителей, лежавших в коме после аварии. Лань Сичэнь что-то написал на бумажке и передал её Вэй Усяню. Бармен достал телефон, что-то быстро набирая в нем. Цзян Чэн хотел уйти, боясь того, о чём могли разговаривать эти двое, но тут Вэй Усянь поднял взгляд и заметил брата. Пришлось входить.       На скрип двери повернулся и Лань Сичэнь. Оба парня посмотрели на вошедшего весьма прохладно.       — Чо?! — насупился Цзян Чэн, садясь за стойку. — Мне жареное мясо с рисом и чай.       Вэй Усянь кивнул и отошёл передать заказ на кухню. Лань Сичэнь тем временем смотрел на Цзян Чэна не отрываясь. И совсем не улыбался.       — Чо ты на меня так смотришь? — не выдержал фотограф. — Что-то не нравится?

— Я тебя совсем не знаю, как мне может что-то не нравиться? — слова модели были как будто с намёком.       — Да легко. Иногда только взглянешь на человека, а он тебя уже бесит.       — Я полагаю, у тебя такое случается с большинством людей.       — Ты мне что сказать хочешь, а? — нахмурился Цзян Чэн. Возможно, Лань Сичэнь действительно был похож на своего менеджера. Мэн Яо тоже любил ходить вокруг да около.       — Вряд ли у меня есть что-то, что я могу сказать тебе.       — Ну так чего смотришь тогда?       — О, я просто подумал, что это совсем неплохо, что мой менеджер против фотосессий с тобой. Я думаю, мы бы не сработались. Я видел твои фотографии. В объективе твоей камеры я вышел бы грубовато.       — Чего?! — Цзян Чэн вскочил. — Ты сомневаешься в моем профессионализме?!       — Не кричи, — Вэй Усянь поставил чашку с чаем перед ним. — Ты вчера уже накричался. Ты же наверняка кричал, когда говорил Лань Ванцзи все эти гадости.       — Лань Ва… а, тот парень с желтыми глазами, — Цзян Чэн фыркнул. Теперь он понял причину всех этих холодных взглядов.       — Да, — ответил Лань Сичэнь. — А ещё он мой брат.       — И что с того? — фотограф сел обратно и отпил чай. — О, я его вчера прогнал, и он сразу побежал плакаться тебе в жилетку?!       — Нет, я долго от него допытывался, почему у него такое плохое настроение, — Лань Сичэнь казался невозмутимым. Зато Цзян Чэн разозлился.       — Да как по нему вообще можно понять, что у него плохое настроение?!       — Похоже, ты долго с ним общался, — слова модели были невозмутимо вежливыми, и Цзян Чэну понадобилось долгих несколько секунд, чтобы понять, что это была ирония. Это разозлило его ещё сильнее.       — Если твой брат заманит куда-нибудь Вэй Усяня и изнасилует, что я потом буду делать, а?!       — Цзян Чэн! — Вэй Усянь вдруг повысил голос. — Ты действительно считаешь меня настолько никчёмным, что я без тебя не разберусь, с кем мне общаться, а с кем нет?!       Цзян Чэн открыл рот, не поверив своим ушам.       — Идиот, я же тебя защищать пытаюсь!       — А я тебя об этом просил?! Вот когда попрошу, тогда и будешь защищать! Ты себе чего-то выдумал и совершенно несправедливо из-за этого обидел хорошего человека!       — Двух. Даже трёх людей, — поправил Лань Сичэнь.       — Ты!.. Вы!.. — ноздри Цзян Чэна раздулись от ярости. Он кинул на стойку несколько купюр. — Нахрен идите оба! Мне на работу пора! А заказ можете за меня съесть!       Фотограф выскочил из бара с такой скоростью, словно к его пяткам прикрепили горящие угли. И впервые Вэй Усянь не попытался вернуть ему чаевые.       В следующие два дня Цзян Чэн обходил бар по широкой дуге. Ему также везло не сталкиваться с Лань Сичэнем. Возможно, дело было в его графике: съёмки в те дни были с утра до вечера. Третий день обещался быть ещё хуже. Их везли на остров, чтобы сделать фотосессию в стиле летних видов спорта и отдыха. Куча народа и куча проблем.       Цзян Чэн как раз умывался и ругал свой режим дня (а точнее его отсутствие), когда телефон завибрировал, извещая о новом сообщении. Фотограф вытерся и посмотрел на уведомление. Засияла аватарка Вэй Усяня и непринужденное сообщение: "Привет! Зайдешь сегодня в бар?" У Цзян Чэна глаз дернулся, и он написал: "Привет, зачем? Чтобы ты опять сказал, что я бессовестная скотина? Не зайду." После этого он успел одеться, когда пришло новое сообщение: "Ахаха, зачем мне такое говорить? Или ты ещё дуешься? Ну всё, поругались и хватит. Ты же в прошлый раз за заказ заплатил и не получил его. И кстати, я хотел кое что сказать. Это правда, так что спускайся!" "В сообщении скажи!" — Цзян Чэн теперь дернулся всем телом, но не успел положить телефон, как Вэй Усянь снова написал: "Нет, это надо сказать лично! Заходи! Завтрак уже ждёт!" Цзян Чэн скривился, но со всем прискорбием осознал, что если он не поест сейчас, то ему в лучшем случае придется ждать обеда, а в худшем — ужина. "Хорошо, сейчас спущусь", — отправил он сообщение и отбросил телефон, чтобы больше тот не мешал ему собираться.       Через четверть часа он спустился в бар, и Вэй Усянь тут же поставил перед ним тарелку с жареным рисом и чай.       — Доброе утро! Ты долго собирался, уже всё остыло! — бармен испускал лучи радости и придурковатости даже больше, чем обычно. Цзян Чэн поставил сумку с оборудованием на пол и сел.       — Доброе. У тебя всё в порядке?       — Всё просто прекрасно!       Цзян Чэн нутром почуял, что что-то изменилось, но пока не мог определить, в хорошую или в плохую сторону. Он отпил чай.       — Что ты мне хотел рассказать? Вэй Усянь наклонился к нему поближе, кокетливо подмигнул.       — Мы с Лань Ванцзи начали встречаться!       Палочки с рисом застыли на пол пути ко рту.       — Э… Что? — только и смог выдавить Цзян Чэн.       — Я и Лань Ванцзи теперь встречаемся. Я тут долго думал и понял, что должен тебя за это поблагодарить.       — Э-это… Долго — это все пять минут? — не удержался Цзян Чэн. — Вэй Усянь, он же парень! Он всё-таки затащил тебя в кусты и изнасиловал?!       Фотограф ожидал, что его брат разозлится, но кажется, тот стал ещё более весёлым.       — Ну, парень. Мы не на материковом Китае, чтобы нас за это порицали. А что касается затащить в кусты, так это скорее я его затащил! При том весьма буквально! Он такой…       — Так, стоп, — Цзян Чэн резко выставил руку, отодвинув Вэй Ина. — Ваша постель меня не касается. Уволь меня от таких разговоров. Хватит и того, что он не девушка. Но… ты уверен, что ему можно доверять? Он же тебя преследовал.       — Конечно, уверен, — Вэй Усянь стал чуть серьезнее. — Я ещё хотел извиниться… думаю, это я виноват, что ты так всё воспринял. Я говорил, что он сталкер, но в реальности мы просто иногда пересекались и здоровались. Пару раз выпили кофе вместе. Он ничего плохого не делал, а вот я плохо шутил, поэтому ты подумал черте что. Не знаю, что ты ему наговорил, но когда мы встретились, он все про себя вывалил, начиная с того, где он живёт и работает, даже родословную своего кролика.       — У него есть кролик?!       — Да, очень милый! Если бы я его не остановил, он бы мне пин-код от кредитки и кодовое слово рассказал бы. Цзян Чэн замолчал. Потом молча продолжил есть. Зато Вэй Усянь продолжил болтать, рассказывая всё больше информации о Лань Ванцзи, даже то, что Цзян Чэн не хотел бы знать. И чем больше бармен говорил, тем спокойнее становилось на душе фотографа. Неожиданно он обнаружил, что ругаться с братом было невыносимо. Попрощались они очень тепло, и Вэй Усянь попытался вернуть чаевые не только за этот, но и за предыдущий раз. Кажется, мир вернулся в своё привычное русло.       Выйдя из гостиницы, Цзян Чэн сразу взял такси и поехал на пристань. Там уже кипела работа. Рабочие подтаскивали на паром инвентарь для съёмок: сетку для волейбольной площадки, уже надутые плавательные круги и матрасы, мячи, сумки с костюмами, сумки с палатками и примерочными. Отдельная команда занималась едой. Съёмочная группа, менеджеры и модели тоже были уже на месте. К своему неудовольствию Цзян Чэн был со всеми ними знаком, и со всеми пришлось здороваться. По крайней мере с теми, кто оказался ближе к нему.       После первых рукопожатий его поймал Не Минцзюэ — тоже фотограф — чтобы похвастаться новой зеркалкой. За обсуждением свойств нового объектива время прошло незаметно, и когда всех позвали на борт, это стало неожиданностью. Паром отчалил, и Цзян Чэн остался в одиночестве. Он отошёл к противоположной стороне палубы и тут заметил Лань Сичэня. Оказывается, тот тоже ехал на эту фотосессию.       Парень общался с несколькими менеджерами, в том числе и с Мэн Яо. Все были одеты по-пляжному: в шорты, шлепанцы и майки или рубашки с коротким рукавом. Мэн Яо к этому нацепил ещё подобие ковбойской шляпы из накрахмаленного хлопка, и всё равно был почти на голову ниже остальных. Особенно Лань Сичэня. Модель же был одет совершенно непростительно. Джинсовые бриджи неприлично обтягивали ягодицы, а серая майка была сделана из сетки. Мелкой! Прозрачной! Сетки! Сквозь которую отчётливо были видны рельефы на груди и прессе, и маленькие розовые соски. С тем же успехом Лань Сичэнь мог вообще её не надевать. Выглядело бы даже менее сексуально. Цзян Чэн подумал, что если бы Лань Сичэнь был его парнем, он ни за что не позволил бы ему носить такое. Интересно, как менеджеры могли смотреть куда-то ещё кроме его груди?       — На Лань Сичэня любуешься? — раздался над ухом низкий голос Не Минцзюэ. Цзян Чэн дернулся, еле устояв на месте, и уставился на воду, чтобы не смотреть собеседнику в глаза.       — Ничего подобного. Делать мне больше нечего, кроме как пялиться на модель, которую я даже снимать не буду.       — Ага, — Не Минцзюэ усмехнулся. Цзян Чэн почувствовал, как его щёки начинают гореть. Чтобы отвлечься, он достал сигарету и закурил. Коллега сделал то же самое.       — Я тебя уважаю, — продолжил Не Минцзюэ. — Поэтому по дружбе советую не пялиться так. Его многие хотят, но он птица гордая. Не ко всем на руки идёт. Цзян Чэн зашипел.       — Это что за намеки, а?! Он мужчина и я мужчина. Если б он был женщиной — был бы другой разговор! А так ерунду не болтай! Мы с ним недавно поругались, и сейчас проблема себя исчерпала, но я не знаю, насколько. Поэтому я и задумался, когда его увидел!       — Поругались? Что ты ему такого сделал?       — Случайно оскорбил его брата… Но это вообще-то не твоё дело!       — Хмм… — задумчиво произнес коллега. — Думаю, по пальцам можно пересчитать людей, которые бы рискнули оскорбить его брата.       — Да наслышан уже. Обеспеченная влиятельная семья, высшее юридическое образование с дипломом высшей степени, практикующий юрист и аспирант на юридическом факультете. Не пьет, не курит, в вопросах этики и гражданского права заткнет кого угодно одним взглядом. А ты хорошо его знаешь?       — Да нет. Когда Лань Сичэнь только начинал карьеру после модельной школы, я много с ними общался. Они замолчали, докурили сигареты и выкинули окурки в пепельницы.       — Кстати, — сказал Не Минцзюэ. — Ты вспышками Сони пользовался?       — Только видел, как с ними работают, — ответил Цзян Чэн. Тема про технику была более безопасной и комфортной. Обсудив фотоаппараты, они разошлись почти друзьями. Паром остановился возле острова, такого маленького, что туда не завезли цивилизацию. Только мелкий белый песок, пальмы и голубую воду. Поэтому до суши пришлось добираться на лодках. Сначала опять перевозили оборудование, за ним поплыл технический персонал и монтажники, и только на третий заход отплывали модели, съёмочная группа и руководство.       Все собрались на палубе, топчась на месте в ожидании лодок. Когда окружавшие Лань Сичэня большегрудые девушки ненадолго замолчали, он вдруг заметил Цзян Чэна. Возможно, это было не в первый раз за дорогу, но до этого они не сталкивались взглядами.       Лань Сичэнь улыбнулся. Цзян Чэн только коротко кивнул и посмотрел вдаль на остров, делая вид, что он вовсе и не видел, как толпа девиц флиртовала с новой привлекательной моделью.       — Сторонишься меня?       Цзян Чэн фыркнул, вытерев пот. Он бы хотел прикурить, но сдерживался. Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось. Хотелось в воду и под навес, и коктейля со льдом. А от никотина могло стать плохо.       — С чего ты взял?       — Ещё злишься за то, что мы тебя отругали?       — Нет.       — М… — Лань Сичэнь тоже посмотрел в даль. — Вэй Усянь меня в конце концов убедил, что тебя нужно поблагодарить. Ты с ним не общался ещё?       — Общался! Тему уже закрыли. И благодарность мне не нужна! Мог ради этого на меня не отвлекаться.       — Кто сказал, что ради этого? — парень снял с плеч свой рюкзак и достал оттуда бутылку воды. — Будешь пить?       — Своя есть, — Цзян Чэн нахмурился. Лань Сичэнь открутил крышку и начал пить. Несколько капель скатились с уголка его губ и потекли по шее, смешиваясь с каплями пота. Нет, этого штампа о том, как это соблазнительно, не будет. Цзян Чэн изнывал от жары и при виде стекающей пресной воды подумал только о том, что было бы здорово прыгнуть в море.       — Я хотел сказать, — Лань Сичэнь спрятал воду обратно и вытер рукой подбородок. — Что тебе нельзя снимать меня в портретной съёмке. Фотограф уставился на него.       — Чо? Чо за бред?!       — У меня есть соглашение, что мои портреты могут снимать только фотографы, с которыми договорился Мэн Яо. Цзян Чэн открыл рот, уставившись на него. Щека сама начала подергиваться.       — Знаю, что это звучит странно, но как есть. Тем более ты на девушках больше специализируешься. Сегодня будет в основном панорамная съёмка. Следи за тем, что снимаешь, пожалуйста. Тем более даже если ты снимешь меня одного, твои снимки не примут в печать. Недозволенное авторство потому что.       — Я понимаю, деньги мне за это не заплатят. Но запретить-то это на общей съёмке как могут?!       Лань Сичэнь улыбнулся.       — Ну, ты мне этим неудобства создашь. Что мне ещё останется, кроме как принять эти неудобства? Но ты… Не мог бы, пожалуйста, всё-таки этого не делать?       — Издеваешься? — огрызнулся Цзян Чэн.       — Нет, конечно. К тому же, тебе ведь нет необходимости делать мои портретные снимки?       — Да я вообще-то и не собирался! — фотограф демонстративно отвернулся. Лань Сичэнь дружелюбно похлопал его по плечу — не тот жест, который хотелось бы получить на солнцепёке.       — Спасибо, я очень тебе благодарен!       — Нашел, за что благодарить, — Цзян Чэн скинул с себя его руку и хмуро уставился на возвращающиеся лодки.       — Всё равно спасибо, — сказал Лань Сичэнь и наконец отошёл обратно к девушкам. Фотограф дёрнул плечами, пытаясь стряхнуть впечатления от разговора, и вдруг заметил краем глаза стоящего рядом Не Минцзюэ. Когда он только успел подойти так близко?...       Час под палящим солнцем, и наконец можно было хотя бы в тени пальмы спрятаться. Цзян Чэн сидел в тенёчке и настраивал режим съёмки, когда в зону видимости через объектив попал Лань Сичэнь. Его переодели в облегающий купальный костюм и заплели косу. На удивление, это выглядело куда приличнее его утреннего наряда. Сейчас над ним работала визажист, махая широкой кисточкой по лбу и щекам.       Цзян Чэн попытался снова сосредоточиться на настройке режиме. Ещё немного провозившись с цветовым балансом, он бросил это дело и гневно посмотрел в сторону модели. Из-за этого разговора на пароме мысли фотографа вертелись только вокруг того, как бы сфотографировать парня. Он точно нарочно сказал про это идиотское соглашение! Цзян Чэн отложил фотоаппарат, чтобы руки не чесались, и гневно уставился на модель. Лань Сичэнь этого не замечал. Ему намазали губы блеском, и он спрятался в тени палатки вместе с несколькими девушками, которым тоже уже сделали макияж. Они смеялись и кокетничали друг с другом, иногда показывая на воду. А в воду никому было нельзя, чтобы не испортить прически и костюмы. Цзян Чэн снова почувствовал себя отщепенцем. У него никогда не получалось вливаться в шумные компании. На вечеринки его приглашали только тогда, когда от него требовалось фотографировать. Наладить контакты, завести дружбу — это всё было не про него.       Прежде, чем начали монтировать волейбольную сетку, мадам Цзинь — главный редактор журнала "Космополитен Чайна" и главный стилист в Гонконге — собрала моделей для первых панорамных фотографии. Наконец началась суета, и на мысли о Лань Сичэне не осталось времени. Дизайнер-постановщик бегал вокруг толпы моделей и постоянно отдавал указания, как кому встать, кого поставить в центр, или наоборот распределиться по всей линии берега. Два фотографа (один из них был Цзян Чэн) фотографировали толпу с земли. Ещё два фотографа (один из них был Не Минцзюэ) снимали действо с воздуха, то есть с дронов. Периодически фотографы друг на друга кричали, чтобы ушли с обзора и не мешались. Во всей этой каше Цзян Чэн сам не заметил, как подкрутил зум на объективе и сфотографировал Лань Сичэня крупным планом, оставив остальных моделей размытым кадром в качестве фона.       Потом были переодевания, установка волейбольной сетки, парные фотосессии, и когда все уже начали таять под солнцем, объявили обед. Модели сплошь сидели на диетах, поэтому пришлось довольствоваться подобранной под них едой. Это никаких бургеров, копчёного мяса, котлет; никакого сахара в соусах — ни в майонезе, ни в кисло-сладком, ни в остром соусе. Немного спасало ситуацию то, что с собой привезли несколько грилей для съёмок, и в них можно было пожарить стейк или куриное мясо.       Цзян Чэн урвал себе кусок мяса, обильно его поперчить, и спрятался под пальмой, чтобы съесть его вприкуску с огурцом и странным гречишным хлебом. Он был не один такой умный. Под этой пальмой спрятались и остальные фотографы примерно с тем же набором еды. В палатке напротив сидели модели. У каждой из них был свой контейнер с едой, так что организаторы зря рассчитывали еду и на них. Лань Сичэнь не торопясь ел из своего бледно-голубого контейнера, слушая болтовню остальных парней и девушек. В какой-то момент зелёная головка брокколи, уже поднесенная ко рту, выскользнула из палочек и скатилась на песок, оставляя на руке и груди жирные следы от растительного масла. Сидевшие рядом девушки среагировали быстрее, чем сам Лань Сичэнь. Одна пошла выкидывать испорченную еду, вторая подложила брокколи из своего контейнера, третья стала старательно вытирать его. Цзян Чэн забыл, как жевать, глядя на то, как щебетали эти птички за ухаживаниями. Не Минцзюэ тоже не донёс мясо до рта, замерев. Возможно, Лань Сичэнь что-то заметил, потому что глянул в их сторону. На что фотографы синхронно сделали вид, что смотрят в любую другую сторону.       А море и правда было красивым и небо очень интересным примерно пол минуты. Когда опасность миновала, Цзян Чэн и Не Минцзюэ переглянулись.       — Чо? — спросил Цзян Чэн.       — Ничо, — ответил Не Минцзюэ, но в интонации и во взгляде чувствовалась скрытая угроза, оставляя Цзян Чэна в полном непонимании происходящего. Обед закончился внезапно. Мадам Цзинь вышла к волейбольной сетке, хлопнула в ладоши, и все побежали работать. Моделей переодели. Теперь Лань Сичэнь был в джинсовых шортах, лишь немного длиннее тех, что носят девушки. Цзян Чэн взял свои слова обратно: лучше бы парень был одет в то, что было с утра. Шорты так идеально подчеркивали ягодицы, что взгляд фотографа невольно скользил к попе. Цзян Чэн даже подумал, что над ним издеваются. К женским откровенным нарядам он хотя бы привык, а вот против Лань Сичэня у него иммунитета не было.       Пока шла фотосессия радостных волейболистов, фотограф начал замечать, что вместо того, чтобы снимать общие планы, он все больше сосредоточился на композиции, где в центре был один человек… а точнее Лань Сичэнь. В перерыве между фотосессией, пока моделей опять переодевали, Цзян Чэн подошёл к мадам Цзинь и попытался начать издалека:       — Я слышал, что у вас с Мэн Яо хорошие отношения…       Он сразу же пожалел о сказанном. Редактор посмотрела на него так, словно Цзян Чэн собирался признаться в причастности к теракту 11 сентября. Это были не совсем слухи. Мэн Яо был внебрачным сыном ее мужа, и её это ужасно раздражало, но не признать его таланта в ведении дел она не могла. Тем более, что Мэн Яо ухитрялся становится менеджером очень перспективных моделей.       — Чего ты хотел, Цзян Чэн? Ты никогда не умел хитрить, сколько я тебя помню. Поэтому говори прямо.       Фотографу стало ещё более неловко. Когда-то благодаря дружбе его матери с этой женщиной он попал на съёмки показа мод, откуда и началась его карьера. Когда его, двадцатилетнего пацана, притащили и поставили перед подиумом, он почувствовал себя первоклашкой, которого родители дотащили до школы и бросили одного в толпе незнакомых детей и взрослых тёть. Сейчас перед мадам Цзинь он снова ощущал себя провинившимся ребёнком.       — А фотосессии Лань Сичэня проходят только через договорённости с Мэн Яо? Мадам Цзинь поправила очки, приподняв брови.       — Ты хочешь снимать Лань Сичэня? Я думала, у тебя нет предпочтений по моделям.       — Это так, да…       — Ещё ты в основном женщин снимаешь. И к тому же это надо разговаривать с его менеджером. Цзян Чэн скривил лицо, как будто ему дали попробовать уксус.       — Мне тоже Мэн Яо не нравится, — мадам Цзинь скрестила руки. — Что с того? Пока он прилично выполняет свою работу, его придется терпеть. Это во многом его старания в том, что Лань Сичэнь так быстро продвинулся по карьерной лестнице.       — Да понял я, — Цзян Чэн отвернулся. — Просто глупая мысль проскочила, что у меня он тоже неплохо выходит на фотографиях. Считайте, я ничего не спрашивал.       — Лань Сичэнь у кого угодно в объективе хорошо получается, даже если снимает школьница на тапок. Но вряд ли у тебя получатся фотографии лучше, чем у Не Минцзюэ, — сурово заявила редактор. Цзян Чэн стал ещё мрачнее. Он включил фотоаппарат, отмотал фотографии до момента, где он смог поймать Лань Сичэня одного в кадре, и показал дисплей мадам Цзинь.       — Я тоже профессиональный фотограф! — возмутился он. Мадам Цзинь молчала пролистала фотографии туда-обратно несколько раз.       — На таком маленьком экране сложно понять. Но поза неплохо получилась. С ретушью будет очень неплохо.       — Я же говорю, я тоже профессионал, иначе что бы я тут делал?! — искренне оскорбился фотограф, но мадам Цзинь только отмахнулась.       — Я не знаю, что взбрело тебе в голову, но настаивать на выборе тебя как фотографа для этой модели я не вижу смысла.       — Угу, я уже понял, — Цзян Чэн сильнее нахмурился, и мадам Цзинь ткнула ему пальцем в лоб, пытаясь разгладить складки.       — Сколько раз я тебе говорила не хмуриться? Так твоя матушка никогда внуков не увидит!       Цзян Чэн захотел отгрызть ей палец, но нашел силы просто уйти в сторону. И только он развернулся, как столкнулся взглядом с Не Минцзюэ. Коллега пытался прожечь в нём дыру. Пришлось отойти ещё подальше, чтобы не пытаться разобраться, что же это было.       Разъехались все уже поздно ночью. Лань Сичэнь неожиданно предложил подвезти Цзян Чэна, потому что они ехали в одну гостиницу, а у Лань Сичэня была машина. Фотограф пытался отказаться, но последняя фраза его добила.       — Да ладно, — смеясь, сказал парень. — Не изнасилую ж я тебя, в самом деле. А тебе ещё такси ждать придётся.       Он снова был одет в эту сетчатую майку. Когда Цзян Чэн закинул свою сумку на заднее сиденье и сел в машину, его взгляд сам собой упал на соски, которые от ночной прохлады были напряжены. "Мне бы тебя не изнасиловать…" — подумал фотограф и мысленно отвесил себе пощечину, отвернувшись. За всю поездку он старался больше не смотреть на модель. К счастью, Лань Сичэнь этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Он болтал без умолку, постоянно улыбаясь. Хотя он сказал, что устал, но по его бойкой речи этого заметно не было. В основном он делился впечатлениями от съёмок. Рассуждал о том, в какие наряды его наряжали и в какие позы ставили. Цзян Чэн только поддакивал, не успевая вставлять более длинные фразы. На пол пути он достал пачку сигарет, отчаянно желая закурить, но в чужой машине этого делать не стоило. Тем более в идеально чистом белом Ниссане с мягкими серебристыми сиденьями и воздухом, пропитанным лёгким ароматом сливы.       — Кажется, ты много куришь, — заметил Лань Сичэнь.       — Угу. Да, я знаю, что вредная привычка, можешь не пытаться меня просветить на счёт этого! — Цзян Чэн смог сказать такую длинную фразу только потому, что парень в этот раз ждал от него ответа.       — Что? Я и не думал, это ведь твой выбор, — звонко засмеялся Лань Сичэнь. — От тебя всегда пахнет сигаретами. Я это ещё тогда в лифте заметил. Может у меня нос слишком чуткий?       — И что?       — Ничего, просто. От Не Минцзюэ тоже всегда пахнет сигаретами, хотя он, кажется, курит меньше.       — А он тут при чём?       — Просто вспомнил… Признаться, мне даже нравится этот запах.       Цзян Чэн оторвался от окна и покосился на модель.       — Это какой-то намек?       — Нет. Мы же просто разговариваем.       — Разговариваешь тут в основном ты.       Лань Сичэнь неожиданно промолчал, но его улыбка вдруг стала какой-то мечтательной.       Они доехали до гостиницы. Фотограф взял свои сумки и пошел рядом с Лань Сичэнем. То ли жара его разморила, то ли болтовня этого парня, то ли рельеф мышц на груди и прессе собеседника, но неожиданно для себя он решил заговорить первым.       — Не носи больше такие открытые вещи, — это ж надо было из всех фраз выбрать такую двусмысленность, будто Цзян Чэн имел право говорить, как тому одеваться! Лань Сичэнь остановился, удивившись.       — А что не так с одеждой? Мне показалось, она мне очень идёт.       — ...Да! — Цзян Чэн снова отвесил себе пощечину. Почему этот идиот не отругал его за бестактность?! Но отступать было поздно.       — Нет. При чем здесь это? На тебя все пялились всю поездку. Тебе можно одеться как буддийский монах, и ты все равно будешь привлекать взгляды одним своим лицом!       — О, и ты тоже?       — Что — я?       — Наблюдал за мной.       — Нет! Я!.. — Цзян Чэн покраснел то ли от вранья, то ли от смущения. — Неприлично тебе так одеваться!       — Но я же мужчина. У меня нет пышных женских форм. На что тут смотреть? — вдруг Лань Сичэнь лукаво улыбнулся. — Или я тебя привлекаю, поэтому ты так волнуешься?       Цзян Чэн покраснел ещё сильнее и отступил.       — А кого ты не привлекаешь?! Так, я в номер. Спасибо, что подвёз! — он резко развернулся, направившись к гостинице. Лань Сичэнь его догнал.       — Тут ты немного прав. Или я тебя привлекаю немного больше обычного, что ты готов стать сталкером? Цзян Чэн судорожно нажал кнопку лифта, только ехать тому было аж с двадцатого этажа.       — Чушь не неси.       — О… — Лань Сичэнь чуть наклонился к нему. — А зачем ты тогда номер моей комнаты узнал?       — Да кому тут язык выдрать, а?! Не узнавал я ничего! — вскрикнул Цзян Чэн. Ему очень хотелось тыкать пальцем в кнопку. Останавливало только то, что лифт от этого ехать быстрее не будет.       — Ладно, — с улыбкой ответил Лань Сичэнь. Как-то слишком легко он отступил. Потом он продолжил говорить, но это гораздо больше напоминало вежливую светскую беседу. До семнадцатого этажа лифт довёз их под рассуждения модели о том, как он устал и хочет помыться и в кровать. На этом и попращались. На сегодня.       Цзян Чэн вернулся в номер, вышел на балкон и наконец смог закурить. О том, что сегодня было он пытался не думать, но из-за усталости мысли путались. Докурив, он вернулся в комнату, упал на постель и сразу уснул.       Следующий день до самого вечера был ничем не примечателен. Даже к Вэй Усяню было не заглянуть, потому что у того был выходной. После того, как фотограф привел себя в порядок и поел, он сел редактировать фотографии. А поздним вечером внезапно пиликнул телефон, извещая о входящем сообщении. Он и до этого пиликал, когда в чатах начинали обсуждать изменение расписания или места съемок и прочую рабочую ерунду. Поэтому взяв в руки телефон, Цзян Чэн ожидал увидеть сообщение в стиле "В пятницу съёмку перенесли во вторую студию, все прочитали? Кто не придет — я предупреждала!" Однако письмо было от Не Минцзюэ. Почему-то Цзян Чэн испугался. "Привет, ты в гостинице? Спустись, разговор есть." — написал ему коллега. "Привет, а написать нельзя было? Лучше в переписке договориться." — ответил Цзян Чэн. "Это не по работе", — пришел ответ.       Фотограф не знал, был он заинтригован или испуган. Не Минцзюэ ждал его в баре, закав пару кружек холодного пива. Увы, Цзян Чэн предпочитал виски.       — Что случилось? — он подсел за столик, отказавшись от выпивки. Коллега сидел мрачнее тучи. И похоже это была не первая его кружка. Он смерил взглядом собеседника прежде, чем заговорить.       — Какие у тебя отношения с Лань Сичэнем?       — А?       — Вы живёте в одной гостинице.       — Да, а ещё работаем на один журнал и находимся в одном городе. У меня нет никаких с ним отношений! Даже дружеских. Не Минцзюэ похоже и сам понял, что сморозил глупость, но отступить уже не мог.       — Он тебя подвозил вчера.       — Да. Наверное, потому что мы живём в одном городе, в одном районе, и даже в одной гостинице. Неожиданно, правда? — Цзян Чэн не мог не съязвить. Взгляд Не Минцзюэ стал тяжёлым до того, что придавливал к земле вопреки своей нематериальности.       — Не лезь к нему, понятно?       — Я не… Чего пристал! Если кто к кому и лезет, то это он ко мне!       — Ты спрашивал на счёт фотосессии с ним.       Цзян Чэн понял, что зря не откусил мадам Цзинь палец. Или не оторвал язык и не поджарил его на гриле.       — Да я просто так ляпнул! Мне всё равно, кого снимать! Просто он как-то раз сказал, что хорошо сфотографировать у меня его не получится. И вообще просил меня его не фотографировать!       — И ты не фотографировал? — в такой простой вопрос было вложено столько холода и злости, что Цзян Чэн ощутил себя игроком в русскую рулетку. Только правила были наоборот: пять патронов и только один удачный холостой. Фотограф хотел ответить, но понял, что снова начнет оправдываться. Так он и замер с открытым ртом.       — Я видел, как ты его снимал и как смотрел, — Не Минцзюэ прищурился. В общем, это был только вопрос времени, когда он сорвётся и кинется с кулаками.       — Да говорю же: сдался он мне! — Цзян Чэн встал. Не Минцзюэ встал быстрее.       — Даже не вздумай к нему приближаться!       — А то что? Какого черта ты вообще мне сейчас всё это говоришь! Не знаю, что там между вами произо… — Цзян Чэн сначала с вызовом закричал, а потом вдруг прервался на полуслове. "От Не Минцзюэ тоже всегда пахнет сигаретами… — вспомнил он слова Лань Сичэня. — Мне это даже нравится." Фотограф отпрыгнул, наставив палец на коллегу.       — Вы…! Вы…! Так, ещё раз! Меня ваши отношения не касаются! Вообще дела никакого нет! И не лезь ко мне больше!       — Чтобы я тебя рядом с ним больше не видел! Понял?! — Не Минцзюэ шагнул к нему. В его глазах плескалось тёмное пламя. Такую ярость по отношению к себе Цзян Чэн видел впервые.       — Да пошёл ты к чёрту! — крикнул он и выбежал из бара. Если его матушка однажды узнает, что какой-то мужчина ревновал к нему другого мужчину, она будет зла до беспредела. Будет орать о том, что он никчёмный сын, что даже девушку нормальную завести не может. И что поэтому отец не завещает ему всё имущество и бизнес. И что Цзян Чэн не уважает своих родителей. Но подождите… Если кто-то в него влюбился… или не влюбился, но по крайней мере намекает ему на какие-то неприличные отношения, это же не Цзян Чэн старался кого-то соблазнить! Цзян Чэн и соблазнить… Вэнь Цин, его бывшая девушка, долго бы смеялась, услышав эти два слова в одном предложении.       Цзян Чэн упал лицом на клавиатуру, и только тут пришел в себя. Он нашел себя пролистывающим на пятый раз фотографии Лань Сичэня, которые он вчера сделал. Мадам Цзинь была права. Чтобы испортить фотографию, Лань Сичэню пришлось бы специально стараться, чтобы встать в неудачную позу. Даже там, где у других людей должны были быть глупые лица или были видны складки на животе, Лань Сичэнь выглядел великолепно. Читер!       Цзян Чэн протер глаза. Он представить себе не мог, что такие люди бывают. Фотограф вышел на балкон и закурил. Выкинув один окурок, он закурил ещё и окончательно убедился, что не уснет, пока не отретуширует фотографии этой модели. Он вернулся за ноутбук и так увлекся, что забывал даже курить. Уснул он уже глубокой ночью.       Утро Цзян Чэна началось с того, что он перекачал фотографии на планшет и долго их листал. Он только умылся и покурил, раздумывая о том, как проведет день. Листание фотографий в конце концов стало невыносимым, потому что Цзян Чэн не понимал, зачем он это делает. И к тому же за этим нельзя было заниматься бесконечно. Он оделся, взял бумажник, проверить наличность, и тут наткнулся на бумажку, которую положил ему Вэй Усянь. Покрутив в руках, он ее развернул. Теперь это было неизбежно. Мало того, что ему кто-то посмел указывать, куда не лезть, так теперь он точно знал, где это место.       Прихватив камеру и планшет, он спустился на семнадцатый этаж, нашел комнату тоже с номером 17 и постучал. Затем постучал ещё раз, но ему так никто и не открыл. Тогда он спустился в бар позавтракать.       Посетителей было много, поэтому Вэй Усянь бегал, выполняя их заказы. Он только поздоровался с Цзян Чэном и отправил его заказ на кухню, а потом подал еду. Фотограф подумал, что поест молча и почти почувствовал облегчение от этого, когда поток людей прекратился.       — Хэй, я тут такое слышал! — подошёл Вэй Усянь, широко улыбаясь. Впрочем, по-другому улыбаться он не умел. — Тут скандал вчера разразился, но ты, наверное, в курсе.       Цзян Чэн мрачно смерил его взглядом.       — Меня такое не интересует, сам знаешь.       — Ага. Вот только… это Лань Сичэнь, — Цзян Чэн перестал жевать, а Вэй Усянь продолжил, обрадовавшись, что смог завладеть его вниманием. — Девочки на ресепшене рассказали. Он спустился вечером с каким-то мужчиной. Мужчина был высокий, бородка такая, и взгляд страшный-страшный. И с ним тоже был фотоаппарат. Вы с ним вместе работаете?       — Сначала закончи рассказывать.       — Ай-яй, какой требовательный! Мужчина этот хотел поехать вместе с Лань Сичэнем, но тот был совсем против. Он отвечал почти шепотом, так что никто ничего не слышал, зато мужчина громко говорил. А когда это стало уже неприлично, Лань Сичэнь врезал ему пощечину и сбежал. А потом мужчина пришёл в бар, выпил несколько стаканов пива и встретился с тобой… м?       Это последнее любопытное "м" подразумевало, что Цзян Чэн должен был рассказать свою часть истории. Фотограф стал ещё мрачнее.       — Не Минцзюэ его зовут. Да без разницы! Не болтай об этом много, мне ещё только скандалов не хватало.       — Ну чего ты такой закрытый! Я же от тебя ничего не скрываю! — бармен надул губы.       — Так уж прям и ничего? — Цзян Чэн мрачно зыркнул. — Это не моя личная жизнь, зачем я буду об этом болтать? Да и со мной ничего такого не обсуждали. Кажется, эти двое встречаются, и Не Минцзюэ думает, что я имею какие-то виды на Лань Сичэня. Вот и вся история. Только болтать об этом не надо, а то ничего рассказывать не буду. Вэй Усянь засмеялся и похлопал брата по плечу.       — Да понял я, ага. А ты правда никаких видов на Лань Сичэня не имеешь?       — Так, — Цзян Чэн сбросил его руку. — Ещё раз такое ляпнешь, получишь по роже! А если расскажешь кому-нибудь другому — ноги переломаю!       — Может ещё скажешь, что чаевые возвращать нельзя? — спросил Вэй Усянь, не переставая смеяться.       — Нельзя, — фотограф положил на стойку несколько купюр, прихватил бургер и встал. — И не надо сводить всё в шутку. Это серьезные вещи.       — Да ладно, ладно, я не настолько безответственный! — бармен отсчитал сдачу, но Цзян Чэн уже выходил из дверей бара, не собираясь принимать чаевые обратно.       Он вернулся в номер, покурил, отредактировал несколько фотографий, отправил их редактору, снова покурил, загуглил резюме Не Минцзюэ. Пока оно загружалось, Цзян Чэн успел себя отругать и почти решился закрыть его, когда информация на странице наконец появилась. Личные данные, опыт работы — это всё было интересно, но Цзян Чэна сейчас не интересовало. Он промотал ниже, открыв папку с примерами фотографий, и… Там действительно лежали несколько фотографий Лань Сичэня. Создавалось впечатление, что Не Минцзюэ выбирал самые приличные фотографии. Строго говоря, Лань Сичэнь был нормально одет и стоял или сидел весьма обычным образом. Но взгляд, чуть опущенный вниз, рука, почти касающаяся щеки, лёгкий изгиб в талии… О, было что-то такое в этих снимках, отчего сразу становилось понятно, что либо ты хочешь утащить этого парня в постель, либо фотограф хочет того же самого.       Цзян Чэн пролистал фотографии на несколько раз. Открыл свои снимки на планшете, сравнил… Ни к какому выводу не пришел и просто отругал себя за глупость. После бесплодных попыток заняться ретушью он вышел на перекур и обнаружил, что уже стемнело. Лань Сичэнь уже мог вернуться в номер…       Цзян Чэн взял фотоаппарат и планшет, спустился на семнадцатый этаж и постучал в дверь номера 1717. У него не было ни одного внятного объяснения, почему он это делал. Он даже не пил сегодня! Но идея прийти к модели в номер прямо сейчас казалась очень хорошей. Однако когда из-за двери раздался вопрос "Кто там?", фотограф вздрогнул, словно не ожидал этого.       — Цзян Чэн, — буркнул он в ответ. Дверь тихонько открылась, и Лань Сичэнь высунул голову, хлопая большими глазами, словно ожидал увидеть кого-то другого.       — Ты что-то хотел?       — Угу, поговорить на счёт фотографий, — сказал Цзян Чэн, и по спине вдруг пробежал жар от смущения. Озвученная, эта мысль казалась слишком глупой. Стоило прямо сейчас развернуться и уйти, но Цзян Чэн был слишком упрям для подобного.       — Фотографий? Каких фотографий? — Лань Сичэнь приоткрыл дверь, пропуская его. Он был одет в белые льняные брюки и пиджак на голое тело. У пиджака борта были скроены так, что открывали почти всю грудь. А когда Лань Сичэнь нагибался, то были видны даже соски. Цзян Чэн несколько секунд смотрел на это, прежде чем осознал, что ведёт себя неприлично. Он прошёл внутрь.       — Помнишь, ты говорил, что тебя нельзя фотографировать? Лань Сичэнь плотно закрыл дверь. Он удивился, словно первый раз услышал об этом, а потом хихикнул, прикрыв рот рукой.       — Помню, конечно. Полагаю, слово ты не сдержал?       — Какое, блин, слово! — рассердился Цзян Чэн. — Кто вообще поверит в такую чушь! Как можно составить соглашение о том, чтобы не попадаться на снимках вне съёмок! И вообще… Если бы такое было, мадам Цзинь знала бы об этом.       — А, так поэтому… — Лань Сичэнь улыбнулся, встав напротив него. — Ты поэтому спрашивал про фотосессию у неё? Фотограф отвернулся, скрывая смущение за злостью, и буркнул себе под нос:       — Да кому ноги переломать и язык вырвать, а? Я просто так это спросил! Далось мне это — тебя фотографировать! Как будто других моделей нет!       — А ты не ради этого здесь? — Лань Сичэнь шагнул к нему.       — Нет! Просто фотки пришёл показать, — Цзян Чэн включил планшет и открыл папку с нужными фотографиями. Лань Сичэнь взял девайс и долго разглядывал фото. По меркам Цзян Чэна даже бесконечно долго, так что его нервы не выдержали. — Думаю, неплохо получилось. Но полагаю, тебе они нафиг не нужны, так что я их все равно удалю.       Лань Сичэнь улыбнулся.       — Да, вышло хорошо. Парочку я бы даже оставил на память…       — На память ты бы все равно не от меня хотел фотографии, так что не надо этой вежливости!       Модель поднял на него серебристые глаза, в которых поблёскивали лукавые огоньки.       — Ты, наверное, имеешь в виду Не Минцзюэ, — Цзян Чэн в ответ только надулся, что развеселило Лань Сичэня ещё сильнее. — От него у меня столько фотографий, что я не знаю, куда их девать. Впрочем все они сделаны как будто для порно-журнала. Меня немного удивляло, что их пропускали в печать в журналы мод.       — Ещё скажи, что ты был против, — Цзян Чэн поджал губы, но никак не мог понять, за что он чувствует такую обиду.       — Нет, конечно, — Лань Сичэнь засмеялся. — У него правда здорово получается уловить мои жесты и движения. На твоих фотографиях я более… Обычный что ли.       — Тебе не нравится моя работа?       — А? Нет, конечно. Разве я такое говорил? Мне нравятся твои работы. Только я на них выгляжу как простой красивый парень… или как-то так.       — То есть ты хочешь сказать, что я не смогу снять тебя так же, как это получается у Не Минцзюэ? — Цзян Чэн оглядел комнату в поисках подходящего места и освещения, и увидел кровать. Он шагнул к парню и отобрал у него планшет. Наверное, тот что-то заподозрил, потому что отступил назад, но всё так же невинно улыбался.       — Я такого не говорил и даже не подразумевал… эй!       Цзян Чэн убрал планшет на тумбу и резко толкнул Лань Сичэня на кровать так, что тот вскрикнул. Парень попытался привстать, из-за чего борта пиджака разъехались ещё сильнее. Цзян Чэн мрачно навис над ним, включая фотоаппарат, а потом вообще сел сверху. Лань Сичэню пришлось сильнее откинуться назад.       — Ты чего? — парень смотрел прямо в глаза. Он не боялся и… Не сопротивлялся.       — Я сделаю фотографии не хуже, чем Не Минцзюэ.       — О, так тебя фотографии интересуют… Тогда тебе стоило обратиться к моему менеджеру.       — Да к черту его! — Цзян Чэн надул щеки и попытался поймать кадр. Лань Сичэнь в ответ улыбнулся, чуть приоткрыв губы. Наклонив голову и демонстрируя тем самым длинную изящную шею, он задумчиво сказал:       — О, так тебя, наверное, не фотографии интересуют. Понимаю, да. Тогда понимаю. Цзян Чэн щёлкнул кнопкой, сделав кадр, и отвёл камеру в сторону.       — Чего? Что ты несёшь?       Лань Сичэнь привстал. Его голая грудь коснулась живота Цзян Чэна, а рука легла на бедро. Несмотря на то, что фотограф был в плотной футболке и джинсах, он почувствовал, как от этих мест начал разливаться жар, частично стремясь к ушам, а частично… в пах.       — Ты же так со мной заигрываешь… — Лань Сичэнь совсем не выглядел смущённым. Наоборот, он хорошо знал, что делал.       — Ерунда! — Цзян Чэн покраснел и резко отпихнул его. Лань Сичэнь покорно упал обратно на кровать и расплылся в умиленной улыбке, разглядывая румянец Цзян Чэна. Его волосы раскидались по одеялу, создавая образ лёгкой утренней растрепанности, какую было позволено видеть только близким людям. — Я в эти намёки и подкаты не умею. Если б я заигрывал, то делал бы совсем не так. Цзян Чэну казалось, что ещё немного, и он взорвется и совершит что-нибудь непростительное. Он попытался встать, но рука Лань Сичэня его удержала.       — А что бы ты делал? — парень явно издевался. Если уж без скандала отсюда уйти не получалось, Цзян Чэн хотел взять от ситуации всё до последнего вздоха. Он скинул с шеи фотоаппарат, резко наклонился и поцеловал парня. Вэнь Цин, когда сказала, что бросает его, высказала много неприятного в его адрес. Она сказала, что он грубый, неотёсанный и совсем не умеет вести себя в постели. Цзян Чэн не думал, что за пару лет в нём что-то изменилось. К тому же он был мужчиной, и стукнулся зубами о зубы Лань Сичэня, когда поцеловал. Вот сейчас уже…       Ещё немного и…       Вот прямо сейчас…       Но ни толчка, ни пощёчины не последовало. Лань Сичэнь обнял Цзян Чэна за талию, заставляя погружаться в поцелуй ещё сильнее. Его язык то и дело проникал внутрь, и иногда он прикусывал губу фотографа, нежно и со всей страстью. Поцелуй затягивался. Изначальное желание бросить вызов этому самовлюбленному юнцу отошло на задний план. Теперь Лань Сичэнь был ведущим и в любой момент мог отшвырнуть Цзян Чэна, посмеявшись над его наивностью. В штанах фотографу стало уже откровенно некомфортно, почти больно и очень жарко, но… Что дальше? Он никогда не спал с мужчинами. Да и с женщинами у него был небогатый опыт. Теоретическую сторону процесса он знал, но применять на практике — это совсем другое. Жгучее желание резко сменил холодный страх, что он провалится. Если Лань Сичэнь действительно решил посмеяться, то у него появится отличный шанс. Цзян Чэн с трудом оторвался от его губ, но Лань Сичэнь не дал ему опомниться. Он показал пальцем на тумбочку возле кровати.       — Там, в нижнем ящике…       — Что?       — Презервативы и смазка.       Цзян Чэн послушно слез и открыл нижний ящик, сразу увидев нужный бутылёк и фольгированную сиреневую упаковку, но рука замерла только коснувшись их. Если бы такое случилось у него в номере, за этим пришлось бы идти в магазин или… сюда. Он был совсем не готов к таким приключениям. Фотограф даже не предполагал, что может кого-то привлекать. Он хорошо выполнял свою работу, и за это его ценили, но как человек, он был мрачный и ничем не примечательный. Как он мог подумать, что понравиться такой звезде, как Лань Сичэнь? Руки модели внезапно обняли его со спины.       — Ты чего застыл? Постель остывает.       — Я… Нет, я не могу, — Цзян Чэн задвинул ящик обратно, сбросил с себя руки и встал. Лань Сичэнь встал следом.       — Не можешь? Что-то не так? — в голосе послышалось искреннее беспокойство.       — Я… Нет… Мы же…       И без того не сформировавшуюся мысль оборвал стук в дверь. Мужчины резко обернулись, словно услышали, как мама достает из-под кровати секретную заначку с порно-журналами. Лань Сичэнь хотел подойти к двери, но тут из-за нее раздался строгий голос Не Минцзюэ.       — Сичэнь, ты там? Я твою машину видел!       Лань Сичэнь замер посередине комнаты и вздохнул с облегчением. А вот у Цзян Чэна волосы встали дыбом от мысли, что с ним сделает коллега, узнав, что он тут. Не Минцзюэ снова постучал, но Лань Сичэнь не шелохнулся. Цзян Чэн взял фотоаппарат и планшет, наскоро поправил одежду и встал рядом с Лань Сичэнем.       — Не откроешь? — шепотом спросил он. Ему хотелось выброситься с балкона от мысли, что с ним сделают, когда Не Минцзюэ увидит его здесь. Но не выбрасываться в самом же деле. И оставаться здесь невозможно. Лань Сичэнь увидел на его шее фотоаппарат и аккуратно снял его, словно не желая, чтобы фотограф уходил.       — Нет, — ответил он. — Глупость какая. Он мне уже надоел. Я вчера открыл, и пришлось сбегать из гостиницы, чтобы спокойно поспать. А сегодня ещё и ты здесь. Представляешь, как он будет орать? Мне будет чертовски стыдно. И перед тобой тоже.       Тут у Лань Сичэня завибрировал смартфон, извещая о сообщении. Вопросов, кто его отправил, не было. Но парень все равно взял в руки машинку, и не разблокировав, просмотрел пуш-уведомления на экране. К это моменту мобильник завибрировал ещё раз пять.       — Слушай, не втягивай меня, — у Цзян Чэна разболелась голова, и он потер переносицу. — Вы с ним поругались, и ты назло решил ему изменить. Крутой план, но лучше выбери кого-нибудь, кто не работает с ним в одном помещении так регулярно.       — А кто сказал, что мы поругались? — Лань Сичэнь улыбнулся. Смартфон в его руке не переставал звонить. — Ты думаешь, я могу назло пойти изменять?       Пусть его голос был дружелюбным и игривым, но сама фраза звучала как упрек. Цзян Чэн отвернулся.       — Я-то откуда знаю. Тем более вы же…       — Мы расстались, уже два месяца как. Увы, он никак не может это принять.       — А? — у Цзян Чэна отвалилась челюсть. — Вы же…       — Мы действительно расстались, но он частенько пытается мне объяснить, что я был не прав.       — Всмыс…       — Не хочешь покурить?       — Ты же не куришь.       — Я — нет. Но ты куришь, и в номере есть пепельница.       Цзян Чэн кивнул, решив, что это лучше, чем выходить на растерзание Не Минцзюэ. Лань Сичэнь вывел его на балкон и сам сел возле балконной двери. Цзян Чэн закурил. Смартфон тем временем разрывался от вибрации.       — Честное слово, будь я женщиной, с таким бывшим мне бы никакие игрушки нужны бы не были. Достаточно было бы телефона, — хихикнул парень. — О, смотри, про тебя пишет, — он повернул экран к нему. "Да он такой же и даже хуже!!! Доказывать мне будешь, что я ошибаюсь?! У тебя с ним так же закончится!!" Дальше было ещё много ругани. Не Минцзюэ называл Цзян Чэна самовлюбленным ублюдком, упрямой скотиной, эгоистичной мразью, которая будет использовать модель только ради своих интересов, и много какими эпитетами, которые Цзян Чэн никак не мог применить к себе. Потом смартфон зазвонил. Лань Сичэнь печально вздохнул и снял трубку.       — Я слушаю… Зачем мне читать твои сообщения, если я и так знаю, что ты мне пишешь. Сколько времени прошло, а ты говоришь одно и то же… какая разница, где я и с кем. Для тебя — совсем никакой. Я ответил тебе только затем, чтобы предупредить, что отвечать на твои гневные послания я не намерен. Особенно сегодня. Я просто поставлю телефон на беззвучный и всё… Это тебя тоже не касается. Почему я должен согласовывать с тобой свою личную жизнь… Минцзюэ, даже в древности названные братья не указывали друг другу, с кем спать, а с кем нет. Постыдись, а?.. МИНЦЗЮЭ! Я тебя предупредил!       Лань Сичэнь резко отключил звонок и перевел телефон в беззвучный. Он отнес смартфон в комнату и вернулся на балкон. Цзян Чэн прикурил ещё одну сигарету, размышляя о том, а сможет ли он… Сможет ли он хорошо себя показать сегодня ночью? Сможет ли оправдать ожидания Лань Сичэня? Сможет ли… с ним встречаться? Нет, даже если шансы были, он в них не верил.       — Прости за это, — Лань Сичэнь присел напротив. — Он уже всякие границы переходит. Я не знаю, что с этим делать. После съёмок на пляже он вообще с цепи сорвался.       — Ничего. Как думаешь, он уже ушел?       — Не знаю. И какая разница? Ты собираешься куда-то уходить?       — Угу, — Цзян Чэн опустил взгляд. — Мне лучше уйти.       Лань Сичэнь долго смотрел на него.       — Почему? Ты не хочешь переспать со мной? Мне показалось совсем иначе. Я был не прав?       — Нет, я… — Цзян Чэн покрылся мурашками, хотя вечер был теплый. Он резко потушил окурок и встал. Он сам был мужчиной, и сказать другому мужчине, что он его не хочет — это будет удар по яйцам. И к тому же неправда. — Мне просто лучше уйти.       Лань Сичэнь загородил собой дверь в комнату. Его глаза изучали каждую чёрточку на лице Цзян Чэна, словно пытались уловить мельчайшее выражение.       — Тебе не нравится, что я мужчина?       — Нет, — Цзян Чэн покраснел. — Хватит допытываться! Просто не могу.       — Но почему? — парень заботливо поправил фотографу ворот футболки, и тот отвернулся, не в силах выносить этот взгляд. В конце концов он решил, что лучшая защита — это нападение.       — Потому! Потому что тебе не понравится! Я никогда не спал с мужчиной, и ты наверняка встречал тех, кто настолько хорош в этом, что останавливаться не хочется!!! А я… — он покраснел ещё больше, отворачиваясь. Если честно признаться в своих недостатках, то ещё был шанс, что его пожалеют. — Я тебе быстро надоем, и ты меня выбросишь. Выпусти меня уже.       — Это всё? — после недолгой паузы спросил Лань Сичэнь. Он всё так же его разглядывал. — Ты никогда не спал с мужчиной, и это тебя останавливает?       — А нужно больше? — Цзян Чэн попытался его отодвинуть от двери, положив тому руку на плечо, но Лань Сичэнь скинул её. Он расстегнул пуговицу у пиджака, которая и так еле держалась, снял его и бросил на пол, не боясь того, что белая ткань запачкается.       — Может ты ещё и девственник?       — Нет! Какая разница! — Цзян Чэну стало совсем жарко от этого разговора. Он снова попытался подвинуть модель, но тот шагнул к нему и обнял за шею. Их губы легко соприкоснулись, но Цзян Чэн быстро пришел в себя и отвернулся, попытавшись оттолкнуть его за талию. Увы, это была не хрупкая девушка, а взрослый мужчина, который к тому же регулярно ходил в тренажерный зал. В отличие от Цзян Чэна. Лань Сичэнь с силой повернул к себе его лицо и снова поцеловал. Уже не так скромно. Но от фотографа воняло же сигаретами, он сам это ощущал! Он был не так хорошо слажен, много пил, и про постель сказал чистую правду! Сложный был выбор: пытаться убрать его руку или стараться оттолкнуть его. Хуже всего было то, что он не мог заставить себя не отвечать на поцелуй. Увлекшись, он забыл, как дышать. Лань Сичэнь разорвал поцелуй. Его щеки розовели от возбуждения.       — Идём в душ сначала.       — Нет, пос… — Цзян Чэн попытался возразить, но Лань Сичэнь прикрыл ему рот рукой, улыбаясь:       — Лучше молчи, а то опять всё испортишь. Пойдем.       Он открыл дверь, взял фотографа за руку и потащил в комнату. Цзян Чэн       — Я правда не думаю, что… Лань Сичэнь снова закрыл ему рот рукой.       — Я сейчас сделаю кое-что, — он лукаво прищурился. — И если ты никак не отреагируешь, то тогда ладно, можешь идти.       — Что ты…       Модель опустил руку к паху и провел там, чуть сжав ладонь. Цзян Чэн резко выпрямился, ощутив, как по позвоночнику пробежал ток. Он посмотрел на Лань Сичэня в ужасе, но тот уже почувствовал внизу всё, что хотел. Не останавливая движения, он взял фотографа за запястье, и потянул к ванне.       — Ничего не говори, просто слушайся меня, хорошо? — он нежно улыбнулся. — У всех когда-нибудь бывает первый раз. Цзян Чэн, дрожа то ли от страха, то ли от желания, пошел следом. Он уже знал, кто сегодня будет сверху.       Цзян Чэн проснулся рано. Солнце только взошло. Так рано он просыпался только тогда, когда надо было на съёмки или на самолёт. Номер Лань Сичэня от его номера отличался двумя вещами: расположением мебели и спящим рядом Лань Сичэнем. Парень лежал на животе, чуть отставив в бок одну ногу. От этого его талия приобрела приятный, почти женственный изгиб.       Внизу у Цзян Чэна снова всё напряглось. Его тело помнило всё, что с ним вчера делали: от безобидных поцелуев до того, как внутри двигался другой мужской орган. Они так долго вчера этим занимались, что Цзян Чэн под конец подумал (пока мог думать), что этим-то утром впервые за много лет у него не будет утреннего стояка… Но один взгляд на парня, и он получил такую эрекцию, какой у него не было уже много месяцев.       Покраснев до самых пяток, Цзян Чэн соскочил с кровати и быстрее убежал в ванну остывать. Почему-то ему было чертовски неловко, хотя как мужчина, он понимал, что любовник будет скорее рад такой реакции. Он смыл с себя пот и липкие остатки вчерашней ночи, с трудом заставил себя успокоиться с помощью прохладной воды, обмотался полотенцем и вышел. И тут же его глаза встретились со взглядом любовника. Лань Сичэнь лежал на животе, обняв подушку, и улыбался как кот.       — Как ты рано! — восхищённо произнес он.       — Это… ты рано, — смутился Цзян Чэн и пополз собирать с пола свою одежду. Он понятия не имел, как им теперь разговаривать.       — Нет, я всегда так встаю, если вечеринок никаких не было. Я, пожалуй, тоже помоюсь, — Лань Сичэнь встал и ушел в ванную, дав шанс фотографу нормально одеться. Когда он вышел из ванной, Цзян Чэн уже сидел на балконе и курил. Что он собирался делать после этого — он даже не представлял.       Лань Сичэнь вышел на балкон, одетый в одни обтягивающие голубые джинсы. Сначала он подобрал пиджак с пола и занёс в комнату, а потом сел рядом с фотографом.       — Тебе нормально курить на голодный желудок?       — Угу, — Цзян Чэн отвёл от него взгляд. — Я думаю, что с моим образом жизни у меня от желудка ничего не осталось, чтобы чему-то там быть ненормально. Но позавтракать надо… только сейчас один Старбакс работает.       — Ничего, по крайней мере там можно купить горячий кофе, — Сичэнь улыбнулся, и они оба замолчали, пока Цзян Чэн не решился открыть рот:       — Ты уверен… Что всё в порядке?       — Это тебя нужно спросить. Я же был сверху, а не ты.       — Да я не об этом! — фотограф нервно крикнул и тут же затих, затушив сигарету. — То есть не совсем об этом. Обычно я… Я непривлекательный, грубый, и опыта у меня нет. Не думаю, что ты остался доволен. Лань Сичэнь расплылся в улыбке совсем как кот.       — Но мне ты нравишься, и если захочешь, приходи сегодня вечером ко мне снова… — он наклонился к уху и зашептал. — Ты очень нежный… у тебя очень чувствительное тело! Это так приятно ощущать, что каждое мое движение отзывается внутри тебя. А недостаток опыта мы быстро исправим.       В штанах у фотографа снова стало тесно, и покраснев, он отпрыгнул на метр прямо из положения сидя. Лань Сичэнь улыбнулся этому задорно. Но самое главное — он не смеялся над ним. Его улыбка была очень доброй.       — Хватит… Как ты можешь говорить такое? Мы знакомы чуть больше недели!       — Но это же правда. К тому же я тоже не без греха. Я весьма намеренно флиртовал с тобой так, чтобы это видел Минцзюэ.       — Так ты всё-таки решил ему отомстить за мой счёт? — смущение Цзян Чэна заметно остыло. Лань Сичэнь покачал головой.       — Наоборот. Я решил отомстить тебе за его счёт. Если бы я знал, что у нас что-то получится, я бы не стал так делать. Извини. Цзян Чэн открыл рот, не зная с какого вопроса начать.       — Отомстить?       — Отомстить… Ну, это, наверное, громко сказано, но лучше слова для этого нет. Отомстить за брата.       — ….Что?       — Ты ведь так и не извинился. Цзян Чэн смерил его долгим тяжёлым взглядом. Лань Сичэнь продолжил.       — А я тебя так и не простил за это. Я знал, как Минцзюэ будет реагировать, поэтому, можно сказать, я специально.       — ….И переспал?... — Цзян Чэн стал совсем мрачен. Лань Сичэнь поднял руки, пытаясь полностью отрицать то, что предположил любовник.       — Какого же ты обо мне мнения? Как я мог так поступить? Ты мне в самом деле нравишься. Да и стал бы я тебе это рассказывать, если бы из-за этого переспал. Вообще ты и сам видел. Я не только тебе, но и себе проблем добавил. Мне сейчас телефон страшно в руки брать.       Цзян Чэн нахмурился, вспомнив, что свой телефон оставил в номере, а значит и все свои деньги тоже.       — Пойдем завтракать, — угрюмо предложил он, вставая. Лань Сичэнь с готовностью встал, но не открыл дверь, а кинулся на шею к Цзян Чэну и поцеловал. Фотограф попытался его оттолкнуть, но достаточно эффективно у него это получилось только после того, как они использовали ещё один презерватив. Помирившись, они вместе пошли искать ближайший Старбакс, чтобы купить завтрак. И стоило им выйти из гостиницы, как они наткнулись на Не Минцзюэ…       Но это уже другая история.