*****
— Эй, Губка Бобик, – кто-то окликнул меня с задних парт, и я по привычке повернулся, нахмурив брови и поджав губы до белой полоски, чтобы от меня отстали и не звали по «прозвище» в полной аудитории под весёлый смех со стороны одногруппников, которые бросили на меня насмешливые взгляды. Гал, назовём его так, потому что одногруппник ненавидит, когда кто-то зовёт его имени, сидел прямо за моей партой, слегка покачиваясь на стульчике и широко вытянув ноги. Он смотрел на меня сверху вниз, пожевал жвачку, сделал из нее шарик языком и плюнул, попав мне в лоб, и все рассмеялись в унисон. Я ещё больше нахмурился, подтёр пальцами лоб, чтобы избавиться от чужой слюны, и повернулся лицом ко столу отсутствующего преподавателя по чертежам. Попытался сосредоточиться на чертежах конструкции, но шумные одногруппники не дали мне запоминать нужные сантиметры и сделать нормальные линии. — Чуп, – сосед по параллельной парте обратился ко мне, слегка наклоняясь, чтобы я мог слышать его слова. Я вопросительно поднял брови и тоже наклонился к пустому стулу рядом со мной на моей парте, заваленном художественной сумкой и рюкзаком. — У тебя есть циркуль? Я забыл дома свою, – виновато улыбнулся одногруппник Коффи, я бы сказал, самый адекватный в этом обезьяннике, и который обращается ко мне по настоящему именем. Хотя звать меня «Чупикс», но Коффи сокращает для удобства. Он иногда приветливо улыбается мне, когда мы толпимся у закрытой на ключ двери аудитории к первой паре, дает мне пятюню. Я активно закивал ему головой, растерянно нырнул в рюкзак, рылся несколько секунд, пропуская мысли о том, что я тоже мог забыть циркуль дома. Но затем облегчённо выдохнул. Мысленно. Коффи благодарно улыбнулся и кивнул мне, когда я протянул ему коробочку. — Спасибо, – бросил он и полностью ушел в свою работу. Я смущённо почесал кончиками пальцев щеку, просто чтобы успокоится. Вот бы ко мне обращались по имени, а не не пойми чем. Я рухнул на свою парту, максимально близко наклонившись к листу, чтобы видеть каждый сантиметр и миллиметр, не ошибиться и не переделывать сложную работу. Краем глаза я заметил легкое движение со стороны параллельной парты и, против воли, бросил туда короткий взгляд, как я предположил в первую секунду, но как всегда залип. Солнечный луч без сожаления падал на него через окно и дарил ему свое тепло. Он сидел спиной ко мне, растянувшись на столе, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Спит. Его кудрявые волосы взъерошены, как будто он спрыгнул с крыши и бесцельно повалялся на лужайке, куда упал. Капюшон черной толстовки не полностью накинут на голову из-за того, что они лежат на шее шиворот-навыворот. Наверное, эта та самая толстовка с японскими иероглифами на груди, которую он никогда не бросает. Он слегка вздрогнул, когда один из его одноклассников громко рассмеялся, и пошевелил пальцами под предплечьем. Но не проснулся. Продолжил спать. Как и я продолжал украдкой за ним следить. Пока мне в голову не прилетает комок бумаги, врезавшись в затылок и упав мне под ноги. — Губка Боб, я тебя зову. Чего завис? – одногруппник позади меня яростно дёрнул свою парту. Парта покачнулась и ударила по моему стульчику. Я растерянно обернулся в его сторону от того, что выпал и завис на спящем одногруппнике. Гал прищурился, долго смотрел на меня, слегка удивлённый тем, что я не хмурюсь, как обычно, когда смотрю на него, затем хмыкнул. Он поднял с парты свой пустой лист для чертежа и тыкнул мне в лицо, поцарапав мне щеку. — Ну-ка, сделай мне тоже. Иначе препод не пустит меня к зачёту, если у меня будет меньше пяти работ за семестр. Ну? Чего вылупился? – он дёрнул подбородком и снова потряс своим листом. — Сделай это, если не хочешь, чтобы я переломал тебе кости во время перемены, – зарычал парень, я обречённо моргнул, думая, что я даже свою работу не закончил, а нужно ещё чужую сделать, если я хочу сегодня добраться до дома целым и головой на месте. Я сглотнул и протянул руку, чтобы взять его лист для чертежа, как кто-то с боку шумно ударил ладонью по парте, что я вздрогнул. И вместе со мной замолкли все остальные одногруппники, удивлённо вылупившись в сторону окна. Я опустил голову, тупо уставившись на чужие грязные ботинки под партой, боясь поднять взгляд, когда услышал низкий голос. Немного хрипотцой ото сна, ленивый. — Завались уже. Бесишь, – обратился он одногруппнику позади меня, лениво смотря на него через плечо и слегка наклонив голову. Встретившись с ним взглядом, Гал играет с молнией, он злился еще больше, но ничего не сказал. Вырвал свой лист, бросил его на стол, откинулся на спинку стула, полностью обратив внимание на своего соседа по парте. Наверное, Гал тоже лень поцапаться с Ураганом, ведь они друзья. Более того, подраться из-за кого-то, вроде меня, какого-то там «Губка Боба», будет казаться низким с их стороны в глазах остальных. Я незамедлительно бросил благодарный взгляд на Урагана, и думал, что я делал это незаметно, но заледенел с ног до головы, когда наши взгляды встретились лишь на секунду, и он опять развалился на парту, пытаясь дальше уснуть. В его глазах я никогда не был кем-то особенным. Но он был тем, кто отстранялся от меня. Старался не пересекаться. Не смотреть, не слушать, не замечать. Я много гадал, думал, что я успел натворить лично ему, несмотря на свою непопулярность. И чем больше я думал об этом, тем больше думал о нём. Чем больше думал о нём, тем больше... В этот момент подошёл преподаватель, отлучивший на несколько минут, и начал проверять начало чертежей. Когда прозвенел звонок к концу девяностоминутной пары, одногруппники под шумок свалила из аудитории с пустыми рюкзаками за плечами. Ураган лениво покинул свое тёплое место, оставляя за собой шлейф парфюма. Я медленно собирался, по стопкам расставил свои чертежи в сумку, чтобы они не смялись, и вышел из аудитории почти что вместе с девочками из группы. — А ну-ка, притормози, – кто-то грубо схватил меня сзади за воротник и притянул ближе, одним ловким движением развернув лицом к себе и больно ударив кулаком в живот. Я выгнулся от неожиданного удара и уронил свою художественную сумку. И в тот момент мне не хотелось, чтобы ни один лист согнулся или порвался. — Мы что-то недопоняли друг друга. Гал снова схватил меня за воротник, чтобы я выпрямился и не смотрел в пол. Он любит, когда ему смотрят в глаза. Испуганно, умоляюще. Но я зажмурился от сильного дискомфорта на плечах. Одногруппник встряхнул меня, я открыл глаза и нахмурился. Посмотрел на него. Как обычно. Не боялся. Он пропустил смешок. — Что, нашёл защиту в этом отморозке? – он нервно кивнул в сторону, напомнив своего друга-предателя. Позади него стоял его лучший друг Доми, безразлично прислонившись к стене и уткнувшись лицом в свой смартфон, даже не обращал внимания на разгоревшуюся сцену. — Слушай сюда, Губка Бобик, – Гал наклонился ближе и зарычал сквозь зубы. Видимо, кое-кто сильно задел его самолюбие. — Ещё раз такое повторится, я размажу твою голову на этой же стене, – он развернул меня лицом к той же стене и сильно толкнул. Я успел упереться рукой и отряхнулся. Гал хмыкнул под нос, встряхнул ладони и кивнул Доми, чтобы он следовал за ним. Доми спрятал телефон в задний карман джинсы и оттолкнулся от стены. Я проводил их спины, исчезнувшие по лестнице на второй этаж академии, и поднял упавшую сумку. Встряхнул от пыли. Мда. Не густо. Не грустно. И так каждый раз, если я опаздывал с дедлайном по поводу чужих домашних заданий или когда вообще отказывался их делать, они прибегали к насилию и ловили меня кулаками. Когда один человек среди десятерых слишком умный, то это остальным не нравится и они хотят принижать его. Это я к слову. Да к тому же... Не могу отрицать тот факт, что Ураган тоже когда-то лупил меня. Когда-то. Когда-то в начале семестра мы были партнерами по практике, и каждый раз, когда мы встречались, чтобы подготовиться к презентации и отчету, он отходил от меня на один шаг. Когда Гал ударил меня по лицу, Ураган стоял рядом со своим другом и ничего не сказал. В следующий раз, когда Гал ударил меня в живот, Ураган стоял позади него и молча наблюдал. Когда Гал выбросил мой рюкзак и все готовые чертежи из окна в грязную лужу, Ураган стоял в паре метров от меня, прислонившись к стене. Когда я снова попал в лапы Гала, Ураган стоял за углом, ожидая своего друга. И вот теперь, когда Гал снова ловит меня и бьет, Урагана уже нет поблизости, и вообще, в поле зрения ни одного студента не попадается. Он начал вести себя очень странно, отделился от своих друзей, всю ночь делал уроки и днем дремал во время пары. Тяжело дыша, я подбежал к следующей паре в аудиторию английского языка. Наши места в разных аудиториях меняются. В аудитории чертежа я сижу на первой парте второго ряда, а в аудитории английского языка – на второй парте первого ряда. Гал сидит передо мной, потому что в начале семестра он заставил меня пересесть на заднюю парту, чтобы любоваться новенькой – молодой преподавательнице английского языка. Ураган уже сидел позади моей парты и, как обычно, дремал, уткнувшись носом в руки. Я осторожно положил свою художественную сумку и рюкзак на пол рядом с партой, а не на соседний стул, просто чтобы не разбудить его. – Ребята, сегодня у нас тест по прошедшим темам, – сообщила преподаватель, закрывая за собой дверь аудитории. Гал, сидевший неподвижно и смирно, словно прилежный ученик школы с золотой медалью на шее, обмякнул и устало выдохнул. — А можно к следующей паре? – спросил он. – Я просто не подготовился. Преподаватель дослушала его, после чего отрицательно мотнула головой. — Тем более, – она подошла к своему столу, взяла стопку листов, по-видимому, сборник теста, подошла к столу Гала и забрала у него телефон под его возмущенным взглядом. — Прячем телефоны, книги, словари, не пользуемся шпаргалками, – она подошла ко мне, протянула мне два листка, чтобы я передал лишнюю на заднюю парту, и обратилась к спящему Урагану: — Не спим, студент. Одногруппник со вздохом поднял голову и, судя по звуку, устало уронил руки на парту. Не оборачиваясь, я протянул ему листок и, уткнувшись носом в тестовый лист, постарался не обращать внимания на шумных одноклассников, которые громким шепотом спрашивали у друг друга правильные ответы. Я переходил к двадцать первому вопросу, прокручивая в голове все правила времени по порядку, когда Гал повернулся на девяносто градусов и вырывал мой лист перед моим носом со словами: «Дай списать, Губка Боб». Я обречённо бросил карандаш на парту и прислонился к спинке стула. Этот Гал... Невыносим. Я крупно вздрогнул, когда почувствовал, как кто-то легонько забарабанил карандашом по моему правому плечу. По привычке я нахмурился и развернулся, раздраженный из-за выходки одногруппника, совершенно забыв, кто именно сидит за моей партой. Пойманный врасплох моим убийственным взглядом, Ураган моргнул и растерянно смотрел на меня снизу вверх, уткнувшись лицом в стол, как и я раньше. Я обмяк и успокоился, жутко смущенный тем, что посмотрел на него «не так». Ураган прижал кончик карандаша, где был прикушен ластик, к коже под губой. — На шестой вопрос ответ «D», верно? – шепотом. Выпучив глаза, я взглянул на его листок, чтобы понять, о чем был вопрос, но ничего не разглядел и попытался вспомнить, чтобы глупо не облажаться перед ним. Я прикусил нижнюю губу, не замечая небрежного взгляда Урагана, опустившего на мои губы. Вспомнив вопрос, я молча кивнул. Вроде, да. Ответ «D». Я намеренно держал лицо повернутым к Урагану, мечтательно думая, что ему снова понадобятся мои показания, и он снова заговорит со мной. Но он благодарно кивнул и низко склонил голову. И больше не смотрел. Я отвернулся, кое-как забрав свой лист у наглого Гала, и начал решать тест. Прошло несколько минут, сопровождаемых шепотом и тихими звуками. Бесконечное чихание Доми, у которого аллергия на цветы в горшках на подоконнике в аудитории английского языка. Я передал свою работу преподавателю и вернулся на свое место, взглянув на Урагана. Он все еще сидел там, погружаясь в смысл вопроса в тесте. Вот бы знать, что у него в голове происходит. — Ой, что это? – грубые пальцы коснулись моей переносицы и сорвали очки. Я слепо моргнул, чувствуя дискомфорт от привыкания к очкам. — Как прикольно, – Гал дотронулся до приправы грязными пальцами и протянул ее в разные стороны, пытаясь нацепить их свои глаза. — Отдай, – я протянул руку, чтобы забрать свою вещь, без которого я не смог бы видеть ничего дальше своего носа. Но Гал весело отмахнулся от меня, как от назойливой букашечки, и повернулся спиной, что-то говоря своему другу. Я выскочил из-за своей парты, обошел парту Гала и снова протянул руку. Преподаватель что-то говорила, но одногруппник не слушал ее и сделал резкое движение, чтобы избавиться от меня, и мое сердце остановилось, когда я услышал знакомый треск. Гал перестал сопротивляться, молча уставился на разбитые очки, разжал пальцы так, что кусочки пластика со звуком упали на стол и разлетелись в разные стороны. — Ой-ой, – раскрытые пальцы Гал сжались в кулак, и он фыркнул. — Сломалось. Я сердито вздохнул, надув щеки. Мои щеки, должно быть, покраснели от гнева. Кто-то из одноклассников застыл от удивления, кто-то бросил равнодушный взгляд и снова повернулся к экрану телефона. Ураган уже сидел прямо, переводя взгляд с меня на своего друга. Я подобрал свои разбитые очки, попросил у преподавателя выйти и, получив ее растерянный кивок, выбежал в коридор. — Ну, не сердись, Губка Боб. Я случайно, – бросил за спиной Гал, но после насмешливо хохотнул. Черт бы его побрал. Идиот. Сколько можно это терпеть? Он постоянно ломает мои очки, и мне приходится каждую месяц покупать новую на свои сэкономленные карманные деньги. После перемены я вернулся в пустую аудиторию, но не смог найти своих вещей. Один из первокурсников, которые по очереди вливались в аудиторию, рассказал мне, что один из моих одногруппников упаковал мои вещи в рюкзак и взял их с собой. И я взбежал по лестнице на первый этаж, почти летя, и вывалился через задний вход академии, где находится спортзал. Я молился всем богам, чтобы тот, кто забрал мой рюкзак, не был Галом. Он может выбросить его, сжечь во дворе, выбросить в унитаз. От него можно ожидать чего угодно. Почему-то, не привычно для себя, я подумал о том, что было бы хорошо встретить кого-то их своих однокурсников по дороге в спортзал, чтобы спросить их, кто взял мой рюкзак. Но, к сожалению, я никого не встретил. Даже девушек, которые успевают заскочить в магазин рядом с академией до начала занятий физкультурой, я не видел. Досада. Придётся проверить мужскую раздевалку. Если моего рюкзака там нет, Гал стопроцентно выбросил его в ближайший мусорный контейнер. Из раздевалки шумно вываливались одногруппники, громко обсуждая какую-то не интересную для меня тему и задевая меня плечами. Я кое-как зашёл в тесную раздевалку. Пару-тройку парней ещё находились в душевой, потому что я слышал их приглушённые голоса. Оглянулся, осмотрел пол, где валялись какие-то бумажки, ниточки от одежды, затем на скамейку, заваленную рюкзаками парней. И поднял взгляд на мелкие крючки поверх скамейки, как в бане, и заметил свой рюкзак. Облегчённый вздох вырывался из груди. Точно не Гал. Наверное, это староста. Словно в какой-то квестовой игре, где нужно выполнять задания по ограниченному времени, я выбежал из раздевалки и направился в сторону спортзала в поисках старосты. В тот момент, когда я заходил в зал, кто-то пронёсся мимо меня дикой скоростью прямо перед моим носом, оставляя за собой знакомый шлейф парфюма. И я отшатнулся назад, потому что за Ураганом, гоняющего перед собой баскетбольный мяч, пробежала толпа шумных парней из моей группы, и только несколько из них были из параллельной группы факультета «Дизайн». Дизайн интерьера, реконструкция зданий? Или как там? Без понятия. Они сами, наверное, не понимают почему учатся. Я проследил путь Урагана, любуясь, как он бегает по залу, ловко забрасывает мяч в корзину, встряхивает мешающую челку, вздыхает. Мальчики удовлетворенно похлопали его по плечу, и на лице Урагана не дрогнул ни один мускул. На его серьезном лице не проскользнула ни одна эмоция. Мне казалось, что я смотрю по прямой трансляции, или нет, вживую, на трибунах, соревнование по баскетболу. Парни из моей группы, (точнее те, которые шарят за баскетбол и готовы душу целиком отдать), решили повыпендриваться и заказали почти идентичные формы, хотя немного отличались. И теперь я походил на девочек из параллельной группы, влюблённо вздыхвающих при виде Урагана, серьёзного и молчаливого парня, гоняющегося перед собой мяч ловким движением руки в белой свободной футболке с чёрными полосками и надписью на спине «GUN» и шорты такого цвета, которые не скрывают мускулистые ноги и подкаченные бёдра. Я уверен, глаза-сердечки всех девочек смотрят только туда. Эх. Ну почему ты такой идеальный, мальчик? — Эй, Чупс, – кто-то окликнул меня сзади, нагло оборвав моё любование над своим молчаливым одногруппником. Я повернулся и увидел того, кого сейчас искал – Асси, наш староста, проверял присутствие всех наших на паре физкультуры и подошёл ко мне. Не скажу, что он дружелюбно относится ко мне, просто подхватил, как заразу, от своего друга Коффи, сокращённый вариант моего имени, и теперь староста тоже меня так зовет. — Завтра день рождение Коффи. Мы всей группой хотим поздравить его и купить подарок. Есть копейки, чтобы скинуться? Проанализировав слова старосты, я кивнул, полез в карман брюк, вытащил оттуда несколько монет, не вникая сколько их там вообще. Может больше, может меньше. Но Асси сосчитал и довольно кивнул. — Как раз необходимое количество. Спасибо, – он развернулся, чтобы отойти и вернуться к одногруппникам. — Подожди, – чуть громче выкрикнул, чтобы староста меня услышал, и когда Асси вопросительно повернулся ко мне, я продолжил: — Мой рюкзак. Кто его сюда принес? Асси удивлённо приподнял брови, как бы спрашивая: «Это тебя действительно интересует?», махнул рукой в сторону толпящихся у корзины парней и, наконец, дал мне ответ: — Это я попросил взять твои вещи. А Ураган притащил сюда. Я снова бросил взгляд в сторону своих одногруппников, выискивая среди них Урагана. Вот захотелось снова его увидеть. Он стоял прямо над корзиной и встряхивал пылинки на шортах. Девочки из другого потока прижимались друг другу головами, прикрывая руками губы и хихикая, и одновременно шептались. Одна из них, короткостриженая девушка, прижимала к коленям свой телефон, пытаясь украдкой сфотографировать парня, чтобы опубликовать в «Инстаграмме» с подписью: «Какой он красивый. Кстати, учиться в нашей академии». И такой смайлик в конце, сразу три штуки, с лицом, которое игриво ухмыляется. И пылающие огни в конце. А Урагану хоть бы хны. Похуист по жизни, а на лице вечный покер фейс. Я услышал от Асси: «Осторожно!», но слишком поздно среагировал. Думал, не мне обратился. Баскетбольный мяч больно врезался в мое плечо и отскочил в сторону. Зашипев от боли, схватился за ушибленное место. Нахмурился от раздражения настолько, насколько я мог. Злость начала кипеть адским пламенем, когда я увидел Гала, насмехающегося надо мной. Это он нарочно кинул в меня. Преодолев несколько шагов, поднял с пола мяч и яростно кинул в сторону неугомонного одногруппника. Тот наоборот залился смехом и отбежал от подкинутого мной мяча. Я был готов наброситься на него, как свирепый хищник, потому что нервы у меня не стальные, и терпение когда-нибудь кончается, как кончается мой любимый сериал. Не редко я слышал от своих дальних родственников, (лица которых я вижу раз в десять лет), что несмотря на мой возраст по паспорту, я выгляжу намного моложе, эдак на десять лет, и мой взгляд всегда отражает невинность и доброту. Тьфу. Плевать хотел, что там отражает мой взгляд. Вот бы выглядеть, как Ураган, например. Он всегда хмурый, молчаливый, витающий в своем мире, от которого все шарахаются и боятся подойти. Он всех игнорирует, хотя иногда проскальзывает равнодушным взглядом тех, кто его зовёт. Как-то однажды я искал в библиотеке книгу про известного архитектора, чтобы подготовить по нему доклад, и ко мне подошла первокурсница, нервно оглядывалась назад, поинтересовалась, цитирую: «не учишься ли ты, случайно, в факультете архитектуры вместе с тем парнем?», и указала рукой на Урагана, бесцельно стоящего у окна, прислонившись поясницей на подоконник, и ждущего друзей, застрявших в уборной. Я, усталый и раздражённый от того, что все девочки интересуются об одном и том же человеке, молча кивнул. Первокурсница осторожно спросила, не убьёт ли её Ураган своим недовольным и хмурым взглядом, если она к нему обратится за помощью. Такого вопроса, конечно, я ожидал. Опираясь на тот факт, что у меня медицинское освобождение из-за здоровья, я большими шагами покинул спортзал, сжимая руки в кулак до белой костяшки. Плевать, что я не предупредил преподавателя по физкультуре. Просто плевать. Услышал за спиной смех и крик Гала: «Что-то, Губка Боб, что-то, что-то». Раздражает, когда он называет меня «Губкой Бобом». И какого черта он решил поиздеваться надо мной, называя меня героем мультфильма? Может это потому, что я всегда ношу коричневые брюки, бежевый свитер, круглые очки, и мой любимый цвет – желтый? Чокнутый. Я забрал из раздевалки свой рюкзак и художественную сумку, вернулся обратно в академию, старался добраться до третьего этажа и не попасться на глаза «Дамы в красном», суровая женщина, которая вечно слоняется по коридору и проверяет посещаемость студентов, и заперся в мужском туалете. Оставил свои вещи висеть на крючке возле двери, забрался на подоконник и спиной прижался к окну, слегка раздвинув ногу, чтобы болтать ими по воздуху, и, развернувшись, посмотрел через окно. Вид выходит как раз в сторону спортзала и на какой-то низкий офис. Солнце печет мне спину и ноги. Я моргнул. Снял с переносицы свои сломанные очки прямо со середины, заклеенные желтым скотчем. Мда. Зато модно, как говорится. Придётся теперь так носить их, как быть. Я пока не могу купить новую. Теперь придётся экономить карманные деньги в два раза больше. Учитывая, что я завтракаю, обедаю и ужинаю уже дома и добираюсь до дома одним маршрутом, то не всё потеряно. Вспомнив о доме и еде, меня настигла апатия, и я сильно захотел домой. В четыре часа закончится последняя пара, потрачу минут пятнадцать, чтобы добраться до нужной мне остановки, затем ещё пятнадцать, а может больше, а может меньше, до пребывания моего автобуса, постоянно следя за его маршрутом через специальное приложение. Потрястись в забитом автобусе ещё полтора часа до дома. А там покушаю, уберусь за собой и сяду за домашние задания. Лягу спать, как только закончу с делами. Проснусь в шесть утра, чтобы успеть до семи юркнуть в автобус (забитый до отказа) и потеряться там, меланхолично рассматривая чьи-то ботаники, сонное лицо, рюкзак, взлохмаченную макушку, морщинистые руки, или в окно – на тёмное время суток утром и восходящее солнце за высокими горами на фоне лилового и темно-синего неба. Ну а дальше ещё успеть до начала пары в восемь тридцать. Не успею – Дама в красном оторвёт мне шею, даст выговор, запишет мою фамилию и факультет на свой толстый блокнот и пожалуется на моего куратора. А так не хочется. Моя жизнь уже работает по секундомеру. Никого лишнего вздоха или движений. Да ещё этот Гал, тварюга, прохода мне даёт и вечно придирается. В уборную кто-то зашёл. Думая, что это студенты, отлучившие от пар, я беззаботно продолжал наблюдать живность за окном. Но широкая рука, протянувшая меня к себе за поясницу, застал меня врасплох, и я животом уткнулся в чьей-то живот. Очки я оставил на подоконнике, поэтому я мутно видел что передо мной, но знакомый запах парфюма сразу ударил мне в мозг молотком. Я инстинктивно развернулся и придержал руками за чужие плечи, чтобы не упасть, и носом прижался к тёплой щеке. Сердце пропускало каждый второй удар. И я на грани инфаркта. — Что... Что ты творишь? – мой голос задрожал. Но Урагану плевать. Его вторая рука проскользнула через мою шею, посылая через прикосновение табун мурашек, слегка сжал короткие волосы на затылке и резко притянул к себе, что я прильнул губами к чужим губам. Глаза распахнулись, подобно блюдцу, и готовы были вывалиться из орбит и покатиться по туалетному полу. При ударе, кажется, я прикусил губу, но без понятия – чужую или свою, но привкус металлической крови присутствовал. Живот стянуло так, словно я проглотил хрустальным шар. Дышать я не мог из-за шока, и чувствовал, как покалываются кончики пальцев, словно я прикоснулся к току. Ураган ничего катастрофического больше не делал и не углублял свое начатое дело из-за моего пассивного действия, лишь несколько раз двинул губами и первым отстранился. Мне казалось, что в помещении резко поднялась температура, и мои горячие щеки вибрировали от дикого смущения. Ураган прикрыл ладонью мои глаза и опустил голову на моё плечо. — Прости, – прошептал он. — За что? Мой голос вырвался из груди сиплым и охрипшим. — Просто так и за всё. И за случившееся. Я не смог сдержать свои чувства. — Так не держи. — Тебе не понравится. — Почему? Я задал ему такой простой вопрос, но Ураган замялся и затруднился ответить. Мои глаза он всё ещё держал закрытыми. Наверное, стеснялся от моего взгляда. Или, может, что-то большее. «Не сможет удержаться». — Ты просишь у меня прощения за свои чувства? — Да. — Почему? – повторился я, и понял, что пришел к тому моменту, когда начал вопрос. — Тебе не понравится. — Но почему? — Не знаю. Я вздохнул, поднял руку, мягко и поддерживающе погладил по макушке одногруппника. Не знаю, какой именно его ответ мне не понравится, но сам одногруппник мне очень сильно нравится. Что уж скрывать. Как говорится, хороший финал – плохой финал.*****