у этого спектакля всё-таки был один зритель

— Мне было очень весело и хорошо. Мне вообще с тобой очень хорошо...— девушка делает полшага навстречу к мужчине. Через мгновение губы молодых людей сливаются в первом, робком, непродолжительном, но искреннем и долгожданном поцелуе. Ещё несколько секунд и подъездная тишина снова прерывается голосом девушки: — Может быть, зайдёшь ко мне? — не разрывая объятий с Инженером, негромко спрашивает Зина. — Ну, к-конечно, д-давай...— соглашается мужчина. Дверь квартиры Зины захлопывается, оставляя в подъезде лишь короткое эхо. Ночь. Их ночь. Такая волнующая, немного захватывающая. Для неё значимая. Для него впечатляющая. Для обоих таинственная и...первая? Лишь на утро, где-то между словами благодарности за прошедшую ночь и поцелуем Зины в щёчку за завтраком, Инженер вспоминает, что сегодня из командировки возвращается Особа. На мгновение он начинается мысленно собираться на встречу к ней, но встречаясь взглядом с уже любящими глазами Зины, мужчина, как в какой-то игре, сам себе выделяет дополнительное время. Перон. Снег. Поезда. Девушка в белом одеянии уже 20 минут стоит запорошенной снегом платформе и вглядывается вдаль. Уже тысяча и одна мыслей пронеслись у неё в голове. Тысяча «может он просто перепутал дни?». И одна «неужели забыл?». Нет. Он не мог забыть. Десятки писем со словами любви, адресованные ей. Те редкие разговоры, стоя в телефонной будке... «Он любит, а значит не забыл» — тысяча вторая мысль и вот, наконец-то знакомый и любимый образ появляется из-за спины. — Здравствуй, Особа... Да, это он. Такой родной, по-прежнему в своём тоненьком пальто, в том же берете и в тех же смешных очках. Букет алых роз так миролюбиво контрастирует с белоснежным образом девушки. Любимый голос. Любимый человек. Их дорога до выхода в город сопровождается его рассказами о прошедших буднях в НИИ, хотя всё это он уже описывал в своих письмах. Но сейчас ей это не так важно. Всё, что девушке хочется делать ближайшие сутки, это радоваться подошедшей к концу их с Инженером разлуки, наблюдая за тем, как он в своих рассказах старательно избегает упоминания имени той новой сотрудницы... Да. Спустя недели полторы после её отлучения в командировку, Особе всё-таки выпала возможность узнать и о новой лаборантке, и о том как Инженер, видимо в совсем беззаботном состоянии, принимает её ухаживания и комплименты. Размышлять о том, как у них могло может это всё далеко зайти, девушке ещё или (уже)... Проходят дни. Недели. Особа всё сильнее отказывается проводить параллель между изменившимся поведением Инженера и возможным фактом его тайных отношений с другой. Надо признаться, что призрачные моменты пересечения этой параллели с фактом его измены, в мыслях девушки проявлялись всё чаще и насыщеннее. В один из дней все догадки негласно подтверждаются. А дальше, ей остаётся просто наблюдать за сценами «прежней, такой же сильной, чистой, искренней любви», когда Инженер приходит позже обычного (иногда вообще под утро) домой, оправдывая это тем, что в «НИИ опять много работы было, пришлось задержаться», при этом оставляет после себя шлейф женских духов по всей спальне, или даже едва заметный запах алкоголя...вина, кажется. И да, в своих рассказах он будет по-прежнему избегать имя «Зина». Сначала это было смешно - эти неловкие, повторяющиеся оправдания. Потом немного больно - в день их с Особой годовщины, Инженер явно проводит ночь с ней. В этот раз всё происходящее вокруг стало просто невыносимым - коробочка с помолвочным кольцом, столько раз попадавшаяся на глаза Особе, наконец-то открывается, но не перед ней... Квартира. Коридор. Тишина. Трюмо. Записка. «Милый, ты очень красиво играл эту пьесу о любви. Но, наверное ты думал, что перед тобой пустующий зал. Сейчас я просто оставляю тебе право знать, что у этого спектакля всё-таки был один зритель. Я желаю вам с ней счастья. Прощай».