Бог, открывающий двери

#Янус@dom_txt #Дом_в_котором #домвкотором #The_gray_house id527931320 Расскажи о тех, кто врезался тебе в память. Из любых выпусков Янус готовится к осмотру, как и она. Он смотрит в карту и нервничает, Крыса медленно снимает жилетку. Крыса терпеть не может осмотров, вздрагивает и морщится от прикосновений. Янус боится дотронуться и обидеть. Но с остальными ей еще хуже. Даже женщины не подходят. Крыса не терпит, когда ее трогают. Янус старается не смотреть лишний раз, прикладывает стетоскоп к ее груди. Крыса послушно дышит, когда стетоскоп ложится на сердце — закрывает глаза, сжимает губы, едва терпит. Янус всегда стремится закончить побыстрее. — Беспокоит что-то? — спрашивает он. — Нет, — всегда отвечает она. В ее карте значится: «Нервная анорексия. Дисплазия соединительной ткани». В ее детстве под вопросом стояло гораздо больше диагнозов — ни один не подтвердился. Но есть что-то еще… Когда Крысе было восемь, она почти жила в лазарете: необъяснимая температура, тошнота, судороги, потери сознания. Она поправлялась, но через несколько дней возвращалась. Янус плюнул и оставил ее у себя. Самый тихий ребенок, тише даже Смерти. Она сторонилась других детей, не играла с ними, не разговаривала даже, только смотрела. Внимательно и грустно. Янус строил одну гипотезу за другой: периодическая болезнь, ревматизм, целиакия, врожденный иммунодефицит… Тяжелая депрессия? У восьмилетки? Янус знал, чем Крыса не болеет, но так и не смог понять, что разрушает ее изнутри? Она взрослела, и Янус не сразу заметил, как медленно прорастают в ней изменения, когда маленькая нежная, длинноволосая девочка, выросла из всех платьев, остригла волосы, завела Вшивую и болезненную худобу. Раньше она заболевала по вторникам, теперь уходила в полет по понедельникам. Янус так и не понял этой закономерности. Янус пропустил Крысу, как и все остальные в Доме: она была молчалива, задумчива и не опасна. Ни для кого, кроме самой себя. Она научилась защищаться. И видела опасность много чаще, чем та правда была. Янус наблюдал за ней много лет, но не знал ее. Она молчала… Словно кто-то украл ее голос и ее детский смех. Безумно красивый голос — Крыса теперь делает его ниже и жестче, словно режет по живому. И безумно нежный смех — его никто, кажется, и не помнит. Только Янус. И он ищет его, хоть и не верит, что услышит. Ему не удалось понять, он не нашел верный диагноз. Крыса уходит из смотровой, не оборачивается, остается для него загадкой. Она почти ничего не говорит, не жалуется, как не жаловалась и в детстве. Просто падала в необъяснимые обмороки, пугая воспитательниц. Крыса идет по коридору лазарета, чертя пальцем линию по стене, Янус смотрит ей вслед. Что она уносит с собой, о чем не говорит никому? Время идет, осмотры регулярны: Крыса все еще ненавидит прикосновения и ощетинивается от случайного взгляда, но тело ее покрыто засосами. И Янус не может ни о чем спросить. Он уже давно все пропустил. Ни с кем Янус так сильно не ошибался.

***

В день выпуска Янус не спит и не уходит из Лазарета. Его грудь распирает, память снова находит его. Он думает не об этих детях, а о тех — прежних. Об их телах на каталках, о Лосе. Янус курит в окно и видит веселенький желтый автобус. Его раскрытые двери, как улыбка клоуна, а краска неровная и потекла, размазалась. Клоун плачет, и это не просто смех сквозь слезы, это — вымученная радость. Янус моргает. Он видит спину Крысы у крыльца и Рыжего, застывшего около нее. Потом Рыжий разворачивается и уходит. Клоунский рот сжирает его целиком. «Мой мальчик, » — думает Янус с печалью и нежностью. А потом его словно током ударяет: «Моя девочка!» И это уже почти больно: Крыса никогда не ждет, но сейчас она стоит, замерев, и Янус знает, как сутулятся ее острые плечи, а дыхание замирает. Янус все пропустил. И Рыжий тоже все пропустил. Она вся стремится к нему, она должна бы окликнуть, но голос украден, и вор не найден. Янус вспоминает ее: маленькую, нежную, немую в дверях палаты Смерти: стоит, смотрит, молчит, накручивает волосы на палец. Стоит ее заметить — отходит. Но никто не замечает. Никогда. До сих пор. Теперь Янус знает, что он мог бы сделать. Но ничего не изменить. Автобус уезжает, а Янус отходит от окна. Крыса — самая большая его неудача. Янус не пьет на работе, но сегодня у него выходной. И он достает два стакана — себе и Лосю. Наливает. Они пьют, не чокаясь. Следующим утром Янус глядит на бесчувственные, пустые тела. Он не досчитывается своих воспитанников. Много больше, чем уехали в автобусе. Он ищет тело Крысы по всему Дому, а потом забывает. Но ему снятся сны. В них он многое понимает.