***
Пробуждение для подростка стало болезненным. Все тело затекло от неудобной позы, но вчера ему было некогда думать об этом. В голове все еще не укладывались события прошлого вечера: предательство близких людей, повлекшее за собой истерику, а после — полное выгорание. Тсуна лежал на полу и понимал, что мертв. Физическая оболочка все еще находилась в этом тусклом мире, но внутри он был абсолютно пуст. Запекшаяся кровь стягивала руки при каждом движении, металлический запах оседал на языке, от чего желудок стягивало в тугой узел. В попытках добраться до ванной комнаты, Савада опирался на стены, пачкая их бурыми разводами. В зеркале на него смотрел другой человек: глаза затянуло темной пеленой, в них больше не играло золотыми искрами пламя; лицо побледнело, волосы потускнели. Сейчас он представлял из себя лишь бледную копию яркого мальчика, тянувшего руки к свету. К свету, покинувшему его навсегда. — Видимо, такова моя судьба — терять то, что я так долго искал, — прошептал Тсунаеши, трогая подрагивающей рукой стекло. Апатия резко сменилась злостью, побудившей его схватить первый попавшийся предмет и швырнуть в отражение. Он был противен самому себе. — На сегодня конец. Конец моих путей. Голос звучал твердо и уверенно. Савада знал, что делать. Найденная удивительно быстро веревка (учитывая не слушающиеся руки) превратилась в прекрасный прочный узел, который, в отличие от друзей, точно его не подведет. Прочная деревянная балка на чердаке его дома идеально подходила для исполнения последней предсмертной воли. От волнения перехватывало дыхание, но Тсуну такие мелочи не беспокоили: его план заключался в том, чтобы это тело наконец перестало дышать, осквернять своим присутствием этот мир. Накидывая петлю на шею и вставая на низкий стул, он мысленно попрощался с единственным любящим его человеком — мамой. В прочитанном письме размыто было написано о том, что женщина добровольно уехала в Италию к Емицу, но мальчик не мог поверить в это. Вероятно, Савада Нана подверглась жесткому давлению со стороны мужа, поэтому в спешке покинула дом, оставив сына умирать от отчаяния. — Маленький шаг для человека, но гигантский скачок для человечества! — Безумно шутил подросток, раскачиваясь на стуле. — Что ж, пора! Вспышка боли ослепила его, но он даже не пытался предотвратить неизбежное, не дергал руками и ногами, пытаясь спастись. От недостатка кислорода довольно быстро возникли черные точки перед глазами, давая надежду на то, что уже скоро это мучение закончится. Но у бывшего наследника Вонголы всегда все было не как у людей: полупрозрачный образ Джотто с грустью смотрел на сломленного подростка в удавке. Примо никогда бы не подумал, что в его выборе достойного Дечимо посмеют усомниться. — Предав тебя, Дечимо, Вонгола встала на путь бесконечных воин, крови и страданий, — сказал Джотто, подходя ближе к единственному правильному преемнику. — Я не буду помогать им, но помогу тебе. Оранжевое пламя взметнулось вокруг умирающего мальчика, окутывая его горячими языками, сжигая веревку и оставляя ожоги на коже. Тсуна упал на колени, сильный кашель рвал поврежденное горло изнутри, тлеющая рядом веревка создавала вокруг себя едкий дым, вызывающий слёзы. К порезам на руках добавились красные волдыри на теле: огонь бесконтрольно вырвался из ладоней, выжигая все на своем пути, в том числе и своего хозяина. — Прекрати! Хватит! — Савада кричал, пытаясь таким образом остановить это безумие, но ничего не получалось. Первый Вонгола снова возник перед ним, коснулся его лба, погасив буйное пламя. — Прости и прощай, — с тихим шелестом дух пропал, оставив плачущего Тсунаеши тихо скулить от боли.***
Смотря в разбитый осколок зеркала, Тсуна пытался привести в порядок свое тело: следы от пламени посмертной воли покрывали его руки, туловище и частично шею, на которой остался тёмный синяк от петли. При соприкосновении с одеждой кожу жгло, и единственным правильным решением, как ему казалось, стала попытка спрятать отметины под бинтами. — Возможно, это привлечёт ненужное внимание, — рассуждал экс-Дечимо вслух. — Но видеть это клеймо я не хочу. «Скорее, ты просто боишься, что это станет напоминанием о твоей слабости», — пронеслось в мыслях, от чего Савада поежился. — Хах, действительно, травмирующий опыт, — заканчивая перевязку, едко проговорил парень. — Но всё, что не убивает, делает сильнее. В помещении все еще пахло гарью, и он удивлялся, почему пламя не превратило и его дом в пепел. — Ах, наверное, мой дражайший родственник постарался, — язвительно заметил Савада. Главной проблемой было то, как скрытно сбежать из Намимори. Оставаться в этом городе Тсунаеши не собирался. Во-первых, как сказал Реборн (если ему вообще можно было верить), здесь его ждала лишь смерть, чего подросток искренне не желал. «Если и умереть, то от собственных рук, а не от рук наёмников Вонголы», — подумал Савада, медленно передвигаясь по дому. Во-вторых, с этим местом связано слишком много воспоминаний, от которых ему хотелось избавиться. Поэтому Тсуна пробрался в комнату матери, зная, что там находится тайник с деньгами: Нана всегда откладывала часть суммы, которую отправлял Емицу, на черный день. Что ж, видимо, он настал. Убрав деньги в рюкзак, подросток вернулся в свою комнату. Стиснув зубы от болезненных ощущений, он сложил немного вещей, в том числе и перчатки Вонголы, не думая, что они когда-нибудь ему пригодятся. Его беспокоило странное чувство: обычно дремлющий внутри него огонек заменился холодной пустотой, и он был уверен, что пламя Неба больше не вернётся. Документы отправились в сумку, но Савада думал, что, используя их, в частности для покупки билета, он подставит сам себя. Перемещения беглеца легко можно будет отследить, а затем и убить его самого. Мальчик понимал, что достать фальшивые документы так просто у него не получится. Поэтому идея с поездом или другим видом транспорта, где требуется билет с его именем отметалась. — Можно добраться до пригорода Намимори и поймать попутку, — пробормотал Тсуна. — Наверное, так и сделаю. Создать максимально неприметный вид удалось с помощью темных брюк, водолазки, скрывающей бинты и то, что под ними, и тонкой ветровки с капюшоном. Еще раз проверив содержимое портфеля, Савада Тсунаеши взглянул на когда-то родной дом последний раз и с тоской в груди покинул его навсегда.***
Выехать из Намимори было просто, но поймать машину поздним вечером стало реальной проблемой. Единственный автомобиль проехал еще 40 минут назад, не останавливаясь перед странным подростком с рюкзаком за плечом. — Холодно, — вяло проговорил Тсуна, согревая продрогшие руки дыханием. — Уже представляю, как будет смеяться отец, если узнает, что его сын умер от переохлаждения. За такими невеселыми размышлениями прошло несколько десятков минут, прежде чем на горизонте мелькнули фары еще одного авто. Молясь всем богам, Савада протянул ноющую руку и, о чудо! Машина остановилась в паре метров от него. За рулем сидел пожилой мужчина, на пассажирском сидении, видимо, находилась его жена, которая поприветствовала мальчика и поинтересовалась, что он делает в такое позднее время на дороге за городом. — Долгая история, — едва слышно сказал Тсуна, а после постарался, подключая все свое актерское мастерством, максимально разжалобить женщину грустным взглядом и голосом. — Простите, не могли бы вы взять меня в дорогу? Мне необходимо уехать из города, но в билетных кассах Намимори сказали, что не будут продавать билет школьнику… — Но мы направляемся в Яманаси… — Мне туда и нужно! — Воскликнул мальчик, мысленно поражаясь собственной наглости. — Моя старшая сестра живет там, и она сказала срочно приехать к ней, не объясняя ситуацию. Я боюсь, что случилось что-то ужасное… Савада вытер несуществующие слезы рукавом ветровки, неосторожно задевая одну из ран на запястье и еле сдерживая шипение от причинённой муки. — А где твои родители? — С подозрением спросил водитель. — Ох, ото-сан и ока-сан уехали в отпуск, оставив меня одного, но я уже с ними связался, и они знают, что я уезжаю к сестре, — проговорил подросток, надеясь, что его ложь звучит убедительно. Женщина что-то прошептала мужу, который, видимо, не особо верил какому-то мальчишке у дороги. Но через несколько минут уговоров все же согласился с сердобольной женой, кивая внезапному попутчику. — Я вам так благодарен! — Радостно произнёс Тсуна, быстро забираясь на заднее сидение и морально готовясь к поездке в соседнюю с Айти префектуру.***
Путь до Кофу, главного города префектуры Яманаси, занял немного больше времени, чем Савада ожидал: ночью пошел дождь и, чтобы не рисковать, водитель решил переждать непогоду в придорожном кафе. Тсуна внезапно вспомнил, что не ел уже более суток, от чего желудок свело неприятным спазмом. Поморщившись, подросток вытащил несколько сотен йен из рюкзака, надеясь, что такого количества будет достаточно: все же деньги — важный ресурс, который не стоило быстро растрачивать. В помещении было тепло и сухо; приятный запах пищи слегка кружил голову. Быстро заказав что-то не слишком дорогое, мальчик скрылся в уборной с желанием привести себя в порядок и просто побыть одному хотя бы пару минут. Женщина, несмотря на позднее время суток, без умолку говорила, из чистого любопытства пыталась выведать у уставшего попутчика информацию о его семье, друзьях, учёбе, а также рассказывала о своей дочери, на свадьбу которой они и направлялись. От непрерывного потока речи разболелась голова, и Тсуна искренне не понимал, как мужчина за рулем это терпел. Но, видимо, со временем можно смириться со всем. «Хах, думаю, я тоже довольно быстро привыкну к тому, что меня хотят убить», — подумал парень, вытирая лицо бумажным полотенцем. Раны на руках неприятно жгло, и Тсунаеши решил заглянуть под бинты. Что ж, лучше бы он этого не делал: воспаленные кроваво-красные рубцы уродливо обвивали все его тело. Мысленно проведя аналогию с Занзасом, Савада на секунду замер: его ведь точно так же предали, но хранители не отвернулись от босса Варии. Сердце болезненно сжалось от воспоминаний, но Тсуна постарался отогнать эти мысли прочь. «Если они решили, что так будет лучше, то я не в праве им мешать. Надеюсь, что они в свою очередь не будут мешать моей жизни. Ах да, ведь этим и планирует заняться Вонгола», — иронизировал в мыслях мальчик. Взглянув в зеркало последний раз и убедившись, что края бинтов спрятаны под одеждой, он вернулся к столику, куда уже принесли еду. Дождь в скором времени закончился, давая возможность вернуться к прерванному маршруту. Пару раз Савада даже задремал, прислонившись к окну, но о нормальном сне не было и речи: в голове возникали страшные картины, не дающие ему спокойно отключиться. Боясь слежки, он выбросил сим-карту, поэтому просто убить время в Интернете Тсуна не мог, да и появляться со старых страниц в соцсетях тоже было опасно. Мысленно представив, как заливает инстаграм-историю с подписью «Всем привет, за мной охотится главная мафиозная итальянская семья, а как дела у вас?» он хихикнул, привлекая внимание любящей поболтать женщины. — О, черт, — шепотом сказал подросток, нажимая на ноющие виски ладонями. Ближе к 7 утра они добрались в Кофу, Савада спешно распрощался с выручившими его людьми, еще раз поблагодарив за помощь. Нужно было решить, куда двигаться дальше, потому что в таком маленьком городе ему вряд ли удастся скрыться. Без дела перемещаясь по улицам, он зашел в книжный магазин, где пролистал справочник по Японии. Ближайшим крупным городом была Йокогама, безусловно славившаяся своими прекрасными достопримечательностями, но Тсуна собирался туда не для того, чтобы любоваться, например, садом Санкей-эн: его единственной целью было затеряться в мегаполисе, находящимся под покровительством Портовой Мафии. Он слышал пару раз об этой организации от Реборна и знал, что Вонгола, хотя бы в ближайшее время, не полезет на чужую территорию для захвата цели из-за нежелания связываться с эсперами данной организации — ещё одними одаренными людьми этого «прекраснейшего» мира. Все эти игры Королевской семьи надоели ему настолько, что подросток был готов спрятаться за спиной возможных конкурентов. Дождавшись вечера, он сел в автобус до Хадано, одного из городов префектуры Канагава. Для покупки билета не требовались документы, что, конечно, радовало. От Хадано пришлось ловить попутку, но поток машин был намного больше, чем из Намимори, поэтому ему довольно быстро удалось добраться до Йокогамы без происшествий и лишних вопросов со стороны водителя. Единственное, о чем он мечтал сейчас — душ и нормальный сон, но бюджет был слишком ограничен, чтобы растрачивать деньги на гостиницы. С этими грустными мыслями он бродил по городу, пока не наткнулся на девочку, стоящую на оживленном перекрёстке. Когда загорелся красный свет, юная блондинка с милыми кудряшками и в красном платье с рюшками не сдвинулась с места, продолжив витать в облаках. «Я знаю, что я об этом пожалею», — кричал внутренний голос, но Савада уже бежал по пешеходном переходу в сторону малышки, на которую летел грузовик. Ухватив ее за руку, подросток по инерции пронесся еще пару метров, прежде чем остановился. Трение ткани от кожу привело к тому, что только слегка затянувшиеся ожоги вновь закровили, заставляя Тсунаеши ругать глупую девчонку у себя в голове, ведь из-за нее это произошло. Но спустя несколько мгновений до него дошло, что что-то было не так: блондинка пропала, будто бы ее и не было на оживленной улице, а сам Савада почувствовал, как возникшая из-за отсутствия пламени пустота ненадолго наполнилась странной силой, тут же развеявшейся в виде голубого света. — Чего-о-о?! — Протянул удивленный подросток. Казалось, люди совсем не обратили внимание на это странное происшествие и дальше пошли по делам, оставляя ничего не понимающего Тсуну одного. Из-за поворота вышел мужчина в медицинском халате, напоминающий своим видом Шамала. «Ну, хоть спиртом не несет за километр», — заметил мальчик, наблюдая за тем, как брюнет пытается кого-то или что-то найти. Позже взгляд взрослого остановился на мальчике с пустыми карими глазами, растрепанными каштановыми волосами и выглядывающими из-под узкого ворота водолазки бинтами. Экс-Дечимо сглотнул, понимая, что незнакомец уставился на него, как на Восьмое чудо света, не иначе. Знаменитая интуиция не просто кричала, а орала благим матом о том, что с этим человеком связываться нельзя. Но инстинкт самосохранения покинул его в тот момент, когда он натягивал петлю на шею, поэтому Савада начал диалог с мужчиной: — Простите, вы кого-то потеряли? — Да, — брюнет подошел к мальчику ближе. — Вы случайной не видели девочку в красном платье?.. Мужчина не успел закончить фразу, как вдруг из-за его спины появилась та самая маленькая блондинка, и выглядела она крайне недовольной. — Ри-и-и-интаро! Этот негодяй меня развеял! — Возмущалась девочка. — Упс? — Тихонько пискнул подросток. Честно, Тсуна хотел убежать от этой парочки, но понимал, что только эти двое смогут прояснить ему ситуацию. Его тело и разум устали, поэтому на немой вопрос в глазах мужчины в халате он ответил коротко: — Вероятно, вы хотите поговорить со мной? — Вы правильно поняли меня, молодой человек. Прошу, следуйте за мной.***
Их путь прошел в тишине, которая прерывалась лишь редкими восклицаниями маленькой непослушной девочки, искренне возмущенной тем, что ей приходится идти с «негодяем» — так она обозвала Тсуну. Савада, погруженный в собственные мысли, не особо запоминал дорогу до этого места, но почему-то чувствовал, что станет частым гостем огромного офисного, судя по всему, здания, на несколько десятков этажей возвышавшегося над всеми остальными домами Йокогамы. Врач указал ему на одну из дверей, за которой скрывался просторный медицинский кабинет. Стоило подростку переступить порог комнаты, как тут же мужчина закрыл помещение на ключ. «Если и бежать, то только через окно, но прыжок с девятого этажа сделает из меня лепёшку», — рассуждал мальчик. — Меня зовут Мори Огай, — представился доктор. — А как зовут вас, юноша? Тсуна не хотел раскрывать свое настоящее имя: вероятно, Портовой Мафии известно о бывшем претенденте на пост Десятого Вонголы хотя бы из-за нашумевшего в свое время Конфликта Колец. В дороге он думал об этом и о возможном варианте своего нового имени, но с подходящим так и не определился. Затянувшееся молчание Мори оценил многозначительным тяжелым вздохом, за которым последовало: — Видимо, ты… — Мужчина слегка замялся, так как довольно быстро перешел на «ты», но, не заметив возражений, продолжил: — Не желаешь говорить о своей прошлой личности? — Можно и так сказать, — резко ответил Тсунаеши, поежившись от слишком внимательного взгляда человека напротив. — Удивительно, что у такого маленького мальчика может быть темное прошлое, — беззлобно смеялся над ним Огай. Мужчина указал на блондинку, которая стояла на стуле, пытаясь достать сладости с высокой полки. Заметив, что все внимание обращено на нее, девочка нахмурилась и вернулась к своим делам. — Это Элис, моя способность. — Вы эспер? — Да. Но вот кем являешься ты, мой дорогой друг? От такого обращения Тсунаеши сморщился, но постарался сохранить самообладание: хоть его внешний вид и поведение не внушали доверия, но простой человек вряд ли будет работать в таком престижном месте. Такими знакомствами не стоило разбрасываться, но и как правильно рассказать о себе подросток не знал. Сдавшись под гипнотическим, не иначе, влиянием темных глаз, Савада начал говорить: — Я понимаю, что в моем положении не стоит выдавать то, кем я являюсь. Вернее, кем являлся… — Если тебе станет проще, — перебил его Мори, — то я могу рассказать немного о себе. Дождавшись утвердительного кивка, брюнет спокойно сказал: — Я личный врач босса Портовой Мафии. При всем желании у Тсуны не получилось скрыть удивление на лице, что, конечно же, заметил «доктор»: — Вижу, ты знаешь об организованной преступности Йокогамы, и это очень интересно. Ну же, теперь твоя очередь! — Мори протянул свою руку к мальчику, желая ободряюще похлопать по спине, но тот отшатнулся от него. — Я что-то не так сделал? — Не могли бы вы меня не трогать, пожалуйста? Это больно… — Больно? — переспросил мужчина в халате. — Могу ли я посмотреть, что под твоими бинтами? — А что, их видно?.. — Смутился мальчик. — Если человек не слепой, то да. Мори доставал одноразовые перчатки, антисептик, какие-то обезболивающие таблетки, мази. Он не выглядел как человек, желающий причинить ему зло, по крайней мере в данный момент. Поэтому Тсуна, наплевав на все, решил довериться Огаю, еще одному человеку, связанному с преступным миром. Бинты плохо отходили от поврежденной кожи, но Савада стоически терпел эту пытку: умереть от заражения крови все же хуже, чем эта мимолетная боль. Увидев масштаб работы, врач присвистнул, откладывая подготовленные принадлежности на стол. — Чувствую, это будет долгая история… — Проговорил врач, уводя Элис за ширму, чтоб не смущать внезапного пациента. — Меня зовут Савада Тсунаеши, и я бывший кандидат на пост босса крупнейшей итальянской мафиозной семьи Вонгола.***
Монолог подростка затянулся почти на час: за это время Мори успел обработать его тело, а после внимательно выслушал подробный рассказ Тсуны. Доктор не был эмпатом, поэтому как-то поддержать и посочувствовать не мог, но помочь с прикрытием — в его силах. Мальчик не дурак, имел неплохие боевые навыки (мужчина слышал о садистских тренировках одного из сильнейших аркобалено). Но некоторые мысли не давали ему покоя, о чем он поспешил сообщить: — Твой атрибут — Небо — самый редкий, самый сильный, но в то же время и самый нестабильный. Скорее всего, потеря пламени связана с разрывом связей между хранителями и твоим нежеланием жить дальше, — задумчиво протянул Огай. — Элис сказала, что я ее развеял, — добавил подросток, нервно теребя свежий бинт, не спрятанный под одеждой. — Может ли быть такое, что пламя посмертной воли обрело новую форму? — Наш мир удивителен, поэтому я не буду отрицать этого. Но если ты действительно стал эспером, то твоя способность — что-то уникальное, — сказал мужчина и тут же продолжил, понимая, что для человека, впервые столкнувшегося с чем-то подобным, трудно быстро уложить всю информацию в голове. — Понимаешь ли, способности обычно проявляются немного по-другому: тебя скорее можно назвать анти-эспером… — Хах, даже тут отличился, — пробормотал Савада. — Элис, подойди, пожалуйста. Девочка возникла возле Мори, и весь ее вид демонстрировал нежелание становиться подопытным кроликом для проверки неожиданного дара перемотанного бинтами мальчишки. — Если он снова развеет меня, то ты, Ринтаро, должен мне мешок конфет! Нет, два мешка! — Выдвинула свои условия блондинка, протягивая ладошку к новоявленному эсперу. — Ну же, давай, неполноценный человек! — Неполноценный? — Ты одаренный, но не до конца, поэтому неполноценный, — размышляла девочка. — Что ж, способность «Исповедь неполноценного человека»! Голубой свет на мгновение наполнил медицинский кабинет, но практически тут же пропал, оставляя Тсунаеши и Мори уже без Элис. Подросток вновь почувствовал силу, совсем не похожую на привычную гармонию Неба. Скорее, это можно было сравнить со льдом Прорыва Точки Нуля — обжигающий холод, но только внутри него. — Странно делать выводы о твоей способности, испытав ее лишь на одном эспере. Через пару дней я познакомлю тебя кое с кем. Тебе есть куда пойти? Подросток отрицательно покачал головой, на что Огай в очередной раз тяжело вздохнул: — Поживешь пока у меня, Тсунаеши-кун. Постарайся придумать новое имя к этой встрече. Пусть то, что ты рассказал, останется между нами. — Спасибо за вашу помощь, Мори-сан. Тсуна действительно был рад тому, что ему не придется хотя бы в ближайшее время прятаться от слежки Вонголы и что он сможет устроиться на новом месте практически без проблем. Наличие способностей эспера, точнее анти-эспера, немного смутило его, но так он будет полезен Портовой Мафии (а то, что его жизнь будет какое-то время связана с этим, он не сомневался). Люди часто не замечают то, что находится на самом видном месте, и Савада хотел этим воспользоваться.***
Следующие два дня для Тсуны были удивительно спокойными. Он успел немного отдохнуть и обдумать происходящие в его жизни события: отпустить ситуацию с Вонголой подросток не мог, но отвлечься от внутренней боли, связанной с уходом друзей, – вполне. Этому способствовали Интернет и книги. В доме Мори было много медицинских справочников, которые Саваде казались неинтересными, но, помимо такой литературы, он нашел произведения о стратегии и тактике военных действий. Именно им Тсунаеши уделил особое внимание, погружаясь в «Искусство войны» Сунь-цзы. — Смотрю, ты время зря не теряешь, — сказал в один из вечеров Огай, наблюдая за читающим мальчиком. — Это хорошо развивает логику. Хочу предсказывать действия врагов до того, как они нанесут удар, — проговорил Савада, отвлекаясь от книги. — Ты удивительный протеже, Тсунаеши-кун. — Протеже? — Думаю, что тебе необходим наставник. Иначе в Портовой Мафии тебе не пробиться. — И вы хотите им стать? — Спросил подросток. — Да. — И какая для вас выгода, Мори-сан? — Хм, ты просто интересен мне, — улыбаясь, ответил мужчина. «Очевидно, ему что-то от меня нужно», — размышлял Савада. Он решил отойти от не самой приятной темы для обсуждения, понимая, что точного ответа от доктора не добьется. — Я придумал новое имя. — Вот как? И какое же? — Дазай Осаму, — четко проговорил мальчик. — Стоит ли искать в этом скрытый смысл, о законопослушный человек*? — Смеясь, поинтересовался Мори. — Разве что я раздражаю* некоторых гайдзинов, — пояснил подросток. — Ха-ха, а ты шутник, Осаму-кун. — Беру пример с лучших, Мори-сан.***
— Это, конечно, логично, что Савада Тсунаеши покинул свой дом, пытаясь сбежать от преследования, но почему мы не можем его отследить? — Спросил Джакомо Нери, новый Вонгола Дечимо. Семнадцатилетнего юношу официально признали наследником крупнейшей мафиозной семьи из-за близкого родства с Девятым: как оказалось, один из его сыновей имел внебрачного ребенка, которым, собственно, и являлся Джакомо. У молодого человека, по словам Тимотео, были отличные знания в области политики, экономики, в чем значительно уступал Савада, а также полное подчинение пламени посмертной воли. Он самостоятельно сумел освоить некоторые техники Примо, и такой талант нельзя было упускать. Главная проблема заключалась в том, что Тсунаеши слишком много знал и, вероятно, через какое-то время захочет воспользоваться этими данными, поэтому Кьюдайме и новоиспеченный Джудайме приняли решение ликвидировать будущие затруднения уже сейчас. Да, это было жестоко, но мафия — безжалостное криминальное сообщество, которое готово пожертвовать одной жизнью ради обеспечения процветания Семьи. Удивительным стало то, что они не встретили сопротивления со стороны Внешнего советника: Емицу разочаровался в собственном сыне, поэтому не считал нужным мешать желанию избавиться от, как выразился глава CEDEF, бельма на глазу. Затруднения могли возникнуть и в выборе новых хранителей, но Девятый настоял на том, чтобы оставить все по-прежнему, если, конечно, никто не был против этого. Все же эти люди являлись потомками Первого Поколения, и кандидатов лучше они не смогли бы найти. В погоне за лучшей жизнью уже бывшие друзья Тсуны уехали в Италию, спокойно разрывая все связи с экс-Дечимо и не чувствуя при этом угрызений совести. Мир жесток, и наивному Тсунаеши уже давно пора было это понять. По мнению Джакомо, в его подчинении оказалась кучка детей-выскочек, думающих, что они уже всего добились и уже все умеют. Но новый наследник скрывал эти мысли, стараясь таким образом выставить себя в лучшем свете перед Тимотео: для Нери это был шанс, и потерять его из-за такого недоразумения он не хотел, поэтому всячески пытался наладить контакт с недо-хранителями. И через какое-то время ему удалось очаровать подчиненных: даже строптивый Хибари признал его как босса. Этому поспособствовали боевые навыки и умение красиво говорить. — Я повторюсь: почему вы потеряли его след? Может быть, ты расскажешь мне, Хаято? Хранитель Урагана сделал шаг вперед в сторону стола, за которым сидел Десятый Вонгола. От требовательного тона Джакомо Гокудера чувствовал себя не в своей тарелке. Привыкнув к частой похвале и лести со стороны Нери, он забыл о том, что за мягкостью могут скрываться шипы. — Мы исследовали дом, и на чердаке были обнаружены следы пламени посмертной воли. Большинство вещей уничтожены огнем, но веревка сохранилась… — Хаято старался говорить спокойно, однако его голос все же иногда подрагивал, выдавая волнение. — И, уважаемый хранитель Урагана? Что вы хотите этим сказать? — Колко спросил Нери. — Вероятно, — в диалог включился Реборн, — Савада Тсунаеши попытался убить себя, и пламя Неба ему в этом помогло, не оставив от никчемного хозяина ни следа. — Я хотел услышать такие рассуждения от своего хранителя, но все же спасибо, Реборн, — усмехнулся Джакомо. — Эту теорию подтверждает и то, что наши приборы не смогли обнаружить след пламени. Также он не был замечен на вокзале Намимори и общегородскими камерами. Либо мы слепы, либо Савада Тсунаеши мертв. Но лучше перестраховаться, поэтому, Гокудера, я хочу, чтобы механики Вонголы занялись разработкой более точного оборудования, способного засечь малейший источник пламени посмертной воли. — Вас понял, — коротко ответил Хаято, почтенно склонив голову. — Тогда все свободны.***
Утро для Тсуны, вернее теперь уже для Дазая Осаму, началось с борьбы с непослушными волосами: расческа так просто не справлялась с буйной прической, но он правда пытался взять под контроль вечно взъерошенные вихры. Кардинально менять внешность подросток не собирался, тем более отсутствие Неба внутри него уже оставило определенный отпечаток: глаза и волосы стали на несколько оттенков темнее, а сам он как-то побледнел. — Осаму-кун, — послышалось в коридоре, — я понимаю, что ты хочешь произвести хорошее впечатление, но если ты и дальше так долго будешь собираться, то мы опоздаем. Услышав в ответ лишь какое-то невнятное бормотание, Мори не сдержался и открыл дверь в ванну. Сдержать смех стало непосильной задачей для доктора, а смеяться действительно было над чем: озадаченный мальчик с запутавшейся расческой — комичное зрелище. — Может тебе помочь? — Поинтересовался Огай, из-за спины которого выглядывала раздраженная Элис. — Если у вас есть опыт распутывания колтунов, то, пожалуй, я соглашусь, — протянул мальчик, пытаясь выдернуть причину бедствия из волос. — Моя способность — маленькая девочка с пушистыми волосами. Уж я-то точно справлюсь. Через несколько минут Дазай сидел с нормальной прической, больше не напоминающей своим видом взрыв на макаронной фабрике. Теперь даже его внешность мало свидетельствовала о том, кем он был раньше. Остались лишь шрамы на коже, все еще неприятно ноющие при резких движения, но их прекрасно скрывали бинты, создавая ощущение второй кожи, которая больше не пропустит людей, желающих причинить боль. Вскоре они вновь прибыли к высоким зданиям в центре Йокогамы, являющимися штаб-квартирой Портовой Мафии. В одном из помещений их встретила красивая девушка в традиционном японском кимоно: вишнево-красные глаза изучающе смотрели на будущего члена преступной организации, оценивая его. — Добрый день, меня зовут Озаки Коё, я являюсь одним из оперативников Портовой Мафии. — Са… ой, то есть, Дазай Осаму, приятно познакомиться. «Господи, я такой идиот», — кричал внутренний голос юноши. — Мори, ты говорил, что у мальчика необычная способность, — изящная ладонь Коё стиснула щеки вяло сопротивляющегося подростка, думающего лишь о том, что смерть — лучший способ избавления от неловкости. — Мне пришлось отложить одно из заданий босса, чтобы увидеть его силу. — Простите, вы не могли бы не мять мое лицо? — Довольно резко попросил Осаму. — Коё, отпусти его и выслушай меня, — Мори попытался разрядить накаляющуюся обстановку. — Конечно. Ослабив хватку, девушка немного отошла от подростка, но тут же сделала выпад в его сторону; в рукаве кимоно блеснул небольшой нож. За мгновение до этого Дазай почувствовал, как интуиция взвыла, поэтому чудом увернулся от удара, который мог бы стоить ему жизни. — Неплохие рефлексы, — вынесла вердикт Озаки, пряча лезвие в объемных складках ткани. — Стараюсь, — процедил он сквозь зубы. — А теперь к делу. Способность «Золотой демон»! В воздухе появился фантом с мечом, и Дазай тут же протянул к нему руку, в одно мгновение развеяв силу Коё. — Хах? — Вот об этом я тебе и говори-и-ил, — ехидно сказал Мори, замечая недоумение на лице эспера. — Попробуй призвать демона еще раз, пожалуйста, нам нужно проверить кое-какую теорию. Подросток бесшумно подкрался к девушке, положив ладонь на ее плечо. Коё ошарашенно взглянула на Дазая, весь вид которого так и кричал «я сам не в восторге, но Мори сказал, поэтому я делаю». Золотистый свет способности поглотила ледяная вспышка «Исповеди неполноценного человека». — Как я и думал… Осаму-кун, ты можешь блокировать не только способность, но и самого эспера тоже, — бодро проговорил Мори, подхватывая подростка под руку. — Что ж, рад был встрече, а теперь нам нужно идти. Я позже свяжусь с тобой, Коё. Такой талант не должен пропадать!***
Влиться в коллектив для Дазая не стало сложной задачей: он оставил стеснение и робость в прошлой жизни, потому что именно эти качества, вероятно, и сыграли с ним злую шутку. Мори удивлялся тому, как ему удавалось общаться со всеми, но никого близко к себе не подпускать, на что Осаму отвечал многозначительным хмыканьем или же переводил тему. Даже нового наставника подросток пытался держать на расстоянии, не желая раскрывать свои переживания хитрому и умному доктору. Сначала поручения казались ему не слишком сложными: принести документы, проследить за целью или какие-то другие мелочи. Однако со временем задания становились все более и более жестокими. Переломным моментом стало его первое убийство. Дазай уже не помнил всех событий того дня, но в памяти четко отпечаталось то, как он достал пистолет и нажал на курок Глока 17*, точным попаданием, как и учил его Мори, хладнокровно поражая жертву. Осаму понимал, что это мафия и что здесь с ним никто не будет считаться, если он не переступит через себя и не выполнит требуемое. С этим пониманием пришло и безразличие ко всей тьме, происходящей вокруг. Он сам практически добровольно стал частью этого безжалостного криминального мира, пряча все человечное глубоко в себе. — Твои глаза пусты, Осаму-кун, — сказал ему Мори примерно через неделю после того, как занял кресло босса. В тот день подросток впервые видел наставника таким: безумная улыбка, скорее напоминающая оскал, капли крови на медицинском халате и стальной блеск в глазах. Мужчина больше не казался ему добрым самаритянином, протянувшим ему руку помощи. Он был лишь расчетливым человеком, желавшим подчинить себе необычного одаренного мальчика. — Вашими стараниями, Мори-сан, — ухмыльнулся подросток, выходя из кабинета босса. Его ждало более важное дело — сегодня Дазай запланировал вновь попытаться убить себя. Только ходя по этой тонкой грани, он испытывал настоящие яркие чувства, будто бы вновь дающие ему то ощущение гармонии Неба вместо поглощающей пустоты его новой способности. Возможно, каждый раз, когда подросток находился при смерти, внутри него загорался тот самый маленький оранжевый огонек жизни, не позволяющий ему уйти из мира. Самоубийство — грех, но за все свои злодеяния Дазай Осаму обеспечил себе отдельный котёл со всеми удобствами, если, конечно, ад действительно существует. С другой стороны, подросток убил себя еще в Намимори, поменяв таким образом светлую личность Савады Тсунаеши на то, кем он стал сейчас: сломанный мальчик в бинтах, по локоть испачканный в чужой крови, от которой ему уже никогда не отмыться.***
— Тупая скумбрия, смотри по сторонам! — Ругался рыжий парень. Накахара Чуя. Два слова, а столько проблем. Дазай искренне, всей душой любил и ненавидел этого человека. Для этого было несколько причин, но, пожалуй, главная из них — Чуя слишком похож на него прошлого: такой же преданный мальчик, попавший в ловушку хитрого паука Мори и теперь пляшущий под его дудку. От этого становилось как-то не по себе, потому что создавалось впечатление, что он видел себя со стороны. Внутри его ровесника была огромная сила, причиняющая собственному владельцу боль и страдания, но приносящая выгоду Портовой Мафии. Они стали отличным дуэтом, способным убрать всех врагов ради процветания их организации. «А когда мы станем не нужны, нас снова предадут, хах», — мрачно думал Дазай, метко снося голову одному из выскочек, целившемуся в его напарника. — Ты вообще меня слушаешь, бинтованный придурок? — Твой крик можно услышать в любой точке этой планеты, Чиби Чу, — с насмешкой ответил Осаму. — Давай уже быстрее с этим закончим, дома меня ждет прекрасная веревка, поэтому я не хочу задерживаться. — Суицидник, что уж с тебя взять… — Произнес Накахара, снимая перчатки. — «Что ж, даровавшая мне тёмную немилость, не стоило снова меня будить…» По телу парня расползлись красные узоры, невольно заставляя Дазая проводить аналогию со своими шрамами, тревожить старые раны в остатках темной грязной души, вновь путешествовать по пустыне поврежденного разума. «Все это дерьмо потеряет смысл в день моих похорон», — пронеслось в его мыслях. — Пора отдохнуть, Чуя, — тихо проговорил подросток, пробираясь по горе трупов к вышедшему из-под контроля напарнику. — Способность «Исповедь неполноценного человека»!***
Ода Сакуноске стал для него лучиком света в непроглядной темноте, как бы банально это ни звучало. Присутствие этого человека делало его жизнь проще; казалось, что все навязчивые мысли исчезали, давая Осаму, нет, Тсуне, вдохнуть полной грудью и отпустить сожаления. Парень хотел рассказать Одасаку о своей жизни все, но что-то останавливало его от принятия такого решения: вероятно, он настолько сильно разочаровался в людях, что даже самому близкому другу не мог довериться полностью. Однажды, еще до знакомства с Анго, они сидели в баре, негромко обсуждая последние новости криминального мира, когда внезапно Ода остановился на половине фразы и удивленно посмотрел на Дазая. — Что такое? На лице что-то? — Дурашливо спросил юноша, трогая пластырь на щеке. — У тебя глаз светится… Правый… — О черт, — выругался Осаму, резко вставая со стула. — Созвонимся вечером, Одасаку. — Ага… Уже в квартире Осаму смотрел на себя в зеркало, мысленно крича от ужаса: он знал о том, что Вонгола занимается разработкой приборов, отслеживающих малейшие всплески пламени, и если это действительно проснувшееся Небо, то его поджидают проблемы невероятного масштаба. Подобными исследованиями итальянская мафия занималась более трех лет и, по известной ему информации из взломанной базы данных, продвинулась в производстве оборудования примерно на тридцать процентов. Но где тридцать, там и сорок, и пятьдесят, и даже сто. — Ладно, к тому моменту, когда дело запахнет жареным, я уже, наверное, что-то придумаю, — успокаивал себя парень. — А пока меня спасут бинты, хах. Следующие несколько встреч с Одасаку Дазаю было очень неловко: друг не спрашивал его о том инциденте, видимо, дожидаясь, когда Осаму сам заговорит об этом, но ему не хватало смелости, поэтому, натянув маску шута, он продолжал делать вид, что все в порядке. Юноша верил в собственную ложь, заставляя поверить в нее и лучшего друга. Они редко виделись где-то, кроме Люпина, но пару раз Дазай приглашал Оду к себе домой, где можно было вести себя расслабленнее, без привычных образов. Осаму напивался до чертиков, а Сакуноске, как старший товарищ, следил за тем, чтобы несовершеннолетний не выкинул какой-нибудь фокус, который может привести к больничной койке или сразу к летальному исходу. Вино кружило голову и развязывало язык, поэтому, расслабившись, подросток негромко говорил все, что мучило его: — Я не дам этим местам изменить моё имя, чтобы все объяснить. — Ты говоришь какими-то загадками, Осаму, — объясняя, будто ребенку, проговорил Ода. Хотя Дазай и был ребенком в его глазах — запутавшимся и уставшим мальчиком, от которого отвернулся весь мир. — На запястьях моего разума остались шрамы от порезов, напоминающие о прошлых временах, — тихо пробормотал парень, смотря на подрагивающие забинтованные запястья. — Прошлое нужно оставить в прошлом, — аккуратно заметил Сакуноске, стараясь не сбивать друга с мыслей: ему приносило радость то, каким посветлевшим становился Дазай после таких разговоров, хоть это и длилось всего несколько дней. После подросток возвращался к кровавому ритму жизни, убивающему появившийся огонь еще в зачатке. — Я совершил страшные-страшные преступления, которые идеально соответствуют тому, что я делал, и тому, что я делаю. Ода молча забрал бокал из рук Осаму, заменяя его стаканом воды. Дазай сделал глоток, при этом даже не заметив подмены. «Господи, да он вусмерть пьяный», — беспокоился Сакуноске. — И пока ты здесь, я хочу сказать ещё одну вещь: наши мозги больны, но это нормально! — Тишину квартиры разорвал истошный крик, после которого подросток свалился в руки Одасаку, мгновенно вырубаясь. — Бедный ребёнок, — перенося забинтованного в постель, говорил молодой человек. — Что же произошло в твоей жизни? Почему ты истязаешь себя, друг мой? Ответ на этот вопрос Ода Сакуноске так и не узнал: смерть забрала его раньше, чем Осаму успел признаться в том, что он вовсе не тот, за кого себя выдавал. Видя, как его друг бледнеет, как его дыхание слабеет, он не сдерживал злые слезы, отчаянно глотал рвущиеся наружу всхлипы. Дазай не верил в то, что это происходит. — Видимо, такова моя судьба — терять то, что я так долго искал, в момент обретения, — повторил он сказанную когда-то давно фразу. — К чему бы я не стремился, это лишь продолжит мои жизненные страдания. — Дазай, мне нужно тебе кое-что сказать. — Дрожащим голосом проговорил Ода. — Будь на стороне тех, кто спасает людей. Если обе стороны одинаковы, то стань хорошим человеком… Я знаю лучше, чем кто-либо, потому что я твой друг. Его рука сдернула бинт, скрывающий глаз Осаму: тот сиял янтарным светом, и в последние мгновения Сакуноске думал о том, что это так похоже на закат. Последний закат в его жизни. — Хорошо, как скажешь, друг.***
Две недели. Ему потребовалось две недели, чтобы прийти в себя. Все эти дни он думал о том, что так продолжаться не может, что его жизнь — одна сплошная ошибка. — Лучше бы Джотто позволил мне умереть. На звонки по работе Дазай не отвечал, как и на звонки переживающего напарника и Акутагавы, его кохая и по совместительству человека, на которого он выплескивал весь негатив. Еще одна сломанная душа, созданная бинтованными руками. Алкоголь и таблетки сглаживали осколки мрачных мыслей, болезненно царапающих внутренности, от чего парня выворачивало наизнанку. К концу второй недели он постарался привести свою физическую оболочку в порядок. Еще сутки потребовались на то, чтоб уставший мозг начал выдвигать хоть какие-то идеи. В мафии Осаму больше оставаться не мог. Да, Мори знал о его секрете и ему ничего не стоило передать эту информацию Вонголе. Но Дазаю были известны многие секреты Портовой Мафии, и его смерть означала бы то, что вся информация будет слита правительственным агентам. Это обеспечивало хоть какую-то мнимую безопасность. Мнимую, потому что когда-нибудь итальянская мафия все же сможет отследить его, а справиться с ними в одиночку Осаму не сможет. С другой стороны, что ему мешает убить самого себя? Вроде бы и ничего, но комок в горле, напоминающий о словах Одасаку, не давал ему это сделать. Не сейчас. Выяснив, когда руководитель особого отдела по делам эсперов, останется один, он целенаправленно направился на встречу с Сантокой Танедой, надеясь, что хоть где-то пригодится такой неполноценный человек, как он. — Не думал, что встречу шишку из МВД в такой забегаловке, — протянул парень, присаживаясь на свободный стул. — Мне вас даже жаль, шеф Танеда. — Я ищу новую работу, — фальшиво улыбался Дазай. — Может, что-нибудь посоветуете? Он осознавал то, что такая наглость может удивить собеседника, но мужчина довольно спокойно отреагировал на присутствие преступника, будто бы знал, что эта встреча когда-нибудь состоится. — Что же ты ищешь? — Место, где я смогу помогать людям. И вот он, бывший мафиози, уже третий год работал на Вооруженное Детективное Агентство — место, где ему стало чуточку проще, где ему не нужно было ломать себя ради всеобщего блага, где ответственный Куникида следил за тем, чтобы он не прыгал в реку в поисках необычного способа самоубийства. Что ж, Доппо облажался в очередной раз. В легкие попала вода, и Дазай почти потерял сознание из-за нехватки кислорода, когда рядом с ним проплыл худой, но сильный юноша, вытащивший непутевого суицидника на берег. Ацуши казался ему милым мальчиком с кривой челкой, внутри которого было много неуверенности из-за плохого отношения к нему в приюте. Это не давало ему полностью раскрыть способность «Зверя лунного света». Тигр — гордое уверенное животное, а Накаджима — лучший друг своих сомнений. Наставником Осаму был отвратительным, впрочем это не помешало ему пристроить подростка в их необычный коллектив. И сейчас, видя то, как Ацуши и Рюноске совместными усилиями победили Фицджеральда, решившего уничтожить их любимый город, Дазай чувствовал, что стал немного лучше: этого света было мало, но он уже стал противником злу, которое совершил когда-то. Ледяная пустота способности являлась неотделимой от него частью, и он научился сосуществовать с этой силой, заменившей ему Небо и ставшей необычной гармонией. К сожалению, Осаму не знал, что в тот момент Вонгола смогла отследить едва заметное пламя и уже направлялась в Йокогаму, желая завершить затянувшееся дело.***
— Без тебя не убить мне себя! — Насвистывал молодой человек по дороге на работу. Куникида просил хотя бы сегодня прийти вовремя: Гильдия натворила много бед, и Агентство старательно исправляло этот беспорядок. Но Дазай опаздывал уже на тридцать минут. Если честно, он с садистским удовольствием любил наблюдать за взбешенным коллегой, который терпеть не мог, когда его планы нарушались. Уже предвидя то, как Доппо кричит об идеалах, Осаму бодро шагал по улице. Резкий писк интуиции заставил его резко дернуться в сторону: рядом пролетела пуля, за ней последовало еще несколько выстрелов, и молодой человек был вынужден скрыться в одном из узких переулков. — Кажется, придется задержаться еще на какое-то время, — пробормотал Дазай, доставая пистолет. Наемники либо были глупы, либо не думали, что их цель сможет оказать сопротивление, но Осаму ничего не стоило прострелить одному колено, а другому плечо. Пока двое идиотов жалобно ныли от боли, он подошел к ним ближе, с холодной ухмылкой говоря: — Вонгола правда хотела обезвредить меня таким способом? Очень смешно. Телефон надрывался от непрерывных звонков Куникиды, поэтому, убрав любимый Глок в кобуру, спрятанную под плащом, парень взял трубку. — Где тебя носит?! Я уже сотый раз… — Куникида-кун, у меня тут небольшая проблемка появилась, — перебивая кричащего мужчину, проговорил Дазай. — Но я уже почти разобрался, буду через двадцать минут. Понимая, что директор Фукудзава расстроится из-за внезапных убийств, он раздраженно цыкнул, а после решил воспользоваться ситуацией: — Вероятно, вам что-то известно о ваших заказчиках? — Протянул молодой человек, наклоняясь к несостоявшимся убийцами. — Не хотите мне кое-что рассказать? Как Осаму и предполагал, итальянская мафия нашла его с помощью особой разработки техников, на которую потребовалось семь лет. Абсурдным было то, что Вонгола потратила столько времени на поиски бывшего наследника, хотя он ни разу не влез в дела этой семьи и не планировал это делать. Покидая наемников, парень думал о том, как остановить дальнейшее вмешательство уже давно чужих людей в его жизнь. А то, что они придут вновь, не вызывало сомнений. — У тебя есть минута, чтобы объяснить, почему ты отсутствуешь на рабочем месте. Печатающий отчет Ацуши сочувствующе посмотрел на вошедшего в офис семпая: тот выглядел непривычно серьёзным и задумчивым, что насторожило юного детектива. — Дазай-сан, все хорошо? — Поинтересовался Накаджима, отвлекаясь от ноутбука. — К сожалению, нет. Мне нужно встретиться с директором, он у себя? — Спросил Осаму, проходя мимо возмущенного Куникиды. — Да, — проговорил Ацуши. — Я еще не договорил! — Обещаю, что объясню все позже, — с этими словами Дазай завернул в сторону кабинета Фукудзавы. Мужчина встретил его хмурым взглядом, за которым последовало: — Думаю, нас ждет серьёзный разговор, Дазай. — Вы правы, — подтвердил молодой человек, присаживаясь напротив босса. — Мое настоящее имя Савада Тсунаеши, за мной ведет охоту итальянская мафия, и я прошу Агентство защитить меня.***
— Я и не думал, что у тебя такое паршивое прошлое, — присвистнул Куникида после того, как Дазай коротко повторил свою историю коллегам. — А я догадывался, — гордо заявил Рампо. — Ведь я великий детектив! — Раз ты такой великий детектив, — проговорила Йосано, отбирая у Эдогавы сладости. — То придумай, как нам справиться с итальянской мафией без лишних потерь. — Может быть, мы просто с ними договоримся? — Позитивно сказал Кенджи. — Со всеми можно договориться! — Мой «Снежный демон» точно сможет победить этих гайдзинов, — тихо и уверенно отрезала Кёка. — Но в этом ведь и японцы замешаны… — Пробормотал Ацуши. — Мой братик такой сильный, что он точно всех побьет и спасет Дазай-сана! — Воскликнула Наоми, заставляя Джуничиро краснеть и смущаться. Такой балаган стоял в помещении уже на протяжении часа. Осаму был поражен тем фактом, что сотрудники Вооруженного Детективного Агентства с такой легкостью приняли его историю и искренне хотели помочь ему: от этого израненное сердце сжалось, и он едва сдерживал, пожалуй, единственные слезы радости в своей жизни. Вскоре послышался стук, и Фукудзава лично открыл дверь трем прибывшим гостям. Их появление окончательно добило Дазая, и, уткнувшись в колени, Осаму мелко задрожал: каким бы сильным не казался парень, он был лишь человеком. — Хэй, Скумбрия, говорят, что за твоей бинтованной тушкой скоро придут горячие итальянские мафиози, — Чуя присел рядом, положив руку в перчатке на его плечо. — Да ладно тебе, мы размажем этих ублюдков в два счета, так что не вешай нос! — Дазай-сан, клянусь, я смогу победить больше врагов, чем мальчишка-оборотень! — Эй, — возмутился Ацуши, кидая в сторону Акутагавы карандаш, который тут же был съеден Расёмоном. — Я уже говорил это, но повторюсь: такой талант не должен пропадать, — спокойно сказал Мори, внимательно смотря на своего бывшего ученика. Осаму многое хотел сказать в тот момент, но слова благодарности застряли в горле, и вместо этого наружу вырвался всхлип: он слишком долго держал все проблемы в себе. Кто-то протянул ему стакан с водой, подозрительно пахнущий успокоительными каплями, и, залпом осушив его, парень все же смог выдать несколько связных слов: — Спасибо вам, друзья.***
Джакомо Нери лениво потягивал вино, смотря в иллюминатор: перелет в Японию длился уже одиннадцать часов, и молодой мужчина откровенно скучал от однообразных видов. Возня хранителей почти не раздражала его, лишь изредка он бросал осуждающие взгляды на шумного Реохея, воодушевленного поездкой в родную страну. И Сасагаву не смущало то, что прежде чем насладиться японскими пейзажами, ему придется лишить жизни человека. Для них, людей, связанных с кровавым криминальным миром, это было таким же обычным делом, как просмотр социальных сетей или же любые другие привычные гражданским действия. Хибари посматривал на наручные часы, считая оставшиеся до конца полета минуты. Кёя не понимал, почему для того, чтобы убрать мелкое недоразумение, а именно таким запомнил он Саваду Тсунаеши, необходимо было лететь практически всей семьёй. Но слова босса — закон, и хранитель Облака не мог ослушаться. Гокудера Хаято, человек, клявшийся в верности Экс-Дечимо, даже бровью не повел, когда ему сообщили о том, что цель найдена, но отправленные наемники ранены. Возможно, это лишь стечение обстоятельств, потому что не мог Никчемный Тсуна обезвредить специально обученных людей. Он слышал о том, что в Йокогаме, куда и указывали отслеживающие пламя приборы, есть несколько организаций одаренных. По его мнению, именно они постарались убрать отправленных людей, не потерпев на своей территории чужаков. Как же он ошибался. Ямамото потирал пальцем шрам на подбородке и думал о том, что хочет вернуться в Италию, где его ждали тренировки со Скуало. После Йокогамы по просьбе некоторых хранителей они поедут в Намимори на несколько дней, а там остался его отец, с которым он не обновился ни словом за прошедшие семь лет: Цуёши не захотел говорить с сыном, с легкостью предавшим настоящее Небо. Мукуро и Ламбо отказались участвовать в, как они выразились, избиении младенца, но Джакомо не стал их уговаривать: действительно, нескольких хранителей и Реборна, просто желающего посмотреть на это шоу, было вполне достаточно. Наконец приземлившись в Йокогаме, они направились в отель, чтобы отдохнуть от долгой дороги: Савада Тсунаеши никуда не успеет сбежать за несколько часов, тем более портативное отслеживающее устройство определяло местоположение бывшего наследника с высокой точностью, даже несмотря на низкую концентрацию пламени посмертной воли.***
Осаму беспокойно метался по офису ВДА: хоть Рампо и просчитал, когда им стоит ожидать появления Вонголы на горизонте, легче от этого не становилось. И именно сегодня эсперы Агентства и Портовой Мафии должны были защитить честь их общего друга. — Дазай, у меня голова кружится от того, что ты перед глазами мельтешишь, — поругался Куникида. — Сядь ты уже! — Я не могу, — взволнованно выдохнул парень. — Интуиция орет, а когда она орет, то это значит, что нас ждет пи… — Скумбрия, тут же дети! — Вскрикнул Чуя, закрывая уши Кёке. Рюноске, проследив за Накахарой, повторил то же действие только с человеком-тигром. — Я не ребенок! — Но, Ацуши-кун, ты ведь еще несовершеннолетний*… — Задумчиво пробормотал Осаму, отвлекшийся от бессмысленной паники. Через час они покинули здание, продвигаясь в сторону тренировочных пустырей Портовой Мафии: было бы нелогично подвергать разрушению то, что с таким трудом было восстановлено после битвы с Гильдией. Дазай чувствовал, что сегодня произойдет много не самых приятных событий. Все же на пост Десятого Вонголы не могли взять простого человека; он знал, что Джакомо Нери обладал невероятной силой. Ацуши, Акутагава, Чуя и Куникида спрятались с помощью способности Танидзаки, желая провести неожиданную атаку. Мори и Фукудзава находились в одном из ближайших зданий: босс Портовой Мафии и директор Вооруженного Детективного Агентства были тузом в рукаве, и если подопечные не смогут справится с владельцами пламени посмертной воли, то в дело вмешается их дуэт. Йосано, Рампо и Кенджи тоже участвовали в операции по спасению всеми любимого Дазая Осаму и вместе с Огаем и Юкичи сидели в укрытии. Джакомо Нери Дазай видел только на фотографии, но даже так мужчина создавал впечатление уверенного в себе человека. Личная встреча это подтвердила: Десятый Вонгола твердой походкой прошествовал к бинтованному парню, рукой указывая хранителям пока держаться в стороне. Осаму также заметил Реборна, скрывшегося в тени одного из немногочисленных деревьев. Аркобалено никак не изменился с их предыдущей встречи и все так же внимательно смотрел своими черными глазами на повзрослевшего бывшего ученика. — Думаю, ты знаешь, почему мы прибыли сюда, Савада Тсунаеши, — проговорил Десятый Вонгола. — Или же лучше называть тебя Дазай Осаму? — Как вам угодно, Джакомо Нери-сан, — едко ответил молодой человек, смотря прямо в глаза своему противнику. — Даже не спросишь, откуда я узнал о твоем втором имени? — Поинтересовался мужчина. — Думаю, это лишнее. Вы ведь приехали сюда с конкретной целью? Так вот, я перед вами — абсолютно беззащитный человек. — Абсолютно беззащитный? — Переспросил Джакомо. — По моим данным, тебе принадлежит как минимум 138 убийств. Неужели беззащитный человек на такое способен? — Хм, хороший вопрос… — 138? Да мы на зачистках больше выносим! — Произнес Гокудера, закуривая сигарету. — Гордиться бесполезными смертями — так глупо, — Осаму сделал шаг в сторону бывших друзей, замечая то, как сильно они поменялись, и далеко не в лучшую сторону. — Правда, что в Италии вкусные оливки? — Ведешь себя хуже Ямамото в средней школе, — раздраженно ответил Хибари, доставая тонфа. — Такой же придурок, только взрослый и бинтованный. — Стараюсь, глава дисциплинарного комитета, — отсалютировал Дазай, а после заблокировал направленный в его сторону удар. — Ммм, как невежливо пытаться убить меня, когда я еще не все сказал. — Ого, ты смог остановить тонфа Хибари… Да ты крут, Савада! — Экстремально громко закричал Сасагава, заставляя Осаму поморщиться. — Только не вынуждай меня боксировать с тобой. — Вяло ответил парень, переключаясь на следующую жертву его острого языка. — Что же ты молчишь, Ямамото? Нравится то, что ты видишь перед собой? Я знаю, мои бинты и шрамы под ними шикарны. Такеши нахмурился и просто проигнорировал агрессивный выпад со стороны бывшего Савады. Ему действительно нечего было сказать высокому парню в тренче. — Что ж, предлагаю закончить обмен любезностями и приступить к запланированному, — с этими словами Джакомо направил пистолет в сторону Дазая. — Умри. Пуля не долетела до своей цели: Чуя с помощью гравитации остановил ее. Гокудера метнул динамит, но шашки даже не успели взорваться, так как способность Акутагавы оказалась в разы быстрее. Ацуши, наполовину перевоплотившись в тигра, метнулся к Ямамото, резким выпадом сбивая того с ног, а после понесся на Реохея, мощным ударом звериной конечности попадая тому в солнечное сплетение. Куникида, призвав из своего блокнота мелкие бомбы, создал завесу, благодаря которой он смог подобраться к Хибари, выбить у того из рук тонфа и пнуть соперника под колени. — Я думал, что у Вонголы подготовка будет получше, — разочарованно проговорил Осаму, уклоняясь от кулака Джакомо. — Не смей расслабляться, мы только начали! — Рявкнул босс Вонголы. На его руках вспыхнуло яркое пламя посмертной воли, этому примеру последовали и остальные хранители. Мощное пламя Урагана снесло эсперов, но Накахара успел предотвратить возможные травмы товарищей. Осаму не мог заблокировать пламя, поэтому он чувствовал себя немного бесполезно, впрочем это не помешало ему пару раз подстраховать отвлекшегося на Ямамото Куникиду. Ацуши и Рюноске, кажется, не нуждались в поддержке, параллельно проводя атаки по Солнцу и Облаку. Атака пламенем Неба задела Дазая, подпалив бинты на руках. «Неприятно, но не страшно», — подумал парень. — «Главное больше не пропускать…» Новый виток пламени, а затем прилетевший в ребра кулак наградили его тело очередным разрядом боли. — Дазай! — Я в порядке, — слизывая с прокушенной губы кровь, прохрипел Осаму. — Не отвлекайся, Куникида! Нападение со стороны Вонголы становилось все жестче и жестче, и с этим определённо нужно было что-то делать: вечно блокировать пламя не получится, а оно, к сожалению, было значительно мощнее сил эсперов. Заметив боковым зрением, как Чуя стянул одну из перчаток, Дазай мысленно ругал себя. «Я не успею добраться до него, если что-то пойдет не так». — Чуя, нет! — Окрикнул его Осаму. — Но… — Не смей, я не смогу остановить тебя! — Тц, — поднимая огромный камень и кидая в сторону неунимающегося Реохея, ответил рыжий. Возле него раздался выстрел: Реборн тоже решил вступить в эту битву. Но Мори и Фукудзава, покинувшие стены укрытия, не позволили аркобалено вмешиваться, забирая еще одного врага на себя. Странное чувство настигло Дазая в момент очередной атаки со стороны Нери. «Если я не могу заблокировать пламя, то, возможно, стоит…» Давно забытая техника Прорыва Точки Нуля принесла свои плоды: пламя Джакомо с легкостью перешло к нему, но оно нарушало его привычную гармонию с «Исповедью», причиняя при этом сильную боль. Старые шрамы вновь зажгло, и молодой человек сморщился. Внутренний голос подсказывал выпустить чужое Небо наружу, и единственным подходящим способом являлся, как ни странно, X-баннер. У него не было линз и перчаток, и за последствия Осаму не мог отвечать, но если таким образом ему удастся победить этих прогнивших людей, то он готов пожертвовать своим здоровьем и даже жизнью. Подав эсперам сигнал к отступлению, Дазай направил ладонь в сторону Вонголы и освободил накопленную энергию, удерживая себя другим потоком пламени на месте. — X-баннер, — со сталью в голосе произнёс он. Бесконтрольный огонь вновь обжигал его, но в тот момент ему было все равно. Хранители и Джакомо не предвидели того, что он вновь сможет проводить такие атаки, поэтому удар застал их врасплох: больше всего досталось Нери, находящемуся в самом центре оранжевой вспышки. Поглощенное пламя, как и силы, быстро покидали Дазая и, если честно, он еле держался на ногах, но, видя, что Вонгола в таком же состоянии, парень ликовал. — Хоть что-то я смог сделать нормально, — выдохнул Осаму, смотря на окровавленные бинты. После этого молодой человек начал терять сознание, но его тело не успело соприкоснуться с твердой землей, благодаря вовремя подоспевшим из укрытия товарищам. — Забирайте своего недо-босса и проваливайте! — Рыкнул Чуя. — В Йокогаме вам не рады, Вонгола, — продолжил его мысль Куникида. Акутагава и Ацуши суетились вокруг Дазая, но тот, кажется, слишком устал от всех этих битв за жизнь. Чуя, не церемонясь, перебросил Осаму через плечо, а на осуждающий взгляд Рюноске ответил емким: «Предлагаешь мне нести его как невесту?» — И вот этого заберите, — проговорил Мори, метко бросая в руки опешившего Гокудеры связанного Реборна. — Уходим, — скомандовал Фукудзава, оставляя поверженную Вонголу на поле боя.***
Яркий свет солнца, терпкий запах крепкого кофе и лекарств, шум возле кровати — вот что разбудило Дазая Осаму после сражения, на кону которого стояла его счастливая или не очень жизнь. Доктор Йосано, убиравшая капельницу с физраствором, старалась не издавать громких звуков, но ей, к сожалению, это не удалось. — Ммм, — прикрывая ладонью лицо, тихо произнёс молодой человек. — Смотрю, ты пришел в себя, — послышалось рядом с изголовьем постели. Приоткрыв глаза, парень попытался приподняться, но это оказалось не самой простой задачей: все тело ныло, и, если честно, он чувствовал себя одним сплошным синяком. — Можно воды? — Прохрипел Дазай. — Держи, но только не залпом, — строго проговорила Акико, следя за вымотанным детективом. — Неплохо тебя потрепало, конечно. — Сколько я проспал? — Около двух дней, — ответила доктор. — Но я думала, что ты будешь дольше восстанавливаться. Заставил же ты нас поволноваться… Поставив стакан на тумбочку, Дазай вновь откинулся на подушку: у парня было множество вопросов, но он не знал с чего начать, поэтому просто смотрел в потолок и думал. Его загруженное состояние заметила Йосано и, поправив своему пациенту одеяло, негромко сказала: — Вонгола больше не побеспокоит тебя, можешь не переживать. — Как там остальные? — спросил Осаму. — Немного устали, но в целом в порядке. — Вот как… В голове не укладывалось, что наконец-то это закончилось. Все эти годы Дазай жил в постоянном страхе, но теперь он сам был вправе вершить свою судьбу, не задумываясь о том, что кто-то когда-то за ним придет. Доверившись однажды, Осаму обжегся. Сейчас же парень обрел свое счастье. Он понимал, что больше не сможет держать Небо в своих руках, но ему это и не было нужно. Отныне его гармония заключалась в настоящих друзьях, готовых подставить свое плечо во время невзгод, и в привычном холоде дара с говорящим названием «Исповедь неполноценного человека». «Неполноценный… Теперь я не могу себя так назвать. Мое настоящее имя — Дазай Осаму, и больше я не боюсь!»