теплые объятия

      Морозный вечер января. Уличные фонари подсвечивали хлопья снега, лениво падающие с неба. Чонгук стоял всё там же. Мы встретились взглядами. На его юном лице читалось беспокойство за меня и раздражение. Около часа назад мы поссорились, и я убежал от него, не отвечал на его многочисленные звонки и смски. Какой я дурак. Пока он меня ждал и искал, успело стемнеть. Наверняка он до смерти замерз. Мгновенно стыд волнами разлился по всему моему телу. Большими шагами я подошёл к нему и взглянул в его бездонные глаза. Он явно чувствовал облегчение, что я вернулся, но он оставался непреклонным и выжидающе молчал. Сняв теплые варежки, я взял его холодную руку и начал с нежностью её растирать.       «Я повел себя как полный идиот. Простишь меня?» — и я улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.       Губы Чонгука едва дрогнули ответной улыбкой, но он сдержал её: якобы еще дуется.       «А так? А так? А так?» — мои мимолетные поцелуи стали покрывать всё его холодное лицо и ледяные руки.       «Тэхен, только попробуй сделать так еще раз и больше не прощу!» — сказал он, сжав меня в самых крепких и уютных объятиях.       И все-таки я знаю наверняка, что он простит меня, даже если я в будущем поступлю точно так же. Всегда прощал. Все мои странные выходки и обидные поступки. Ведь Чонгук впустил меня в своё сердце и не намерен отпускать.       Мне было холодно, голова промокла от тающего на моих волосах снега и в желудке была полнейшая пустота. Но мне было уютно, и я был по-настоящему счастлив, что мы снова вместе, несмотря ни на что. Я уткнулся носом ему в шею и закрыл глаза. От Чонгука пахло морозом и мылом, я не мог надышаться им. Теперь я дома. Теперь мне тепло.       «Как же я надеюсь, что ты не заболеешь», — он стряхнул с моих плеч и головы снег.       «Глупый! У меня, в отличие от тебя, были рукавицы и вязанный шарф, а ты еще за меня волнуешься», — со смесью чувств раздражения, досады и вины подумал я про себя.       Мы не могли расстаться друг с другом, поэтому, обнявшись, стали слегка раскачиваться и кружиться под фонарем. Но мы кружились вместе со снежинками недолго: его длинные ноги умудрились запутаться, и мы упали в сугроб, так и не отпустив друг друга.       Улица разразилась моим звонким смехом. Удостоверившись, что мы оба целы, он стал смеяться вместе со мной. Расцепившись друг от друга, мы стали лежать и просто смотреть на небо, на снегопад, на дома и на свет в них. Все лицо покалывало от мороза и снега, но я вдруг посмотрел на Чонгука, на то, как он тихонько улыбается, как он счастлив ровно также, как и я, и мое сердце забилось чуть чаще. Я нежно пощекотал его под подбородком.       «Возможно, это прозвучит глупо, но мне с тобой тепло, в независимости от времени года», — прошептал я, смотря куда-то в сторону.       Он поднялся на локте и пальцами взял меня за подбородок, заставив взглянуть на него. Его глаза были полностью серьезными и пылали каким-то огнем, неведомым мне. И он сладко поцеловал меня.       «Ким Тэхен, я люблю тебя. И мне кажется, это навсегда», — медленно произнес он в сантиметре от моих губ, смотря прямо в глаза, и лег обратно.       Мое лицо растянулось в улыбке самого счастливого в мире человека. Я схватился за щеки, чтобы он не увидел, как я покраснел.       Фонарь освещал двор возле моего дома, хлопья снега стали крупнее, а я не чувствовал, как заболеваю.