Вкус чёрного кофе на её губах

С того дня прошел почти месяц. Девушки стали намного ближе, чем были: каждые выходные они проводили вместе. Вечера проходили то за просмотрами фильмов с парой банок пива, то за прогулками по холодному побережью. Для Микасы почти ничего не изменилось, каждые выходные брюнетки проходили в том же ритме, но ощущения отличались. То самое одиночество, что давило и не давало нормально спать – ушло. Каждый день Аккерман узнавала что-то новое про Энни и это не казалось странным. Но так же была и другая сторона монеты: прошел почти месяц с последнего разговора Миксы и Армина. Лучший друг просто отдалился от неё и это тяжёлым камнем давило на её плечи. Нет, они, всё-таки, встретились после той вечеринки и Арлерт ясно дал понять, что это было точкой в их отношениях. ××× «Армин❤» Армин, прошу тебя, ответь — Микаса не знала какое это сообщение было по счету, но поведение лучшего друга огорчало и сбивало с толку. За последнюю неделю она сумела вспомнить весь вечер от начала и до конца, но все равно не могла понять почему Армин так с ней поступал. Он игнорировал её звонки и сообщения, избегал встреч и упросил Эрена даже не пытаться помочь брюнетке встретиться с ним. А Йегер и сам не знал, что случилось, но такое отношение друга его тоже расстраивало. Да, они и раньше ссорились, но каждый раз приходили к компромиссу. Но не в этот раз. Микаса медленно поднялась с дивана и поплела к двери, услышав настойчивый звон. Она никого не ждала, поэтому вся эта шумиха немного выводила её из себя. Аккерман открыла дверь и тут же замерла, увидев кто стоял в коридоре. Армин нервно переходил с ноги на ногу, ожидая, когда хозяйка соизволит пригласить его в дом. Микаса тут же спохватилась, вытягивая руку. Армин уселся на диван, даже не снимая куртки. Он нервно потерел ладони, перебирая мысли. Когда Аккерман села рядом, он тяжело вздохнул: — Нам нужно поговорить — его голос был приглушен, а сам парень даже не пытался взглянуть в обеспокоенные глаза сидящей возле него лучшей подруги. — Я скучала за тобой и постоянно писала — подала тихий голос брюнетка. Арлерт окинул её тяжелым взглядом, вздыхая. — Я знаю. Я их видел — кратко ответил блондин, краем глаза замечая, как Микаса прикусывает губу. — Почему ты не отвечал? Я волновалась. Ты ведешь себя странно. Не могу понять, на что ты так мог обидеться — щеки парня стали пунцовыми, а голос прозвучал явно громче, чем он хотел: — Да потому!.. — спохватившись, блондин умолк, но вскоре продолжил свою речь. — Я два года пытался обратить её внимание к себе. Два года, Микаса. Но тут появилась ты, и все мои старания оказались напрасными. Как же меня все это раздражает. Чем ты лучше меня? Почему ты?! — он подскочил с дивана и начал метаться из угла в угол. — Боже, о чем ты, Армин? — Микаса и вправду не понимала столь бурной реакции от Армина. Она никогда не видела друга таким... таким взбешенным, разочарованным. Он неожиданно обернулся к брюнетке и раздраженно выкрикнул: — Я о Энни! В комнате повисла неловкая тишина. Никто не решался её прервать. Армин, наконец, встал возле столешницы, опираясь на нее руками. Он видел, как темные глаза подруги все больше расширялись в немом удивлении. Щеки Микасы вдруг залились краской. Она тяжело вздохнула, опустив голову. — Армин, — прозвучал тихий, неуверенный голос брюнетки. Он поднял голову, сталкиваясь с бегающими глазами Аккерман. — Между нами ничего нет и не было. Мы просто общаемся. Моей вины в том, что Энни не хочет с тобой... общаться, нет. Боже, ты из-за этого все это время избегал и игнорировал меня? — Микаса была поражена и разочарована. Она тихо встала с дивана, шаркая тапочками. Открыв дверь, Аккерман указала на выход. Она даже не могла посмотреть на уже бывшего друга. Лишь тихо пробормотала, отрезвляя застывшего на месте Армина. — Уходи. Парень вышел с гордо поднятой головой. Он не знал пожалеет ли об этом решении в будущем или нет, но сейчас он просто шел. Шел, не оборачиваясь, чтобы Микаса не смогла увидеть смущение на его лице. Он облажался. ××× В тот день Микаса все рассказала Энни. Блондинка подтвердила свои догадки и тут же приехала к девушке с свежеиспеченными круасанами с апельсиново-карамельной начинкой и ещё горячим кофе. Брюнетке это показалось довольно милым. Она со смущением приняла тот факт, что теперь есть человек, который ни за что не бросит её в трудной ситуации – блондинка сама так сказала. Если честно, Аккерман никогда не было так комфортно и просто показывать свои слабости другому человеку. Она никогда не плакала. Даже если рядом были лишь её лучшие друзья, но при виде теплой улыбки, не свойственной грубой Энни, она просто не смогла сдержаться. Леонхарт гладила её по волосам до тех пор, пока громкие всхлипы не прекратились, а тело под её ладонями не перестало содрогаться. От тепла, исходящего от тела сидящей рядом блондинки, Микаса испытывала необъяснимую радость. Да, она молчала, но это молчание успокаивало её куда больше, чем какие-либо слова. Брюнетка радовалась, что все таки решилась в тот день пойти в клуб и познакомиться с этой загадочной, но такой прекрасной девушкой. Даже после того, как она перестала плакать, Аккерман не отодвинулась. Она просто продолжала наслаждаться прикосновениями Энни. Ей казалось, что она запросто может уснуть в этом положении, но девушке стало жалко специально принесенный блондинкой кофе, который уже успел полностью остыть. Они обе посмеялись над «глупым» выражением заплаканного лица Микасы, — как сказала сама блондинка, — и они принялись употреблять калории под очередную драму. Правда, в тот день серьезный разговор случился не только у Армина и Микасы. Жан переместился с ноги на ногу, стоя под знакомой дверью с номером «139». Да, несколько дней назад парень в полуголом виде вылетал в этот коридор, пытаясь хоть что-то объяснить обозленному Йегеру. Он все думал стоит ли постучать в дверь или же просто дожидаться того момента, пока хозяин квартиры не решит выйти на прогулку, а может и вовсе вернуться с неё. Криштайн, когда шел сюда, понятия не имел находится ли Эрен в данный момент дома или, может, решил пойти развлечься с друзьями. Даже не так, он просто не думал. Ноги сами несли парня. Ему было стыдно за произошедшее в ту ночь. И Жан вовсе не жалел о жарком сексе, которого так давно желал с этим человеком, он жалел о том, что во время попыток наконец завоевать этого прекрасного парня, он продолжал свою обыденную жизнь казановы. Он просто продолжал «видеться» с другими людьми, после сладких речей для Эрена, что каждый день следовали после прощания. И Йегеру от этого было тошно и обидно до глубины души. Неужели он оказался очередной забавой Жана, и тот решил просто повеселиться? Тогда для чего были все те усилия? Когда Эрен завернул за угол, приближаясь к собственной квартире, ноги сами остановились. Он просто замер, сверля взглядом опущенную голову Криштайна, ощущая, как в груди начинает распыляться необъяснимый жар вперемешку с раздражением. Он сделал вид, будто и вовсе не было стоявшего рядом Жана, и открыл дверь, не дав парню сказать и слова. Но, снимая ботинки, он остановился у самого порога, тяжело вздыхая. Входная дверь открылась и на лице Жана появилась лучистая улыбка. Тот тут же забежал в квартиру, не дожидаясь момента, когда Эрен решит передумать впускать его. Он молча снял обувь, и ребята в нерушимой тишине добрались до дивана в комнате Йегера. — Прости меня, пожалуйста. Я правда поступил как полная мразь! — с ходу выпалил Жан. Его щеки покраснели под тяжелым, казалось, равнодушным взглядом Эрена. Но тот лишь молча продолжал слушать однокурсника, скрещивая руки на груди. — Я правда не хотел этого... Я просто не думал, что сумею привлечь твое внимание и продолжал делать непростительные вещи. Но!.. Ты для меня очень важен. Ты — не просто увлечение на одну ночь, я схожу с ума из-за тебя. Поэтому, прошу, если это взаимно, дай мне шанс. Один. Единственный шанс. Умоляю тебя — Жан встал перед ним на колени, перебирая нежные пальцы. Да, пальцы Эрена совсем отличались от его собственных: тонкие, нежные, не знающие тяжелой работы. Не то что Криштайна. Из-за постоянной помощи отцу в автомастерской кожа на его пальцах огрубела, становясь совсем шершавой. Но Эрену это нравилось. Он и сам не знал почему, но когда эти мозолистые руки касались его кожи, на губах появлялась легкая, едва заметная улыбка. И сейчас он просто не мог её сдержать. Он сам не знал, что чувствовал в тот момент или как ему стоило реагировать на слова сидящего перед ним парня. Он просто ответно поглаживал шершавую ладонь. В полной тишине. На следующий день, Микаса узнала, что ребята официально вступили в отношения. Она была рада за лучшего друга, но неясное чувство тревоги продолжало терзать её грудь. После того, как Аккерман рассказала Эрену о ссоре с Армином, тот продолжал извиняться за то, что так и не смог поддержать подругу в момент, когда был ей нужен больше всего. Естественно, Микаса даже не думала обвинять его, но как же ей было радостно от понимания, что её окружают люди, всегда готовые предложить свое дружеское плечо. ××× — Энни-и! — в квартире раздался не терпеливый крик. Блондинка тут же выбежала из комнаты, сонно потирая глаза. Леонхарт замешкалась: одной рукой Микаса держала пасту, которая так и намеревалась сбежать из пачки, а другой – гору кастрюль, которые в любой момент могли с грохотом свалиться на пол. Честно, Энни пыталась не смеяться, но предательский смешок все-таки вырвался из её груди. Серые глаза встретились с суровыми темными омутами, и блондинка с веселой улыбкой на лице помогла Микасе достать кастрюлю без каких-либо проишествий. — Ну и что за погром ты тут устроила, позволь спросить — Энни набирала в кастрюлю воду и с этим небрежным, почти распавшимся пучком волос она выглядела так по-домашнему, так прекрасно, так... правильно, что Микаса не сумела не задержать на ней свой взгляд. И в ответ та лишь выгнула бровь, забрасывая пасту в воду. — Прости, что разбудила тебя. Ты ведь пришла с подработки, да? Кстати, это ведь был твой второй.. третий день? Как все прошло? Я хотела, чтобы ты отдохнула немного и приготовить карбонару, но что-то пошло не так. На самом деле, я не такая неуклюжая... — на щеках Микасы появилась тень смущения. Она осознала, что слишком много болтает и попыталась умолкнуть. Раньше она ни разу не замечала за собой привычки столько говорить, когда она нервничает. Стоп. Почему она нервничала? — Как много вопросов, — посмеиваясь, прокомментировала Энни. — Нет, ты не разбудила меня, точнее не ты. Райнер спрашивал, хочу ли я пойти сегодня на очередную вечеринку, и я отказалась. Предпочту проследить за тем, чтобы ты не убилась кастрюлями. И да, я сегодня в третий раз была на подработке в «Филине» – ноги просто отваливаются. Кто бы мог подумать, что Криста так любит командовать людьми. Соболезную Имир. И, м-м-м, карбонара. Пожалуй, помогу тебе — она закатала рукава мятой рубашки, помешивая пасту. — Вот как, я тебя поняла — Аккерман изо всех сил пыталась не пялиться на сосредоточенное лицо Энни, но эти морщинки, которые появлялись каждый раз, когда она хмурила брови, так цепляли. А длинные, светлые ресницы, ухоженные, густые брови и шея... Боже, Микаса просто не могла на нее не смотреть, и осознание этого пугало. Точнее, осознание того, что всегда идет после подобного влечения. С Петрой все было точно так же. Сначала ей хотелось больше проводить с ней времени, после не могла оторвать взгляд, за которым всегда следовало смущение, и вот она, по уши влюбленная, смотрела на девушку, что стояла у нее на кухни. Нет, не в первый раз и не во второй, но это съедающее изнутри чувство тревожило её впервые. На глаза Энни спал локон светлых волос. Леонхарт, сосредоточенная на соусе, пыталась сдуть его с лица, но у неё никак не выходило. Сама того не осознавая, Микаса потянула чистую руку, забирая волосы за ухо блондинки. Серый, недоумевающий взгляд встретился с тьмой и жаждой в глазах напротив. Энни провела по внезапно пересохшим губам языком, видя, как зрачки напротив ещё больше расширились, хотя, казалось, куда больше. — Микаса, все хорошо? — голос блондинки хрипел. Она ощущала жар лишь от одного взгляда Аккерман, и это чертовски бесило. Боже, когда она успела влюбиться в эту прекрасную девушку и не заметить этого? Микасе было чертовски стыдно за собственные чувства. Неужели она не могла влюбиться в кого-то другого? Кого угодно, но не в Энни. Не в девушку, которая стала для нее главной поддержкой и близкой подругой. Аккерман чертовски боится её потерять, но как можно скрывать эти чувства, если она уже о них догадалась? Молчание затянулось, и брюнетка это поняла по взволнованному взгляду Леонхарт. Пришлось заставить себя сказать хоть что-то: — Да, прости, если напугала. Просто на миг выпала из реальности — будущий медик вновь вернулась к нарезке ингредиентов, стараясь не глазеть на собеседницу. — Ладно — голос Энни был чертовски тихим. Тише, чем обычно. Это беспокоило, но Микаса попыталась сделать вид, будто она ничего не заметила. В тот вечер девушки плотно поужинали, попутно сыграв пару раундов в молчанку. Леонхарт ушла домой, сказав, что ей стоит выспаться, ведь завтра ей предстоит очередная смена под пылким руководством Кристы. Микаса понимающе улыбнулась и пожелала блондинке спокойной ночи. Но через пару часов она увидела холодное и безэмоциональное лицо Энни в сторис Райнера. Укол в сердце был слишком болезненным, отчего она скрутилась калачиком, пролежав так до самого утра. ××× «Энни» — Привет, что делаешь сегодня? Сообщение от Энни пришло неожиданно, точнее нежданно. Они не виделись с того самого вечера «карбонары», когда Микаса осознала свои чувства к ней. Но нет, Аккерман не избегала бариста, скорее наоборот. За эти полторы недели брюнетка успела обдумать сотни мыслей. Сотню раз подтвердить собственные чувства и начать подозревать, что Леонхарт поняла о чем она думала в тот самый вечер. Привет, ничего. А есть какие-то предложения? — — «Черт, мы не говорили с тобой полторы недели, а первое, что ты мне пишешь – грёбаное «привет»? Это шутка?» — Микаса и вправду была раздражена и зла на Энни. По крайней мере, пока блондинка не написала следующие строки: — Вообще, я хотела предложить прогуляться сегодня вечером. В часов семь, к примеру. В знак извинения, так сказать Аккерман долго не отвечала и даже через экран смогла почувствовать, как сильно была напряжена Энни. Особенно эти то всплывающие, то исчезающие три точки внизу.... Это свидание, Леонхарт? — Вот же черт. Это не то, что она хотела написать. Но сказанного не воротишь. Энни ждала её ответа и тут же прочла сообщение. Микаса прикрыла лицо рукой, пытаясь успокоиться: она чувствовала себя подростком в период пубертата. Ей хватило этого периода в детстве, так что хотелось просто вернуться в то время, когда она ничего не осознавала. — Да. Кратко. А в конце была добавлена точка. Лицо Аккерман было скорее похоже на холст, на который пролили ведро с красной краской, и это раздражало. Так же, как и дрожащие пальцы, которые набирали ответное сообщение. Хорошо. Тогда в шесть я жду тебя у своего дома — Отправив последнее сообщение, Микаса выключила телефон. Первые полчаса она просто пялилась в потолок, осознавая, что девушка, которая ей нравится, пригласила её на свидание. На свидание, черт возьми. А это что-то да значило. Так ведь? После она рванула в душ, и начались сборы. Микаса никогда так не заботилась о собственном внешнем виде. Все зашло так далеко, что Аккерман достала воздушное, нежно-розовое платье с голубыми цветочками, которое ей подарил Армин на день рождения. И, что я могу сказать, оно отлично сидело на ней: платье показывало тонкую фигуру и грудь, которую девушка обычно скрывала за повседневной одеждой. Да кто бы мог подумать, что Микаса Аккерман хоть когда-то наденет его. Был бы Армин рядом, то тепло бы улыбнулся и сказал подруге, как же прекрасно она выглядит... Микаса смотрела в зеркало и задавалась вопросом, как же они до такого докатились. Как из лучших друзей, которые знают друг о друге все, во всем друг другу помогали – превратились в обычных прохожих, мимо которых они ежедневно проходят, не обращая внимания. На глаза выступали слезы. Ей было больно, но Аккерман собралась духом, потирая края глаз. Девушка взяла телефон, прокатывая в самый низ списка WhatsApp. Прошу, давай поговорим позже. Я слишком дорожу тобой, чтобы просрать все таким способом — Но ответа Микаса не дождалась. Прозвенел дверной звонок и брюнетка, с легкой улыбкой на лице и огоньком в глазах, пружиня шаг, прошла к двери, наверняка зная, кто за ней стоял. Аккерман замерла, увидев Энни в простой белой рубашке и светлых брюках, которые до безумия ей шли. Леонхарт держала в руках букет с белыми ромашками. Микаса не могла понять, почему она просто продолжала рассматривать блондинку, так и не сумев отвести взгляда. Она заметила, что Энни так же блуждала по розовому платью, останавливаясь на глазах девушки. — Привет. Прекрасно выглядишь — её голос был тих, но глаза... о эти глаза. В них можно было утонуть оттого, сколько эмоций они хранили в себе. Сердце замирало и Аккерман не знала к лучшему или худшему приведет их это влечение. — Спасибо, ты тоже, — она заправила темные волосы за ухо, отводя взгляд, как делали абсолютно все девушки в типичных романтических фильмах. Наконец-то, на губах Энни появилась легкая улыбка, почти такая же легкая, как и платье Микасы. — Что ж, я в предвкушении, куда ты хочешь меня отвести — В таком случае, пройдемте за мной, моя леди — Леонхарт протянула руку и, когда брюнетка сделала то же самое, она скрестила их пальцы. Такой простой жест, но от него сердце в пятки уходило. То ли от счастья, то ли от смущения. Они спустились вниз, не прекращая держаться за руки. Проходящие мимо соседи странно поглядывали на девушек, но им было все равно. Энни открыла дверцу машины, приглашая Микасу, после чего сама села. — Пристегнись — очевидность, но Аккерман надула губы, скрещивая руки на груди. — Я помну платье — серые глаза встретились с темным омутом. Микаса выгнула бровь, словно бросая вызов Энни. Ухмылка невольно показалась на её лице и девушка потянулась к ремню безопасности брюнетки. — Оно и так помнётся, если ты продолжишь прижимать руки к груди, так что просто сделай то, что я попросила — после Энни обезопасила и себя, победно поглядывая на довольную Микасу. Казалось, брюнетка добивалась именно этого. Они ехали молча, но это молчание было чертовски комфортным, будто так и должно быть: будто Энни должна сидеть за рулем, везя их куда-то, а Аккерман рассматривать её прекрасный профиль. — Что? — не отводя взгляда от дороги, проговорила Энни, убирая челку назад. Микаса потянула руки вперед, слыша, как спина предательски хрустит, а блондинка весело улыбается. Щеки слегка порозовели, но девушка вскоре ответила: — Ничего, просто ты чертовски милая, когда так смешно хмуришь брови — улыбка не сходила с лица собеседницы, заражая ею будущего врача. — Слушай, — вдруг атмосфера сменилась и брюнетка подумала, что ляпнула что-то не то, но Энни скоро опровергла её догадку. — Прости, пожалуйста, что исчезла тогда вот так... неожиданно. Просто мне нужно было обдумать, — она замолчала, тяжело вздыхая. — Обдумать то, что происходит между нами. Я понимаю, что стоило бы разобраться вместе, но я просто... мне сложно доверять людям и мне становится страшно лишь от одной мысли, что я так сильно и быстро к тебе привязалась — Микаса застыла в ступоре, обдумывая сказанное блондинкой. — «Ну вот, взяла и вывалила все и сразу, ну что за идиотка. Она даже не знает, что ответить» — Энни сглотнула, поворачивая влево. Машина выехала на трассу, выезжая из горда. Впереди виднелись лес и поля, но Микаса не обращала на это внимания, она продолжала обдумывать ответ. — Энни, — тихо начала брюнетка, накрывая ладонью горячую руку Леонхарт. Нет, серьезно, её тело было чертовски горячим, при чём во всех смыслах. — Все в порядке, я не злюсь. Да тут и злиться то не на что. Тебе нужно было подумать, и я рада, что мы пришли к этом, — обводя машину руками, выпалила брюнетка. — Кто-то, в конце то концов, должен был сделать первый шаг, и я не знаю, как скоро бы это произошло, если бы ты оставила это на мои плечи, — Микаса смеялась. Её смех был мягким и чистым. Энни хотелось, чтобы Аккерман просто продолжала смеяться, лаская её слух. Блондинка почувствовала, как большой палец Микасы продолжал поглаживать её руку. Чувствовала, как на щеках появляется неизбежный румянец и уже не пыталась скрыть собственные эмоции. Она просто следила за дорогой, наслаждаясь ласками девушки, что так ей нравилась. Вскоре они доехали до ухоженного проезда вглубь леса. Микаса не спрашивала, куда они ехали, полностью доверившись Энни. Хотя то, что происходило в данный момент, скорее было похоже на какой-нибудь сюжет ужастика: вокруг был лишь лес и очертания большого, красивого дома впереди и чего-то, что напоминало цветочный сад. Машина остановилась у ворот. Энни вышла, попросив Микасу подождать её внутри, и, достав из кармана карти ключ-карту, открыла ворота. Они приехали на территорию, хотя, казалось, будто все вокруг и было территорией этого дома: те самые леса и поля. А Аккерман и не удивилась бы. — Это семейный дом. Раньше, когда мама была жива, мы приезжали сюда, чтобы провести время вместе, ведь дома мы не могли словить друг друга и просто-напросто поговорить. А здесь всегда было шумно и весело. Мама ухаживала за своим любимы садом, отец занимался рыбалкой и барбекю, никого не подпуская к грилю, а я просто наслаждалась времяпрепровождением с семьёй, — Энни рассказывала это с улыбкой на лице, и Микаса сама не могла сдержать её. Она просто продолжала смотреть на любимую девушку, радуясь, что та открылась ей с новой стороны и рассказала чуть больше о себе. Но улыбка внезапно исчезла: — Но после смерти мамы все изменилось. Мы отдалились с отцом, а при всяком пересечении начинали ругаться. Вот мы и доехали — историю так и не продолжили. Хотя Микаса уже была отвлечена совсем другим. Территория была ухоженной, и Аккерман не удивилась бы, если бы узнала, что за домом ухаживает не один десяток людей. А сад... он даже издалека чертовски влек к себе. Девушки вышли, наслаждаясь чистым воздухом, разминая конечности. — Я уверена, мама очень любила вас. И отец тоже, просто он не умеет выражать свои чувства — Энни лишь выдавила грустную улыбку, так и не ответив. — Я попросила садовников и уборщиков сегодня уйти домой, так что в округе лишь мы и охранники, которые попытаются не портить этот прекрасный вечер. А ещё я попросила поваров приготовить нам ужин, так что я надеюсь, ты проголодалась — Микаса видела, как блондинка пыталась скрыть волнение, но её глаза говорили ей обо всем и даже большем. — Вау, — посмеиваясь, кратко ответила Аккерман. Она словила ладонь блондинки и поднесла её к губам, оставляя на костяшках легкий поцелуй. — Все хорошо, мне нравится, хотя... я не привыкла к такому — этот мягкий смех, боже, он сводил Энни с ума, и блондинка была готова пропустить ужин, чтобы услышать, какие оттенки голос Микасы имеет ещё. Но она сдержалась, прикрывая глаза, чтобы Аккерман не заметила её очевидного желания. А Микаса и не заметила, продолжая рассматривать территорию дома: повсюду были выложены дорожки из серой кладки, полисадники и деревья. Вдали виднелось местечко для мангала, а подле находилось озеро, где, предположила девушка, рыбачил отец Энни. Но брюнетка и вправду слишком не привыкла к такому, поэтому ей казалось, будто она ведет себя очень некультурно, рассматривая все вокруг. В, казалось бы, таком большом доме, было чертовски уютно. Картины на стенах, деревянная мебель. В доме было тепло и приятно пахло елью. Они зашли в просторную кухню. Стол стоял в другой части помещения, но Энни предложила отужинать на балконе, параллельно добавив, что оттуда открывается чертовски красивый вид на закат. Еда была вкусной, вино дорогое и приятное, а разговоры теплые и душевные. Случайные прикосновения, «игры в гляделки», да и просто приятная атмосфера радовали душу. Они обе были расслабленными: Энни даже расстегнула верхнюю пуговицу, посмеиваясь, что ни на что не намекает. А Микасе и намекать не нужно было. Она горела. В ней пылал огонь. Неудержимый и свирепый. И Аккерман еле с ним справлялась. Они молча сидели на том же балконе, совсем рядом друг с другом, наблюдая розовый закат. Даже погода была на их стороне. Воздух совсем не был холодным, а на небе не было ни тучки, открывая звезды. Будто кто-то бежал по небу и случайно рассыпал корзину с яркими, маленькими планетами. Да, настолько много их было. Энни повернула голову к брюнетке, рассматривая её образ: прикрытые веки, тихое дыхание и расслабленное лицо. Нет, Микаса не спала, она просто наслаждалась моментом. — Слушай, — начала Энни, замечая на себе взгляд темных, будто смоль, глаз. — Я так рада, что ты согласилась поехать со мной, — брюнетка улыбнулась, заправляя выпавшую прядь волос Энни. На щеках блондинки виднелся легкий румянец: то ли из-за алкоголя, то ли из-за Микасы, то ли и вовсе от всего вместе. — Я серьезно, Микаса, — она смеялась, и её смех был прекрасен. Казалось, разум Аккерман был затуманен, и она уже не могла никого слушать, даже блондинку, которая сидела совсем рядом. Брюнетка опустила голову ниже, не спуская взгляд с губ Энни. Алкоголь делал чудеса с людьми. Микаса чувствовала, как у собеседницы сбилось дыхание лишь от такого простого, незначительного действия. Видимо, она не одна чертовски этого хотела. Их губы слились в мягком поцелуе. Энни запустила руку в густые, темные волосы, притягивая Микасу ещё ближе. Поцелуй из легкого превратился в мокрый, и руки обеих начали блуждать по телам друг друга, но дальше они не заходили. Слишком рано, хотя очень хотелось. Отстранившись друг от друга, они осознали, как глубоко погрязли во всем этом. Хотя девушки не были против. Микаса и Энни просто наслаждались вечером с запахом весенних цветов.