Порнография объединяет

При одной мысли о произошедшем за последние два часа Какаши натурально трясло. Руки дрожали так, как этого не было очень и очень давно, дыхание участилось по меньшей мере в два раза, отчего лёгкие чуть ли не разрывались, и если бы его волосы не были белыми от природы, то он бы обязательно обнаружил пару седых прядей. Только сейчас, когда всё более менее утряслось, он мог позволить себе столь необходимую эмоциональную разгрузку. Запоздалая паника накрывала с головой, воспоминания, словно цветные фотографии, всплывали в сознании, не давая расслабиться: Джирайя-сама, бледный как смерть, лежит в густой изумрудно-зелёной траве. Его голова чуть запрокинута, а ослабшие руки лежат на груди. И с них тёмно-красной струёй медленно стекает кровь. Она уже успела пропитать одежду, оставив на ней несмываемые пятна, а теперь капает на землю, отскакивая от листьев папоротника и разлетаясь брызгами во все стороны. Какаши замирает. Проходит всего мгновение, но оно кажется вечностью. Мужчина успевает разглядеть всё: от растрёпаных волос, в которых запутались хвоинки до кончика языка, неуклюже выглядывающего изо рта. Он действует быстро, со знанием дела: сначала останавливает кровотечение нажатием на рану, потом накладывает давящую повязку и, наконец, осторожно поднимает саннина. Он знает, что делать этого не рекомендуется, однако на то, чтобы привести помощь сюда, просто нет времени. Остаётся лишь пойти на риск. Из плена мыслей Какаши вывел уставший женский голос. — Он пришёл в сознание. Если хочешь, можешь навестить его завтра, Какаши. А теперь иди домой, ты выглядишь хуже него. Думаю, тебе стоит поспать. — Подождите, Хокаге-сама, — сказал мужчина, собираясь с мыслями. Он чувствовал, что разговор будет тяжёлым и, потому, очень долгим. — Ну что ещё? — Я не успел вам рассказать всего. Дело в том, что… Я не сам нашёл Джирайю-саму. Цунаде нахмурились. Тон, которым ниндзя произнёс это ей не понравился. Женщина понимала, что когда речь идёт о спасении Джирайи, этот человек согласится на что угодно, и кто-то смог умело воспользоваться ситуацией. — Кто же помог тебе? — Орочимару. Пока Хокаге не успела отойти от удивления, Какаши поспешил выложить всё, что знал, а так же протянул ей тот самый конверт. Цунаде осторожно вскрыла его, при этом её правый глаз еле заметно дёргался, что позволяло мужчине предполагать, будто Пятая устала куда больше чем хочет это показать. Однако по мере прочтения на её лице медленно напряжение сменялось удивлением, а то в свою очередь затмила злость. Какаши недоумевающие наблюдал за этим, пытаясь понять, что происходит и насколько велика угроза. — Можешь расслабиться, — сказала женщина, с хрустом отламывая спинку стула, — здесь нет ничего полезного. И конверт, вместе с его содержимым, полетел в мусорное ведро, стоявшее в углу. Мужчина удивлённо вскинул брови, на что Цунаде лишь криво усмехнулась и устремилась к выходу. Какаши показалось, что её слегка пошатывало. Она пила или просто устала? Проверять ему не хотелось. Не удержавшись от соблазна, мужчина всё же тайком достал конверт, решив, что раз там нет ничего важного, то и секретным он тоже не считается, а значит ниндзя имеет полное право прибрать его к рукам. Он уже хотел было отправиться домой, однако его остановил знакомый голос, доносившийся из-за спины. — Притормози-ка, Какаши. Неужели у тебя даже мысли не возникло меня навестить, а? — Джирайя-сама, вам ещё нужно лежать. Вернитесь, пожалуйста, в палату. — А ты давно в медсёстры подался? — Я всего лишь беспокоюсь о вашем здоровье. — Моё здоровье — это уже моя проблема. И в следующий раз я бы очень хотел, чтобы ты не мешал мне самостоятельно решать, что с ним делать. Эти слова неприятно отозвались внутри. Намёк был ясен, как день: его помощь мало того, что не требовалась, так ещё и была нежеланной. Будь Какаши хоть немного более ранимым, он бы развернулся и ушёл, однако на его сердце уже столько шрамов… Одним больше, одним меньше, какая в сути разница? Поэтому он лишь спросил, понизив голос на пару тонов: — Джирайя-сама, почему вы так хотите умереть? Саннин усмехнулся. — «Почему» говоришь? А сам-то разве не понимаешь? Какаши понимал. Наверное, он понимал лучше, чем кто либо. Однако это понимание нисколько не умаляло желания добавить на физиономии Отшельника пару новых ссадин. Просто чтоб неповадно было. Неразделённая любовь — это всегда тяжело, причём нет особой разницы, любишь ли ты или любят тебя. А Джирайя-сама испытывает на себе всё и сразу, да ещё и не один десяток лет. Это должно было заслуживать хотя бы капли сочувствия, но… Не было его сейчас в душе Какаши. Раздражение было, обиды и чувства собственной бесполезности так вообще хоть отбавляй, а вот сочувствия почему-то не было. Может потому, что саннин в конец ахуел? Какаши стремительно приблизился к Джирайе и осторожными, но настойчивыми толчками в грудь заставил того снова переместиться в постель. И так уж вышло, что он теперь прижимал не имеющего сил на сопротивление Джирайю к кровати. Его хватка была настолько крепкой, что мужчина ощущал поток крови, бегущей по недавно восстановленным венам. Саннин лежал смирно, лишь иногда сталкиваясь с Какаши взглядом, который словно говорил «Ну и что дальше?». — Я хочу дать вам причину жить, Джирайя-сама. Неважно какой она будет, лишь бы больше никогда… Вы не пытались себя убить. Какаши оставил на шее мужчины укус, а после провёл по нему горячим влажным языком. — Ты неправильно делаешь, — сказал Джирайя, обнимая ниндзя за плечи. Кусаешь слишком резко, а лучше сжимать зубы плавно, кожу совсем не натягиваешь, да и языком неверно работаешь. Давай-ка я объясню. Саннин наклонил голову Какаши к своей шее. От него всё ещё приятно пахло хвоёй, однако теперь этот запах перебивался какими-то медикаментами, что несколько портило его. — Сначала открой рот пошире и зацепи зубами кожу. Да, вот так. Теперь быстро но плавно сомкни челюсти. Мхм… Именно. Чувствуешь кровь? Отлично. А сейчас пройдись языком по тем местам, где только что касался зубами. Мфх… Да, то, что надо. Давай, укуси меня ещё пару раз для закрепления материала. Какаши послушно спустился на грудь саннина, на ходу расстёгивая пуговицы больничной рубашки, и оставил там несколько укусов. Это оказалось довольно- таки приятно. А ещё приятнее было слышать одобряющие стоны Джирайи-самы и чувствовать, как его руки ненавязчиво передвигают голову в нужном направлении. Даже снизу он умудрялся полностью руководить процессом. — Думаю, это ты усвоил. Сейчас пойдём дальше. Сначала оближи сосок. Да не так, что ж ты как девственник, в самом деле. Поиграйся с ним немного языком. Гхм… Да, именно так. Потом… Мх… Прикуси его, только не так как я тебя учил, а самую верхушку. Ащщ… Отлично, только не сжимай так зубами, это больно. Теперь одновременно прикусывай и лижи. Ох… Мгм… Вот так. Ахх… А теперь поцелуй его крепко взасос. Мм… Не бойся, я не стеклянный, сильнее давай. Мхм… Ещё сильнее… А сейчас то же самое с другим. Дыхание Джирайи-самы сбилось, стоило только Какаши прикоснуться к нему языком. Когда тот начал повторять только что выученный урок, саннин грязно выругался и буквально впился пальцами в его волосы. Какаши до безумия нравилось это странное ощущение, когда вроде бы ты главный, но на самом деле тобой управляют, вертят, словно марионеткой. И он точно знал, что его член начинает подниматься. Он ощущал это так же ясно, как и возбуждение саннина, упирающиеся ему между ног. — Ну хватит, — скорее простонал, чем приказал Джирайя. Однако Какаши всё равно остановился. — Сегодня твоей растяжкой займусь я, ибо на то, чтобы научить тебя этому уйдёт слишком много времени. Снимай штаны вместе с бельём и ложись на меня. Да не так, наоборот. На лице мужчины появился лёгкий румянец. Одно дело читать про такое, а совсем другое — исполнять вживую. Однако, стоило ему почувствовать что-то тёплое и влажное на своём заднем проходе, и смущение отступило так же внезапно, как и появилось. Какаши замер в предвкушении. Язык сделал несколько медленных движений снаружи, словно дразня, а потом осторожно проник внутрь. Ниндзя прекрасно знал, что напрягаться не следует, но в первое мгновение его мышцы всё равно предательски сжались. Тут же он почувствовал, как его успокаивающе гладят по спине, как бы намекая, что бояться нечего, «папочка» всё контролирует. Ощущение было как минимум странным. Не сказать, что очень болезненным, а скорее просто необычным. Выдержав небольшую паузу, дабы дать партнёру привыкнуть, Джирайя начал двигать языком (который по ощущениям Какаши оказался нечеловеческии длинным). Тогда ниндзя первый раз за эту ночь застонал. В его лексиконе просто не было таких слов, чтобы описать то, ЧТО этот язык творил у него внутри. Какаши судорожно вцепился в простынь, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Не получилось. Ноги всё так же оставались ватными, а живот сводило в почти болезненной судороге. Он попытался вырваться, но его держали на удивление крепко. Стоны вперемешку с мольбами один за другим слетали с губ, действуя на саннина не хуже афродозиака. Чем больше любовник просил пощады, тем сильнее Джирайя заводился и тем яростнее двигал языком, стараясь довести его до предела. Долго ждать не пришлось. Уже через несколько минут Какаши с криком кончил и безвольно повис на груди саннина. — Ты как? В порядке? Есть ещё силы продолжать? — спросил Отшельник немного отстраняясь. — Конечно, Джирайя, — довольно ответил Какаши. Саннин ответил ему не менее довольной ухмылкой. Вернее самодовольной. Он осторожно просунул в тело Какаши один палец. Ниндзя вздрогнул, однако послеоргазменная расслабленность сделала своё дело, и палец прошёл довольно легко, не доставляя дискомфорта. Сейчас Какаши старался по возможности не шевелиться, дабы не мешать саннину. Ему бы очень хотелось видеть, что с ним делают, однако это было не самое лучшее время для того, чтобы сменить позу. Да и происходящее казалось по-своему интересным и завораживающе возбуждающим. Со вторым пальцем дело обстояло куда хуже. В начале Какаши казалось, что его мышцы просто разрывают на куски. Он старался лишний раз не показывать, что ему неприятно, благо специфика профессии давала ему огромный запас опыта в подобном. Однако кого он вообще пытается обмануть? Если бы Джирайя однажды решил собрать всех, кого перетрахал в этой больнице, то вряд ли бы в ней осталось место для кого-либо ещё. Представив себе это, Какаши усмехнулся, параллельно подумав, что лучшего времени он для подобных мыслей найти просто не мог. Вот только в данный момент весь мыслительный процесс происходил вообще вяло. А через несколько минут его уже унесла новая волна блаженства вперемешку с болью, когда пальцы в ещё непривыкшем к ним теле были без какого-либо сочувствия разведены в разные стороны на подобии ножниц. Какаши снова взвыл, искренне надеясь, что за эту ночь он не потеряет голос. — Терпи, немного осталось — сказал Джирайя, поглаживая его ягодицы. Какаши в отместку с силой сжал его член сквозь плотную ткать, из-за чего саннин вздрогнул всем телом. Видимо терпение, с которым он занимался подготовкой, давалось ему не так-то просто, а стояк с каждой минутой становился всё более серьёзной проблемой. — Не стоит, Какаши, — хрипло произнёс Джирайя, когда мужчина стянул с него остатки одежды. — Одно неверное движение и я могу не сдержаться. Ты же знаешь, я хочу тебя грубо, с садинами, синяками и криками. Но именно сегодня я держусь потому, что знаю, что у тебя это первый раз. Так что, будь добр, не провоцируй меня. Какаши замер. Соблазн был очень велик. Да и не то, чтобы мужчина ему сопротивлялся. Боль? Когда это его останавливала такая мелочь, как страх боли? Ниндзя подул на головку, а после провёл по ней языком. Вкус был очень… Странный. Кажется несколько солоноватый. — Я же просил, — простонал саннин. А его кожа покрылась мурашками. Джирайя резко прошёлся ногтями по чувствительным стенкам. Если бы не чужие руки, удерживающие его в одном положении, то Какаши бы точно свалился на пол. Что ж, мужчина принял правила игры. Он взял головку в рот и попытался сделать всасывающее движение. Джирайя, пусть и готовый к подобному, резко выдохнул, будто его ударили в живот. Ощущать чей-то горячий рот на своём члене невообразимо приятно. Он почти не мог дышать, хотелось просто протолкнуться дальше в глотку, чтобы прочувствовать всё до конца. Но остатки разума кричали «Нельзя! Только не сегодня! Только не с ним!». Поэтому саннин просто добавил третий палец и резко раздвинул их. Какаши вскрикнул неожиданно громко, и тут мужчина понял, что попал туда, куда надо. Нащупав простату он начал массировать её двумя пальцами. Он знал, что для Какаши каждое его движение сейчас сродни разряду тока. Ниндзя сначала прогнулся в спине, потом обмяк, будто пытаясь найти положение, в котором он сможет ненадолго сбежать от новых ощущений. Его ноги безостановочно дёргались, но Джирайя, даже получив разок по шее, и не думал останавливаться. Ему нравилось ощущать на себе брыкающееся тело, человека, ведущего битву с самим собой, в которой он заранее проиграл. Однако торжествовал саннин недолго. Уже через минуту губы Какаши нашли его член, который снова оказался в горячем плену. На этот раз ниндзя решил больше работать языком. И кто бы только знал, насколько божественно это ощущение: ты мучаешь другого человека, при этом мучаешься сам и просто не хочешь проиграть ему. Тебе кажется, что ещё немного и ты сойдёшь с ума, впадёшь в беспамятство, но ты пока ещё держишься. Первым не выдержал Какаши. Второй раз за эту ночь он бурно кончил, забрызгав спермой многострадальные простыни. Однако сил у него, кажется, не поубавилось. Ловко развернувшись, он положил руки на плечи Джирайи и начал медленно садиться на его член. Саннин, не успевший ещё отойти от прошлого раунда, чуть не взвыл: мягкие стенки так плотно облегали его орган, что хотелось кричать во всё горло. — Медленно, слишком медленно, — подумал Джирайя, но тут же отогнал от себя лишние мысли. Вместо этого он начал щипать соски Какаши, заставляя того со слезами в уголках глаз выстанывать его имя. К тому моменту, как мужчина опустился полностью, саннин впервые осознал, что он уже далеко не молод. Поэтому не сделав ни одной фрикции он просто кончил внутрь. Но изрядно уставшего Какаши это в общем-то полностью устраивало. Если быть честным, то он уже еле держался в сидячем положении, и поэтому, поняв, что саннин не остался неудволетворённым, ниндзя с удовольствием уснул прямо на нём. *** «Mi Tsunade, si vos es lectio haec lineas, tunc Kakashi evenit ut multo magis honestam personam, quam expectatur. Nos fecit, et a parva, fac, ut a praecessi of quod accepit nostrum communem amicum, et vos — hoc nuntius. Et essentia est hoc: tu es impenetrabilis stultus, principem, si non intelligere, quid Jiraiya faciam ad se. Eam tulit me media hora invenire eum, quia omnia, quae, et quanto tempore esset bloodhounds consumpsi in hoc? Aut fortasse ut ' quam vos volo impetro rid of eum. Sapiens. Cum odio, Orochimaru.» — Латынь, значит, — сказал сам для себя Какаши, откладывая в сторону словарь. — Кто бы сомневался, действительно ведь, кроме Хокаге-самы никто не мог бы просто взять и прочитать это. Какаши неожиданно для самого себя залился громким смехом. Да, теперь он понял, почему Цунаде-сама была так зла.