Наказание

В комнате жарко, невыносимо жарко, душно и пахнет другим омегой. Ты, плача от отчаяния и нестерпимого возбуждения смотришь, как твой альфа, самый любимый человек на этом свете, с наслаждением двигается в чужом омеге, в шлюхе, снятой на ночь - ты знаешь, что заслужил это. Три дня назад ты позволил себе немного пофлиртовать, чуть улыбнуться, слегка подмигнуть, очаровательно хлопнув ресницами, забыв о том, что любимый рядом. Ты не шалава, нет, просто сильно устал в тот день, и даже небольшая порция алкоголя превратила тебя в полного идиота - и вот он результат. Сегодня первый день течки, все внутри сворачивается в невообразимый узел, смазка течет по бедрам, лишь распаляя, в анусе нестерпимо зудит, но ты связан по рукам и ногам, а потому можешь только тереться о собственные пятки, стараясь хоть чуть облегчить муку, да слушать, как сладко повизгивает купленный омега, закатывая глаза от ярчайшего наслаждения. Твой любимый с презрением смотрит на тебя и ты молишь его о прощении, клянешься в любви, обещаешь, что больше подобного не повториться. Альфа снимает с себя омегу и тянется к тебе, развязывая веревки, успевшие натереть запястья и лодыжки до крови. Ты счастливо улыбаешься, надеясь, что прощен, тянешься к любимому всем телом, но он отталкивает тебя в сторону и деланно холодным тоном велит встать на четвереньки. Ты всегда считал эту позу слишком унизительной, животной, твердил, что, раз альфам и омегам и так раз в месяц срывает крышу, то не стоит и в этом уподобляться зверям, а потому сейчас испуганно пятишься назад. От резкого движения колени подгибаются и ты падаешь на живот, руками облокачиваешься о пол, невольно выставляя задницу. Омега-шлюха смеется, говоря, что давно не видел такой послушной омежки, а твой альфа подталкивает его к тебе. Омега восторженно улыбается и уже через пару мгновений хватает тебя за бедра, притягивая к себе. Вырваться бы из омерзительных рук, но взгляд твоего альфы приказывает не дергаться, и ты смиренно принимаешь свое наказание. Шлюха похотливо гладит твои бока, а затем одним движением входит внутрь, издавая сладострастный стон. Омега двигается в тебе, гоняет свой член туда-сюда, иногда переходит на круговые движения и непрерывно стонет, все сильнее и сильнее натягивая тебя на себя. Ему сейчас безумно приятно, он не в течке и получает максимум удовольствия. Ты же скулишь от неудовлетворенности: его член слишком мал для того, чтобы успокоить жар внутри, он лишь дразнит, заставляя расплавленный огонь все сильнее струиться по венам. Как же тебе хочется, чтобы член твоего альфы прошелся по простате, заставив извиваться, а потом узел протолкнулся глубоко внутрь, заставляя кончать до изнеможения, наполняя нежное нутро горячим семенем. Ты смотришь на любимого сквозь пелену слез и сорванным голосом в который раз молишь о прощении, пытаешься отстраниться от бьющейся в экстазе омеги и подползти к своему альфе, чтобы хотя бы уткнуться губами в его член, почувствовать мускусный привкус кожи на языке. Твой любимый с наслаждением наблюдает за тобой, широко расставив ноги и поглаживая свое достоинство, словно показывает, от чего ты чуть не отказался от той вечеринки. Ты быстро сглатываешь горьковатую слюну и с восторгом наблюдаешь, как альфа подходит к вам двоим, однако через пару мгновений давишься болезненным стоном: любимый вошел в тебя вторым. Омега тоже невольно вскрикивает от легкой боли, однако продолжает двигаться, подчиняясь темпу, заданному альфой. Толчок, другой, больно, непривычно, однако уже через полминуты омега выходит из твоего измученного тела, поспешно доводит себя до оргазма и уходит, забрав приготовленные заранее деньги: твой любимый, похоже, решил, что с тебя достаточно. Ты измучен, твоя гордость серьезно пострадала, но ты даже не думаешь об этом, потому что в этот момент твой любимый бережно, почти нежно переворачивает тебя на спину и вновь продолжает движения: то тягуче-медленные, то до сдавленных криков быстрые. Ты бьешься под ним, стараясь развести ноги еще шире, тянешь покрытые испариной руки к его плечам, запрокидываешь голову под столь желанные поцелуи, сбивчивые, резкие, смешанные со стонами и невнятным шепотом. Узел постепенно увеличивается, двигаться становится почти невозможно, ты выгибаешься дугой навстречу любимому и даже не стонешь, а сладко мычишь, кончая и чувствуя, как сперма растекается внутри тебя и тоненькой струйкой течет по распаленной коже. Ты тяжело дышишь, осоловело глядя на своего любимого и лениво подставляясь под поцелуи. Ты счастлив, что снова все хорошо, что тебя простили, и, засыпая на родном плече, клянешься сам себе в том, что никогда больше не будешь изменять.