Неправильная монахиня

       Розария, оттолкнув неудавшегося любовника, села. Потянулась к валявшейся на полу рясе, так не похожей на монашеское одеяние, но не для того, чтобы одеться, а ради одной из нескольких сигарет, спрятанных в ремешке.        Несколько раз чиркнула друг о друга металлические брошки, выбивая искру. Не с первого раза, но пламя занялось, распространяя по комнате горький запах. Бросив звонко звякнувшие украшения обратно, затянулась.        Выпустив изо рта табачный дым, заметила напротив зеркало. В нём отражалась худая неестественно бледная девушка, без смущения сидевшая обнажённой на гостиничной кровати. Светло-алые глаза, чересчур смело для монахини очерченные тушью, окаймляли глубокие синяки. Пурпурная помада размазалась по девичьему лицу, и в полумраке комнаты казалось, что это чья-то кровь.        Скривившись, она вдохнула ещё, и отвернулась.        Её взгляд упёрся в немолодого мужчину. Купец из Фонтейна, как он представился. Он был откровенно некрасив, но крайне щедр и безбожно нагл. Если второе вполне естественно для богачей, то торговец, разбрасывающийся деньгами направо и налево, будучи в здравом уме — уже нет. Его поведение показалось её руководителям подозрительным, и поэтому она здесь в таком унизительном положении.        Она бы могла справиться с этим сама, как всегда, но ей приказали заманить его в номер и, усыпив, дождаться других, которые займутся этим вместо неё. Они ей не доверяют? Идиотизм.        Докурив сигарету, она не избавилась от неприятных мыслей, но лишилась последней отсрочки. Нужно просто закончить с этим. Розария швырнула окурок в камин и поднялась. Взяла с прикроватной тумбочки огарок в паршивом подсвечнике и, с трудом подпалив остатки фитиля, поставила на подоконник. Это знак для засевших в соседнем здании коллег: «забирайте». В одном из окон погас свет.        «Поняли».        Гостиница была недешёвой — в соседней комнатке стояла бадья и табуретка с металлическим тазиком. Вода в нём была ледяной, но это ей сейчас и было нужно. Зачерпнув её руками, девушка принялась стирать помаду, стараясь не намочить глаза — туши с собой у неё не было, хотя даже с ней быстро такой макияж не поправишь. Потратив на это сколько-то времени, она вернулась обратно и взглянула в зеркало. Решив, что результат вполне удовлетворителен, она потянулась к одежде на полу, но не успела взять — в дверь постучали.        Три быстрых удара. Розария затаила дыхание в ожидании, начав различать в установившейся тишине биение собственного сердца. Раз, два, три, четыре, пять. Ещё один удар, глухой и медленный. Свои.        Она торопливо приблизилась к двери и открыла. В комнату вошли двое в набивших оскомину масках — и где только взяли? — и, быстро оглядев комнату, кивнули. За тканью было не видно глаз, но Розария по малейшему движению головы поняла, что один из парней оценивающе осмотрел её фигуру. Ухмылка на его лице, появившаяся после этого, могла бы быть самым искренним комплиментом, но ей было на это наплевать. Её ночи не для подобного, и монахиню это устраивало.        Напарник в это время всматривался в лицо мужчины на кровати. Убедившись, что он тот самый, он молча кивнул Розарии на окно. Дважды пояснять не требовалось — спешно надев рясу, сильно перекроенную с учётом её рода занятий, девушка толкнула раму и выскользнула в темноту.        Работа на сегодня закончена. Чем не повод посетить Долю Ангелов?