***
16 октября 2021 г. в 19:33
В течение недели Шота всё свободное время тратил на то, чтобы придумать причину для внезапного и, самое главное, обоснованного проникновения в детский сад с целью поздороваться за руку с одним конкретным мальчиком, которого он никогда в жизни не видел. Ради решения этой неожиданно сложной проблемы он даже отменил все запланированные письменные работы в своём классе, чтобы не отвлекаться лишний раз на разбор нечитаемых закорючек студентов. В итоге мозговой штурм не дал результатов, и мужчина решил пойти другим путём. Более долгим, со значительным количеством условий. И не факт, что удачным.
«И почему Экто не умеет клонировать других?», — Айзава мысленно прикладывал лучащееся счастьем лицо Хизаши к крепкой кирпичной стене, словно на плаху направляясь в кабинет директора. Эктоплазма, в отличие от многих других знакомых, можно легко соблазнить годовым абонементом в караоке, особо ничего ему не объясняя. А поскольку Ямада активно крутился в этой сфере, то такой подкуп был бы совершенно не обременительным.
— Экскурсия? — спокойно спросил Незу, после того, как быстро просканировал взглядом документ, принесённый Сотриголовой. Тот сдержанно кивнул в ответ:
— Думаю, детям было бы интересно поиграть на территории USJ или попробовать сразиться с нашими учениками. И уж точно они будут в восторге от встречи с героями-про.
— Но зачем подобный день открытых дверей проводить для дошкольников? Не логичнее было бы устраивать его для учеников средних школ? — директор сложил подушечки лапок вместе и приложил их к мордочке. Чёрные глазки-бусинки, не моргая, проницательно смотрели на подчинённого. Щёки Айзавы покрылись равномерным слабым румянцем.
Не дождавшись ответа, Незу слабо хмыкнул и продолжил:
— До меня дошли слухи, что Сущий Мик попал под эффект причуды клонирования. Вроде это было на мероприятии в детском саду, которое он не так давно посещал, — он выдержал многозначительную паузу. — Я даже не хочу представлять, что вы затеяли.
Шота вновь промолчал. Он медленно крутил головой в попытках остановить взгляд на каком-нибудь предмете интерьера, лишь бы не замечать эту издевающуюся ухмылку с мелькнувшим оскалом и злорадный отблеск в глазах. Директор Незу был, пожалуй, единственным человеком (зверьком), в присутствии которого Айзава очень часто ощущал себя нашкодившим сорванцом в пяти минутах от наказания. Иногда казалось, что только в стенах этого кабинета он всё ещё мог испытывать стыд и угрызения совести.
— Хорошо, — спокойно кивнул директор и подписал прошение на организацию мероприятия. — Надеюсь, Сотриголова, ты понимаешь, что я попрошу услугу взамен?
— Да, сэр, — напряжённо ответил Шота, принимая бумагу из мягких лапок.
Теперь, когда Незу не нужно было играть сурового начальника, отчитывающего сотрудника за своеволие на рабочем месте в корыстных целях, в его глазах загорелся озорной огонёк искреннего любопытства:
— Ты уже придумал, как вычислишь нужного ребёнка?
— Раздам им анкеты.
Директор одобрительно хмыкнул и больше ничего не сказал. В по-прежнему скованной позе Шота прождал ещё пару секунд. Не получив новых вопросов и подтруниваний, он сухо попрощался и стремглав вышел из кабинета.
Самого главного Айзава от этой встречи добился. Разрешение получено, и теперь можно было переходить к следующему этапу.
Составить опросник, придумать программу, добиться соглашения от администрации детского сада, поставить своих учеников перед фактом, что они будут исполнять роль нянек, — всё это заняло намного больше времени, чем ожидал Сотриголова. В итоге малышня, слишком возбуждённая и голосистая, оказалась на пороге UA только через три недели. Они ещё даже не успели выстроиться перед Шотой и старостой, который был назначен первым помощником, как у мужчины уже застучало в висках и раздражённый резкий выдох против воли вырвался наружу.
Естественно, у него не получилось бы скрывать всю эту суету от Хизаши. Поэтому, чтобы супруг не догадался, пришлось немного приукрасить предысторию. Якобы это Незу вдохновился недавним открытым уроком Сущего Мика в детском саду и решил устроить ответное мероприятие. И если вдруг дело выгорит, то он оставит такое развлечение для малышей на постоянной основе.
«Ответное? — задумчиво протянул Ямада. — Хочешь сказать, он обратился в тот же самый детский сад?».
«Без понятия, — с привычным равнодушием Шота пожал плечами. — В мои задачи входит подготовить всё с нашей стороны, согласовать день и присматривать за детьми до самого вечера. С кем он договорился, меня не волнует. Меня в принципе раздражает вся эта ситуация».
Хизаши громогласно рассмеялся. Айзава недовольно поморщился, хоть ещё с выпускного класса привык к яркому и искреннему проявлению эмоций со стороны лучшего друга, а затем — возлюбленного. Но возмущаться при малейшем увеличении децибел стало обязательным пунктом каждого дня.
«А почему Незу выбрал именно тебя? Не обижайся, но ты не самая доброжелательная нянька».
«Наверное потому, что я быстро смогу исправить последствия непроизвольного использования причуд. Большей их части. Тебе ли не знать».
Тогда Хизаши, вполне убеждённый, согласно кивнул. А Шота остался довольным тем, что смог отвести от себя подозрения. Ещё больше он обрадовался, когда узнал, что по счастливому стечению обстоятельств школьный день Мика будет забит под завязку именно в назначенную с детсадовцами встречу, а значит он не станет особо слоняться вокруг, перетягивать всё внимание детишек на себя и, самое главное, коситься на супруга слишком понимающим взглядом. До последнего Айзава хотел бы сохранить в секрете свой сюрприз. Однако назначить экскурсию на пятницу, когда Ямаде сразу после уроков нужно будет бежать на радиостанцию, — это был чистой воды холодный расчёт.
По прибытии малышей Шота, как и планировал, отвёл их в кабинет своего класса и раздал каждому лист с анкетой, «чтобы знать, с кем я имею дело». Затем при беглом осмотре бумажек по пути к тренировочному полю Альфа он быстро нашёл имя. Уэда Такахиро, причуда «Приумножение». Мальчик, судя по всему, ещё практически не разобрался со своими способностями, поэтому никаких подробностей не указал (что очень огорчило Айзаву, который хотел побольше узнать о принципе действия и окончании эффекта). Но в любом случае теперь осталось только внимательно следить за тем, как дети друг к другу обращаются.
В итоге весь спектакль с анкетами оказался бесполезным. В тот момент, когда Шота повернулся к толпе детишек перед входом на арену, вместо одной пары малышей он обнаружил трио: мальчик в окружении двух неотличимых друг от друга девочек. Совершенно одинаковый наклон головы, абсолютно идентичные складки на юбочках, до невозможности похожие сгустки облачков, которые служили им волосами. Не так давно Айзава уже видел эту искусственную схожесть двух людей и обрадовался, что удалось весьма быстро вычислить нужного ребёнка.
Дальше был только вопрос времени. Сотриголова притворился, что не смог стереть эффект причуды малыша Уэды, а затем весь день старался быть к нему поближе и ненавязчиво прикасаться. Легонько подтолкнуть в спину, когда мальчик отвлёкся и отстал от группы. Поднять на ноги, когда Такахиро споткнулся и упал во время игры. Ласково потрепать по голове, когда ребёнок выиграл в конкурсе… И ничего! От досады Шота уже готов был пасть перед пацаном ниц и напрямую просить создать двойника. И когда он уже сгорал от стыда, представляя, как на него будут коситься воспитательница и его собственные ученики, Уэда перед посадкой в автобус неуклюже подбежал к Айзаве и с забавным выражением лица обхватил его ноги своими маленькими ручками. Негромкий хлопок сопроводил появление ещё одного Сотриголовы. Мужчина едва сдержался от победной ухмылки.
«Это работает при объятьях?», — задался он вопросом, вспомнив рассказ Хизаши. Вроде, Мик говорил, что его удвоило во время общих обнимашек для фотографирования.
— Извините, — буркнул мальчик, низко опустив голову. Он даже сжался будто в ожидании наказания.
Оба Шоты снисходительно усмехнулись. Потрепав Уэду по голове, двойник успокаивающим тоном произнёс:
— Не переживай, парень.
— Я слышал, что эффект длится не больше суток, — продолжил подбадривать ребёнка настоящий Айзава. — Так что ничего страшного.
Такахиро поднял голову и широко улыбнулся. Помахав на прощание, он уже веселее побежал к автобусу, где его ожидала воспитательница. После этого она сама подошла к Сотриголове и рассказала о причуде мальчика то, что мужчина и сам уже знал. Шота коротко кивал, принимая к сведению информацию, и еле сдерживался от какой-нибудь раздражённой реплики в сторону женщины, которая ненамеренно мешала его планам.
Айзава проводил взглядом отъезжающий с детишками автобус и, сославшись на свою неудобную ситуацию, передал оставшиеся дела старосте. Сам же направился домой. К счастью, по дороге Шота не столкнулся ни с какими приключениями, и через полчаса уже находился в квартире вместе со своей копией.
Они практически не смотрели друг на друга, в абсолютной тишине двигались идеально синхронно, каждую секунду чувствовали друг друга даже сквозь стены так, словно не отрываясь держались за руки. Предугадывая мысли и действия второго, они спокойно приготовили ужин, не сговариваясь, распределили обязанности в мытье посуды. Не досаждая друг другу, мирно разбрелись по разным комнатам и в уютной атмосфере посвятили всех себя привычному досугу. В какой-то момент Айзава поймал себя на мысли, что нашёл совершенного соседа для своей затворнической души, с которым они без преувеличений находились на одной волне. Но в следующую же секунду отогнал её, потому что он уже просто не представлял жизни без солнечного урагана, постоянно находящегося под боком. Также в этом союзе был ещё один неприятный момент: кошки с подозрением косились на удвоенного любимого хозяина и при любой попытке взять их на руки шарахались от него, как от чумного. Даже малыш Исаму, который всегда носился хвостиком за Сотриголовой, сейчас боязливо держался на расстоянии.
Вскоре после полуночи телефон мужчины издал короткий стандартный звук оповещения.
«Эфир отработан! Буду через 20 минут (ﾉ´ з `)ノ».
Шота быстро переглянулся с двойником, и они, едва заметно кивнув друг другу, отправились караулить Хизаши. Этот план созрел практически сразу же. Айзава не был уверен, придётся ли ему вслух проговаривать свои ранние мысли, но сейчас даже без обсуждений двойник делал именно то, что от него требовалось.
Идеально.
Они быстро убрались на кухне, подготовили всё необходимое в ванной и спальне и уселись в темноте коридора в ожидании. Шота наконец получил возможность изучить необычную фигуру напротив. Расслабленная, сгорбленная поза в любой момент готова превратиться в атакующую. Скучающий взгляд прикрытых глаз, покрасневших от лопнувших капилляров, даже в домашней умиротворённой обстановке то и дело сканировал окружение в попытках обнаружить врага до того, как тот нападёт. Засунутые в карманы руки в считанные секунды могли активировать оружие захвата или обнажить нож. Мозгу, работающему без перерыва 24/7, ничего не стоило использовать причуду раньше, чем сам Айзава осознает опасность. Годы усиленных тренировок и десятки, а то и сотни ожесточённых сражений превратили Сотриголову в идеального бойца, который всегда был начеку и продумывал дальнейшие действия на несколько шагов вперёд.
— Раздражаешь, — на усталом выдохе произнёс клон. — Отвернись.
Проигнорировав недовольную реплику, Шота отстранённо спросил:
— Может, стоит подстричься?
Он никогда не задумывался о своём внешнем виде, вполне удовлетворённый тем, что Хизаши и без этого всегда был от него в полном восторге. Но сейчас, видя перед собой трёхмерного себя, Сотриголова легко мог представить, как они с супругом смотрелись вместе. Лучезарный имбирный пряник, за которым по пятам следует само воплощение смерти. Жуть.
Совершенно одинаковым жестом Айзавы запустили пальцы в спутанные чёрные волосы и убрали мешающие пряди с лица.
— Заши будет ворчать.
— Ты прав, — согласился настоящий Шота, и уголки его губ невольно дёрнулись вверх. Любая мысль о драгоценном муже вызывала реакцию школьника, очарованного объектом первой юношеской влюблённости. В целом, он недалеко ушёл от этого образа, учитывая, что он всё ещё со своей первой любовью и что он однозначно до сих пор ей очарован.
Растворившись в согревающих душу образах, Шота едва не пропустил возвращение супруга. Как только за дверью послышался приглушённый звон ключей, они оба напряглись, готовые в любой момент начать претворять план в жизнь.
— Я до… А-а-а!
Хизаши успел лишь переступить порог, как сразу же оказался прижатым к стене мощным телом мужа (его оригинала). Чтобы у Ямады не сработали рефлексы, Айзава ласково провёл носом у основания роста пшеничных волос и незаметным мягким касанием поцеловал выступающий позвонок. Мик мгновенно расслабился в привычных родных руках, которые сейчас не позволяли ему даже повернуть голову.
Сотриголова крепко держал супруга за шею, второй рукой весьма бестактно сдёргивая с него несменную кожаную куртку. В это же время мягкие ленты оружия захвата клона, дождавшиеся своего часа, чрезмерно сильно сдавили изящные музыкальные запястья, связывая их друг с другом за спиной.
— Ага! Я так и думал! — казалось, волны несдерживаемой радости можно было ощутить физически. — Ты сделал это! Я счаст…
— Заткнись!
Двойник Айзавы перекинул вторую ленту через голову Хизаши и засунул её ему в рот, грубо стягивая щёки. Получился импровизированный кляп, который совершенно бесполезен против причуды Сущего Мика, но вполне явно намекал на необходимость вести себя тихо. Самодовольно хмыкнув, клон резко дёрнул ленту и сжал в одном кулаке оба её конца в районе белокурого затылка. Позже Ямада явно не досчитается внушительного количества волос, что только что были случайно выдраны. Его голова откинулась назад, а на лице наверняка уже виднелись красные следы от трения, неразличимые в темноте. На долю секунды болезненный тихий стон пробудил в Шоте чувство вины. Но отступать от намеченного плана, который вынашивался несколько недель, никто не собирался.
Сотриголова без особых любезностей потянул несопротивляющегося супруга на себя и повёл в сторону ванной. Поскольку лента у затылка по-прежнему была надёжно закреплена, Мику пришлось идти с высоко поднятой головой, ничего не видя, кроме потолка. Пару раз он споткнулся от болезненных тычков в середину спины, но крепкие руки без проблем удерживали его в вертикальном положении.
— Для начала вымоем тебе голову.
Второй Шота, как только они добрались до ванной, отпустил Хизаши (в том числе поманил ленты, стягивающие запястья) и с силой толкнул его в затылок. В этот раз Ямада не смог удержаться ровно, но, к счастью, стена, на которую он смог опереться, оказалась недалеко. Во время этой короткой заминки, клон направил душевую лейку на слегка ошарашенного Мика и включил полный напор. За шумом воды отчётливо различались булькающие звуки и неконтролируемый кашель. А затем от кафеля отразился неожиданно громкий (хотя весьма предсказуемый) вскрик удовольствия.
Настоящий Айзава, совершенно недовольный тем, что его подделка перехватила инициативу, решительно опустился на колени и одним уверенным движением стянул с супруга ультразауженные кожаные штаны, которые ещё не успели намертво прилипнуть к соблазнительным бёдрам. Слишком горячая вода продолжала равнодушно поливать брыкающуюся жертву, пока острый хохолок не спустился золотистым водопадом на плечи и спину. Но Ямада едва ли это заметил, сосредоточив всё своё внимание на пульсирующей боли, источником которой были два пальца, уже вовсю растягивающие его. В следующую же секунду на упругой ягодице, рядом с очаровательной ямочкой начал темнеть след ощутимого укуса, искушению поставить который Шота не смог противиться.
Хизаши несмело поднял голову и посмотрел на того супруга, что стоял рядом и продолжал поливать его. Милые робкие движения и слабое чувство вины в блестящем изумруде его глаз говорили о том, что он принял эту непривычную игру, хоть правила ему почему-то не объяснили, и покорно согласился с ролью жертвы. Осторожным жестом он огладил обросшую щёку и аккуратно надавил, самостоятельно потянувшись за поцелуем. Двойник Айзавы мгновенно приложил голову Мика к ещё холодному кафелю и с хищным оскалом зло прошептал:
— Ни за что, Ямада. Не заслужил.
— Не… заслужил?
Этот жалостливый тон, который практически затерялся за шумом воды, мог перечеркнуть весь столь желанный план на вечер. Грустный выдох мгновенно отозвался ноющей болью в сердце Шоты. Ему даже пришлось с силой закусить собственный кулак, чтобы привести себя в чувство, собраться и продолжить играть выбранную на сегодня роль.
— Всё верно…
Айзава медленно, со всей грацией, на какую был способен, поднялся с колен и вплотную прижался к супругу со спины. Он продолжил говорить в самое ухо Хизаши, которое становилось всё более пунцовым, после каждого слова ощутимо прикусывая мочку:
— …Ты ведь шлюха, Ямада. А шлюх не целуют.
— Шлюха? — казалось, Мик всхлипнул на конце фразы.
— Именно. Шлюха, — к ним присоединился двойник, который полностью копировал позу и движения своего оригинала с другой стороны от Хизаши. — Тебе стало мало меня одного. Попросил второго. Разве это не говорит о том, что ты грязное похотливое животное?
— Я… эм…
— Довольно! — громкий шлепок по ягодице в одну секунду донёс до мозга Ямады жгучее болезненное ощущение. Кипяток, до сих пор льющийся на них, многократно усиливал неприятные чувства, и на короткий миг даже подумалось, что он выжжет клеймо на белоснежной коже в виде большой ладони возлюбленного.
— Мы не давали тебе разрешения говорить. Надоело уже нянчится с тобой. Пора переходить к делу.
Клон несколько раз намотал на кулак влажные светлые волосы, и без лишних слов потащил возлюбленного за собой. Неспособный контролировать собственные передвижения, Мик то и дело поскальзывался на мокрой дорожке, оставляемой на паркете. Первый Айзава не отставал от короткой процессии, неся с собой все ленты, что были у них на двоих. Штаны и трусы Хизаши так и остались скомкано валяться на полу в ванной. Где-то в глубине подсознания Шоты промелькнула очередная рационально-виноватая мысль, что лучше бы развесить одежду сушиться, иначе она испортится. Но он снова одёрнул себя, напомнив, что сейчас не время для нежности и заботы. Это можно будет сделать чуть позже.
Как только дверь спальни за ними закрылась, мокрая майка Сущего Мика — последний предмет одежды — полетела в дальний угол комнаты, а сам Ямада сдавленно пискнул, когда встретился лицом с холодным зеркалом в полный рост. Острый локоть двойника припечатал несчастного мужчину к гладкой поверхности. Настоящий же супруг до пульсирующей боли вцепился ногтями в предплечья Хизаши, крепко прижав их друг к другу за прогнутой спиной. Тот спокойно подчинялся каждому немому приказу любовников-близнецов, так что подобная необоснованная грубость была излишней, но Айзавы уже едва ли могли остановиться, искренне наслаждаясь непривычной игрой. Впереди их ждало самое интересное!
— Я не особо разбираюсь в шибари, — медленно поговорил Сотриголова, когда одна из лент начала не спеша оплетать грудь и руки Ямады. — Но нам это особо и не нужно.
— Верно, — второй слегка сменил позу так, чтобы не мешать самовольству пут. — Главное, чтобы ты меньше дёргался.
Казалось, Мик перестал дышать. Он словно боялся, что любое лишнее движение грудной клетки заставит ленты только крепче сжать его в тиски. Ласковая щекотка то и дело сменялась неуютными ощущениями от стягивания бледной кожи. Случайные волоски солнечной шевелюры цеплялись за медленно движущуюся ткань, краснеющие глубокие следы ногтей, не утихая, пульсировали. Слишком знакомая ладонь в очередной раз звонко припечаталась к обнажённой ягодице Ямады, и длинные пальцы сразу же уверенно направились к цели.
— Готово!
Хизаши готов был поклясться на фотографии первой кошки любимого, что никогда не слышал столько искреннего счастья в этом хрипловатом голосе. Он на пробу слегка повернул голову, и его брови невольно поползли вверх от увиденного.
Оба Шоты затуманенными желанием взглядами пожирали нехитрое переплетение ленты, которую прекрасно оттенял контрастный цвет раздражённой кожи. Тусклому блеску антрацитовых глаз и стремительно покрывшимся румянцем щекам для полноты образа не хватало тонких струек слюны из уголков ртов. Глубокое жаркое дыхание достигало чувствительного Мика даже с расстояния. Дрогнувшие движения острых кадыков подкосили колени Ямады. Он жалобно заскулил.
— Теперь ты! — обратился к своей копии Айзава. Сам же он подхватил ногу супруга под колено и поднял её настолько высоко, насколько было возможно. Ощутимым укусом в загривок Шота хотел отвлечь возлюбленного от неожиданного проникновения без должной подготовки и смазки. Но, естественно, Хизаши не смог проигнорировать раздирающую изнутри боль, разносящую по крови раскалённым потоком сильнейшие импульсы. Из груди Мика мгновенно выбило весь воздух, а ещё секунду назад готовый к подвигам член безжизненно упал.
— Так не пойдёт, Ямада! — недовольно покачал головой клон. — Ты мне нужен стоячим.
Едва смысл этих слов дошёл до адресата, как второй Шота медленно опустился на колени перед супругом. Тёплый шершавый язык умело обрисовывал вздутые вены, каждый раз точно угадывая нужный темп. Покрасневшие мягкие губы соблазнительно обхватывали вновь твердеющий ствол. Испепеляющий жар влажного рта стал новым источником жизненных сил Хизаши.
— Ах, — вырвался невольный шёпот, когда двойник (наверняка специально) прикусил головку. И это случилось одновременно с особо глубоким толчком Сотриголовы.
Мик прекрасно помнил особую связь со своей копией, которую сложно описать простой телепатией. Они не читали мысли друг друга. Они чувствовали всё, что тревожило их, могли на 100% предсказать действия друг друга, на подсознательном уровне абсолютно понимали, что второй ожидает от первого. Это не было безмолвным разговором. Это было внезапным осознанием, будто знаком свыше. И сейчас, всё ещё держа в памяти эти ощущения, Ямада наверняка мог сказать, что такая синхронность не являлась случайной. Это была совершенно просчитанная договорённость, на которую потребовалось несколько долей секунды.
Шота с силой потянул длинные волосы, заставляя Хизаши чуть ли не до хруста в шее откинуть голову. Сочные зелёные глаза в темноте казались грязного болотного цвета. Застилающая их пелена слёз редко ловила блики фар проезжающих за окном автомобилей. Скривлённые губы мелко подрагивали от сдерживаемых рыданий. Взгляд умоляюще кричал о прекращении этой пытки и о ночи в привычных жгучих объятьях, страстных поцелуях и щемящей сердце нежности.
Айзаве понадобилось время, чтобы уговорить себя не поддаваться на такую соблазнительную провокацию. В очередной раз он мысленно дал себе необходимые наставления и, издевательски усмехнувшись, медленно проговорил:
— Ни. Звука, — и с силой оттолкнул голову Ямады от себя. Не успев среагировать, Мик с глухим стуком ударился лбом о поверхность зеркала.
Следующие несколько минут они не меняли положения. Настоящий Шота равномерными размашистыми движениями со звонкими шлепками вколачивал возлюбленного в рот своего двойника. Тот же в свою очередь медленной дразнящей щекоткой самого кончика языка склонял Хизаши к стонам, бессвязному бормотанию пошлых глупостей или чувственных ругательств. Но, из последних сил держа в голове приказ, Мик до крови прикусил нижнюю губу и до сведённых судорогой пальцев впился ногтями в собственные ладони. Как оказалось, подобная боль помогала хоть как-то сконцентрироваться и остаться в сознании, не улетая за крышесносными, пусть и непривычно грубыми, ласками обожаемых любовников.
Наконец клон Шоты с пошлым влажным звуком отстранился от изнывающего Ямады. В глубинах тёмного взгляда пылал пугающий огонь, с которым он несколько секунд оценивающе осматривал результаты их общих трудов, а затем поднял голову и коротко кивнул товарищу. Настоящий Айзава вышел из тела супруга, но из цепкой хватки не выпустил. Он прижимался грудью, что всё ещё была скрыта мешковатой кофтой, к гуляющей ходуном спине Мика, а также продолжал удерживать одну его ногу в воздухе. Как же ему хотелось прильнуть к возлюбленному, раствориться в его светящейся в полумраке коже, заблудиться в завораживающем изумруде трепетного взгляда, расплавиться от страстного поцелуя обжигающих губ! В мыслях Сотриголова прокручивал эту картину снова и снова, пока его двойник методично направлял ленты, сплетая их в заранее обусловленные узоры. В реальности же он не был способен даже полностью соприкоснуться с супругом: мешали связанные за спиной Хизаши руки.
— Готово! — победоносное восклицание спустя пару минут абсолютного напряжённого молчания, прерываемого лишь хриплым дыханием Хизаши. Голосовой герой предпринял попытку собственными глазами увидеть причину жуткой ухмылки, но его варварски подхватили и весьма небрежно опрокинули на кровать. Неудачное приземление мгновенно отозвалось пульсацией в скрученных плечевых суставах, а неуклюжие попытки перевернуться лишь усугубляли ситуацию. Единственное, на что Ямада оказался способен, — это приподнять голову, чтобы наконец увидеть обоих своих супругов перед собой во всей красе.
Ему пришлось в буквальном смысле прикусить себе язык, чтобы воздержаться от восхищённых комментариев, мгновенно родившихся в его голове. Настолько пленительными и до дрожи обольстительными были Шоты! Они же, видимо имея схожие мысли про Хизаши, вовсю восхищались и комментировали, чем ещё больше провоцировали супруга, который при обычных обстоятельствах надолго затыкался разве что во сне. И то иногда случались приступы лунатизма.
— Хорошо поработал, — подытожил Айзава, одобрительно похлопав двойника по плечу. Тот, в очередной раз проскользив взглядом по каждому плавному изгибу связанного тела, согласно кивнул.
Лента, скрестившись в крупном сетчатом узоре, стягивала грудную клетку Мика подобно вульгарному топу. Его импровизированные рукава спиралью опутали предплечья и в области локтей переплелись между собой, прочно зафиксировав руки мужчины друг с другом за спиной. Идеальным комплектом безвкусного верха стала более мелкая сетка на паху с привязанным к ней эрегированным членом, у которого только покрасневшая набухшая головка намеренно осталась свободной от пут. Изящная тканевая змея плотно окольцевала ту ногу, что до этого длительное время поддерживалась Шотой на весу, и надёжно закрепила её в согнутом положении. Бережные узлы связали сомкнутые ступни Хизаши друг с другом, прочно соединив их с импровизированными трусами таким образом, чтобы он не смог свести ноги вместе. Но чтобы при этом у любовников был свободный доступ к его телу.
Ямада медленно переводил взгляд с одного супруга на второго, в сотый раз за вечер мысленно умоляя каждого из них прекратить жестокую игру и вернуться в привычный ритм их интимной жизни. Но искусанные в кровь тонкие губы, прилипшие к высокому взмокшему лбу солнечные пряди длинных волос, дикий спектр эмоций в блеске зелёных глаз, что в обычное время сияют утренней росой на траве, а сейчас напоминают скорее зачаровывающий омут морских глубин, вынуждали Айзаву и его двойника поиздеваться над бедным возлюбленным чуть дольше. Коварное желание всё-таки выдавить из Мика звук оказалось сильнее стремления доставить ему истинное удовольствие.
Рука Шоты, которая всё это время покоилась на плече товарища, медленно сползла вниз и, достигнув своей цели, аккуратно подцепила полы кофты второго Сотриголовы. Тот слегка приподнял бровь в удивлении, но, уловив настрой оригинала, с готовностью подхватил новое развлечение. Он повернулся лицом к Айзаве, с излишней театральностью запустил ладони под точно такую же бесформенную кофту и медленно заскользил по крепкому корпусу вверх, стягивая одежду. От одной мысли возможного прикосновения к самому себе с подобным подтекстом Шоту (обоих) едва не вывернуло наизнанку. Но сегодня их главной миссией было разбить в пух и прах уже и без того шаткое самообладание Хизаши. Поэтому им пришлось изображать несдерживаемую страсть, когда весь внутренний самоконтроль уходил на визуальный обман Ямады.
Здесь Мик должен увидеть, что ладонь клона на прессе его супруга заставляет того в блаженстве закатить глаза и коротко простонать. А сейчас по спине двойника должна пройти мелкая дрожь после того, как Айзава возбуждающе обвёл линию позвоночника.
«Только прикоснись ко мне, ублюдок!».
«Скотина, убери свои грязные лапы!».
И синхронный продолжительный томный выдох, когда две пары рук с совершенной точностью зеркалили движения друг друга, спуская спортивные штаны и эротично оглаживая подкаченные ягодицы. Шоте показалось, что по комнате прошлось шелестящее эхо, и он слабо повернул голову в сторону Хизаши. Полный вины и сожаления взгляд моментально переведён в сторону, с силой сжимаемые губы слились в единую тонкую полоску, а предательский румянец на щеках вспыхнул ярко-алым цветом.
— Попался! — победно усмехнулся двойник и теперь устремил всё внимание к их общей жертве. — Ты нарушил приказ, Ямада. А значит нужно тебя наказать.
В одно движение он избавился от остатков одежды и мягко запрыгнул на кровать. Сильным толчком он перевернул Мика на живот, а сам сел перед ним, широко раздвинув ноги. Несколько секунд клон молча обрисовывал взглядом худое лицо возлюбленного, на котором сейчас застыло выражение необъяснимого страха. Затем с неожиданной мягкостью убрал взъерошенные золотистые пряди за аккуратное ушко и оставил ладонь на вихрастом затылке, медленно его поглаживая.
— Будь хорошим мальчиком.
На окончании фразы на голову настойчиво надавили. Ямада потерял равновесие, не удержавшись в столь шаткой позе на мягкой кровати, и упал лицом в пах супруга.
— Какой нетерпеливый! — посмеялся Шота, наблюдая со стороны. Его товарищ одобрительно кивнул и, продолжая удерживать Хизаши, направил свой член тому в рот. Сводящий с ума жар бережно окутал напряжённый ствол, шершавый язык любовно огладил вздутые вены, подрагивающие стенки пластичного горла до дрожи во всём теле сдавили чувствительную головку.
Какое-то время ему позволяли самостоятельно задавать темп, прислушиваться к реакциям партнёра, следовать своим внутренним представлениям об удовольствии и комфорте. Единственным ограничением оставалась крупная грубая ладонь, что удерживала его максимально низко, не позволяя сдвинуться ни на миллиметр. Ямада полностью растворился в хриплом шёпоте двойника, что изредка бормотал едва различимые слова восхищения и поддержки. Мик искренне обрадовался такой неприкрытой реакции, в глубине души надеясь на отмену приговора. Он заблудился в нежных образах в своей голове и на мгновение вновь потерял над собой контроль. Короткий стон удовольствия разрезал тишину спальни.
В одну секунду кулак резко сжался на макушке Хизаши. До этого спокойно удерживающая его рука сейчас начала стремительно двигаться. В темп с ней пришли в движение и бёдра второго Шоты. У Ямады не было никакой возможности подстроиться под сверхскоростные атаки своего горла, которые не придерживались какого-то определённого ритма. Он не мог поймать нужную частоту дыхания, не успевал следить за зубами, не был способен подумать об ещё одном участнике их игры, который продолжал быть лишь пассивным наблюдателем.
Противоречивые чувства смешались в сердце Сотриголовы. Мужчина никак не мог определиться, какому из них поддаться в первую очередь. С одной стороны, он испытывал клокочущую ревность, внимательно следя за тем, как чужой член то и дело исчезал во рту его дорого мужа. С другой, Айзава, пожалуй, впервые в жизни понял страстную и извращённую натуру Хизаши. Даже спустя года семейной жизни, трёх котов и десятков воспитанных детей Мик не переставал желать любимого, временами преподнося в их романтическую и сексуальную жизнь какое-нибудь экзотическое разнообразие. Искрящийся взгляд сочных глаз не то чтобы не померк за это время; наоборот, огонь разгорался с новой силой, стоило Ямаде взглянуть на извечно сгорбленную фигуру в чёрном спортивном костюме.
«Обожаю тебя», — со всей внутренней нежностью подумал Шота.
Он забрался на кровать и пристроился сзади возлюбленного. Ещё несколько секунд у него ушло на то, чтобы оценить картину с нового ракурса: раздражённая от пут светлая кожа, крупно содрогающаяся от напряжения узкая спина, раскиданные по простыни в затейливом узоре пшеничные волосы. И соблазнительный прогиб в пояснице с маняще приподнятыми кверху ягодицами. Айзава не стал сопротивляться порыву немедленно прикоснуться к ним с решением на время прервать жёсткую игру в пользу томительных ласк.
Сотриголова аккуратно наклонился и сухими губами прикоснулся к ямочке в основании поясницы, обдав горячим дыханием и без того пылающую кожу. Не отрываясь, спустился ниже; ему в нос бил дурманящий запах мускуса, а его мягкие губы разносили по телу возлюбленного электрические разряды. Хизаши, по-прежнему держа во рту чужой член, рвано выдохнул: оторваться от его занятия позволено не было. Но наконец Шота достиг цели. Кончиком языка он надавил на уже подготовленную дырочку, что слабо сжималась в ожидании желанного проникновения. Мик попытался податься назад, чтобы продлить сводящий с ума контакт, но Айзава крепко схватил супруга за ягодицы, удерживая на одном месте. Изнывающий Ямада принялся подмахивать бёдрами, но супруг лишь отстранился. Тогда Хизаши намерился потереться болезненно напряжённым членом о кровать, но и это действие моментально пресеклось. Мужчина захныкал, но за это ему лишь в очередной раз резко вогнали член в самую глотку, и рыдания перешли в неясный булькающий звук рвотного рефлекса.
Самодовольно хмыкнув, Шота всё-таки решил дать Мику то, что тот просил. Он вновь приник к манящему отверстию языком, в этот раз углубляя проникновение. Круговыми движениями он активно разрабатывал любимого изнутри, с каждой секундой усиливая давление. Словно пытался добраться до заветной точки одним только языком. В благодарность за такое милосердие Ямада наиболее старательно расслабил горло, что клон тут же оценил.
Широкие влажные движения языком в следующее мгновение сменялись приятным ненавязчивым давлением. Пульсирующие отпечатки ногтей на бёдрах тут же бережно оглаживали самые кончики пальцев. Грубый болезненный захват на макушке чередовался с успокаивающей ладонью. Хизаши запутался, потерялся, утонул. Он ожидал очередной шлепок — его любовно ласкали, он хотел новых тёплых эмоций — получал лишь жестокое обращение. У него никак не получалось подстроиться под неравномерный ритм любовников, под их непредсказуемую смену настроений, под их разную силу любовных атак. Ямада хотел метаться по кровати, цепляться за рельефные плечи и растрёпанные чёрные волосы, в голос поведать соседям о своей исторической ночи. Но ему удавалось лишь мелко подрагивать и выдавливать из себя шумные выдохи. Мгновение — и слёзная обида на всё происходящее наконец нашла выход.
Двойник заметил неровные дорожки крупных слёз на щеках Мика. Подняв его лицо за подбородок поближе к себе и небрежно стерев свободной рукой влагу, он с усмешкой обратился к коллеге:
— Он готов. Давай.
Без лишних слов Шота сразу же поднялся на колени и пристроился сзади супруга. Направив свой член к разработанному отверстию, он достаточно резко качнулся вперёд, сразу до конца. Ямада зажмурился, с его ресниц сорвалось ещё несколько капель слёз. Айзава не дал ему времени привыкнуть или хотя бы подумать о происходящем. Он сразу перешёл к молниеносному темпу, выходя из жаркого тела практически до конца и сразу же возвращаясь назад с оглушительными шлепками. Насколько позволяли путы и связанные за спиной руки, Шота обхватил грудь Мика обеими руками и потянул его на себя. Теперь, имея лишь одну слабую точку опоры, Хизаши удерживался от падения крепкими руками возлюбленного и твёрдым членом, на который его продолжили насаживать с бешеной скоростью.
Второй Сотриголова несколько секунд наблюдал за развернувшимся представлением, бездумно облизывая губы. У него было несколько вариантов, как можно продолжить собственное участие в концерте, но затем в поле его зрения попала выглядывающая из-под закрученной в спираль ленты набухшая головка насыщенного бордового цвета, блестящая в тусклом освещении от выступившей вязкой смазки. Облизавшись последний раз (теперь уже абсолютно запланировано), клон наклонился и на пробу прикоснулся к отверстию уретры кончиком языка. По телу Ямады прошёлся мгновенный разряд, а пальцы на ногах непроизвольно сжались.
— Отлично, — сказал сам себе двойник Шоты и обхватил головку губами, лаская её языком. Мик взвыл в голос, наплевав на все прежние установки. Он начал раскачиваться и брыкаться, пытаясь избавить руки от надёжных объятий супруга и крепких узлов лент. Он попытался отодвинуть бёдра, но только сильнее насадился на вдалбливающийся в него член. Он даже предпринял попытку пнуть издевающегося над ним клона, но не удержал равновесие и повис на сильных руках Айзавы.
— Успокойся, — прошептал Шота ему в ухо и, заметив очередную забавную реакцию любимого, не смог удержаться от новой дразнилки. Он прикусил мягкую мочку покрывшегося алыми пятнами уха. Хизаши остался лишь безвольно висеть в объятьях супруга, и только его голова слегка болталась в ритм стремительных толчков. Он устал даже издавать звуки.
— Так не пойдёт, — покачал головой двойник, оторвавшись от своего занятия. — Ты как будто не с нами.
И он вернулся к прерванной ласке, но на этот раз добавил кое-что новенькое. Со слабым нажимом клон оставил на налившейся кровью головке быстро исчезнувшие белые следы зубов, сначала от кончика до основания, затем — наоборот. Медленно, то усиливая, то ослабляя давление, при этом не забывая массировать языком часть уздечки, не скрытой лентами.
Сверху раздалось громкое продолжительное мычание, а после была предпринята ещё одна слабая попытка вырваться из цепкого плена. Постоянно дёргающийся Ямада откровенно мешал ласкать его, но эти отчаянные попытки всё больше пробуждали в Шоте подавляемые садистские наклонности. Поэтому, вновь не сговариваясь, они с двойником потянулись за очередной порцией сладострастных наказаний.
Клон широким жестом прошёлся языком по всему напряжённому стволу, плотно укутанному лентами, и прекратил свой путь на колышущихся от резких движений яичках. Он на пробу очертил одно из них кончиком языка, получив вполне ожидаемую скулящую и хнычущую реакцию партнёра. Удовлетворившись тем, что Хизаши уже не может сдерживаться и постоянно срывается на непроизвольные звуки, второй Айзава втянул яичко в рот. Он влажно посасывал его, пошло причмокивал, то и дело выпускал, аккуратно прикусывал, сразу же продолжительно зализывал невидимые следы зубов. Затем переключил внимание на второе. Он тёрся о них носом, намеренно шумно делал продолжительный вдох терпкого запаха запредельного возбуждения. Он крепко сжимал их в кулак, сильно оттягивал вниз в попытке добиться вскрика боли, хлестал их, неприятно раскачивая из стороны в сторону.
Настоящий же Шота кончиками пальцев с ощутимым нажимом быстро спустился по позвоночнику Мика, от скрещённых рук до аппетитно отставленной задницы. Он приставил средний палец к пульсирующей вокруг его члена чарующей дырочке и с силой протолкнул первую фалангу внутрь. Хизаши резко откинул назад голову с зажмуренными глазами. Его красивое лицо, сейчас искажённое гримасой боли, слабо блестело от пота и пролитых слёз. Привыкнув к необычным ощущениям и более удобно вывернув кисть, Шота протолкнул палец до конца. Он попробовал одновременно двигать и рукой, и бёдрами то в одном темпе, то в разных, но практически сразу же пришёл к выводу, что это жутко неудобно. Поэтому он оставил палец полностью внутри неподвижным и продолжил резко вбиваться в напряжённое тело любовника.
Со временем стоны и всхлипы Ямады стали чуть тише, и Айзава понял, что тот уже привык к дополнительному растяжению. Ещё немного он ничего не предпринимал, усыпляя бдительность супруга. И в ту секунду, когда двойник в очередной раз ощутимо сжал, будто с намерением раздавить, яички Хизаши, Шота с силой протолкнул следующий палец. Мик закричал и тут же прикусил нижнюю губу. Он с таким рвением пытался выбраться из лент, что создалось впечатление: он вывихнет себе плечи. Сотриголове даже послышался тихий хруст. Но поскольку жалоб не последовало, он продолжил. Для нового пальца ему понадобилась смазка, за которой пришлось тянуться двойнику, отвлёкшемуся от своих собственных издевательств над возлюбленным. В один момент показалось, что Ямада отключился, поэтому четвёртый палец оказался внутри только после того, как оба Шоты однозначно убедились, что с их дорогим супругом всё в порядке. И каким бы ни было искушение добавить последний палец, Айзава даже не подумал ему поддаваться.
Ему самому было крайне мучительно и чертовски неудобно. Неприятное давление стенок, до искр из глаз режущий вход, болезненно острые фаланги собственных пальцев. Шота запрокинул голову и протяжно застонал в голос, возможно, впервые в жизни перекрикивая Хизаши в постели. Ему вторил самодовольный смешок клона, который в следующее мгновение вновь насадился ртом на сочно-бордовую головку.
Крупные нескончаемые слёзы Ямады упали на грудь. Намокшие не только от них, но и от пота и влаги с длинных волос сковывающие ленты оставляли саднящие раны. Хизаши, всё ещё отчаянно брыкающийся, сам ухудшал ситуацию. Он неистово желал прекратить пытку, он уже десять раз пожалел о своих опрометчивых словах, он только этим вечером вспомнил, каким собственником мог быть его обыкновенно безэмоциональный возлюбленный.
Фантастическое давление мягких, до одури тёплых стенок невозможно было выдержать долго. В последний раз вогнав член до упора, Айзава с гортанным животным рыком обильно кончил в податливое тело супруга. И только сегодняшние условия позволяли ему сделать то, о чём он периодически подумывал, но никогда не осмеливался. В пик наивысшего наслаждения Шота впился зубами в плечо Хизаши, чуть выше очаровательной ямочки. Ему даже показалось, что он почувствовал металлический привкус крови, но, оторвавшись от соблазнительной кожи, убедился, что это было лишь его воображением, подстёгнутым страстью и эйфорией.
Прежде, чем рухнуть без сил на кровать, Сотриголова поманил свои ленты, что связывали верхние конечности Ямады. Пара секунд — и тот смог размять затёкшие руки и глотнуть побольше воздуха. Не задумываясь, он сразу же потянулся вниз, чтобы окончательно выбраться из текстильного плена и наконец получить долгожданную разрядку, но его кисти перехватили.
— Не-а. Сначала позаботься об этом.
И клон направил его ладони к собственному члену. Внушительному, эстетически приятному, изнывающему по такому желанному прикосновению. Хизаши послушно обхватил ствол обеими ладонями, перед этим распределив предэякулят по всей длине. Вспоминая темп, который от него требовал этот же самый Шота во время минета, с которым его совсем недавно без особых церемоний трахал тот Шота, что сейчас безжизненным бревном лежал где-то у Ямады в ногах, он тоже решил не нежничать. Ощутимой хватки и размашистых движений хватило всего лишь на каких-то жалких десять секунд. Раздался ещё один рык, словно отсталое эхо, — и на руки Мика брызнуло горячей белёсой спермой, тягучей и липкой. Двойник тяжело дышал, он уткнулся лбом в пострадавшее от зубов плечо Хизаши и крепко стиснул его достаточно тонкую для мужчины талию в решительных объятьях.
Мик послушно ждал, пока его освободят от оставшихся лент, но ничего не происходило. Испугавшись, что в таком положении ему придётся провести всю ночь, он в ненавязчивом намёке издал тихий нечленораздельный звук, всё ещё не знающий, позволено ли ему уже говорить.
— Ах, да, — сиплым голосом произнесла копия Шоты, и через мгновение Ямада оказался свободным. Он вновь сразу же потянулся к своему болезненно напряжённому члену, но клон его опередил. Одного ленивого движения вверх-вниз оказалось достаточно, чтобы Мика снова заколотило крупной дрожью, последней на сегодня. Он кончал продолжительно и обильно, испачкав в своей сперме грудь стоявшего напротив него Айзавы, собственный живот и ленты под собой, что сейчас были разбросаны бесформенной змеёй по всей кровати.
Его тело вмиг расслабилось, и он безвольной марионеткой упал на так удачно подвернувшуюся подушку. Его глаза бессмысленным взглядом смотрели вперёд сквозь пространство, а прикрытый рот жадно втягивал воздух.
Уже успевший прийти в себя оригинальный Шота лениво подтянулся к супругу и со спины окутал его бездвижное тело своим. Слабое касание тёплых губ пришлось аккурат в центр окружности из зубов — след, который далеко не скоро сойдёт с чувствительной кожи. Второй Айзава с нежностью принялся убирать золотистые влажные волосы с точёного лица, выражавшего сейчас крайнюю усталость и умиротворение.
— Поцелуй меня.
Хизаши осмысленным взглядом буравил антрацитовые глаза того Шоты, которого мог видеть перед собой. Его голос был тихим, но просьба прозвучала твёрдо, без единого намёка на истощение.
Двойник Сотриголовы несколько бесконечных секунд смотрел в ответ, медленно переводя взгляд с одного изумрудного глаза на другой. Он ласково положил ладонь на впалую розовую щёку, большим пальцем не спеша обвёл линию припухлых губ, на которых сквозь сотни трещинок выступили маленькие капельки крови, очертил чёткий контур до безумия любимого лица. Затем, убрав руку, он со слабой улыбкой помотал головой и так же тихо произнёс:
— Не со мной. С ним.
И слегка отодвинулся назад, чтобы не мешать супружеской паре.
Ямада неуклюже повернулся в тесных объятьях возлюбленного. Когда они оказались лицом к лицу, он набрал в грудь воздуха, чтобы повторить свою просьбу. Но Шота, приподнявшись, сократил последние миллиметры между их лицами и прикоснулся своими губами к губам Хизаши, сразу же углубив столь желанный поцелуй. Мик издал счастливый писк и крепко, словно этих жалких пары минут ему хватило на полную перезарядку, обхватил торс Айзавы.
Когда они оторвались друг от друга, в постели они остались только вдвоём. Ямада поводил рукой позади себя и с досадой произнёс:
— Я так и не попробовал двойное проникновение…
Громко цыкнув, Шота показательно отвернулся и уже собирался встать с кровати, как сам оказался обвит всеми конечностями возлюбленного.
— Хэй, ты чего? — ласково мурлыкнул Мик.
Сотриголова не ответил, только ещё ниже опустил голову в попытке скрыться в собственных волосах.
— Ну, не обижайся, сладкий. Мне всё равно понравилось. Спасибо тебе большое.
С недоверием Айзава медленно повернулся лицом к супругу, чтобы посмотреть в его наглые с дьяволинкой зелёные глаза. Не обнаружив в них признаков лжи, он лениво запустил пальцы в шёлковые солнечные волосы. Хизаши удовлетворённо зажмурился и потянулся за ласковым прикосновением.
— Поцелуешь меня? — спросил он, когда приятная тёплая ладонь отстранилась.
Шота несколько секунд внимательно рассматривал счастливое лицо перед собой. Их спокойные, слегка уставшие, но абсолютно точно довольные взгляды пересеклись в безмолвном диалоге, что состоял из безграничных признаний в любви и безмерной благодарности за ответные чувства. Затем он вновь втянул супруга в долгий пылкий поцелуй, будучи неспособным сопротивляться этому щенячьему умоляющему взгляду.