Я буду твоим псом

Я положил голову на парту, громко выдыхая. Тонкие ветки молодых берез карябали оконное стекло, просясь внутрь, как пальцы мертвецов просятся к теплу человеческого тела. Сине-серое небо дышало на них сырым ветром, словно насмехаясь над их беспомощностью. Желтые листы тонко шелестели под этими порывами, добавив к шуму на улице какой-то монотонный, но приятный уху ритм. Я ждал грозы. Я назначил своему другу встречу после уроков в одном из классов нашей школы. Незапертым оказался класс литературы, что пришлось очень кстати. Я коротал время до его прихода, пробегая глазами стихи Шекспира. Я зачеркивал некоторые слова, отчего другие обращались в новые, нелепые предложения. Так, выкинув из газетной статьи несколько фраз можно в корне поменять ее смысл. Однако это быстро мне надоело. Вообще я не любил поэзию, но ее любил Джон. А я любил Джона. Об этом я и решил сказать ему сегодня. Не то, чтобы я очень волновался, терзался сомнениями или что-то типа того. Хотя мои ладони немного вспотели. Я знал Джона с самого детства. Он научил меня играть в карты, свистеть и клеить девчонок. Нет, только играть в карты. Девчонки сами к нему клеились, как мухи, а он только делал вид, что это его заслуга. Да, он был старостой класса и учился почти на «отлично». И да, его вкус в одежде тоже всем нравился. Со спортом проблем тоже не было. Но на самом деле, я-то знал, дело было в его глазах. Они были редкого фиолетового цвета. Как небо перед бурей. За дверью что-то щелкнуло. Я поднял голову и встретился взглядом с Джоном. - Хай, - он поднял руку в приветственном жесте. На указательном пальце был наклеен пластырь. - Виделись уже. - Чего хотел? – он сел на парту напротив. На миг я задумался над ответом. С губ чуть было не сорвалось привычное «пойдем ко мне», в которое мы, к сожалению, вкладывали разный смысл. - Поговорить. Он вскинул бровь. - М-м-м? - Ты руку поранил? Черт. Я спасовал. - А, это. Укусили. - Опять лез к бродячим псам? - Ну, должен же кто-то о них заботиться. Иначе они совсем одичают, - в его голосе слышалась снисходительность. - Это ты дикий. Раз ловишь кайф от такого. Он замолчал. - Ты же не про это меня спросить хотел? – сказал он. Я поднял глаза. Он болтал ногами в воздухе, ожидая моего ответа. За окном сверкнула молния. Мне стало не по себе. Я сглотнул. Зачем вообще кому-то знать об этом всем? И не то, чтобы я думал о нем ночи напролет. Все совсем не так. Я открыл рот, но Джон вдруг произнес: - Они ведь просто боятся меня. - Кто? - Собаки. Они думают, что я собираюсь их обидеть, поэтому и кусаются. Но когда они понимают, что от меня не веет угрозой, то успокаиваются и даже дают себя погладить. Я вдруг подумал, что очень хочу его понюхать. Зарыться носом в его золотистые, как пшеница, волосы, в шею, в ладони, хочу вылизывать его руки. Я посмотрел в окно. На горизонте грохотало, но дождя пока не было. - Что в них такого особенного, что ты бегаешь за ними? – спросил я. - Они делают, что хотят. Они не боятся показывать, что им что-то не нравится. Они свободны. - А ты хочешь, чтобы они зависели от тебя, не так ли? - Хочу, - он улыбнулся. – Но ведь это просто собаки, Ник. - Да, ты прав. Мы снова замолчали. И пауза была долгой. Я стиснул пальцы в замок и снова поднял на него глаза. На его лице читалось любопытство и раздражение одновременно. Всегда поражался этому его загадочному свойству лица. Его тонкие черты могли передавать массу оттенков одного и того же чувства. Хоть я и знал его всю жизнь, до сих пор не до конца понимал ту или иную его мину. - Черт возьми, Ник, что с тобой? - он повысил голос. - У тебя ведь скоро день рождения. Ты уже решил, что хочешь? Снова струсил. Щенок. - Нет, - он вздохнул.- А ты подыскал что-то интересное? - Похоже, что так. Он внимательно посмотрел на мои руки, которые сжались в кулаки. Потом он поджал губы, размышляя о чем-то. Я захотел сейчас же подняться и поцеловать его. Затем засунуть язык ему в рот, прикусить его нижнюю губу, так, чтобы он застонал, и слизать кровь. - Я подарю тебе самого больного и грязного бродячего пса в округе. - Себя, что ли? – он язвительно улыбнулся. - Да, - вдруг отчеканил я. - Прими меня в качестве подарка. Джон на мгновение застыл, открыв рот. Я его смутил. Наэлектризованный воздух искрился, наполняя кабинет запахом сырости, гари и ржавчины. По стеклу забарабанили дождевые капли. - Если это шутка, то самая тупая из всех, которые я слышал. - А это не шутка. Я буду твоим псом, - я чувствовал, как покраснел. Вот, так-то лучше. Он спрыгнул с парты, снял очки, потер глаза, прочистил горло. Его руки не дрожали. На меня он не смотрел. Выглядел он так, словно собирался уйти незамедлительно. Но вместо того, чтобы двинутся к двери, он подошел ко мне вплотную. Я втянул голову в плечи, защищаясь. Он взъерошил мои волосы. Его лицо было совсем близко. - Не пори чепухи, Ник. Пойдем. Он скрылся в коридоре. Я тоже хотел встать и побежать за ним. Вправду, как бродячий пес, нашедший руки, которые кормят. Но я не мог пошевелиться. Что-то внутри меня взбунтовалось, болезненно сжавшись в комок. Я рычал, поджав уши и хвост. Вдруг окно открылось, и в помещение ворвался ледяной ветер, дождь и шум. На мое лицо тоже брызнула вода. Когда я закрыл окно, то какая-то соринка попала мне в глаз. Я утер слезы рукавом рубашки. Снова стало тихо. Зато я сказал правду. У меня не было намерения завтра обращать это в шутку или извинятся. Я просто не хочу смотреть ему в глаза. Или не могу. Я боялся, что как только его увижу, то ударю, вцеплюсь в горло, лишь бы он не смотрел на меня своими фиолетовыми глазами. - Ник? - внезапно его голос вывел меня из оцепенения. - Что? - Ты – идиот. Джон взял меня за руку и поднес ее к своим губам. Прежде, чем я смог удивится и начать ругаться на него, он поцеловал меня. Он целовал долго и настойчиво. Я и не думал, что это будет настолько приятно. - Ты не пес, ты идиот, - сказал он. – Я давно все знал. - Тогда почему ушел? - Я тебя проверял. Прости. Думал, ты побежишь за мной, как все те дурочки. Я так боялся разочароваться в тебе, что сделал тебе больно. Он сказал, что тоже влюблен в меня. Позже Джон признался мне, что ненавидит собак и что кормил бродячих псов, потому что видел, как это делал я.