Мелочный мудак, или Побочные свойства оборотного зелья

— Поттер, с Рождеством вас! У меня, знаете ли, было чудесное Рождество двадцать лет назад, — лицо Снейпа озарило подобие улыбки. Гарри с изумлением посторонился, и нежданный гость нетвердой походкой пошел к лестнице, обходя по широкой дуге злосчастную троллью ногу. Профессор (а уже вовсе и не профессор) поднялся в гостиную, достал из кармана мантии непочатую бутылку старого Огденского и расположился на диванчике. — Несите стаканы, Поттер! Гарри достал из буфета один стакан и поставил его перед Снейпом, тот раскупорил бутылку: — Давайте второй стакан, вам надо, Поттер. — Я, пожалуй, воздержусь. — Это зря, — он плеснул себе огневиски. — Зачем вы здесь? Я не ждал гостей, меня звали в Нору. — У меня сегодня день откровений. У меня были довольно сложные отношения с вашей матерью… — Она не простила вас после того, как вы ее оскорбили. — Полноте! Грязнокровкой? Можно подумать, она впервые услышала это в свой адрес. — Но из уст друга… — Будто ваши друзья не говорили вам в сердцах ничего лишнего. Обидно, да, но не повод разрушать все. Ваша мать меня в итоге простила. Расстались мы не из-за этого. — А из-за чего? — Потому что ваш отец — мелочный мудак. — Вы никогда не перестанете его оскорблять? — Вы всегда так торопливы… с выводами. Вам известно, что мы росли с вашей матерью в одном пасторальном городке. Точнее она — в его благообразной части, а я за мостом через отравленную местной фабрикой речку. С нашей стороны даже трава никогда зеленой не была, жухлая с серовато-бурым налетом. С той — будто другой мир, ну или мне так в детстве казалось, когда она оттуда уехала, разницы не стало. Лили была словно принцесса того сказочного мира. Я был ее верным пажом. Я открыл ей все тайны, доверенные мне матерью. Я знал, что мы вместе поедем в Хогвартс, но не предполагал, что уже по пути туда мне придется бороться за ее внимание, ранее безраздельно принадлежавшее мне. Я готов был защищать ее от всего мира, но оказалось, что мне нужно отвоевывать свое место рядом с ней. — Она предпочла вам гриффиндорцев. — Да, все пошло не так. И то, что ее сразу приметил Поттер, и то, что Шляпа раскидала нас по разным факультетам. Но все это не было причиной. Она хотела сделать из меня того, кем я не являлся никогда. Я не был рожден в приличной семье, не был хорошо воспитан, не был хорошо одет, не был благороден, не был великодушен и всепрощающ. С первого же дня я отвечал на любую обиду сторицей. Бил так, как меня научила улица, чтобы нападающий не поднялся. Лили считала, что если я разок не отвечу Мародерам, то конфликт исчерпается сам собой. Но я мстил с лихвой, и мне мстили в ответ. Ваш отец всегда был мелочным мудаком. Мы ругались с ней, мирились, снова ругались. Ей не нравились мои друзья, не нравились увлечения, я не умещался в шкалу ее белого и прекрасного. Но те два месяца, что мы оставались без магии и без этой милой компании — все было прекрасно. Вплоть до последнего курса, когда Поттер освоил аппарацию и стал ошиваться под окнами вашей матери летом. Вот тогда этот карточный домик стал рушиться. Лили начала присматриваться к Поттеру, и весы склонились не в мою пользу. На последнем курсе она позволила ему наконец начать ухаживания, чего он добивался годы. — Сириус говорил, что мой отец исправился и стал вести себя прилично. — У него был статус, положение, финансы, всеобщее внимание, слава школьной квиддичной звезды… все, что я ей дать не мог. Всех их привечал Дамблдор. Борцы за дело света, и кто я? Полукровка из трущоб с репутацией будущего Пожирателя смерти. — Вы хотите сказать, что это был брак по расчету?! — Можете верить в неземную любовь, Поттер. В 1978 мы окончили школу, Лили тут же выскочила замуж, и наши пути окончательно разошлись вплоть до Рождества 1979 года. За него стоит выпить, — Снейп долил и поднял стакан, — Ваше здоровье, Поттер! Лили жила в Годриковой впадине, это не было таким уж большим секретом. Стычки с Темным Лордом носили эпизодический характер, но Орден Феникса его абсолютно не интересовал, хотя отдельные мои клейменные товарищи могли прицельно мстить за потери. Ну, вы знаете, братьев Прюэттов убил Долохов, потому что те положили перед этим кого-то из ячейки, но дома орденцев никто не атаковал, хотя все так или иначе были на виду. В общем, никакой особой охраны на доме Поттера не было. Джеймс был несколько навеселе, отмечать праздник начали еще на работе, так что мне не составило труда его усыпить и доставить домой. Поттер отправился отдыхать в чулан, а я под модифицированным оборотным… вы же знаете, я всегда творчески подходил к зельеварению, этакий рецепт лично для себя, чтобы не трястись над фляжкой как Крауч в роли Грюма… Так вот, я пошел к Лили. Рождественский стол, индейка, пироги, свечи, семейная атмосфера… то, чего у меня никогда не было… даже ель в углу… — Вы пьяны! Замолчите! — Вы забываетесь, Поттер, я — двойной шпион, и никогда не пью так, чтобы не контролировать происходящее. Так вот, мы очень мило провели время с моей старой подругой. Гарри вскинул палочку и наложил заклятье немоты. Снейп тут же избавился от него, попутно обезоружив своего вынужденного собеседника. — Не стоит, вы по сравнению со мной до сих пор полный профан. Не понимаю, как можно настолько не любить учиться. Но не будем отвлекаться на ваши умственные способности и жизненные устремления. Это был милый вечер и продолжился он в спальне… Гарри бессильно вскинул руки, закрывая уши. Но негромкий голос Снейпа продолжал литься, дробя его самообладание вдребезги. — Чудесная ночь, Поттер… Он хотел броситься на Снейпа, но не смог и пошевелиться. — Вы обманули ее! Вы были под обороткой! Она думала, что вы — мой отец! — Полноте, Поттер. Разве женщина… любящая женщина не способна отличить двух мужчин друг от друга. Я при всем своем шпионском таланте не смог бы изобразить его в постели. Гарри закричал от отчаяния, но голос тоже покинул его. — Вы такой беспокойный, Поттер, вы всего-то должны меня выслушать. По крайней мере, она ни разу не назвала меня его именем. Снейп дошел до буфета, вынул чистый стакан и вылил в него остатки Огденского, затем подошел к Гарри и прислонил стакан к его губам. — Выпейте, я же говорил — вам надо. Гарри разлепил губы и залпом проглотил едкую жидкость, на глазах выступили слезы. — Вы любили мою мать? — Любил ли я ее? Я ее боготворил, я ее жаждал, я уступил ее выбору… я позволил ей уйти к Поттеру, но не мог отпустить. В ту ночь во мне было два зелья — второе гарантировало зачатие. — Зачем вам это?! — прошептал Гарри. — Потому что я ненавидел Поттера и должен был ему отомстить? Потому что Поттер мог дать моему ребенку все то, чего не мог я сам? Потому что у моей женщины должен был быть ребенок от меня, а не от… — Но вы же разрушили бы ее семью. Ведь было бы видно, что ребенок от вас! Вы так похожи на свою мать, ваш ребенок тоже был бы… И вы не спросили ее! — Вы забываете, что Лили была на хорошем счету у Слагхорна, в отличие от вашей бездарности, в магловских родственников, что ли?.. Лили прекрасно разбиралась в зельях и знала их свойства. Я постоянно делился с ней результатами изысканий. Так что, она понимала, что ребенок будет выглядеть как Поттер. — Почему? — Потому что если вы выпьете оборотное с волосом Малфоя и пойдете делать детей, то не появится десяток Малфоев, но все они будут выглядеть как Малфои, возьмут их фенотип, оставаясь вашими по генотипу. — А? — Мерлин, ну вы же среди маглов жили! Оборотное закрепляет внешний вид, но не меняет суть. То же происходит с ребенком, зачатым под обороткой. Спрашивать согласия было излишне, у фертильного зелья такой неперешибаемый привкус, что одного поцелуя было достаточно, чтобы сделать выбор. Не надо занижать таланты Лили. — Будто вы бы остановились… — Вы сомневаетесь, Поттер? — Почему? Почему мама на это согласилась? — Может быть, Джеймс ее несколько, скажем, разочаровал за полтора года семейной жизни? Может быть, она хотела ребенка, ведь она так хотела быть не хуже сестры, а Петуния опять ее опередила? Может быть, у Джеймса были семейные поттеровские проблемы, вы же знаете, что он поздний ребенок даже по нашим меркам. Может быть, она… но, впрочем, продолжайте верить в неземную любовь, это так удобно — идеализировать умерших. Вы бы и меня канонизировали, если бы я не выжил. — Но это же предательство! — Это жизнь, Поттер, и каждый несет ответственность за свои поступки. Порой несоразмерную ответственность… — У меня есть… — Гарри сглотнул, — сестра или брат? — У вас есть вы, Поттер! В любом случае, Лили не стала и дальше ничего делать с этой беременностью, хотя ей был доступен весь арсенал обоих миров, если бы она захотела прервать ее. Ребенок родился. — И что с ним случилось? — По его душу пришел Темный Лорд. — И вы так легко подставили ее и своего ребенка?! — В отличии от вас, Поттер, я умею считать. Вы должны были родиться в середине сентября и никак не попадали под мордредово пророчество. Но даже в утробе матери вас уже тянуло на приключения, видимо передается не только внешность, но и, каким-то образом, дурные наклонности, и вы родились на исходе седьмого месяца — недоношенным. Что стоило потерпеть несколько часов и родиться хотя бы в августе? Вам самому не кажется странным, что вы с Лонгботтомом родились так, чтобы уложиться в срок? — Ну мало ли детей имеют близкие дни рождения? — А вы не смотрите так широко, это не Британия в целом и даже не магическая ее часть. Вы же видели фотографию первого состава Ордена, можете себе представить количество людей. Так вот у трех семей орденцев родились дети в том году. Только Уизли никак не мог дотянуть до июля, а двое остальных родились, считайте, день в день. Какова вероятность такого совпадения на такой маленькой выборке? Молчите? Нулевая, Поттер. Вас пришлось вытягивать на зельях, я присылал их через Батильду Бэгшот, которая была вхожа в ваш дом даже под Фиделиусом. — Я родился раньше срока, я всего лишь родился раньше, и мои родители погибли… Но почему я ни разу не слышал о том ребенке? — Мерлин, включите вы наконец голову! Потому что он и есть вы! Гарри подавился на полуслове и замолчал, через несколько минут он начал бормотать себе под нос. — Нет, не может быть… Мама, наверное, уже была беременна… Тогда все сходится… Я родился почти в срок, но в тот срок, который и должен был… — Если у меня и были сомнения, то вы достаточно часто попадали в больничное крыло, чтобы, не привлекая внимания, выяснить все по вашей крови еще на первом курсе. — Но… Почему вы не сказали?! Почему все годы… — Потому что я хотел, чтобы это все, — Снейп обвел рукой гостиную, — принадлежало вам: активы Поттеров, Блэков… Потому что Дамблдор… Вы же поверили Альбусу, так и я — тоже. Он обещал возвращение Темного Лорда, и я не смог бы играть свою роль в его ставке. Только я до последнего не знал, что он собирается жертвовать и вами. Я был не согласен с его методами, но уверен, что он балансирует на грани фола, чтобы ослабить Темного Лорда и вывести вас из-под удара. Чудо, что ваше самоубийство оказалось обратимым. — Но вы так относились ко мне все время… — А как я еще должен был относиться к бестолковому лодырю, разменивающему учебное время на квиддич, шатание по ночам и нескончаемые авантюры? Я, конечно, понимаю, что Альбус постоянно подзуживал и поощрял ваше шило в заднице… — Но мне же буквально на каждом курсе приходилось сталкиваться с Волдемортом! — И даже это не пробудило у вас тяги к знаниям. Ваши любимые Мародеры освоили к пятому курсу анимагию, даже не ради выживания, а чтобы устраивать эти непотребства с оборотнем. Сделали карту… Вы же наверняка до сих пор не знаете, как она работает, а это школьная поделка! Вы саботировали занятия окклюменцией, позволяя Темному Лорду шарить в своей голове, тем самым ставя под удар весь Орден. — Ну простите, сэр, меня некому было воспитывать. Мой отец не нашел способа участвовать в моей жизни. Если я такое ничтожество, тогда зачем вы рассказали мне сейчас? — Потому что ваш отец всегда был мелочным мудаком.